О Черногории с радостью и восхищением, с недоумением и надеждой

Этой поездке предшествовали большие искушения, в самый канун она была на грани срыва, из чего я сделал несколько выводов. Например, чем больше посредников, тем больше опасности искажения первоначального замысла. Говоришь, допустим, чтобы передали человеку на его предложение: «Да, предварительно согласен, а окончательно решим позднее». А тот, который передает, более лаконичен и про меня передает уже в своей редакции: «Он, мол, согласен» – и никаких нюансов в его словах о смысле моего ответа, а мы потом за голову хватаемся от последствий. Помню, в семинарии преподаватель говорил: «Если перевести «Тараса Бульбу» Гоголя с русского на немецкий, а с немецкого на французский и еще на какой-то язык, а потом снова вернуться с последнего перевода на русский, то окажется в тексте, что уже не Тарас убил Андрия, а наоборот». Так и с посредниками – чем их меньше, тем лучше, особенно в сельском хозяйстве. Но это уже другая тема.

Невольно вспомнились слова Аввы Дорофея: «Если какому-либо доброму делу не предшествовали или не последовали искушения, значит, оно Богу неугодно». В самый канун поездки меня смутил текст, предложенный нашим черногорским посредником диаконом Григорием, о сотрудничестве между нашим приходом и Черногорской митрополией. Отец диакон из каких-то моих мыслей вслух составил такую мощную программу, заложил такую головокружительную перспективу, что я схватился за голову. Нет, нет, поеду только как простой паломник, без всяких программ и особенных просьб. Всегда вспоминаю в таких случаях приснопамятного митрополита Питирима, который сказал мне как-то в приватной беседе: «Дело Божие, отец Кирилл, делается без шума, потихоньку». Действенность этой методы владыка блестяще показал во время обретения мощей прп. Иосифа Волоцкого. Представляю, что бы было бы, если бы он начал согласовывать, уточнять и т. п.

Еще один курьез на тему посредников. Как-то на службе, заметив, что один из членов общины упорно разговаривает, говорю пономарю: «Передай ему – пусть в притворе сделает энное количество поклонов». Прошло немного времени, вновь посылаю этого пономаря сказать провинившемуся: «Ну все, возвращайся в строй», и вопрос закрываю. К концу службы спохватился, а ведь человека того в храме нет. Подзываю провинившегося и спрашиваю: «Почему ты не в храме? К тебе пономарь подходил?» – «Да» – отвечает. «И что он тебе сказал?» – «Ну что, стоишь?» – «Стою, вот» – «Ну и стой». И смех, и грех… Что сказать о Черногории, что в ней особенного? Черногория была единственным в мире православным теократическим государством, центром которого стал монастырь Рождества Пресвятой Богородицы в Цетинье, а главой – православный митрополит. Этот край освящен подвигами великих святых: это святой король-мученик Иоанн-Владимир, современник святого равноапостольного князя Владимира, святой Симеон Мироточивый (+1200) – основатель независимой Сербской державы. Его сын – святой Савва Сербский был основателем Сербской Церкви, ее первым архиепископом. Брат святого Саввы – святой Стефан Первовенчанный стал первым сербским королем. Черногорию можно назвать непокоренной скалой Православия, выстоявшей между двумя необъятными океанами – католицизмом и исламом. Черногория стала первой из православных стран Европы, установившей постоянные дипломатические отношения с Россией.

С первых же минут пребывания на черногорской земле меня охватил какой-то особый подъем. Чистейший воздух, красивые горы, яркие образы духовных вождей, князей и королей черногорского народа, о которых я читал все три часа пути в самолете. Вот мы и в Цетинье – духовном центре Черногорской митрополии. Зело возрадовался, увидев фреску над входом в монастырь. Спас на ней был изображен с двуперстием. В ускоренном темпе осмотрели монастырский музей. На первом этаже – старина, практически идентичная нашей. Особое внимание мы обратили на всемирно известный Цетинский Октоих (по-старому – Октай), изданный в 1493 году. Это у южных славян первая печатная богослужебная книга на церковнославянском языке. На втором этаже – в основном живописные иконы, облачения и другие дары из России. Всматриваюсь в патрахиль свт. Саввы (XIII век). Озадачен – ни одного двуперстного благословения на изображениях святителей. Воскресная вечерня в единственном монастырском храме, посвященном Рождеству Пресвятой Богородицы. Обстановка благодатная, много икон из России. Пели по-церковнославянски, а ектеньи служащий священник возглашал по-сербски, выходя при этом из алтаря под амвон. Псалтырь, как правило, всегда по-сербски читают. Наверное, им так более понятен, например, предначинательный 103 псалом с его «змием», «его же создал еси ругатися ему» (оказывается, это – кит, резвящийся), онагрями (дикие ослы) и гадами «имже несть числа». Служил священник без фелони, в одной патрахили. Пение однозначно более одухотворённое, аскетичное в сравнении с партесом в наших монастырях. После службы поклонился частице Животворящего Креста Господня, деснице святого Иоанна Крестителя, пропел величание свт. Петру Цетинскому. Говорят, что наши, как будто, просили сербов вернуть десницу в Россию, на что Патриарх ответил: «Царь нам дал, царю в Россию и вернем». Святитель Петр строго завещал черногорцам быть верными России. Он даже просил ее принять Черногорию в свой состав. Россия, однако, отказывала…

Много лет не получая ответа на свои просьбы, митрополит благословил большой группе черногорцев плыть в Россию. Корабли, однако же, были вынуждены повернуть обратно. Многие люди погибли в дороге. К сожалению, в России к святителю отнеслись, как к самозванцу, и он был вынужден уехать. На упреки русских чиновников, что он редко служит, черногорцы писали: «Ваши архиереи разъезжают в золоченых каретах, а наш святитель ходит по горам пешком». Известен факт, когда св. Петр приходил по 14 раз к двум племенам, примиряя их. Когда возникала военная угроза, то он в одной руке с крестом, а в другой с саблей смело бросался в бой. Святитель боролся с вредными народными традициями, например, с проведением «крестной славы» в течение недели, что было очень разорительно. У его гроба заключали мирные соглашения. Миряне активно подходят под благословение, называют имена: Мирко, Драгоман, Борислав, Мирослав, Светлица, Ивица, Живица и др. Невольно восклицаю: «Какая поэзия – ваши имена!» А одна из женщин в ответ: «Русская душа – поэзия!» Вот такая милая перекличка. Монахи аскетичны, приветливы, излучают неподдельную доброжелательность.

Подумалось: ну, хоть кто-то любит нас, сиволапых северных медведей. А вообще-то, на наших глазах исполняются предсказания старцев о том, что весь мир восстанет на Россию. Симпатичная трапезная. Приятно было видеть в ней икону прп. Феодосия Великого, придел в честь которого есть в нашем храме. Среди фотографий сербских князей и митрополитов – фото нашего св. царя-мученика Николая II. Наряду с фото Патриарха Павла – фото с дарственной надписью Патриарха Алексия II. Трапеза состояла из вкусного супа, рыбы, сыра, никаких «чаёв и кофиёв», а вкусная вода и виноград. Пища в здешних монастырях аскетичная и здоровая, очень часто то, что было на обеде, подают и на ужин; что сегодня, то и завтра. Обратил внимание, что по окончании чтения поучения игумен дает чтецу хлеб.

Во время пребывания в Черногории ни разу не измерял давление, между тем в Москве делаю это несколько раз в день. После трапезы подарил служебную просфору с восьмиконечным крестом на печати монаху Нафанаилу. Надо же – он оказался просфорником. «У нас, – говорит, – уже давно служат литургию на одной просфоре с пятью печатями, как у греков». Нет, думаю, это нам не подходит – это ведь не те греки, от которых мы приняли крещение и богослужебный чин, сохранив его в полноте. Это уже греки модернизированные, на которых и ориентировался Патриарх Никон, проводя свою печальной памяти реформу. Это уже греки, которые дважды заключали унии с латинянами и бывшие несколько сот лет под игом агарян. На семи просфорах служить надо – этим вспоминается насыщение семью хлебами нескольких тысяч людей. А пять хлебов мы освящаем на литии на всенощном бдении. Этим вспоминается другое Евангельское повествование о насыщении пятью хлебами. И то, и другое отображено в старом обряде. Стал устраиваться на ночлег, и тут – сюрприз. Диакон Григорий, русин, автор нескольких книг о святых Карпатской Руси и Черногории, почетный попечитель нашего храма повёл меня «немного наверх». «Немного наверх» оказалось длиной в несколько сот метров по узкой тропинке над глубокой пропастью. Как взмыленный ишак, обливаясь потом, тащился я с вещами за диаконом, который ловко маневрировал по горному серпантину. «Диаконе, мне ведь скоро 52 стукнет» – намекнул я на трудность пути. А он мне простодушно в ответ: «Вы знаете, отче, я, когда прочитал ваши воспоминания, то понял, что Вам свойственно балансировать на грани экстрима»… Когда я вошёл в отведённую мне комнату, всё мое московско-имперское нутро возмутилось – это ещё что такое? А где же ожидаемый уют и комфорт, вожделенная тишина? Потом себя одернул: «Ну и «монах в серых штанах», и как докатился до такой жизни – комфорт ему подавай вместо узкого пути».

Митрополита на месте не оказалось, он поехал служить в места своего детства. На службе обращаюсь к его келейнику монаху Матфею. Даю ему удостоверение и говорю, что есть благословение митрополита совершить мне молебен по старорусскому чину у десницы св. Иоанна Крестителя. «А что значит по старорусскому чину?» – спрашивает он. «Ну, это с каноном, с катавасией по каждой песне, Евангелием по 6-й песни и т.д.». Закончилась служба, идём на завтрак, а ответа всё нет. Отец Григорий мне: «Не нужно было усложнять, сказали бы просто молебен и что владыка благословил». Наконец, согласие получено, и мы пошли в храм. Интересно, что в Сербской Церкви Патриарха в епархиях не поминают, поминают только правящего епископа. Убежден, что надо поминать – это укрепляет единство Церкви. Свершилось, я считаю, историческое событие: впервые со времен, наверное, ещё свт. Саввы в Сербской Церкви прозвучала молитва по старому обряду, как это и было у сербов, когда их ещё не коснулись новины, воспринятые от греков. Сопровождавший меня в поездке Добросав, руководитель сербского отделения Союза Православных братств, ссылаясь на одного сербского ученого, утверждал, что в Сербии изначально был иерусалимский устав, по которому всегда было троеперстие. Я с этим не согласен – изначально было двуперстие. Обычно я испытываю напряжение, когда совершаю где-нибудь службу по старому обряду, а здесь нет. Почему? Потому что митрополит благословил и молебен у десницы Крестителя Господня с перстами, сложенными в двуперстие. После молебна у принимающей стороны возникло некоторое брожение. Я абсолютно спокоен – молебен совершен и дальше меня мало что волнует. В чем суть брожения? Да, митрополит благословил, да, вот удостоверение, но уж слишком необычно. У нас это нередко воспринимается с недоумением, бывает «крутеж», а что о Черногории говорить.

В келье наместника обители иеромонаха (по-древнему – священноинока) Луки я ответил на все недоуменные вопросы, подарил ему запись службы святому Иоанну Богослову, а для владыки передал свою лучшую лестовку. Чтобы представить себе контекст, в котором проходила моя поездка, нужно отметить, что в лоне Сербской Церкви есть свои подводные течения, свои либералы, экуменисты, модернисты, консерваторы и, конечно же, фундаменталисты. В общем, все так же, как и у нас. По словам Добросава, есть напряжение и по поводу устава богослужений. Дело в том, что часть духовенства Сербии и Черногории обучалась в России, а часть в Греции – отсюда некоторая коллизия позиций. Сам митрополит занимает центристскую позицию. Он учился в Греции, служил здесь на приходе 12 лет, преподавал в Свято-Сергиевском Богословском Институте в Париже. Скажу немного о том, на что я обратил внимание во время утренней службы в монастыре. «Бог Господь» дьякон провозгласил неожиданно без стихов. Мне объяснили, что эти стихи читаются втай, т. е. негромко. После кафизм седальны пели. Дьякон после каждой ектении поворачивался лицом к молящимся и делал поясной поклон. «Богородицу и Матерь Света» он возглашал в алтаре у престола (так и по старому обряду). На «Мир всем» – отходил в сторону и становился полуоборотом. Хвалитные стихи у них всегда читаются. Окончание утрени было несколько необычно. Открылись царские врата, и лицом к народу священник возгласил «Сый благословен Христос Бог наш». После «утверди Боже» начали читать первый час. Евангелие читают на середине храма лицом к народу. Ектеньи об оглашенных не было. На великом входе в конце Херувимской песни несколько поминаний – как я понял, единого текста нет. На Евхаристическом каноне, начиная с пения «Достойно и праведно» (так и в старых текстах – только два слова), все тайные молитвы читались вслух. Честно говоря, при всем своем консерватизме, не могу сказать, что по вопросу о чтении так называемых тайных молитв, я полностью определился. С одной стороны «дисциплина аркана», т. е. они только для посвященных, чтобы внешние не использовали услышанное гласно для кощунства – есть такое объяснение. К тому же, свт. Иоанн Златоуст их сделал «тайными», т. е. читаемыми негромко вслух, чтобы не удлинять Богослужение. А мы начинаем сами расставлять акценты – здесь вот удлиняем, а в другом месте сокращаем. С другой стороны, не лишены оснований аргументы тех, кто практикует чтение этих молитв вслух. При этом они обычно ссылаются на книгу прот. Николая Афанасьева «Церковь Святаго Духа», в которой автор сетует, что молящиеся в храме слышат на Евхаристическом каноне только обрывки слов, оторванных от контекста. Отец Николай считает, что, не слыша этих молитв, молящиеся лишаются большого духовного богатства, так как тайные молитвы исполнены глубокого смысла. На возгласе «Изрядно о Пресвятей» – трезвон. Священник, причастившись, частицы о живых и умерших сразу опускает в чашу, хотя ими мирян он и не причащает. Что делает священник, прежде чем он сам причащается? После возгласа «Святая святым» он разламывает Святой Агнец на четыре части. Одна – «исполнение» – сразу опускается в чашу, второй он причащается сам, а две остальных раздробляет для причащения мирян. В старопечатном служебнике сказано, что никакие другие частицы от Богородичной просфоры и других, вынутые о здравии и об упокоении, от всего, что лежит на дискосе, не опускаются в чашу перед ее выносом и ни в коем случае ими никого священник да не причащает. «Они, – сказано в служебнике, – полагаются в чашу по причащении всех, егда вси причастятся». Вместо запричастного стиха семинаристы очень красиво пели стихи псалма 117 с припевами «Яко в век милость Его, аллилуиа» после каждого стиха. Священник, открыв царские врата, трижды произносит «Аллилуиа» (а у нас «Аллилуиа» поют после причащения мирян). При выносе Чашы к словам «Со страхом Божиим и верою приступите» после слова «верою» прибавляется «и любовию». Всю службу в храме горели только две свещи на высоких подсвещниках, стоявших по краям иконостаса. Подсвечники в храмах встречаются очень редко. Свещи богомольцы ставят под навесом в церковном дворе. Зрелище множества пылающих свещей в черных железных ящиках напоминает жаровню. Обратил внимание на то, что у мощей священники, по просьбам некоторых богомольцев, накрыв их голову патрахилью, читают молитву о здравии. Крест, лежащий на мощах, миряне сами берут и целуют. В Цетинском монастыре в конце литургии наблюдал, как совершается «крестная слава» у сербов. После заамвонной молитвы священник вокруг покадил хлеб и вино, прочитал молитву и полил хлеб вином. Затем молящиеся лобызали хлеб (по сути это большой каравай) одновременно с разных сторон и разламывали его.

Следующим монастырем, который мы посетили, была Острожская обитель. Это самый почитаемый монастырь в Черногории, вообще во всей Сербской Церкви. Эта обитель схожа с Почаевской Лаврой, которая расположена на горе, господствующей над окрестностями. Благодаря этому святыня видна на десятки километров. Но если Почаевская Лавра расположена на вершине горы в 130 метров, то сербская находится в углублении отвесной полукилометровой скалы. Мощи святителя Василия находятся в небольшой Введенской церкви. Над этой церковью находится еще одна пещерная церковь – в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Она еще меньших размеров. Церковь была построена и расписана при жизни святителя Василия. У подножия скалы стоит величественный храм, много средств на который пожертвовал святой царь Николай II. Монастырь в темное время суток красиво подсвечивается и, проезжая, издали поражаешься его дивной красоте и величию. Да, еще надо сказать, что рядом с Воздвиженским храмом находится знаменитая виноградная лоза святого Василия, исцелившая многих людей, особенно от безплодия.

К сожалению, как я и предчувствовал, молебен у мощей свт. Василия совершить не удалось. Долго мы молились про себя у этой великой святыни, пока наш друг Добросав, взяв моё удостоверение, обращался за разрешением в канцелярию монастыря. Ответ был таков – пусть сербский священник отслужит для них молебен. Молебен мы всё-таки совершили, правда, мирянским чином, не облачаясь. Молились напротив изображения свт. Василия в галерее, примыкающей к Введенской церкви. У подножия горы стоит недавно построенный храм мученика Станко – мальчика, замученного турками за отказ принять ислам. Над входом в храм трогательное мозаичное изображение мученика-отрока с двуперстным крестным знамением в белой одежде. Нас охватило глубокое волнение, слёзы навернулись на глаза. В храмах Сербской Церкви до войны было только погружательное крещение, а теперь в 90 процентах случаев оно совершается через обливание. Это подтвердил неожиданно подъехавший к церкви наместник архиерейского собора и благочинный Подгорицкого округа протоиерей Милон, которому я подарил книгу своих воспоминаний.

Да, жаль, что сербы забыли про анафему свт. Саввы Сербского в его завещании тем, кто крестит не через полное погружение. Ещё один штрих по поводу Острога. В день памяти свт. Василия множество людей поднимается вверх к монастырю босиком по камням лестницы или по асфальту дороги. Монастырь Архангела Михаила расположен на низком берегу в Боке Котторской близ Тивата, у аэродрома. Здесь проповедовал апостол Павел. Настоятель монастыря – отец Венедикт, возведённый недавно в сан архимандрита. Он был у нас на Берсеневке пару раз. Сначала, увидев нас, он испытал сильное удивление и шок, а потом весьма расположился. Первым делом мы посетили ризницу, т. е. музей. Особое внимание, осматривая музей, обратили на древний каменный баптистерий. Не так давно отца Венедикта перевели из монастыря Подмайне сюда, учитывая его большой опыт в строительном деле и значительный круг духовных чад-благодетелей. А предстоит ему восстановить древний храм, разрушенный латинянами в XV веке. На горке стоит новый храм, где находятся чудотворные мироточивые мощи Превлачских мучеников – 72-х монахов, отравленных агентом латинян в XV веке. Старый храм был построен в XV веке во времена свт. Саввы Сербского его братом свт. Стефаном Первовенчанным (в монашестве Симоном).

Поскольку мы прибыли в канун дня его памяти, то решили здесь остаться. Вечерняя служба началась мгновенно. Ровно в 17 часов раздался гул колоколов. Колокола на Балканах, как и на всём западе, раскачивают, в то время как язык их просто болтается. Отец Венедикт буквально влетел в храм и через считанные секунды раздался первый возглас. У нас звон начинается за полчаса до службы – вначале 12 ударов в большой колокол. После каждого удара читается псалом 50-й, а затем, если служба полиелосная, то трезвон до без пяти минут семнадцать. Войдя в алтарь, нужно совершить три земных поклона у престола, прочитать текст прощения в положении ниц, затем оно читается ещё раз, когда надевается патрахиль. Начинается вечерняя служба в фелони, а если служба полиелосная, то по старому обряду положено облачаться в полное облачение, как на литургии. А потом ещё нужно начал положить у царских врат – семь кратких молитв, которыми начинаются и заканчиваются любые богослужения (и домашняя молитва тоже). Одним словом, за пять секунд не обернешься. «Блажен муж…» протяжным речитативом читали на правом крылосе иеромонах и послушник. Каждение очень быстро совершалось и при этом никаких поклонов со стороны служащего священника. Вечерний вход совершался через середину храма. Свещеносца не было. «Премудрость прости», т. е. станем прямо, а посербски – «стоймо смирно». «Свете тихий...» в будние дни сербы всегда читают (так и по старому обряду). «Прокимен вечерний» – возглашает чтец с крылоса, а у нас на приходе чтец возглашает: «прокимен, псалом Давыдов». Особенно озадачило совершение литии. Во-первых, не было каждения (по старому обряду кадится весь храм). Выходит у них священник не в конец храма, а на середину его, неся впереди блюдо с хлебами и прочим. Отец Венедикт потом признал, что нужно было совершить малое каждение. Прошения на литии прозвучали как-то невнятно – священник тихо их читал, а певцы попеременно пели «Господи помилуй». После «Буди имя Господне» священник произнес слова благословения, крестообразно осенив молящихся блюдом с хлебами. Вместо половины 33 псалма певцы пропели только – «Взыскающие же Господа не лишатся всякого блага». Окончание вечерни: священник, стоя в царских вратах лицом к народу, произнес: «Пресвятая Богородице, спаси нас», слегка поклонившись в сторону иконы Божьей Матери, затем – налево в сторону иконы Спасителя: «Слава Тебе, Христе Боже наш». После чего было повечерие (по-старому – павечерница), на котором я читал канон первомученице Фекле (сербы говорят: Текла, Методий). Заключительные две молитвы – «Нескверная, неблазная» и «Даждь нам, Владыко» священник читал, соответственно, перед иконами Богородицы и Христа, а хор пел сначала протяжно – «Пресвятая Богородица, спаси нас», а потом – «Слава Тебе, Господи». Чина прощения не было (он, по словам отца Венедикта, бывает только в Великий пост).

После окончания повечерия все молча прикладывались к иконе праздника. Одновременно совершалось помазание елеем и раздача освященного хлеба. Остатки хлеба раздавали сидящим в церковном дворе. Утренняя служба началась в пять утра с полунощницы. На утрени я читал шестопсалмие, а на вечерне – «Сподоби Господи» и «Ныне отпущаеши». Кафизмы читают полностью (на приходах их вообще не читают, а в монастырях сокращают, полностью читают только в Великий пост). Облачился на полиелей. Запели «Хвалите Имя Господне» – пели практически весь псалом с припевом «Аллилуия». Царские врата, однако, были открыты только на словах «Раздельшему Чермное море». Я пропел величание, как у нас поют – по крюкам, и отец Венедикт начал каждение всего храма. Величание пелось хором еще два раза – в середине избранных стихов и в конце. Прокимен и «Всякое дыхание» перед Евангелием возглашал чтец. Евангелие читалось лицом к народу. По словам отца Венедикта, на престоле, лицом на восток, как это делается у нас, Евангелие читается на всенощных бдениях, которые у них совершаются только под двунадесятые праздники. Литургию отцу Венедикту я не сослужил – разоблачился сразу после великого славословия, я ведь не готовился к причащению с вечера. Литургию начал отец Венедикт после великого славословия, развернув предварительно илитон. Сразу после возгласа – «Благословенно Царство» закрыл царские врата. Входные молитвы он совершил во время чтения канона, затем начал совершать проскомидию. Как я уже говорил, совершается она на одной просфоре, но с пятью печатями. С просфоры была срезана одна из печатей и разделена на девять частей – по числу ангельских чинов. Малых просфор нет вообще, а частицы о здравии отец Венедикт большим копием вынимал, а точнее – крошил просфору сразу на дискос (хотя малые копия у них бывают). Большие частицы из всех четырех частей просфоры вынимают у них с середины печати, а не с ее края, как у нас. По окончании проскомидии свещу на жертвенник не ставят – достаточно, мол, горящей лампады (хотя бывает, что свещи и ставят). Каждение на Апостоле совершалось не во время чтения, как везде в России, а при пении «Аллилуия» (так и по старому обряду). Ектенья об оглашенных была, но не было, однако, слов «Оглашенные изыдите» (их же не было в храме – объяснил отец Венедикт). Я думал, что у них одинаковая форма поминовения на великом входе, а оказалось, что нет – отец Венедикт даже имена некоторых священнослужителей и благодетелей помянул. Поминают даже имена усопших. По старому обряду все более лаконично – обращаясь на три стороны священник произносит: «Всех вас да помянет Господь Бог во Царствии Своем…» «Символ веры» прочитали певцы речитативом. На возгласе «Твоя от Твоих» отец Венедикт сделал крестообразное движение чашей и дискосом. Тайные молитвы читал вслух два раза – в конце «Исполним молитвы» и «Вся святые помянувше». Отец Венедикт поступает по-разному – иногда читает вслух эти молитвы на Евхаристическом каноне, иногда нет. Поднос с разрезанным антидором (дорой – по-старому) – крестообразно осенил над Святыми Дарами и затем благословил. Причастие для причастников разламывал над потиром и сразу опускал туда, т. е. нет раздробления на тареле, как у нас. Благодарственную молитву читал не втай, сразу как причастился, а после причащения мирян и вслух. После причащения мирян запивка им не дается. После отпуста сказал еще: «Молитвами святых отец наших Господи Исусе Христе, Сыне Божий помилуй нас». Кстати, к воздуху пришита лента, с помощью которой его закрепляют на великом входе на спине (так и по старому обряду). Благодарственные молитвы по причащении читают в храме, даже если не было причастников (у нас в этом случае их читает для священника чтец в алтаре, в то время как священник потребляет Святые Дары). Омовение рук совершил не до, а после разоблачения. Кстати, облачение у них греческого типа без высокого завершения ворота фелони. Рукава подризников не с тесемкой, а с резинкой. Стихари у пономарей напоминают подризники. Отпуст в конце благодарственных молитв произносился в алтаре.

После литургии, которая закончилась в 9 утра, поговорил с отцом Венедиктом по поводу прошедших служб. Выяснилось, что поручи они надевают только на литургию, причащаются другие священники только в патрахилях, мантии надевают монахи только на всенощное бдение. Помазывают после вечерни, так как проблематично это делать на утрени, начинаемой так рано. Так же и с раздачей благословенного хлеба. Только на всенощном бдении этот хлеб раздают при подходе к иконе, тогда и помазуют освященным елеем. Монастырь блаженной Матроны. Здесь службы пока совершаются в маленьком храме в честь пророка Амоса и мученика Вита. Имеется частица мощей блаженной Матроны, в честь которой строится большой храм. Подарил старшей послушнице монастыря лестовку, а она мне икону святого Василия Острожского. Монастырь действует с прошлого года на земле и в доме, подаренных священником. В пяти селах вокруг монастыря находятся 12 церквей, которые обслуживает один священник.

Рядом с храмом активно трудился колоритный серб крепкого телосложения с большой окладистой бородой. «Раньше все сербы были такими» – сказала матушка. Котор. Это древний город, христианство в котором утвердилось еще в первые века после Рождества Христова. Множество храмов в окрестностях города, в бухте и даже на островах. Высоко в горах посетил церковь святого апостола и евангелиста Луки (XII век). Поклонились мощам святого мученика Трифона, находящимся в реликварии католического собора. Монастырь Подмайне расположен около города Будва. Здесь мы провели оставшиеся два дня. Нас опекал послушник Дарко. Родом он из Сараево. Когда ему было 15 лет, начались вооруженные столкновения сербов с хорватами – католиками и мусульманами. Дарко рассказывал: «Началось все внезапно, в один день. Те, кто ранее были дружными соседями, стали враждовать. Мусульмане плевали в нашу сторону, кидали камни. До этого не было никакой вражды, никто не акцентировал, кто какой веры и какой национальности. Мусульмане расстреляли сербов, выходящих из церкви после венчания. Погиб почитаемый в городе отец невесты. Зверства были взаимными. Однажды мусульмане захватили одну деревню и всех сербов; родственников тех, кто воевал, повесили вниз головой, отрезали каждому руку и ногу, перерезали горло и потом пили кровь, которая стекала в чаши. Особенно зверствовали мусульманские женщины, даже против своих, когда между ними вспыхивала междоусобица. Были страшные групповые изнасилования по нескольку дней. Потом эти женщины с безумным видом, как мертвые тени, бродили по городу».

Главная причина всех бед сербов та, что они в значительной степени отошли от Бога и Церкви и поэтому духовно ослабели. А главная причина вражды против них та, что они все-таки носители Православия на генетическом уровне. Брат Дарко прожил 13 лет в России, учился в Москве в Строгановском училище, участвовал в восстановлении храма Христа Спасителя. Он посетил многие московские храмы и знает многих московских священников. Был и у нас в храме. Ему у нас понравилось. «Вы гостеприимны и все у Вас основательно» – сказал он. У него сильный красивый голос. Думаю, что его ждет большое будущее. Много он рассказывал о своем пути к Богу. Живая у него вера. В древнем Успенском храме обители (XV век) я совершил молебен по старому обряду Успению Пресвятой Богородицы.

Огромные работы в монастыре были проведены отцом Венедиктом, который был здесь несколько лет игуменом. Был возрожден главный храм обители, построенный в стиле базилики. В храме (в 2002 году) была сделана впечатляющая роспись. Всматриваясь в нее, я выявил, что в подавляющем большинстве святые изображены с двуперстием. Есть те же парадоксы, что и в России. Например, изображены два новомученника – один с двуперстием, а другой с имясловным благословением. У живших в XX веке преподобных Симеона Дайбайского и Иустина Поповича – у одного перстосложение двуперстное, а у другого имясловное. Странно, почему, когда ты крестишься двуперстно, то нередко у кого-то возникают смущения и недоумения. Получается, что благословение двуперстием это нормально, а когда крестишься так же – это что-то ужасное, так, якобы, крестятся католики (какая глупость!) – слышали мы в Цетинье от некоторых. О послушнице Елене, одетой в сарафан и платок под булавку, говорили, что она одевается, как мусульманка. Нужно сказать, что Подмайне – это бывшее архиерейское подворье, монастыря здесь никогда не было. Двести лет это место было заброшено. Большой кусок монастырской земли не возвращен. Его предлагают выкупить за большие деньги. Все, как у нас...

Дарко рассказал, как однажды они приняли в монастыре группу детей, оказали им внимание, угостили, а потом родители этих детей возмущались: почему это оккупационный сербский монастырь воздействует на их детей. Очевидно, что мировая закулиса здесь активно поработала, добралась даже до митрополита. В прошлом году толпа молодежи пыталась ворваться в Цетинский монастырь, оскорбляла и материла владыку. Тот даже их анафематствовал, что не прошло безследно – некоторые из них вскоре умерли и т. д. Националисты били окна, называли сербов оккупантами и даже были случаи избиения ими семинаристов. В какой-то степени ситуация здесь напомнила положение на Украине. Если раньше сербами считали себя более 80 процентов черногорцев, то теперь только около 30 процентов. Еще Дарко рассказал, как однажды утром со стороны дискотеки, расположенной под стенами монастыря, стреляли в звонаря и кричали: «Попы, приходите к нам танцевать!» В городе не видно открытого разврата, но, по словам Дарко, здесь этого хватает. Он даже город Будву назвал Блудвой. И еще сказал, что всегда в России встречал сочувствие к бедам сербов, не все сербы так друг к другу относятся. На павечернице здесь по 6-й песне канона читают поучение, а на литургии после запричастного стиха – житие святого данного дня (у нас в обычных храмах читают чаще всего молитвы к причащению или поется «духовный концерт»). Кстати, когда звучат слова – «Слава Отцу и Сыну, и Святому Духу», здесь часто крестятся, также делают поклон на словах «Иже на всякое время и на всякий час, Поклоняемый и Славимый».

Интересной была встреча с игуменом Димитрием в монастыре Прасковица (XI век). Отец Димитрий встретил нас на крылечке церковного дома и сразу угостил соками. Показал грамоты русских императоров, начиная с Павла I, документы и бумаги о крупных пожертвованиях монастырю. Эти пожертвования продолжались до самой революции. Из России с 1783 по 1917 годы на содержание монастыря ежегодно поступало 150 золотых червонцев. В монастыре отец Димитрий с юных лет, пробыл здесь уже 45 лет. Однажды, когда он в детстве пас овец, ударила молния, и его душа вышла из тела. Он придерживается консервативной линии, не соглашается ни с какими богослужебными реформами и твердо отстаивает церковную собственность. В церковной прессе была резкая критика в его адрес. Тридцать шесть лет он изучает масонство и происки Ватикана. На русском, английском и французском не разговаривает принципиально после бомбардировок НАТО, когда Россия оставила Сербию в беде. Отец Димитрий является большим специалистом по вправке костей. Помог уже многим десяткам тысяч людей. Ему удалось получить тайный документ масонов из 15 пунктов, которые раскрывают планы по уничтожению славян и Православия. В монастырской Троицкой церкви видели фрагменты росписи XIII века. Мученик Кирик был изображен крестящимся двуперстно. Дед отца Димитрия прожил 104 года, а отец 101 год. По его словам, будет такое время, когда хорваты, боснийцы и черногорцы будут просить: «Братья сербы, помогите нам».

Услышали трогательное повествование о русском человеке, жившем в монастыре. Он был однорукий – следствие ранения на дуэли, на которой он убил жениха дочери, домогавшегося ее руки, а он был против. Дочь долго разыскивала отца. Узнав, что он находится в мужском монастыре в Черногории, приехала сюда и скрыв, что она женщина, приняла здесь монашество. Вскоре она умерла, открывшись отцу перед смертью и попросив у него прощения. Пропев многолетие отцу Димитрию, мы поехали дальше. Хотел бы еще немного рассказать о славной истории Черногории и о ее сегодняшнем дне. Черногория – страна святых и святынь. Она мала, но тверда и безценна, как алмаз, который веками безуспешно стремились раздробить и присвоить враги Христа. Это – страна камень, страна крепость, страна герой. Черногорцы громили турецкие войска, превышающее их силы в несколько раз. Однажды, после такой их победы, турки в одном селе в отместку сожгли двух священниковучителей и 40 учеников.

Годы Второй мировой войны были для Черногории страшными, особенно для духовенства, большинство которого было просто уничтожено, в том числе митрополит Иоаникий (+1945). Я думал, что эти злодеикоммунисты только в нашем доме столько зла учинили, в основном в довоенное время, а оказывается, что они сотнями и тысячами убивали и в Черногории. Меньше, чем Дахау и Освенцим, известен более страшный лагерь смерти Ясеновац, из которого практически никто не спасся. Хорватами было уничтожено не менее миллиона сербов. Гонения от коммунистов привели к тому, что к началу 90-х годов, когда во главе митрополии встал владыка Амфилохий, на всю Черногорию было только девять священников и два монаха. С именем митрополита Амфилохия связан новый расцвет Православия в Черногории. На сегодняшний день здесь уже более 60 монастырей и несколько сот церквей. Они разделены на четыре епархии, границы которых не совпадают с административным делением страны и выходят за ее рамки. Символом возрождения Православия на черногорской земле стал строящийся огромный Воскресенский кафедральный собор, в освящении начала строительства которого участвовал Святейший Патриарх Алексий II.

В Черногории самый мощный в Сербской Церкви православный издательский дом «Светигора». Митрополия ведет круглосуточное вещание на радио. В храмах Черногории за требы не берут никакой фиксированной платы – только пожертвования на добровольных началах. Духовным отцом митрополита был известный сербский старец Иустин Попович, причисленный Сербской Церковью к лику святых. Владыка самый образованный и ученый митрополит Черногории за всю ее многовековую историю. К сожалению, в 2006 году произошло печальное разделение – Черногория отделилась от Сербии по сомнительным результатам народного референдума. Референдум был выигран с минимальным преимуществом в 1500 голосов албанцев-мусульман, которым черногорскими властями было дано гражданство и право голоса. Накал напряжения в отношениях с прозападными властями Черногории привел к тому, что митрополит благословил не поминать их за богослужениями.

В прошлом году Черногория признала независимость Косова. Протестующих против этого предательства, сплотившихся вокруг митрополита Амфилохия, было во много раз больше, чем участников проправительственной демонстрации. Владыка любит играть на национальном инструменте. Когда он это делает, то напоминает библейского Давыда, играющего на гуслях. К сожалению, не удалось, как предполагалось вначале, побывать на святой горе Румии, где создается русский женский монастырь с храмом во имя преподобного Сергия.

Нужно сказать, что русских очень много живет в Черногории. Их привлекает то, что черногорцы – народ православный, хорошо относятся к русским, что здесь много святынь и прекрасная природа.

Закончил описание поездки в Черногорию и подумал, что подходящим названием для нее было бы: «О Черногории с радостью и восхищением, с недоумением и надеждой». Почему так? Действительно, поездка долгожданная, поводов для восхищений немало. Почему-то вспомнил Маяковского, когда размышлял о черногорцах: «Гвозди бы делать из этих людей, не было б тверже в мире гвоздей». Они напоминают наших казаков. Героическая история, уникальные святыни, митрополит – потрясающий труженик и молитвенник.

Какие недоумения? 1. Рост черногорского национализма, который, несомненно, ведет в тупик, к катастрофе. 2. Господство обливательного крещения. Пока никаких перспектив исправления бедственного положения в этом вопросе не просматривается. 3. Модернизация Богослужения, спорная в ряде моментов, набирающая обороты. 4. Смутность перспектив подвижки Черногорской митрополии к древнему благочестию, к двуперстию. 5. Некоторая напряженность по отношению к России и русским, что, впрочем, не совсем безосновательно.

И, наконец, о надеждах. Главная надежда, как всегда, на помощь Господа, предстательство Богородицы и святых. Основанием для надежды лично для меня было то, что главное мое желание – послужить по старому обряду, оставить след древнего благочестия на этой земле – вполне исполнилось. Слава Богу за все. Дай Бог, чтобы из маленького зерна, посеянного нами, выросло хотя бы маленькое деревцо.