Павел Григорьевич Кренев – один из руководителей Союза Писателей России, лауреат многих литературных премий Он – автор двадцати книг - сборников рассказов и повестей, большинство из которых посвящены Летнему берегу Белого моря, его родной Лопшеньге, природе Севера и землякам-поморам. В настоящее время он работает над романом, посвященным событиям иностранной интервенции опять-таки на земле Русского Севера. Живя в столице, писатель часто навещает родные края, участвует в возрождении разрушенных храмов Поморья.
Павел Григорьевич обеспокоен ситуацией в современной литературе, особенно с ее молодой порослью, которая не может самостоятельно пробиться сквозь пласты широко издаваемой макулатуры, чтобы расцвести и плодоносить на благо умного читателя. С этого мы и начали наш разговор.
- Начну с общего вопроса: в чем Вы видите проблемы современной русской литературы?
- Обстановка в российском литературном мире далеко не благополучна. Это связано с несколькими причинами. В первую очередь – деньги. Без них издательства не принимают рукописи, особенно малоизвестных авторов.
Может быть, книгу написал хороший автор, но его никто не знает, его раскруткой никто не занимается. А главная причина в том, что государство отстранилось, по большому счету, от литературы, не занимается писателями и издателями. Живи, как хочешь, пиши, куда и что хочешь. Плати только деньги и издательство (слава Богу, не всякое) издаст тебе книгу любого содержания. При этом людям, тебя издавшим, абсолютно «до лампочки», каков литературно-художественный уровень твоего произведения, им не интересны вопросы морали и нравственности, положенные в основу сюжетного действа. Согласуются ли они с эстетическими основами российского общества? Им все это не интересно. Главное для многих современных авторов и издательств– это деньги, которые удастся заполучить, а там – хоть трава не расти. Очень печально, что никакие государственные структуры не вмешиваются в это самоубийственное положение дел.
- А раньше был принцип: талантам надо помогать, бездарности пробьются сами. Они и сейчас, благодаря своей бесцеремонности и стремлению любой ценой завоевать славу, расталкивают локтями всех, кто им мешает, пробиваются к читателю, в отличие от талантов.
- Раньше действовали доброжелательные государственные подходы к созданию в стране творческой атмосферы, формированию среди населения литературного вкуса, шла пропаганда добротной литературы, широко рекламировались лучшие книги и журналы, телевидение организовывало встречи с хорошими писателями… Работали специально назначенные государственные люди, задачей которых было выявлять и поддерживать лучших писателей. Их пествовали, заботились о них, в регионах и в Центре.
Сейчас, к сожалению, этого нет. А нет заботы о писателях – нет и хорошей литературы. Все тут взаимосвязано. Без единого государственного подхода все находится в раздрае.
Должна действовать общегосударственная система поддержки писательских кадров. Нужна государственная поддержка, как это было раньше. Писатель написал, государство оценило, дало рекламу и читатель купил.
Странно, что умные государственные головы не понимают, что в результате надлежащей рекламы один только хороший писатель приносит стране прибыль, не меньшую, чем добротное предприятие, как это было совсем в недавние времена. Советский союз богател от наличия в стране множества писателей. Фактически государство теперь по собственной хозяйской халатности или, может быть, неумения руководить страной, само лишило себя больших денег.
- Раньше был и жесткий отбор произведений, редактура, рецензии. И вещи, написанные ниже определенной планки, отсеивались. А сейчас: деньги заплатил – запускай что угодно в производство.
- Пока все действительно обстоит шиворот-навыворот. В таких условиях получить литературу, достойную нашего великого народа, сложно. Всё на самом деле безобразно. Может быть, пока. Кое кто не может понять, что выпуск массовой литературы, не соответствующей чаяниям людей, народ не станет долго терпеть. Это в любом случае приведет к недовольствам и выпуску литературы, не соответствующей задачам самого государства. А это совсем уже нехорошая ситуация…
- Каков современный читатель в сравнении с тем, что был лет тридцать назад? Он сильно изменился с тех пор? Стал меньше читать? Или читать не то, что следовало бы?
- Я думаю, все дело в том, что читатель дезориентирован. Он не всегда
может разобраться в том обилии пустоты, глупости и графомании, который предлагает ему рынок. Ему трудно сориентироваться: где же она, настоящая литература, где не вранье, а образец высокого литературного вкуса?
- Сама читательская аудитория сегодня разделена и разобщена. Если раньше были имена, авторитетные практически для всей читательской аудитории (примерно два десятка фамилий авторов «первого эшелона»), то сегодня, условно говоря, у Захара Прилепина – одна читательская аудитория, у Гузели Яхиной другая и так далее. И они почти не пересекаются. Читательское сообщество раздробилось.
- Да, именно так – раздробилось. Дело еще и в том, что на рынок брошено огромное количество совершенно низкопробной, похабной, грязной, литературы. Раньше наша литература была довольно однообразной – в лучшем понимании этого слова. Черное так и называлось – черным, белое – белым. А сейчас столько грязи всякой появилось, есть авторы, ориентирующиеся на выпуск именно низкопробного чтива. У грязной литературы и читатель грязный. Но ведь ко всем одинакового подхода не может быть. Как читателю разобраться во всей этой сумятице?
Оптимисты рассуждают: это временно. Ситуация действительно, наверное, когда-то стабилизируется, и литература распределится по своим полкам: хорошая – к хорошей, а низкопробная – к низкопробной, а её читать никто не будет, как это было в недавние времена. Потому что в великом государстве литература не может быть «чернушной». Сработают, говорят, законы вечной диалектики – они ведь железны - и поведут к позитивным переменам.
Говорят ещё досужие люди, что надо переждать, пока все перемелется, да устаканится. Навязывать, мол, ничего не надо. Лидеры страны разберутся в конце концов, а там и читатель раскумекает, что к чему… Конечно разберутся когда-то, но сколько же можно ждать тех светлых времён? Ведь многие, очень многие писатели живут сейчас в условиях абсолютной бедности, чего в недавние предыдущие годы совсем не было.
Думается мне, что благодать литературная настанет в нашей стране лишь тогда, когда государство российское перестанет витать в облаках относительно созданного им литературного благоденствия а повернет свой светлый лик к реально суровому житью-бытью современной писательской братии. И наведет наконец-то порядок в отношениях между ею и уважаемой властью страны.
- Как на такие безобразия смотрит Союз писателей России?
Искренне полагаю, что Союз писателей России – это единственная в стране общественная организация, которая абсолютно реально смотрит на сложившийся порядок вещей и практически в одиночестве пытается бороться с разрушительными процессами, до сих пор имеющими место среди творческих союзов. На этом поприще достигнуты реальные результаты.
Совсем недавно общим местом в оценке СПРФ было то, что организация недостаточно активно работает с молодыми литераторами, что нет стройной системы и методики в организации работы на этом важнейшем направлении. Надо признать: многое из того, что тогда ставилось в упрек нашему союзу, соответствовало действительности.
Активом Союза писателей была проведена серьезнейшая работа по выправлению этой ситуации.
В короткие сроки была детально изучена практика работы с начинающими литераторами на местах и после подведения итогов рассмотрения обстановки решением Секретариата СП был создан Совет молодых литераторов (СМЛ СП России) с постановкой ему генеральной задачи: организовать работу с ними и в центральном аппарате СП и повсеместно в регионах. Можем теперь доложить, что все молодежные звенья Союза писателей России в масштабе всей страны встроены в единую систему работы Союза писателей России и действуют под общим руководством Председателя Правления СП РФ Николая Иванова.
Есть основания полагать, что в работе Совета молодых литераторов уже имеются весомые результаты. Об этом говорят оценки самих членов Совета, свидетельствующие о том, что они стали глубже понимать роль и значение для общества художественной литературы и творчества вообще в современном, стремительно меняющемся мире. Им стала более осознанно понятна ответственность писателя перед обществом.
Среди великого многообразия функций, присущих Союзу писателей, безусловно одной из самых важных является забота о тех, кому очень важна - о наиболее ущемленных литераторах. Мы заботимся о них, подставляем им свое плечо, максимально стремимся стать для них опорой в непростой нынешней жизни.
Как русские женщины и бабушки пронесли через годы лихолетий и репрессий горящие лампадки православной веры и передали их нашему поколению в святой сохранности, так и мы, современные писатели, пытаемся до будущих времен сберечь весь накопленный за века инструментарий русской художественной словесности, чтобы идущие за нами творцы использовали его для создания своих произведений.
- Вы много ездите по стране, выступаете перед различной аудиторией. В каких регионах России читатель наиболее активный, охотно идущий на встречу с писателем?
- Я думаю, что регионов, где отдается какое-то особое предпочтение писателям, нет. Везде уровень интереса примерно одинаковый. Люди любят хорошую литературу. Это главное предпочтение.
- Но где-то, быть может, люди активнее, больше народу приходит на встречи с писателями?
- Везде читатель примерно одинаков, предпочитая добрую, человеческую литературу, у которой есть, чему поучиться. Всюду одинаковый подход.
Самое главное, о чем я всегда говорю: государство должно выращивать читателя, который уважает свое государство. А у нас получается так, что государство пропагандирует книги, разрушающие изнутри само государство. Все эти рьяные литературные либералы до добра не доведут.
- Причем не только книги, но и фильмы, спектакли.
- Думаю, что государство образумится только тогда, когда будет предпринята реальная попытка с помощью злонамеренных литераторов и других «деятелей культуры» разрушить само государство. Только тогда оно начнет заботиться о себе, поддерживая достойную литературу, кинематограф.
- Тем более что есть еще принцип: кто платит, тот и музыку заказывает.
- С такой музыкой можно и доиграться.
- Не зря многие теперь добрым словом вспоминают советскую цензуру.
- Почему говорят, что революция пожирает своих детей? Потому что дети революции, вскормленные и воспитанные ею - такие же разрушители всего и вся, как и их мать - революционное государство. И становятся сами жертвами этого разрушения.
Но, надо признать, что родившееся в 1917 году советское государство, несло само в себе огромное позитивное начало. Оно, ведь, несмотря на, в самом деле, окаянные дела вроде «культа личности» и жуткие нарушения элементарной законности создало реально великую литературу, что признают самые отъявленные наши враги.
Столь «нестандартное», породившее с самого момента своего появления множество внутренних и внешних врагов государство, не могло не создать надежную систему собственной безопасности. Одним из ее элементов и была так называемая цензура - контроль за выпускаемой газетной и литературной продукцией. К ней можно и нужно поразному относиться. Понятно, что творческая интеллигенция ее всегда очень не любила и я сам в том числе. Интеллигенции никогда не был по душе контроль за тем, что же она пишет и публикует? Писателям и журналистам очень хотелось свободы.
Вот теперь, когда она настала эта абсолютная свобода, спрошу я уважаемое творческое сообщество. Что, лучше стало теперь, когда открылись все препятствующие вам двери, створки и шлюзы? Вам стало легче дышать, уважаемые коллеги, после ненавистной советской духоты и спертости воздуха? Вы стали более богаты, более узнаваемы и почитаемы среди заморской творческой интеллигенции, мнением которой о вас вы так дорожите? Стало ли легче и свободнее дышать нашему, вконец запутанному народу? Думаю, ничего у вас не изменилось, кроме только того, что вам больше уже не пошвырять вольготно рубли-копейки в уютных ресторанах писательского дома на Поварской. Да и в других гостеприимных прежде для писательской и художественной братии кабачках Руси-матушки. Толстопузые нонешние хозяева этих залов, для которых вы отвоевали теперешнее их имущество, просто-напросто вас туда не пустят. Не солидно им, использовавшим вас как крикунов бестолковых в борьбе за народное достояние, теперь им принадлежащее, знаться с вами – голытьбой замоскворецкой.
Они создадут любую цензуру, чтобы защитить и сохранить за собой право не дать вам возможности писать и говорить о них плохо или неуважительно
Я не люблю цензуру. Так или иначе она ограничивает мои права. Но мне не нравится разгул вранья, издевательства и беснования над Россией и её историей.
- Вы выступаете как энтузиаст, восстановления храмов Русского Севера, пребывающих в запустении (деревянная церковь в Кемском поселке Архангельска) и строительства новых (храм в родной Лопшеньге).
Хотелось бы подробнее узнать об этом. Что побудило к участию в возрождении церквей Поморья?
- В период революции люди ломают все. Революция – это разрушение. И революционеры, когда попытались разрушить Русскую Православную Церковь, сильно погорячились: нельзя ведь, невозможно разрушить то, что создано Господом Богом.
Нельзя разрушать мораль, нравственность, устои, исторические ценности, добрые качества людей. Это должно быть сохранено. Но разрушали всё, долго разрушали. И пока все это не восстановится в естественном, божественном смысле, лодка российской государственности будет раскачиваться враждебными православию силами И нужен контроль, жёсткий контроль за действиями эти сил. Свой долг вижу в том, чтобы, не дать каким-либо варварам начать рушить опять православные храмы.
- Как сегодня обстоит дело с Никольской церковью – единственным сохранившимся деревянным храмом 16 века на территории Архангельска? Дело с его восстановлением движется?
- Слабо движется. Пока в этом не особенно-то помогает мэр города Архангельска. Но я понимаю его: любой глава города, любой хозяйственник исходит из своих возможностей. Конечно, если он сильно захочет отыскать в своем городском хозяйстве определённые средства, то найдет, конечно. Но пока, мы слышим: «нет денег», «нет возможностей». Наверное, у мэра, как, впрочем, и у большинства крупных хозяйственников, денег всегда не хватает, но эту уникальную для Архангельска церковь надо срочно взять и сделать. А не потом, «когда руки дойдут». Иначе Бог не поймет. Есть святые вещи. Он же хороший хозяйственник, я это знаю.
- А как сегодня обстоит дело с церквями Летнего берега Белого моря?
- Летний берег без храмов опустел. Там разрушено многое, практически ни одной действующей старой церкви не осталось. Правда, в последнее время к идее восстановления православных святынь вернулся национальный парк «Онежское поморье!». Думаю, что у Национального парка все может получиться. Люди там работают толковые
- В Лопшеньге храм современный, но построен по старым чертежам?
- Лопшеньгская церковь, построенная мной, не вполне похожа на предыдущую, давно порушенную. Чертёж её я ее выбрал из многих старых чертежей. Она, в самом деле, очень похожа на ту, что стояла здесь раньше. В ней служил мой родной прадедушка протоиерей Васильевский Павел Михайлович.
В Яреньге, деревне, что в семнадцати километрах от Лопшеньги, церковь названа в честь святых Иоанна и Лонгина, там мой прадед тоже служил. Она разрушена еще во времена моего детства.
Пертоминский монастырь, место упокоения святых Вассиана и Ионы, разрушили до основания. Причем можно предполагать, что мощи Вассиана и Ионы находятся в этом месте до сих пор. Я лично разговаривал с директором Пертоминской школы, и он рассказал, что в свое время на развалинах монастыря школьники делали приборку. И обнаружили между этажами одной из башен какие-то гробницы. Я уже трем епископам говорил: возможно, здесь покоятся Вассиан и Иона, великие пертоминские святые? Может быть, их не успели вывезти чекисты перед тем, как устроили, здесь концентрационный лагерь. Хорошо, если это было бы так. Нынешний митрополит Корнилий, по- моему, за дело взялся основательно.
Беседу вёл Анатолий Беднов
.jpg)
