Впечатления Ольги Беловой о заграничной поездке
Самым желанным маршрутом для Василия Белова оставалась, конечно, дорога в родную деревню Тимониху через город Сокол и районный центр Харовск. Но он также любил путешествовать по России и зарубежным странам. Где только ни довелось побывать писателю - на Байкале в Сибири, на Урале, в заполярном Нарьян-Маре, в древнем ярославском Угличе, в Великом Новгороде и Пскове, на тверской земле…
Перечень зарубежных стран, которые он посетил, тоже внушительный. Но как-то по-особому тянуло его во Францию. Может, потому, что там жил, творил и нашёл последнее упокоение один из любимых авторов Белова - Иван Бунин.
Спутницей в поездках неизменно оставалась супруга Ольга Сергеевна. Она сохранила записи путешествия в Париж и его окрестности.
- Расскажите, Ольга Сергеевна, когда это было? Какие чувства Вы испытали по прибытию в знаменитый город?
- Моя поездка с Василием Ивановичем во Францию случилась зимой 1976 года, во второй половине февраля. Впечатлений от неё осталось много, до сих пор ещё всплывает в памяти то одно, то другое.
Прилетели мы на самолёте 15 февраля, в аэропорту нас встречала переводчица Марина. А в большом и прекрасном Париже («Пари» - говорят французы) шёл дождь, мы ехали по дождю. Народу на улицах мало, все на работе. По-женски замечаю, что мода у нас отстала лет на пять. Женщины в удлинённых расклешённых юбках; в цвете - сдержанность, во всей одежде удивительный вкус и изящество.
Мы устроились в скромный гостиничный номер. Мне представлялось, что в очень благополучных странах высокий жизненный уровень. В реальности всё оказалось не так радужно. В тот день бастовало метро, работники требовали повышения зарплаты. Средняя зарплата в 3 тысячи франков их не устраивала.
Здесь всё очень дорого!
За всё и про всё надо платить!
В гостинице даже за пользование утюгом и городским телефоном приходится платить. Оказывается, мы не так уж и плохо живём в Советском Союзе, хотя в наших магазинах ужасающе бедный ассортимент.
В тот же день в Министерстве культуры нам согласовали план мероприятий на время пребывания во Франции.
Утром поехали в Советское посольство, а после посольства посетили Нотр -Дам. Это знаменитый собор Парижской Богоматери на о. Сити. Можно неделями изучать архитектуру собора. Все его стороны не похожи одна на другую. У входа скульптурные изображения из Библии, из жизни Иисуса Христа. Внутри собора темно, тихо, торжественно, огромные свечи, люди молятся.
Рядом - река Сена.
Выйдя из собора, гуляем по набережной Сены. Тут стоят художники с мольбертами, много цветочных киосков, магазинчиков букинистов рядом с лотками, где яркие журналы, на обложках которых - Мао Цзэдун и Фидель Кастро с обнажёнными красотками. «У вас в России такого нет? - спрашивает, улыбаясь, пожилой мужчина. - Вы из Москвы? Нет? Север! Я был туристом в Ленинграде. Всего вам доброго!».
Вечером, не спеша, мы бродили по району Парижа, который называется Латинский квартал, смотрели, как гуляет и веселится молодёжь. Вот идёт группа юношей и девушек, на груди у них лозунг: «Против электрошока!», ещё какие-то надписи. Плохо, когда не знаешь французского языка.
Завтрак в отеле «лёгкий», и мы уже шутим, что скоро будем «тощие, как французы», которые не признают супов, боясь растолстеть.
У входа встречает Марина, разговорились с ней. Она оказалась матерью двоих детей (старшей Александре 13 лет, а младшая - Елена). Марина работает в Министерстве культуры, говорит, что любит читать, особенно её интересует тема Церкви и религии. Когда мы сообщили ей, что сегодня день Парижской коммуны, и, вероятно, следовало бы съездить на кладбище, то она пожала плечами, ничего не знала об этом дне. Говорила, что до приезда во Францию работала с Фурцевой, с директором Большого театра в Москве и с ректором МГУ, а теперь вот водит туристов.
Всё же мы посетили Версаль, где Марина поручила нас интеллигентной старушке, которая очень эмоционально рассказывала о жизни французских королей. Она яростно утверждала, что революцию всегда делает интеллигенция.
Роскошь и красота Версаля поражали. Затем прошли в Версальский парк, где уже чувствовалась весна в отличие от нашей русской зимы. Но вот что удивительно! Ощущение было такое, что я уже давно всё это где-то видела. Может, во сне? Или это ощущение от когда-то прочитанных книг?
- Ольга Сергеевна, а как французы отнеслись к тому, что к ним приехал известный русский писатель Василий Белов?
- Эта новость, наверняка, быстро разлетелась в литературных кругах Парижа. Вечером 17 февраля мы пошли в гости к переводчику повести «Привычное дело» Жану Каталя. Радушно встретили нас хозяева - Жан и его жена Люсси. В гостиной уже довольно много народу - всё французы. Мило улыбаются. И вдруг слышу, как один важный господин заговорил по-русски. Делаю ему комплимент: «Какое у Вас великолепное русское произношение!». А он отвечает: «А я изгнанный из России диссидент - профессор Эткин». Милый, приятный человек.
Все, кто присутствовал на вечере, восхищались васиным «Привычным делом». Хозяйка, Люсси, делает упор на политику, видимо, считая повесть произведением антисоветским. Поэтому и восторгается повестью. Но Жан ценит в ней художественность и философию. «Мысли Белова сходны с мыслями Марка Аврелия, - рассуждал хозяин-переводчик, - который считал, что жизненные испытания есть благо для человека: они приносят чистоту сердцу человеческому. Целостное мировоззрение даёт свободу людям».
Любопытная процедура принятия гостей - по-женски описываю это. Сначала все заходят в небольшую гостиную. Стены увешаны русскими иконами. Мебель, шторы и всё убранство, состоящее из мелочей, в стиле 19 века. Везде горят свечи. Гости рассаживаются, пьют виски и вино, закусывают печеньем, орехами, хрустящим картофелем.
Затем хозяйка приглашает всех в столовую с огромным столом посередине. На стенах - тоже русские иконы. Так же горят свечи. Камерно, романтично. Сначала подают рыбу с каким-то очень странным соусом. Хлеб на дощечках. Далее на доске подаются разнообразные виды сыров: обычный, голубой, коричневый, розовый. Очень неприятным для меня оказался козий сыр, а приятным - сладкий сыр. Вскоре подают к чаю или кофе вкусные пирожные.
После этого хозяйка приглашает всех в кабинет Жана. Снова подают вино и кофе. На стенах - картины и гравюры. И огромная коллекция трубок. Громадная библиотека старинных книг. Есть среди них и русская классика. Жан очень любит Россию.
В конце вечера Эткин на своей машине увозит нас в отель. Говорит: «Я знаю, что у вас немного франков. Хочу вам предложить в качестве подарка определённую денежную сумму». От чего Василий Иванович решительно отказывается! А потом мы узнаём, что за нами тянулся «хвост» (пристально следили наши спецслужбы!).
- Это единственный выход в «литературный Париж»? Или были и другие? Приходилось ли Василию Ивановичу выступать, как принято у нас в России, на встречах с читателями?
- Нет, это был, конечно, не единственный выход Белова «на публику». Собственно, одной из целей поездки во Францию значилось выступление Василия Ивановича в Сорбонне. Поскольку оно намечалось на вторую половину дня 18 февраля, то с утра мы поехали в Лувр - знаменитый музей мирового изобразительного искусства. Русской речи там совсем не было слышно. Можно очень долго рассказывать о том, какое впечатление произвёл на меня Лувр. Но меня поразил культ картины Леонардо да Винчи «Мона Лиза». Она - единственная в стеклянном шкафу, вмонтированном в стену, а рядом - телефон с надписью: «Мона Лиза», телохранитель».
Ну, а вечером мы поехали в знаменитый университет - в Сорбонну. Марина несколько раз предупреждала нас: «Пожалуйста, не опаздывайте! Русские почему-то так любят опаздывать. У нас же это считается очень неприличным».
Мы выполнили её просьбу - не опоздали. Университет Сорбонна, расположенный в самом Париже, впечатлял. Массивные старинные здания в несколько этажей, вход с колоннами. Это знаменитое учебное заведение связано определённым образом и с Россией. В разные годы здесь учились и считаются его выпускниками деятели культуры - поэтесса Марина Цветаева, этнограф, археолог учёный Лев Гумилёв, поэт Осип Мандельштам…
В зале университета собрались студенты и преподаватели славянских языков. Пришли и те, кого просто интересует русская и советская литература.
Полный зал!
Я вижу и Люсси, вчерашнюю нашу знакомую, среди присутствующих. Дама-преподавательница, организатор встречи, произнесла вступительную речь по-французски (с кратким русским переводом). И начался оживлённый разговор о русской литературе, о «деревенской прозе», о творчестве Белова.
Затем дают слово Василию.
Я каждый раз очень волнуюсь, когда он выступает, почти всегда с каким-то перехлёстом.
Здесь он спокойно и толково говорил о себе, о писателях-соратниках, о проблемах деревни и города.
После Белов отвечал на вопросы. Честно говоря, наши русские читатели задают обычно более глубокие вопросы.
Но всё же я некоторые из них записала.
1. Когда начали писать?
2. Что Вам дал Литинститут?
3. Над чем работаете?
4. Кого из писателей и поэтов особо цените?
5. Почему так отличается городской язык от деревенского?
6. Есть ли проблема рабочей силы в городе?
7. Ваше отношение к Солоухину и Тендрякову?
8. Кого из советских юмористов Вы особенно цените?
9. Кого цените из представителей французской литературы?
Я, конечно, не все вопросы записала. Вечер длился более двух часов, было очень интересно. К Василию Ивановичу подходили с книгой «Привычное дело», с другими книгами, брали автографы на память.
Университет Сорбонны оказался недалеко от нашей гостиницы. И нас взялся проводить один из преподавателей, который был на встрече, мы пошли пешком. Он говорил, что французы недовольны существующим положением в стране, поэтому всё время идут какие-нибудь забастовки. Только успел он это сказать, перед нами возникла группа бастующих французов с выкриками. Наш провожатый ещё говорил, что во Франции сильна поэзия молодых, читают Клода Симона, Поля Сартра, Жоржа Перека. Поэты, в основном, модернистского направления. Очень много издаётся бульварных романов. В живописи - в моде абстракционизм.
Хочу добавить к встрече в Сорбонне ещё эпизод.
Переводчик Жан посоветовал нам съездить к издателю «Привычного дела», якобы, он не доплатил Белову какую-то небольшую сумму денег. А франки-то были как раз нужны. Ну, мы на другое утро поехали в издательство.
Помещение светлое, уютное, с красивыми коврами. Через две минуты выходит к нам месье Буржуа и предлагает пить кофе. Разговор идёт через переводчицу. Издатель задаёт Василию Ивановичу сразу несколько вопросов: «Как поживает симпатичный друг В.Белова Глеб Горышин? Как живёт Юрий Казаков? Как поживает Роберт Рождественский? Что написал Белов за последнее время?».
Василий Иванович коротко отвечал на вопросы.
Между тем издатель продолжал свой монолог. Самым значительным современным поэтом в России он считал Андрея Вознесенского. Далее он сообщил, что недавно за этим же столом, где и мы теперь, сидела у него Лилия Брик , которая и в свои 80 лет очень обаятельная. После Осипа Брика у неё было ещё два мужа. Сейчас у неё муж - исследователь творчества Маяковского. Говорит о том, что недавно здесь проходила выставка произведений Маяковского. Ещё сказал, что ему не нравится Евтушенко, не нравится и Солженицын, политические взгляды которого он не разделяет.
- А про недоплаченные франки издатель не стал вспоминать…
- В самом конце разговора всё же вспомнил, мы так плавно перешли к щепетильному вопросу о деньгах. Издатель заявил нам, что после издания книги прошло много времени, счёт давно погашен, и о доплате гонорара не может идти речь.
Огорчённые и смущённые, мы покинули издательство.
- Капитализм есть капитализм, он своего не упустит. Чем же Вы компенсировали неприятный момент?
- Мы отправились в музей современного исусства, он находился рядом с издательством. И довольно долго бродили по светлым залам. Там были выставлены сплошь произведения модернистов-абстракционистов.
Впечатление такое, как будто художники захотели сказать, как страшен этот мир хаоса и изломов. Ничего светлого, человечного!
Вот, например, картина знаменитого Пикассо. На огромном холсте что-то наподобие человека. Руки в одном месте, глаза в другом, рот где-то сзади. Подпись с названием картины не разобрали (Марины с нами не было).
Или вот картина художника Миро. У женщины три лица, все части лица как бы обрублены, цвета - только белый и чёрный.
И скульптуры - в том же духе! Например, изображение человека с огромными руками и маленькой головкой. Неприятное впечатление, но понять можно. А вот в одной из скульптур вообще что-то непонятное, геометрическое. Или - полотно огромное, а на нём как бы пролитые чернила всех цветов.
В недоумении выходим из музея.
Уже в гостиничном номере в записной книжке у Василия Ивановича появляются такие записи: «Искусство кончается там, где разрушаются традиции», «Новатором в искусстве можно быть, только опираясь на традиции».
Он делится со мной записями, и у нас возникает небольшой спор.
- Спор? Это любопытно! Ведь Вы же, кажется, одиниково негативно восприняли искусство модернизма?
- Да, спор с Василием был. Он горячо утверждал, что французское искусство умерло из-за «мерзкого космополитизма». Ну, а я же отстаивала точку зрения, что Франция - страна высокой культуры, должны быть и сейчас в этой стране гении, которых мы просто не знаем, но которые творят, создают великие произведения. Но Василий объяснял мне, что в современном мире Франция стала другой, управляемой силами извне. Он говорил, что дух старой Франции у французов выветрился, всё нивелируется, в том числе и в искусстве.
- Я думаю, Василий Иванович был прав, последующее существование Франции подтвердило это. Скажите, Ольга Сергеевна, а Вы ещё встречались с переводчиком Жаном Каталя?
- Да, была ещё встреча, правда, недолгая. Мы из Парижа выезжали в другие места. Посетили и замечательный город Тур с его старинными замками, в которых чувствовалось влияние эпохи итальянского Возрождения. Заезжали в древние монастыри. А на обратном пути, по договорённости с Каталя, мы должны были найти их дачу и заехать в гости.
Оказалось, что это не совсем по пути, хотя Люсси настойчиво доказывала, что их дача близко от тех мест. Найти её было не просто, поэтому мы подъехали к даче, когда уже стемнело.
Люсси приветливо встретила нас у ворот, у них уютный арендованный домик. Василий увидел подсвечник, точно такой же, как у него в деревне Тимониха. Подумалось: не наши ли антикварщики вывезли из России не только иконы, но и подсвечники?
Люсси хлопочет по хозяйству, а мы сидим за круглым столом, пьём виски со льдом, огонь горит в камине, уютно, тепло. Я высказываюсь в том духе, что с камином связано что-то поэтическое. А Жан говорит, что у него поэтическое связано с голландской печкой, когда он в молодости жил в Таллине, что и в русской печке есть своя поэзия. Он очень хвалит Василия за художественный талант, по-моему, он тепло и очень искренне к нему относится. Люсси накрывает на стол, за ужином заходит разговор о литературе. Жан сообщает, что недавно в Сорбонне было обсуждение книги Солженицына «Ленин в Цюрихе». Пришли к выводу, что Ленин в Цюрихе - это сам Солженицын за границей. Каталя относится к Солженицыну довольно прохладно.
Он спрашивает меня: «Что не понравилось Вам по Франции?». Я отвечаю: «Не понравилось метро и порнофильмы». Заходит разговор о порнографии. Люсси утверждает, что у молодёжи всё равно есть самозащита от всего этого, что юноши порой так трогательно и нежно относятся к девушкам.
Потом Каталя рассказывает о своём знакомстве с Морисом Торезом.
Уже поздно, совсем стемнело, нам пора ехать. Мы прощаемся с Жаном и Люсси, через год они планировали приехать в Москву.
- В Вашей поездке всё было гладко, или случались какие-то «отклонения»?
- Не без этого! В выходной день, в субботу 20 февраля, Василий заболел, даже температура поднялась. Поэтому решил никуда не ходить, отлежаться, он выпил советскую таблетку от простуды.
Одной мне бродить по городу как-то одиноко и скучно. Но всё же я пошла на короткую прогулку. Нравится бывать в книжных магазинах, которых здесь так много. Книги и художественные, и научные. Есть книги по домоводству, косметике, даже порнографии (у нас такое невозможно!). Но здесь, видимо, к этому привыкли, смотрят на всё спокойно. Книги дорого стоят. У нас они намного дешевле. Случайно по пути зашла в магазин мужской одежды, а там на стенах такие пикантные картинки, что сразу пулей оттуда вылетаю. Вспомнила слова Нины Витальевны Железняк: «Французы - очень развращённая нация!».
- Какое в целом впечатление на Василия Ивановича и Вас произвело пребывание во Франции?
- После всех посещений памятных мест в Париже и поездок в ближние провинции Франции я почувствовала усталость, испытала лёгкое недомогание. Думаю, и Василий пребывал в таком же настроении. Да и соскучились мы по родне, по дому, по маленькой дочке. Утром 29 февраля Марина уже мчала нас в аэропорт, мы улетали в Москву.
О Франции, которая после поездки стала близкой, впечатления не остыли у меня в душе до сих пор.
ВОЛОГДА,
4 декабря 2020
