Осуждение... Один из самых страшнейших (и опаснейших для души) грехов. Едва ли не самый опасный, ибо при впадении в другие грехи мы можем рассчитывать на величайшую милость Божию к нам, – Причастие, но при наличии осуждения Причастие для нас недоступно: Господь сказал: «Если имеет брат твой что-то на тя, пойди прежде примирись с братом твоим, а потом положи дар твой на Мой алтарь».
В таинстве Причащения мы приносим Богу дар, – наше сердце; мы отдаем его в распоряжение Богу и просим Самого Бога вселиться в него. А значит ввести нас в рай, в Царствие Небесное: «Царство Божие внутри вас есть». И вот, осквернив сердце грехом осуждения, мы изгоняем себя из рая и предаем свою бессмертную душу в погибель вечную. Посмотрите, что говорит Спаситель: «Сказавший брату своему: «безумный» подлежит геенне огненной»!!! За одно слово?!! В геенну огненную?!!
Когда стал разбираться с этой битвой, то в первую очередь меня заинтересовало именно это место Святаго Писания. Как же так? За одно слово: не за тысячу, не за сто, и даже не за десять, но за одно слово осуждения – геенна огненная! И через некоторое время, в подтверждение слов Господа: «просящему у Меня дам» и др., в уме сложилась четкая картина ответа на этот вопрос, (как, и из каких источников она складывается – не смогу сказать, все получается само собой: приходят какие-то мысли, воспоминания из книг, сами книги, встречаются на жизненном пути какие-то люди, из разговоров с которыми проясняются некоторые вопросы и т.д. и т.п.).
Итак, по Иосифу Афонскому, всякий человек свят, если отнять от него трех врагов: плоть, привычку и беса. Но более того, всякому человеку все, что у него есть, дал его Творец. Следовательно, когда мы называем кого-то «безумным», то обвиняем в этом не его (ибо он – свят), а его Создателя, который дал ему все. Т.е., этим мы как бы говорим: «Ты не хорошо поступил, не дав ему того, что я хотел бы в нем видеть»; (или в случае зависти (одной из разновидности осуждения)) так: «Ты плохой Творец, ибо не дал (не даешь) мне то-то и то-то»). А поэтому не удивительно, что осудив своего Творца, как безумца ты подвергнешься геенне огненной в будущей жизни, а в этой лишаешься Причащения (или Причащаешься в осуждение), ибо нет общего у света с тьмою.
Думаю, теперь понятно сколь страшен этот грех, и какие последствия несет для души. Но теперь возникает другой вопрос: как нам быть? Ведь чаще всего мы осуждаем не раз, не два, а много раз на дню? И на этот вопрос, слава Богу, теперь я могу ответить. (Повторюсь: все, что здесь будет написано – не будет подтверждаемо множеством точных цитат из Священного Писания и Св. Отцов, ибо я не задавался целью доказать свои выводы многократно для убеждения в истинности их, но лишь хотел изложить свой духовный опыт, т.е. дать практическую основу для выхода из трудной ситуации. Но и опровержения выводов сделанных мною ни в Священном Писании, ни в творениях Святых Отцов не нашел).
Когда мы разговаривали с моим духовным отцом иеромонахом Меркурием об осуждении, то вот что он мне сказал: «Ты знаешь, сколь страшен этот грех. Бесы тоже это знают: для них нет ничего приятнее, чем кинуть человека в осуждение. Это ясно. Но появляется вопрос: что делать, как бороться с этим грехом? Как избавиться от осуждения? Господь указал на такой способ: ты уже знаешь, что приставленные к нам Ангел-Хранитель и бес каждый день ходят отчитываться к своим хозяевам, Богу и диаволу, соответственно. И вот представь ситуацию:
– Приходит бес на отчет к диаволу. Тот спрашивает: «Что ты сегодня сделал?», а бес отвечает: «Кинул шесть помыслов осуждения». «Ну и как?», - спрашивает диавол. «Шесть раз осудил!», - отвечает бес. И диавол конечно хвалит его за то, что еще на шесть (не знаю каких расстояний) человек тот стал дальше от спасения.
А теперь представь, что вместо того чтобы осудить, когда подступит бесовская волна, мы произнесем молитву: «Спаси Господи и помилуй (***р. Б. <ИмяРек> или того р. Б. ***) и святыми его молитвами помилуй мя, грешного”, т.е. вместо осуждения оградим себя молитвой, но мало того, попросим Господа защитить того р. Б., и, плюс, смиримся перед этим человеком, нанесшим оскорбление нашему самолюбию. Тогда в той же ситуации состоится немного другой разговор:
– Приходит бес на отчет к диаволу. Диавол спрашивает: «Что ты сегодня сделал?», а бес отвечает: «Кинул восемь помыслов осуждения». «Ну и как?», спрашивает диавол. «Восемь раз помолился, причем за осуждаемого тоже…», отвечает бес. Диавол в ярости кричит: «Что? Ты спасаешь их!!!» (Тут батюшка сделал недвусмысленный жест рукой, который однозначно можно было перевести как сильный удар кулаком). Бес один раз получит по шее, второй, третий, пятый, ну, может, десятый… и это ему надоест, и он не будет больше посылать помыслы осуждения».
Вот так, просто, была изложена битва с осуждением, как я теперь знаю, самая легкая битва.
Однако грош цена была бы этому «юмористическому» рассказу, если бы она не подтверждалась многократно опытом. Им-то, я и попытаюсь поделиться…
Первую проверку этот метод прошел на Афонском подворье, в Москве:
Однажды, мы с батюшкой (чтобы не повторяться сразу скажу: везде, где бы мы ни бывали и что мы ни делали, по словам батюшки, на это была воля Божия. Это подтверждалось тем, и каких людей Он нас сподобил встретить, сколько чудесных и удивительных случаев с нами произошло, а также тем, что хотя мы ходили без денег и документов, часто пешком, у нас не возникало проблем с милицией и с тем, где поспать и что поесть) мы пришли на Афонское подворье (первый раз). Идет служба. Я стою у подсвечника, чтобы тушить свечи (Это послушание приобрело для меня великий смысл но об этом в другом письме). На подсвечнике две свечи. Жду, когда побольше прогорят, чтобы потушить их, - это было мое любимое дело (пока не получил ряд новых послушаний, и занятие именно этим делом стало грехом, т.к. отвлекало от более важного и благословленного священником послушания). Вот, еще чуть-чуть погорят и …, и тут появляется некий «субъект» в черном подряснике и быстро-быстро, резко, тушит одну из свечей. Поднялась во мне волна, но не заметил…, тем более, что на подсвечнике ждет меня еще одна свеча. Ну, еще чуть-чуть…. Но снова появляется этот «черный человек», и гасит ее столь же пренебрежительно. Снова поднялась волна осуждения, только с большей силой, и захотелось сказать ему что-нибудь не очень хорошее…, но в этот момент я ее заметил. «Стоп», думаю, - «Уж не волна ли это осуждения, о которой мы недавно говорили с батюшкой. Ну-ка, применю его совет и посрамлю беса: «Спаси Господи и помилуй того раба Твоего и святыми его молитвами помилуй мя, грешного”. А т.к. всегда стремился я найти правду, то еще подумал, как мне сделать эти слова истинными для своей совести (ибо и сказаны они были в гневе): “Почему же он святой? Он в подряснике, а я нет; постоянно живет в монастыре и выполняет послушания от Господа, а не шляется, как я по Матушке России, – значит, он избран Господом на служение Ему – Богу моему, следовательно, он – свят”. Уговорив себя подобным образом и согласившись с тем, что (в отличие от меня) он свят, я уже спокойно и искренно повторил ту же молитву.
Служба подходила к концу. После разговора батюшки с отцом настоятелем, несмотря на отсутствие документов, нас оставляют на подворье. Братское повечерие. Чин прощения (каждый у каждого просит простить его, если в чем он согрешил против брата). Но самое удивительное в том, что единственный из всей братии, кто обратился ко мне после службы с предложением дружбы, был тот самый «субъект», «черный человек», который в последствии оказался одним из самых близких моих духовных братьев!
Месяц спустя, будучи уже сам дежурным по храму во время обычного воскресного всенощного бдения (истинно всенощного: с 22-00 до 6-00), у меня сложилось следующее продолжение духовного опыта борьбы с осуждением. Дело было так:
Ночь. В одном приходе идет служба, в другом – исповедь, а в третьем – ничего не происходит. Захожу туда. Вижу, лежит бомж, весь грязный, вонючий и … к тому же храпит. Моя обязанность вывести его из храма, но не люблю я этого…. А здесь еще приходит мысль: «А ведь за него надо молиться «его святыми молитвами», какими же святыми, когда от его запаха люди шарахаются и, к тому же, он во время службы спит. Какими же святыми молитвами?!» Приходит такой ответ в мыслях: «Помнишь притчу о талантах?» – «Помню». «Ты знаешь, сколько у тебя талантов?» – «Нет». «А сколько у него?» – «Нет». «Но тебе Господь многое дал?» – «Уууу…, очень многое». «Значит, предположим, что у тебя 10 талантов» – «Хорошо». «Вот ты в храме, молишься, послушания выполняешь, Псалтирь читаешь. Это 4 таланта. А шесть где?» – «…». «А вот ему Господь дал 1 талант, единственный, и хотя он спит, но он спит в храме, а не вокзале (пишу так, как пришло), и сегодня он целый день ничего не ел, а одна женщина дала ему булочку, и он от чистого сердца помолился Господу: «Господи! Весь день я ничего не ел, а эта добрая женщина смилостивилась надо мной. Спаси ее, Господи!» И вот он отработал этим свой талант. А теперь, смотри, если сейчас наступит конец света, то он окажется в раю, а ты, со всей своей праведностью, в аду. И теперь подумай, можно ли молиться за таких людей «святыми их молитвами» или нет?!!». – Таков был второй урок в борьбе с осуждением.
Теперь, о третьем уроке. Как на Афонском подворье, так и в Савво-Крыпецком монастыре, не смотря на отсутствие документов, нас приняли. Однако, многие из братии и послушников, были негативно настроены к нашему подвижничеству, некоторые осуждали нас.
Мне пришлось работать вместе с одним послушником, р. Б. Димитрием, который, почти беспрерывно из своих уст поливал нас грязью. Имея приведенный выше опыт, я никак, ни одним словом не отвечал ему тем же. Несколько дней повторяется та же картина. И вот приходит день, когда, пытаясь узнать волю Божию, я первый раз в жизни ошибаюсь. Начинаю анализировать: «В чем может быть проблема: по книге Иоанна /Максимовича/, митрополита Тобольского и Сибирского «Илиотропион или Книга о согласовании человеческой и Божественной воли» такое может случаться только по двум причинам: 1. Если человек редко исповедуется и причащается, т.е. редко чистит свое сердце: «Блаженни чистии сердцем, яко тии Бога узрят»; 2. В сердце человека есть либо осуждение, либо зависть (что, как выше показано, суть одно и тоже). Проверяю себя: «Причащался недавно с чистой исповедью (т.е. так, что бы ничего не было сокрыто от священника, из того, что помнишь, и что терзает твою совесть). Страсть осуждения знаю, язык держу, но…; и тут я вспомнил, что хотя я ни слова не сказал, но сегодня ни разу не смог встретиться с Димитрием, мы просто не могли посмотреть в глаза друг другу, т.е. осуждение есть, но оно сокрыто в сердце (незаметно накопилось: враг уже не подступает в открытую, но мягко, незаметно, вкладывает страсть в мое сердце)». – «Что же делать, ведь теперь я не смогу Причаститься не в осуждение, как же спасаться?» Прибежал в келию к батюшке и говорю, или лучше сказать, вопию: «Батюшка!!! Я не могу встретиться глазами с Дмитрием! В сердце моем поселилось осуждение! Что же делать? Ведь теперь я не смогу причащаться!!! Может мне броситься ему в ноги, встать на колени и сказать: «Прости меня брат! Я осудил тебя»
– «Скажет: юродствуешь», – спокойно ответил батюшка. «Что же мне делать?» Батюшка ответил так: «Пойди в свою келью и положи 10 земных поклонов пред иконой Спасителя с молитвой: «Спаси Господи, и помилуй р. Б. Димитрия и святыми его молитвами помилуй мя, грешного”. «И все?!», – в недоумении воскликнул я (ну на самом деле для только-только оставившего мирскую суету и прилепившегося к глубоко верующему человеку (каковым я был тогда…, да и сейчас недалеко ушедшему) положить десять молитв пред иконой, пусть и Спасителя; какой от этого может быть толк?).
Но послушание есть послушание и эти десять поклонов в тот же вечер были сделаны. А на утро… Чудеса! Мы работаем с тем же Димитрием, а как будто другой человек: не ругается, не кричит, спокойно и уважительно разговаривает! Удивительно! Хотя теперь я знаю, что ничего удивительного здесь нет: просто душа человека знает, кто за нее молится и спасает ее (даже если не знает ум), а потому и человек с этой душой оказывается как бы предрасположенным к молящемуся о нем человеку. – Такой эффект принесли каких-то 10 поклонов! И в дальнейшем у нас установились, если не дружеские, то, во всяком случае, «добрососедские» отношения.
Продолжение следует
1. Осуждение или рассуждение