С творчеством поэта, автора-исполнителя, драматурга Юрия Васина из Краснодара мне следовало бы ознакомиться раньше. Ведь он уже довольно давно работает в лучших традициях русской литературы. Но такова уж лукавая особенность нынешнего информационного пространства, когда, кажется, доступно всё. Но когда доступно «всё», то, по сути, недоступно ничего, ибо никакая сетевая доступность не заменит того, что издавна называлось литературно-художественным процессом, со всеми его переживаниями, терзаниями и взлётами. Не количеством же равнодушных, анонимных просмотров в сети определяется поэт, но тем, что он затрагивает некие таинственные струны души, до того дремавшие, рассказывает о самом важном и сокровенном в человеческой жизни. В этом смысле, поэт «единственная новость, которая всегда нова» (Б. Пастернак). А Юрий Васин – поэт настоящий.
Родился Юрий Геннадьевич в 1967 году в г. Горьком (Нижнем Новгороде). В 1994 году окончил Отделение театральной режиссуры Краснодарской Государственной академии культуры. Участник боевых действий в Чеченской республике. Автор поэтических сборников «Рубикон» и «Пуля-дура». Награждён грамотой губернатора Краснодарского края «за весомый вклад в поэзию Кубани».
С 2014 года активно занимается сбором гуманитарной помощи для Донбасса, лично доставляя её в Луганскую народную республику. Оказывает адресную помощь гражданскому населению города Северодонецка. И постоянно выступает со своими песнями в самых разных аудиториях. И не только с песнями, но и со своими исповедями о русской литературе, о её природе и значении в нашем народном самосознании.
А то, слышен поэт или не слышен – характеризует уже не его, а людей и наше время с положением и состоянием литературы в нём. Расслышать же поэта теперь не так просто при вытеснении русской литературы из общественного сознания и, во многой мере, по сути, её имитации. Литературное пространство стало и вовсе каким-то нелитературным, и это замечается многими литераторами: «В России есть все – и великие авторы, и многовековое литературное наследие, и желание читать, как это ни парадоксально, осталось. Нет только одного – возможности со всем этим богатством знакомиться» (Надежда Михайлова, «Литературная газета», № 1-2, 2015).
Литературные обсуждения свелись или к беспричинному пустопорожнему бодрячеству и бахвальству или же к жалобам на затухание литературы. Но зададимся вопросом: а было ли нечто подобное ранее? Было всегда, изначально было. Да что там, если в самом Откровении святого Иоанна Богослова сказано о том, чем оборачивается попущение, когда город крепкий «сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу»; «И голоса играющих на гуслях и поющих, и играющих на свирелях и трубящих трубами в тебе уже не слышно будет; не будет уже в тебе никакого художника, никакого художества, и шума от жерновов не слышно уже будет в тебе» (18; 22).
Это не говорит о пресечении всякого творчества, но свидетельствует о том, что борьба за живую душу в брани духовной идёт непрестанно, во все времена, что собственно и составляет содержание земной человеческой жизни…
Нам же остаётся отметить, что отсутствие поэта влечёт за собой разорение и хозяйственной жизни, прекращение «шума от жерновов». Да ведь и «рынок», к литературе вообще неприложимый, с помощью которого она вытесняется из общественного сознания, тоже существовал всегда. Извечный спор книгопродавца с поэтом проходит через всю русскую литературу. Вспомним А.С. Пушкина, его «Разговор книгопродавца с поэтом»:
Стишки любимца муз и граций
Мы вмиг рублями заменим
И в пук наличных ассигнаций
Листочки ваши обратим.
Или – «Журналист, читатель и писатель» М.Ю. Лермонтова. А это свидетельствует о том, что мы переживаем ныне неслыханный и не виданный ранее период состояния литературы и её положения в обществе. И дело тут вовсе не в «рынке» как таковом…
Юрий Васин – поэт по преимуществу военный. Да и понятно, коль его поколению и нынешнему поколению досталась такая эпоха, такое время, которое, как известно, не выбирают:
До атаки остались минуты,
Утомлён ожиданием взвод.
Здесь война, значит нужно кому-то
И зачем-то бросаться вперёд!
Пушки бьют по переднему краю,
Жизни рвут ненадёжную нить…
Отсыревшие спички ломаю
И никак не могу прикурить…
Это – уже целый мир переживаний, трагедий, представлений, от которого никуда не деться, но который обществу в целом остаётся пока во многой мере неведомым…
Есть у Юрия Васина оригинальное стихотворение-размышление «Пуля-дура», как видно, дорогое для автора, если он так назвал и книжку стихотворений. Пуля – «не слепа», а «лишь немилосердна», у неё «нет сердца». Она развеивает заблуждение о ней, как о «дуре» тем, что просвистела мимо, «и на излёте – пропахав песок, осталась там куском остывшей стали». Но так бывает редко. Зачастую она исполняет свою немилосердную дурь…
Стихи о «пуле-дуре» распространённые и даже расхожие у военных поэтов. Вспоминаются строчки замечательного поэта, военного журналиста, капитана I ранга Владимира Тыцких из Владивостока:
А всё-таки о чём мечтает пуля,
В обойме, и в патроне, и в стволе,
Беря в расчёт небесную судьбу ли,
Своё ли назначенье на Земле?
… О чём мечтает пленница немая?
Печаль её, наверно, глубока.
Вот, дура, говорят, но понимает,
Что не дано ей выбирать стрелка!
(«О чём мечтает пуля», Владивосток, 2002).
Примечательно то, как понимает назначение поэта Юрий Васин: «Он беден был, как Дух святой/ Но в песнях славил имя Бога»:
Без почитателей, один,
Перебиваясь с ржи на воду,
За нас он по миру ходил,
Неся спасение народу.
Как тут не вспомнить стихи великого М.Ю. Лермонтова:
Твой стих, как Божий Дух,
Носился над толпой.
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал как колокол на башне вечевой
Во дни торжеств и бед народных.
А меньшей мерой истинный поэт и не должен мерить всегда, во все времена. Ведь только ставя перед собой большие задачи, можно достичь, хотя и немногого, но настоящего.
Пётр Ткаченко, литературный критик, публицист, прозаик
***
Юрий ВАСИН
СТИХИ
Курим «Приму» перед боем
Курим «Приму» перед боем,
Загораем на броне.
Сашка, мы с тобой герои,
Отличились на войне.
Нас представили к наградам
За нелёгкий ратный труд.
Как же дома будут рады!
Нас с тобою дома ждут!
Но война такое дело,
Или пан или пропал!
Не уйдя из под обстрела
БТР наш догорал…
Снайпер целил тебе в спину
И тверда рука его.
А меня накрыло миной,
Не оставив ничего…
Мне сейчас совсем не страшно,
Но беззвучно я кричу:
«Только без вести пропавшим
Быть я, Сашка, не хочу!»
Тихим облачком склонился
Я к тебе товарищ мой:
«Ты б сюда не торопился!
Слышишь, Санька, ты живой!
Ты расскажешь, как всё было,
Как в зелёнке нарвались!
Как среди сплошных разрывов
За тебя цеплялись, жизнь!
Как геройски умирали,
Кровью харкая в пыли…
Нас теперь вернуть едва ли,
Ну а ты, Санёк, живи!
Сашка, мы с тобой герои,
Отличились на войне!»
Эх бы, «Примку» перед боем
Покурить бы на броне!
Взять бы в руки автоматы,
Разогнать печаль свою!
Да ругнуться смачно матом…
Но нельзя… Ведь мы в раю…
Тишина
А кругом разлилась тишина,
Никогда я не слышал такой.
Может кончилась эта война,
Быстротечный закончился бой
И не слышно охрипших команд,
И разрывы совсем не слышны.
Лишь лежит у дороги солдат,
Обалдевший от той тишины.
В подорожник уткнулся лицом,
Рядом с ним догорает броня…
Только мне этот парень знаком,
Пригляделся - а это же я.
Это я был сегодня убит
И укрыт золотым октябрём,
И душа безмятежно парит
Над колонной, накрытой огнём.
Не внесён ещё в список потерь.
Это дело каких-то минут
И бесшумно захлопнется дверь,
Дверь туда, где давно меня ждут.
И другие, устав от побед,
Вам расскажут об этой войне.
Ну а я… А меня больше нет,
Растворился я здесь в тишине…
Бушевала кругом тишина,
Никогда я не слышал такой.
Но не кончилась эта война
И ещё не закончился бой.
И нельзя мне сейчас уходить,
Бросив свой окровавленный взвод.
Отчего же так больно в груди
Обожгло нестерпимо живот.
Кто-то сбросив с плеча автомат,
Хрипло матом орал надо мной:
«Эй, тащите его в медсанбат,
Да скорее, ведь он же живой!»
В поднебесной синеве
В поднебесной синеве
Гомон птичьей стаи.
Позабывши о войне,
Маму вспоминаю…
Размечтался нынче я,
Мысли все о доме…
Затаилась смерть моя
На кудрявой кроне…
Поле чистое кругом,
Никуда не деться.
И спокойно целил он
Прямо мне под сердце…
Но листвы березняка
Солнца луч коснулся,
Ослепив на миг стрелка –
Снайпер промахнулся!
Я лицом уткнулся в грязь,
Всё геройство к чёрту!
И лежу не шевелясь,
Притворившись мёртвым…
Разыгралась на дворе
Золотая осень,
Бьёт дождями по спине
И листвой заносит.
А лежать нет больше сил,
Потускнели краски…
Шибко горло мне сдавил
Ремешок от каски.
Солнце, ты давай катись
По небу быстрее!
Из меня уходит жизнь,
Тело коченеет…
Поле чистое кругом,
Никуда не деться!
Поднимусь, так сразу он
Влупит мне под сердце!
В поднебесной синеве
Гомон птичьей стаи…
Ох, не сладко нынче мне,
Маму вспоминаю…
Ты, свою любовь храня,
Помолись за сына,
Чтобы нынче смерть моя
Прошагала мимо…
Поэт
Он с обнажённой головой
Бродил по утренним дорогам.
Он беден был, как Дух Святой,
Но в песнях славил имя Бога.
Открыта всем его душа –
Бери что есть, не нужно платы…
А за душою ни гроша –
Она страданием богата.
В ней боль и горечь прошлых лет
И вой толпы, забывшей разум.
Куда не зная, брёл поэт,
Не покривив душой ни разу.
Без почитателей, один,
Перебиваясь с ржи на воду,
За нас он по миру ходил,
Неся спасение народу.
