Так соскучился по прозе К.Г. Паустовского, что уже несколько дней запоем читаю его рассказы и книгу «Золотая роза».
Как легко, чисто, свободно писал Константин Георгиевич. И в то же время не суетливо, а о главном, том, что находит отклик и в моём сердце.
А ведь сегодня для подавляющего числа ещё существующих читателей Паустовский – почти забытый писатель.
В этом есть неразгаданная несправедливость времени. Сиюминутные (относительно почти столетней истории советского периода русской литературы) литературные наслоения мешают видеть главное, которое постоянно уходит в толщу культуры, создавая её гумусный, плодородный слой для будущих творцов.
Но и оттуда, из-под наслоений, это главное временами пробивается великолепным цветением – духовным, эстетическим.
По традиции хочется что-нибудь выписать на память из «Золотой розы» – книги о писательском труде.
К тому же я и сам об этом достаточно много думал, а кое-что и испытал на собственном опыте.
Итак:
«Так впервые я убедился в том, что главное для писателя – это с наибольшей полнотой и щедростью выразить себя в любой вещи, даже в таком маленьком рассказе, и тем самым выразить свое время и свой народ. В этом выражении себя ничто не должно сдерживать писателя – ни ложный стыд перед читателями, ни страх повторить то, что уже было сказано (но по-иному) другими писателями, ни оглядка на критиков и редактора.
Во время работы надо забыть обо всем и писать как бы для себя или для самого дорогого человека на свете.
Нужно дать свободу своему внутреннему миру, открыть для него все шлюзы и вдруг с изумлением увидеть, что в твоем сознании заключено гораздо больше мыслей, чувств и поэтической силы, чем ты предполагал.
Творческий процесс в самом своем течении приобретает новые качества, усложняется и богатеет» (глава «Первый рассказ»).
***
Как только в начатой вещи появляются люди и как только эти люди по воле автора оживают, они тотчас же начинают сопротивляться плану и вступают с ним в борьбу. Вещь начинает развиваться по своей внутренней логике, толчок для которой дал, конечно, писатель. Герои действуют так, как это соответствует их характеру, несмотря на то, что творцом этих характеров является писатель.
Если же писатель заставит героев действовать не по возникшей внутренней логике, если он силой вернет их в рамки плана, то герои начнут мертветь, превращаясь в ходячие схемы, в роботов.
Эту мысль очень просто высказал Лев Толстой.
Кто-то из посетителей Ясной Поляны обвинил Толстого в том, что он жестоко поступил с Анной Карениной, заставив ее броситься под поезд.
Толстой улыбнулся и ответил:
– Это мнение напоминает мне случай с Пушкиным. Однажды он сказал какому-то из своих приятелей: «Представь, какую штуку удрала со мной Татьяна. Она замуж вышла. Этого я никак не ожидал от нее». То же самое и я могу сказать про Анну Каренину. Вообще герои и героини мои делают иногда такие штуки, каких я не желал бы! Они делают то, что должны делать в действительной жизни и как бывает в действительной жизни, а не то, что мне хочется.
Все писатели хорошо знают эту неподатливость героев. «Я в самом разгаре работы, – говорил Алексей Николаевич Толстой, – не знаю, что скажет герой через пять минут. Я слежу за ним с удивлением» (глава «Бунт героев»).
***
«Флоберу в высокой степени было присуще то свойство писателя, которое теоретики литературы называют «персонификацией», а говоря проще – способностью перевоплощаться в своих героев с такой силой, что все происходящее с героем (по воле писателя) переживается самим писателем необыкновенно болезненно.
Известно, что, описывая смерть Эммы Бовари от яда, Флобер почувствовал все признаки отравления и ему пришлось прибегнуть к помощи врача» (глава «Как будто пустяк»).
***
«В последние годы подробности начали исчезать из нашей беллетристики, особенно в вещах молодых писателей...
Смысл подробности заключается в том, чтобы, по словам Пушкина, мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно, в глаза всем.
С другой стороны, есть писатели, страдающие утомительной и скучной наблюдательностью. Они заваливают свои сочинения грудами подробностей – без отбора, без понимания того, что подробность имеет право жить и необходимо нужна только в том случае, если она характерна, если она может сразу, как лучом света, вырвать из темноты любого человека или любое явление» (глава «Старик в станционном буфете»).
***
«Он (Чехов – В.С.) писал, что самое характерное качество бездарного писателя заключается в том, что он ведет себя надуто и спесиво, как первосвященник. Скромность – одно из величайших черт русского народа… В скромности – моральная сила и чистота народа, а в бахвальстве – его ничтожность и недостаток (глава «Давно задуманная книга»).
Оговорюсь, что цитирую по изданию: Паустовский К.Г. Повести и рассказы. Л., Лениздат, 1979. 672 стр.
И вот, как бы в подтверждение последней приведённой цитаты (перехожу к сегодняшнему дню), перепишу сообщение из новостной информационной ленты.
Канцлер Германии Штольц заявил, что не может посетить Киев из-за отказа Украины принять президента ФРГ Штайнмайера. На это украинский посол в Берлине назвал главу этой страны «оскорблённой печёночной (то бишь – ливерной, дешёвой – В.С.) колбасой». Что же, Европа сама вырастила хама (в виде политиков отдельной страны) на свои собственные деньги, натравила его на Россию и теперь пожинает законные плоды «благодарности».
3 мая 2022 г.
