Декабрь
Он взор к покою обращает.
Цветы и вечную весну нам, сквозь метель,
Не обещает.
Неразговорчив и суров,
Из приглушённых соткан звуков.
Без трелей радостных ручьев,
Капели в сердце мерных стуков.
Из-под шагов - скрипучий смех
Чуть слышно нас сопровождает.
Шуршит скользя по крышам снег,
Карнизом молча нависает.
Сорвется шапкой снеговой
В глухой хлопок от мягкой сдобы.
Скребущий звук по мостовой
Лопат, черпающих сугробы.
В белесом цвете облаков
И в тусклом мареве рассвета,
Молчанием своим маня,
Стоит декабрь в стихах поэта.
Он увлечён, душа живёт-
Милы декабрьские сюжеты.
Снежинок видит хоровод,
Со снежной ретушью портреты.
Творит и верит в чудеса,
Изобразив покой в природе,
В канун Святого Рождества
И обновлений новогодних.
Тоски пустая западня
Молчанию зимы ответом.
Недолго ночь длиннее дня.
И тьму всегда пронзает светом.
Снег
Вода, объятая Божьим светом,
лети с небес.
На неприглядную грязь дороги
и голый лес.
Раскинься девственным покрывалом
среди полей.
И землю, смёрзшуюся комками,
собой согрей.
Запеленай всё искристой пылью
и белизной,
В лесной дворец преврати деревьев
фасад резной.
Ветвей убогих прикрой корявость
и срамоту,
Накинь легонько халат махровый
на наготу.
Присыпь чернеющие остовы
в глуши лесов.
Даруй нетронутость гор высоких
и полюсов.
Ресницы хвои засеребрятся
у сосен всех.
На елей лапы накинешь шубы
и шапок мех.
Миг величавого совершенства,
морозца звон.
Господь дарует природе отдых,
волшебный сон.
Новая эра
Млечный путь, проспектом пыльным
Средь созвездий Зодиака.
Словно душ поток безсильный
Исчезает в царстве мрака.
Но сверкали рядом звезды
И в созвездиях мерцали.
Людям из холодной бездны
Луч надежды посылали.
Там, за чёрным небосводом,
Быть должно и Царство Света.
Знай! Оттуда, Свет Нетленный,
Принесла в наш мир комета.
Он теплом любви и веры
Просиял Христом над всеми.
И начало новой эры
Освятилось в Вифлееме.
Бездомный пёс
Отверженный пёс бездомный
Тоскливо ведёт беседу
С холодной луной огромной.
От стужи замёрзли лапы.
Ему подвывает вьюга.
Луна – ледяная глыба,
Как сердце бывшего друга.
Когда-то щенком игривым,
Спасая его от скуки,
Лизал языком влюблённым,
Родное лицо и руки.
От радости ошалевший,
Был плюшевым, неуклюжим.
Ловил на лету команды.
И счастлив был тем, что нужен.
Потом, повзрослев, окрепнув,
Мечтал умереть за друга.
Об этом, тоскуя, плачет.
Ты слушай, луна и вьюга…
Про верность собачьей жизни.
Где нет таких обстоятельств,
Которые оправдают
Бездушия и предательств.
Они, в человечьей жизни,
Становятся этикетом.
И больше теперь бездомных.
Любовью не обогретых.