Недостатки современного церковно-религиозного воспитания и причины, их породившие

 

Часть 1

 

Ниже мы помещаем статью (Чтение, 1901 г.) известного богослова, историка Церкви, литургиста,  церковного археолога, византиниста, церковного публициста, почетного члена всех российских Духовных академий и Императорского Православного Палестинского Общества Алексея Афанасьевича Дмитриевского (11 (24).03.1856–8.08.1929) (См.: Дмитриевский А.А. Недостатки современного церковно-религиозного воспитания и причины, их породившие // Труды Киевской Духовной Академии. 1901. Т. 2. С. 33–64).

Публикацию, специально для Русской Народной Линии, подготовил профессор А.Д. Каплин.

Деление на 2 части – составителя.

Постраничные сноски вынесены в Примечания, общая нумерация продолжается во второй части.

 

+   +   +

Недостатки современного церковно-религиозного воспитания и причины, их породившие

 

 

<…> Современная христианская семья, о которой пространная и глубоконазидательная речь была предложена в прошлом собрании [13] мужем широкого жизненного и педагогического опыта и сильным в слове, несет на себе вину в этом тяжелом гребе, прежде всего. Родители, не знающие Церковного Устава и нарушающие в своей повседневной жизни постановления Церкви Православной, не могут быть хорошими воспитателями в церковно-религиозном отношении и своих детей. Нельзя передать другим того, чем сам не владеешь. Отец и мать, не считающие непременным своим долгом начинать и оканчивать день молитвою, предварять и заключать обед и ужин благоговейным крестным знамением, не соблюдающие Церковью установленных постов, не посещающие храмов в дни праздничные и т. д., не дадут своим детям хороших примеров и не привьют им добрых христианских навыков.

В наше время, в среде, так называемой, интеллигенции держится совершенно ошибочное убеждение, что дело религиозного воспитания детей нужно начинать не с колыбели, а уже тогда, когда дитя физически окрепнет и умственно созреет настолько, что более или менее сознательно станет относиться ко всем требованиям нравственного долга.

Во многих интеллигентных семьях, если дети поручаются в раннем возрасте не доброй набожной старушке-няне, которой и русская литература, и русское общество обязаны многими выдающимися деятелями, – а бонне или гувернантке-немке или француженке, дети ложатся спать и встают без молитвы, не умеют часто, до поступления в школу, прочесть безошибочно самых употребительных христианских молитв, как напр. «Отче наш», «Царю небесный», «Богородице Дево, радуйся» и др.; не считают для себя долгом вежливости, при встрече со священником, подойти к нему под благословение, сложив достодолжным образом свои ручки.

Из опасения со стороны нежно любящих родителей, как бы их дети не простудились или, от соприкосновения с другими детьми, не занесли в дом дифтерита, скарлатины, кори и тому подобных бичей наших современных детей, не отпускают последних по праздничным дням в храм Божий, утешая себя мыслью, что дети ничего там не поймут. Приучаться детей к бездушному механическому исполнению требований св. Церкви, по воззрению многих родителей, дело страшное и, по меньшей мере, преждевременное.

Но, если мы все эти рассуждения из сферы церковно-религиозной перенесём в сферу повседневной обычной жизни, то мы сразу заметим полную несостоятельность их. В самом деле, ни одна мать современной интеллигентной семьи не откажется едва начинающему ходить и лепетать ребёнку внушить то, как он должен поздороваться с папою и мамою или посторонним гостем, как раскланяться, что сказать им и о чем помолчать и т. д. Незнание дитятей этих первых правил вежливости житейского обихода производит на посторонних тяжелое впечатление и вызывает строгое иногда осужденье, которое в одинаковой мере относится и к родителям и детям. Ужели же эти все книксены или реверансы более доступны и понятны уму и сердцу дитяти, чем примитивные, не сложные формы христианского богопочтения: крестное знамение, стояние на коленях во время молитвы, лобызание св. икон, возжжение перед ними свечей и т. п.?!

Родители нашего времени, удаляющие своих детей от православного храма, из опасения простуды и заразы, редко однако решаются отказать своим детям в удовольствии побывать на детских театральных спектаклях, на ёлках, не только семейных, но даже в публичных местах, где собрания детей различного пола, возраста и общественного положения в несколько раз бывают многочисленнее, и духота стоит более нестерпимая, чем в наших храмах, и где, следовательно, возможность простуды и заразы для детей не менее вероятна...

 «Оставите детей приходити ко Мне и не браните им» – скажем мы нашим матерям и отцам в утешение и ободрение словами Нашего Господа, – тацех бо есть царствие Божие. Аминь, глаголю вам, иже аще не приимет царствия Божия, яко отроча, не имать внити в не». (Марк. X, 14–15). «Негодова», Господь, по выражению Евангелиста, когда ученики Спасителя «прещаху приносящим» (ст. 13). Наши родители, в своей чрезмерной заботливости о физическом воспитании детей, мало или вовсе не обращают внимания на чистую детскую душу, мягкую, как воск, и способную испытывать и чувствовать самые сильные впечатления от созерцания картин и явлений возвышенных и прекрасных.

Наш христианский храм, со всею своею блестящей обстановкой, с стройным умилительным пением, чинным порядком и величественным священнодействием, должен производить и действительно производит на впечатлительную детскую душу глубокое неотразимое впечатление. Дитя, находясь в храме, с захватывающим интересом следит за порядком богослужения, ловит и запоминает несложные церковные молитвословия и песнопения, усвояет манеры и жесты священнослужителей храма и, возвратившись из церкви домой, долго находится под впечатлением виденного и слушанного им и старается иногда воспроизводить все это дома в своём детском невинном времяпрепровождении... Дитя, раз побывав в храме, всею своею чистою душою снова рвется к нему и считает свои посещения его праздником для себя, хотя бы они падали и на будние дни.

Кто из нас, получивши в семье церковно-религиозное воспитание, не помнит тех высоких священных восторгов и радостных ожидании, какими переполнялась душа наша в кануны великих христианских праздников св. Пасхи, Рождества Христова и др., и связанные с ними посещения многолюдных храмов. Глубокие впечатления, запавшие в чистую детскую душу, потом в зрелом возрасте, когда люди, среди житейской прозы, делаются менее впечатлительны и восприимчивы ко всему прекрасному и высокому, остаются самыми дорогими воспоминаниями и доставляют многим отраду и истинное утешение. Доброе семя истинно христианской жизни, посеянное в детской душе, в лучшую раннюю пору жизни, не погибает и под воздействием неблагоприятных условий неустойчивой и рассеянной юности и начальной поры возмужалой зрелости, когда и темперамент и содружество могут увлечь с истинного пути «на страну далече» (Лук. 15:13), и дает нередко прекрасный и поразительный плод.

И в наши дни холодности к св. Церкви и религиозного индифферентизма вообще, слава Богу, мы не лишены удовольствия слышать и даже видеть такие примеры, когда люди, вышедшие из среды самых разнообразных классов нашего общества, не духовного сословия, закончившие прекрасно образование в университетах или в специальных высших учебных заведениях, создавшие себе уже на службе блестящую карьеру, неожиданно, и к удивлению многих, меняют блестящий мундир на скромную рясу инока и всецело посвящают свои силы и талант на трудное святое дело служения Православной Церкви. В этих случаях мы усматриваем именно глубокое влияние на склад их характера и убеждений добрых христианских начал семейного воспитания.

Из семьи дитя поступает в школу, чтобы подготовить себя к специальному образованию в высшем учебном заведении для будущей своей практической деятельности. Не получив добрых христианских навыков в родной семье, с грехом пополам заучив требуемые программою начальные употребительные молитвы, почти пред самым экзаменом, дитя поступает в школу. Здесь, особенно если дитя поступает в приготовительный класс, законоучителю приходится взять на себя обязанности матери или няньки, чтобы ознакомить ребенка с первыми требованиями церковной дисциплины, а потом уже вразумить ему смысл и значение общеупотребительных христианских молитв на церковно-славянском языке, многим нашим школярам дотоле совершенно неизвестном.

На изучение нашего христианского богослужения, его современного строя в важнейших чинопоследованиях и молитвословиях, на ознакомление с храмом и его принадлежностями, с церковною дисциплиною, на все это наша современная средняя школа при сложности своих программ, уделяет в III классе поразительно ничтожное количество уроков – всего два в неделю. Самый преданный своему делу законоучитель, при всем своем горячем желании, немногое может сообщить в такое короткое время своим ученикам, из которых очень многие даже не владеют церковною терминологией, называя фелонь священника и стихарь диакона просто ризами, потир – сосудом или чашкой, дискос – блюдом, копие – ножом, лжицу – ложкою и т. д.

Законоучитель должен поэтому считать себя вполне счастливым, если он успеет за это короткое время ознакомить своих учеников с обширной церковно-литургической номенклатурой, объяснить порядок важнейших церковных чинопоследований, уяснить смысл и значение главнейших обрядов каждого из них и заучить разумно важнейшие церковные песнопения и более употребительные молитвословия, хотя бы в чинах литургий св. И. Златоуста, Василия Великого и преждеосвященных даров. Ознакомить учеников практически с более или менее подробным содержанием главнейших церковно-богослужебных книг: Церковного Устава, Октоиха, Триодей Постной и Цветной, Служебника, Требника и других книг, войти в обстоятельные исторические и церковно-археологические объяснения наших чинопоследований, отдельных возгласов и обрядов, что несомненно отразилось бы на живости и интересе постановки этого, весьма важного в воспитании нашего юношества, предмета, – у законоучителя нет времени. И над ним, как и над другими преподавателями, – обязательство выполнить принятый учебник в течение одного года висит в виде дамоклова меча.

Не удивительно, поэтому, нисколько, что питомцы школы, в виду недостаточной подготовки дома и при плохом знании церковно-славянского языка, с немалым напряжением своих сил и без особого интереса усвояют уроки о православном богослужении, получают об этом, в высшей степени живом и интересном, предмете совершенно неверные представления, считают его сухим и даже непригодным в жизни. По какому-то для нас непонятному недоразумению, питомцы не только средней, но даже и высшей светской школы более к этому важному предмету не возвращаются, и с таким крайне бедным багажем знаний относительно храма и церковности вообще выступают прямо в жизнь, в качестве деятелей общества и отцов новыхъ поколений...

Церковно-славянский язык, на котором написаны наши богослужебные книги и на котором совершается наше богослужение в храмах, как показывает и самое название, мог бы оказать неоцененную услугу делу церковно-религиозного воспитания нашего народа вообще и изучению науки о богослужении в школе в частности, если бы опять наша школа на изучение этого языка обращала подобающее серьезное внимание. Два-три часа в неделю для учеников IV класса, назначенные на изучение церковно-славянского языка совместно с русским, при плохой домашней подготовке в церковно-славянской грамоте, – опять слишком мало времени для того, чтобы питомцы средней нашей школы усвоили грамматику языка и в то же время приучились разумно и толково читать церковно-славянские памятники и понимать без помощи лексикона хотя бы текст важнейших и употребительных книг в нашей церкви – Евангелия и Апостола.

Практикуемый многими законоучителями похвальный обычай – каждый урок Закона Божия предварять в классе чтением рядового Евангелия и Апостола с объяснением более трудных мест, а иногда и целой главы в порядке евангелистов, безспорно, не лишён воспитательного значения для питомцев и поддержит в учениках сознание долга не забывать этого языка, но оказать значительное подспорье делу изучения церковно-славянское языка едва ли может. Ученики обыкновенно читают в порядке классного списка (а заставлять читать одного и того же ученика, более владеющего церковно-славянскою грамотою, было бы нерационально), следовательно, не более двух-трех раз в год, а поэтому и подготовиться им к уроку дело довольно не трудное.

Итак, из школы наши питомцы, можно без большой ошибки утверждать, выходят без достаточного знания церковно-славянского языка. Высшая университетская школа для поступающих на историко-филологический факультет дает, по-видимому, в своих студиях широкое место и славянским языкам вообще и нашему церковно-славянскому в частности, но здесь слушают они или историческую грамматику языков, или сравнительную грамматику славянских языков, или славянскую диалектологию, или славянскую этимологию, или славянскую семасиологию (учение о значении слов и предложений), или славянскую лексикологію [14], на изучение же самых памятников славянской письменности и здесь обращено сравнительно мало внимания: это предоставляется избранникам, которые потому всецело посвящают свои силы славянской филологии. Следовательно, и образованный филолог не всегда может похвалиться основательным знанием языка церковно-славянского, языка нашей св. матери Церкви.

Не без греха в недостатках церковно-религиозного воспитания современного нам общества и наши русские богословы, питомцы нашей высшей богословской школы, особенно последнего времени. К глубокому сожалению, справедливость требует сознаться, что область христианского культа, наше православное богослужение во всем своем объеме, составляющее предмет специального изучения на самостоятельной кафедре в высшей богословской школе, далеко не возбуждает в питомцах этой школы того глубокого внимания и захватывающего интереса, каковы ему присущи, и весьма немногих из них располагает к серьезному и научному изучению этого важного и жизненного предмета.

В силу указанного явления, наша средняя школа не имеет доселе более или менее удовлетворительного учебника по богослужению Православной Церкви; принятые в школе учебники страдают схоластикой и туманным мистицизмом, полны сухих формальных определений, грешат нередко стилистическими и даже грамматическими промахами, лишены живого интереса для изучающих по ним столь важный предмет, а поэтому изучаются школярами с большими усилиями и легко забываются ими. Что же касается пособий и настольных руководств, по которым бы мог восполнить дефекты своего школьного образования в данном направлении человек интеллигентный, по выходе из школы, то их у нас почти не существует.

Чтобы ознакомиться с нашим православным богослужением в его современном виде и уяснить для себя его смысл и значение, интересующимся мы можем рекомендовать почтенные труды оо. протоиереев – Г.С. Дебольскаго [15], Κ.Т. Никольскаго [16], Нечаева (ныне епископа костромского Виссариона [17], протоиерея П. Смирнова [18], и из начала истекшего столетия книгу «Скрижаль» епископа новгородского Вениамина, преисполненую средневековой учености приснопамятного католического ученого Якова Гоара, и нашего однофамильца И. Дмитревского книгу под заглавием: «Историческое, догматическое и таинственное изъяснение на литургию», написанную не без значительного на нее влияния упомянутого западного литургиста, – вот и все.

Что же касается таких трудов по истории христианского православного богослужения, которые бы, в виду несомненных успехов наук исторических и церковной археологии, дали интеллигентным читателям ответы на их запросы о причинах установления тех или иных богослужебных форм, о видоизменениях их на всем протяжении исторического существования Церкви Православной и о разумной целесообразности их в современной практике (что особенно ценно в подобных пособиях), то таких трудов у нас еще пока, к глубокому сожалению, не имеется...

После всего сказанного едва ли можно удивляться тому, что из среды нашей интеллигенции раздаются голоса, «требующие отмены обрядности и богослужения церковного, говорящее о безполезности и стеснительности постов и праздников, желающие сбросить узы всякого культа [19], голоса, по выражению маститого высоко просвещённого харьковского архипастыря, «требующие в церкви реформ, согласных с духом времени и применительно к порядкам светской жизни» [20].

Неудивительно для нас и то, что люди, не воспитанные на церковно-славянском языке и не изучившие его основательно в школе, не понимают красот нашей церковной поэзии, делаются равнодушны и холодны к нашему богослужению, дерзновенно позволяют себе громко заявлять требования о необходимости перевести наши церковно-богослужебные книги на современный русский язык, упуская из внимания все тяжелые и уже потому, конечно, непоправимые печальные последствия этой утопии. Протесты из полуинтеллигенции рационалистического направления, уже порвавшей связь с нашей церковью, высказываемые против церковно-славянского языка в самой беззастенчивой форме: «мы – русские, и церковно-славянского языка не понимаем» [21], дерзко и легкомысленно направлены ею не только против церковно-славянского языка, но и против всей нашей церковной обрядности, для которой этот язык служит органом, и даже против самой Церкви, которая приняла его под свое покровительство.

Не имея времени подробно останавливаться на рассмотрении всех этих печальных явлений и суждении в настоящий раз, в заключение своей речи мы находим вполне уместным обратить ваше просвещенное внимание на те явления в церковно-религиозной жизни современного русского общества, которые знаменуют, как нам думается, поворот к лучшему в данном направлении.

Вызванная к жизни волею незабвенного Царя-Миротворца церковно-приходская школа, поставленная под особое покровительство нашей Православной Церкви, с целью дать нашему русскому религиозному и трудолюбивому народу образование в духе веры и Церкви Православной, в течение 16 лет немало уже сделала в указанном направлении. Питомцы этой школы, находясь под особым попечением церкви, не только получают церковно-религиозные воспитание, но и учатся ныне по Псалтири, Часослову и Октоиху, т. е. по таким руководствам, долго находившимся в загоне в предшествующей народной школе, которые несомненно самым основательными образом ознакомят их с церковно-славянским языком, органом нашего богослужения.

Успех этой школы вне всякого сомнения и громко засвидетельствован на всемирном состязании мысли и труда человека XIX столетия в Париже присуждением ей высшей награды (Grand Рrіх) за прекрасную организацию снабжения школ книгами.

Делу церковно-религиозного воспитания русского народа принесут без всякого сомнения великую пользу и наши религиозно-просветительные общества, открываемые не только в столичных и губернских городах, но даже в уездных и в больших слободах и местечках. Наши пастыри, как члены этих обществ, с большим удобством, чем в храме, имеют теперь возможность своей, более или менее постоянной и однообразной в составе слушателей, аудитории предлагать и цельные курсы по объяснению нашего православного богослужения и изъяснению важнейших обрядов его, употребительнейших в нем песнопений и молитвословий, каковы напр., «Единородный Сыне и Слове Божий», «Иже херувимы», «Ныне силы небесныя», «Да молчит всякая плоть человека» и др., и отдельных возглашений церковных, как, напр., «Господи, спаси благочестивыя и услыши ны», «Елицы оглашеннии изыдите», «Елицы ко просвещению изыдите», «Двери, двери, премудростию вонмем», «Возлюбим друг друга», «Мир всем» и т. п.

Все эти литургические песнопения, молитвословия и возглашения могут давать весьма обильный материал для чтений народных и своим захватывающим интересом увлекать слушателей не менее житий святых и рассказов из русской истории. Эти предметы чтений мы рекомендуем особенному вниманию членов Киевского религиозно-просветительного общества, с замечательным усердием подвизающихся в своем святом деле в целых 25 пунктах [22] нашего святого града.

Наконец, и из среды самой интеллигенции, что особенно важно и знаменательно, в самое последнее время раздался голос против ненормальностей в деле воспитания нашего молодого поколенья, с призывом направить его на надлежащую дорогу – патриотизма и национализма. Новое патриотическое общество под названием «Русское собрание», основателями которого оказались наши передовые борцы родного слова, пользующееся известностью в нашем отечестве публицисты, как, напр., A. С. Суворин, В. В. Комаров, кн. Голицын (Муравлин), Сыромятников (Сигма), ставят своею задачею воспитание русского юношества в древнерусском духе, в восстановлении русской старины, чистой разговорной речи, русских костюмов и проч. [23]

Мы с восторгом приветствуем народившееся «Русское собрание» и от души желаем ему успехов, за что отчасти говорят и почтенные имена учредителей, потому что под «воспитанием в древнерусском духе» нашего юношества мы разумеем именно воспитанbе церковно-религиозное, так как иного воспитания древняя Русь не знала и даже чуждалась. Наши предки родились, жили и умирали в полном согласии и единении с Православной Церковью. Строгим соблюдением Церковного Устава и требований Церкви Православной в своей повседневной жизни, своею набожностию и религиозностию поражали не только заезжих к нам иноверцев с Запада, но даже единоверцев православного Востока, и таким образом за нашим отечеством прочили наименование «Святая Русь».

«Святая Русь». Вот какое дорогое наследие мы получили от наших предков! Будем же стараться всеми от нас зависящими способами и средствами сохранить его как драгоценную святыню, и передать незапятнанным это имя по наследству и нашим потомкам, чтобы не получить от них упрека в легкомысленной расточительности...

 

Примечания

[13] Речь проф. В.Ф. Певницкого «О христианском воспитании в семье», см. Труд. Киев. дух. Академии 1901 г., № 4.

 [14] Проф. Т. Д. Флоринский. Лекции по славянскому языкознанию. Киев, 1895, ч. 1, стр. 35.

 [15] Г. С. Дебольскому принадлежат следующие труды: 1) Попечение Православной Церкви о спасении мира, выраженное в её богослужении, объемлющем всю жизнь христианина от рождения до смерти, или объяснение обрядов, треб, таинств и богослужения Православной Церкви. Изд. 4. СПБ. 1894. 2) О говении по Уставу Православной Церкви. Изд. 3. СПБ. 1892. 3) Седмица говения, исповеди и причащения. Изд. 5. 1899. 4) Необходимость и важность христианского поведения и послушания Православной Церкви. Учение об обязанностях христианских к Богу относительно богослужения общественного, служения Богу домашнего, об обязанностях к ближним, к отечеству, в состоянии супружеском, родственном, к самому себе. Изд. 3. СПБ. 1898 и 5) Дни богослужения Православной Кафолической Церкви в 6 частях 2 т., изд. 9. СПБ. 1894.

 [16] О. протоиерею доставили большую известность среди изучающих богослужение Православной Церкви, следующе его труды: 1) Пособие к изучению Устава богослужения Православной Церкви. Изд. 6. СПБ. 1900 2) Краткое обозрение богослужебных книг Православной Церкви по отношению их к Церковному Уставу, с приложением таблиц, изображающих вседневные службы, и словаря названий молитвословий и песнопении церковных. 1892 г. изд. 6 СПБ. 1895 и 3) Анафематствование (отлучение от Церкви), совершаемое в первую неделю Великого поста. Историческое исследование о чине православия. СПБ. 1879.

 [17] Полезными для изучения православного богослужения мы считаемы следующие труды епископа Виссариона: 1) Толкование на Божественную литургию по чину св. Иоанна Златоустого и св. Василя Великого. Изд. 4. СПБ. 1895, 2) Толкование на паремии 2 т. СДБ. 1874, изд. 2 (Ветхого Завета и Нового) изд. 2, СПБ. 1896, 3) Обозрите употребительнейших церковных молитв. М. 1892 и 4) О вечерне. Два публичных чтения. М. 1891.

 [18] Разумеем его поучения по изъяснению богослужения Православной Церкви, печатающиеся в прибавлении к журналу «Миссионерское обозрение» за текущий год.

 [19] Соколов. А. Культ, как необходимая принадлежность религии. Полемико-апологетическое богословское исследование. Каз. 1900 г., стр. 84.

 [20] Вера и Разум. 1891 кн. IV, стр. 228.

 [21] Так говорили о себе пр. Сергию, епископу Уманскому, викарию Киевской епархии, штундисты, во время собеседований с ними по вопросам православного вероучения и церковной обрядности, когда благостный архипастырь приводил тексты Священного Писания в доказательство защищаемых им положений, на славянском языке.

 [22] Из опубликованного отчета Киевского общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви мы, к глубокому сожалению, видим, что члены общества весьма редко предлагают своим, слушателям на вечерних чтениях материи литургические. Из 25 пунктов, в которых велись чтения, только в трех темы церковно-практического характера служили предметами чтений: 1) в ночлежном доме на Бессарабке объяснялись лекторами вечерние молитвы, так как чтения и беседы для ночлежников велись вечерами пред отходом ко сну; 2) в ночлежном доме на Подоле на тему: «как должно исповедоваться и причащаться св. Таин» и 3) в казармах 1 Уральского казачьего полка на Деловой улице «о христианском провождении праздников» (Отчет 1900 г. Киев. 1901 г., стр. 28–30).

 [23] Киевлянин. 1901. № 41, Нов. Врем 1901 г. III. 8964.