Суть:
На Балканах существует несколько исламских анклавов.
Албанский ареал (включая т.н. «Республику Косова», а также северо-западную часть б.Югославской Республики Македонии), Босния (и примыкающая к ней исламизированная часть Рашской области - т.н. Санджак), помаки Пловдива, а также мелкие вкрапления исламизированных славян.
Исламизация различных народов проходила по-разному.
В материале будет показано, что религиозный фактор в идентичности современных албанцев не играет той роли, которую он играет в идентичности славян-мусульман - бошняков и помаков.
Неслучайно в будущем, по всей вероятности, дети и внуки нынешних славян, исповедующих Ислам, скорее всего, воспримут турецкую идентичность.
Вступление
Если мы посмотрим на этнополитическую карту западной части Балканского полуострова, то мы сразу же обратим внимание на 2 крупных исламских анклава, окружённых с восточной стороны народами и сформированными этими народами государствами, которые вышли из Православного Византийского Мира, и с народами и государствами, вышедшими из лона Римо-Католического Мира.
Западные Балканы были пограничьем между краями, бывшими в юрисдикции Римского папы, и краями, относящимися к Константинопольскому патриархату.
Но если с Хорватией всё более-менее понятно, то с краями, относящимися к Сербскому Миру всё не так однозначно.
Под Сербским миром обычно подразумевается ареал расселения носителей «штокавского диалекта». На основе этого диалекта в XIX веке был сформирован единый сербо-хорватский язык, и принятие всеми без исключения хорватами этой литературной нормы создало иллюзию того, что сербы и хорваты - якобы один и тот же народ, разделённый только конфессионально. Это не так. Хорватия имеет свою достаточно древнюю историю, Сербия - свою. Да, в Хорватский национально-культурный корпус было вовлечено значительное количество славян-римокатоликов, дети которых позиционировали себя уже настоящими «хорватами», однако, факт охорвачивания славян-римокатоликов ещё не отрицает факта существования собственно «природных хорватов».
Мы не случайно коснулись сейчас вопроса этногенеза и связи религиозной самоидентификации с национальной, поскольку этот вопрос будет разбираться нами ниже, когда мы коснёмся этнокультурных последствий исламизации Балкан.
На Балканах существуют несколько крупных мусульманских анклавов:
- Бошнякская часть Федерации Босния и Герцеговина (в русском обиходе - Мусульманско-Хорватской Федерации) (в составе фактически конфедеративной Боснии и Герцеговины) с примыкающему к этому региону т.н. «Санджака» - населённой преимущественно сербами-мусульманами области на стыке Республики Сербии, Черногории и сепаратистской «Республики Косова». Нужно отметить плавающую идентичность бошняков Санждака - они весьма близки косовским албанцам по своим клановым и племенным связям и зачастую больше ориентируются на них, нежели чем на Сараево;
- т.н. «Большая Албания» - т.е. собственно Албания, «Республика Косова», а также те районы Черногории, Сербии, бывшей Югославской Республики Македонии и Греции, на которых албанцы являются большинством;
- вкрапления исламизированных славян на болгарском этническом пространстве: помаки Пловдива и т.н. «торбеши» Македонии.
Часть первая
Албанцы и «Большая Албания»
Оговоримся сразу. Несмотря на то, что Албания и албанцы воспринимаются зачастую в качестве мусульман, религиозность не является для них некой «скрепой», неким национально-образующим фактором. Албанцы (самоназвание албанцев -«шиптары», shqipёtar) - в качестве политической нации - достаточно молоды. Турки пытались взрастить в среде шиптаров исламскую религиозность, дабы обрести верных союзников в регионе (к этому мы ещё вернёмся), но в силу целого ряда факторов, албанцы - это, всё-таки, секулярная нация, к сотворению которой приложили руку специалисты из Австро-Венгрии.
Ну, о каком исламизме шиптаров может идти речь, если их флаг с двуглавым орлом (который сами шиптары называют Орлом Скандербега) недвусмысленно напоминает о том, что Албания вышла из Византийского Мира. А в глазах всего мира наиболее выдающиеся албанцы - это собственно Скендербег (насильно обращённый в Ислам, но вернувшийся в Христианство тот час же после антитурецкого восстания), католическая святая мать Тереза и подчёркнуто европейски воспитанный диссидент Ибрагим Ругова. (Слухи насчёт того, что Ругова был крещён в Католической церкви, не подтверждаются, церемония похорон Ибрагима была совершена по канонам Ислама, и, тем не менее, этого албанского лидера очень трудно позиционировать в качестве политического лидера мусульман, поскольку стажировавшийся в Сорбонне Ругова был подчеркнуто светским и прозападным политиком).
Вообще, религиозность албанцев ярче всего передаёт поговорка, которую, якобы некогда изрёк отец легендарного Скендербега - Гьён Кастриоти: «Там, где сабля, там и вера!» (Ku është shpata, është feja!).
А теперь остановимся на албанской теме подробно.
Первый период - соседские взаимоотношения албанцев и сербов. Косово поле
Согласно «иллирской» или «дарданской» теории, албанцы считаются прямыми потомками доантичного населения Балкан, т.е. самым коренным народом полуострова. Особенно по сравнению с относительно «недавними пришельцами» - т.е. нашими братьями-славянами (6-7 вв. н.э.).
Никаких твёрдых доказательств под \этой теорией нет, однако, албанцам она по душе и идеология Великой Албании, на чём мы остановимся подробнее ниже, базируется именно на «иллирской» теории.
Однако, вплоть до начала ХХ в. албанцы никогда не имели собственного централизованного государства [1]. Нынешние шиптары являются потомками народностей тосков и гегов, которые, в свою очередь, делились на фисы - родовые кланы. Кланы находились в зависимости от местных князей, а князья являлись вассалами сербских, венецианских, либо иных повелителей.
В середине четырнадцатого века почти все земли, населенные шиптарями, входили в состав мощного сербско-греческого царства Стефана Душана.
Князья предков шиптарей исповедовали православную веру и пользовались сербской версией церковно-славянского. Этот факт подтолкнул часть сербских «фоменковцев» к тому, что никаких таких тосков и гегов вообще никогда не существовало, но земли нынешней Албании населяли самые настоящие сербы.
Это, конечно, перебор. Перебор, который породил реакцию - нынешние косовские историки в свою очередь пытаются убедить общественное мнение в том, что никаких сербов на землях Косова, якобы, никогда не было, но край был населен предками шиптарей, которые, впрочем, испытывали на себе влияние византийской цивилизации. Корректнее сказать, что предки нынешних албанцев к четырнадцатому веку пребывали в вассальной зависимости от сербских повелителей, а образованная часть этого племени была носительницей сербской поздневизантийской культуры, реликтом чего является - в числе прочего - албанский двуглавый орел. (Исключение составляют жители побережья Адриатики).
Предки албанцев вышли на легендарную Косовскую битву именно в составе сербского войска св.князя Лазаря. А герой Милош Обилич, ценой своей жизни поразивший султана Мурада, воспет не только в сербском, но и в албанском фольклоре: у албанцев почитается витязь по имени Милош Копилик. Прозвище Копилик восходит к неблагозвучному для житийного канона прозвищу Кобылич, которое, по-видимому, и было заменено на ставшее хрестоматийным Обилич[2].
После поглощения Балканского полуострова османами, сербско-албанские взаимоотношения качественно не изменились. Поражение сербской армии св. кн. Лазаря на Косовом Поле привело к утрате независимости, что не означало духовного порабощения.
Сербы попали в вассальную зависимость к туркам. Баязет, сын погибшего султана Мурада, заключил дружественный союз с наследником князя Лазаря - Стефаном. Стефан отдал свою сестру - Деспину замуж за Баязета; кроме того, он обязался поставлять сербские войска в турецкую армию и командовать ими[3].
Скендербег
Сын албанского князя был заложником при дворе султана. Там его воспитали, выучили и насильственно обратили в ислам. Так Георгий Кастриоти стал Искандер-беком (алб. Скендербей).
В историю Скендербег вошёл как вождь восстания, которое шиптары до сих пор празднуют в качестве национального праздника. Речь идёт о 28 ноября 1443 года, когда албанские старшины провозгласили Скендербега главой княжества Кастриоти. К восстанию Скендербега побудило триумфальное шествие венгерского войска, выступившего в крестовый поход против Османов. К венгерским крестоносцам присоединились и сербские дружины - и к ноябрю этого года у турок был отбит город Ниш. Тогда-то Скендербег с тремя сотнями верных ему людей покинул турецкий лагерь, публично отрёкся от Ислама и возглавил восстание албанцев.
Несмотря на то, что спустя год после этих событий, в ноябре 1444 года крестоносцы короля Владислава III потерпели поражение, Скендербег продолжил борьбу с турками, заключив союз с Венгрией и Венецией.
После падения Константинополя турки попытались наладить отношения с правителями христианских княжеств Балканского полуострова. Однако, отважный князь продолжил борьбу с турками и на подавление очередного албанского восстания был отправлен выдающийся османский полководец Махмуд-паша Ангелович - обращённый в ислам серб. Стремительно перемещавшемуся по всему адриатическому побережью отряду Скандербега удавалось избежать разгрома и для турок подавление восстания стало просто вопросом принципа. Воины албанского князя то скрывались в горах, то погружались на галеры и исчезали в море. Так продолжалось до тех пор, пока не пришла весть о том, что отважный воин скончался от малярии.
Узнав о смерти Скендербега, султан воскликнул: «Наконец-то Европа и Азия принадлежат мне! Несчастное христианство. Оно потеряло и свой меч, и свой щит».
Отец героя похоронен в сербском монастыре, а сам легендарный албанский князь был и остается олицетворением сопротивления захватчику. Спустя несколько столетий соотечественники великого шиптаря вернутся на земли Косова, чтобы, приняв Ислам, выступить в роли верных охранителей турецкого государства, кровно заинтересованных в том, чтобы ничто не угрожало бы могуществу Османской империи.
Державостроение турок
Итак, несмотря на то, что гибель Скендербега означала ликвидацию автономии албанцев и окончательному установлению в этой части Балканского полуострова турецкого владычества, ни о какой насильственной исламизации шиптаров в то время речь ещё не шла. Более того, в силу целого ряда причин турецкое завоевание на протяжении еще более 200 лет не переходило в рабство.
Во-первых, завоеватели были сравнительно малочисленны. В Европе им противостояли массы населения, значительно более многочисленные, нежели в любой из покоренных стран Азии, и более разнообразные и сложные по своему национальному, религиозному, политическому характеру. Осуществить их ассимиляцию было достаточно сложно.
Во-вторых, физическое притеснение породило бы недовольство и спровоцировало бы антитурецкую активность. Зачем туркам новые проблемы, на разрешение которых приходилось бы снимать войска с рубежей империи?
Исходя из этих соображений, Мурад предпочел проводить в отношении местных христиан политику определенной терпимости. Он использовал в войнах тысячи воинов христианского происхождения и нередко под руководством их собственных князей. В качестве платы за службу им гарантировались освобождение от налогов и право пользоваться выделенными государственными землями и доходом с них.
Османская империя была в целом веротерпимой. Тем не менее, духовные вопросы проецировались на плоскость социальной жизни: путь в «эшелоны власти» лежал через «обрезание и отуречивание».
Именно «потурченцы» - перешедшие из христианства в ислам - были опорой стамбульских султанов. Из «потурченцев» состояла турецкая гвардия - янычары.
Несмотря на то, что сейчас много звучит ревизионистских вещей, суть которых сводится к тому, что, дескать, для многих родителей отдать мальчика в янычары означало чуть ли «вывести его в люди», нужно понимать, что янычары комплектовались за счет девширме - «налога кровью».
Т.е. речь идёт не о каком-то там выборе и отборе, а о насильственным обращении отобранных у родителей христианских детей и подростков. Воспоминание о «налоге кровью» - одно из самых ненавистных для балканских христиан проявлений турецкого ига.
Точно так же и визирями (министрами) зачастую были перешедшие в Ислам представители покорённых турками народов. Благодаря этому султан был частично защищен от интриг, поскольку визирь не имел кровной привязанности ни к какому из кланов. Следовательно, могущественные мусульманские семьи не могли напрямую - через своих людей - воздействовать на «вектор политики».
Среди «потурчанцев» было немало выходцев как из сербских, так и из шиптарских родов, а кровно-племенные связи и у тех, и у других были достаточно сильными. Родич, «выбившийся в люди», воспринимается как благодетель. Достаточно вспомнить великого визиря Мехмет-пашу Соколовича, обращённого в Ислам боснийского серба, который в 1567 году добился восстановления Сербского патриархата. Турки, дав разрешение на восстановление автокефалии Сербской Церкви и т.о. фактически выделения сербов из общеправославного миллета[4], преследовали политические цели.
Теперь турки, покорив сербских князей, фактически ликвидировали вековой бич сербов - феодальную раздробленность. Утратив политическую независимость, сербы, тем не менее, обрели духовное единство - теперь, при сохранении военно-административного владычества турок, было ликвидировано культурно-религиозное владычество греков. И устойчивость Османской империи было гарантом того, что такое положение вещей сохранится. Теперь не только прекратился отток христианского населения в Австрийскую империю, но в лице сербского православного населения Османская империя обрела лояльных подданных.
Такое положение вещей сохранялось до конца XVII века. XVI-й век - эпоха сербских визирей, XVII-й - албанских.
Османы делают ставку на исламизированных албанцев
События конца XVII-го в. коренным образом изменили судьбу сербского народа.
После того, как Ян Собесский разгромил турок под Веной, «Священный Союз», объединивший Австрию, Венецию и Польшу, вторгся в пределы Османской империи.
Сербы, испытавшие возрождение, видят в турках поработителей и, потому, присоединяются к католической армии. Война закончилась подписанием неблагоприятного для турок Карловацкого мирного договора, который продемонстрировал то, что эра Османской экспансии завершена. Турки утратили значительные территории, однако, населённые албанцами и сербами края остались под контролем султана. И теперь османы предпринимают ряд мер для того, чтобы обезопасить свои рубежи.
Сербам доверия больше нет, поэтому население Косова и Метохии подвергается резне. Предвидя такую развязку, Печьский патриарх Арсений вместе с 37 тысячами православных семейств решает уходить в Австрию. В городах Печь, Приштина и Призрен оставляются гарнизоны, состоящие из татар, однако оставлять гарнизоны сколь угодно долго было невозможно, поэтому великий визирь предложил заселить эти плодородные долины жителями нищих скалистых вершин.
Итак, есть плодородные долины Метохии и Косова поля, обезлюдевшие после войны, великого исхода и репрессий; и есть также и шиптари-пастухи, которые крайне нуждаются в плодородной земле. Совершенно логично было бы дать возможность шиптарям существенно улучшить жилищные условия. Причем переселенцы прекрасно будут отдавать себе отчет в том, кому именно они обязаны своим новым положением...
Благополучие албанцев, поселившихся на равнинах, целиком и полностью зависит от стабильности Империи. Рухнут османы - вернуться сербы. Вернуться сербы - сгонят с долин и загонят обратно в «страну орлов и камней». Так горцы-шиптари окончательно стали преданными слугами Порты.
Граница албанских земель не менялась в течении первых двух веков турецкого владычества на Балканах - во время роста и усиления Турции. И лишь тогда, когда покоренные турками христианские народы, в первую очередь, сербы, покушаются добиться освобождения, албанцы-мусульмане начинают формироваться в щит, отделяющий Империю от беспокойной провинции.
Остаётся добавить, что происходило это в период правления великих визирей из албанского клана Кёпрюлю[5], правивших Османской империей с 1656-го по 1735-й.
Колонизация албанцами земель Старой Сербии
Колонизация албанцами земель Старой Сербии происходила следующим образом: вначале в горах появились вооружённые албанские удальцы, похищающие детей, пасущих скот. Крестьяне, занимающиеся земледелием, боятся отправлять их на горные пастбища, находящиеся вдалеке от сел, а вблизи поселений не так-то много места для выпаса крупного скота. Следовательно, сокращаются стада - начинает хиреть хозяйство. Потом бандиты, обнаглев от безнаказанности, подбираются к селениям и начинают терроризировать сельское население.
Вслед за этим 2-3 семьи селятся в сербском селе и продолжают демонстративно поддерживать связи со своими воинственными соплеменниками. Сербы начинают в отчаянии покидать родные места или же пытаются приспособиться к новым условиям - принимают ислам. Исламизации были подвержены в первую очередь те края, где число албанцев было наибольшим. Первое поколение исламизированных сербов (которых еще можно было назвать «криптохристианами») сохраняли язык. Они тайком продолжали славить старые христианские обычаи (Крестную Славу, Пасху, Рождество, кумовство). Далее, мощное албанское окружение оказывает влияние на одежду и на язык: вне семейного круга сербы-мусульмане начинают пользоваться тем диалектом, на котором общались пришлые инородцы.
Социальная мимикрия провляется в том, что сербы перенимать внешние элементы быта господствующей этно-культурной группы. Албанизация исламизированных сербов начиналась чаще всего в третьем поколении после принятия Ислама. Смешанные браки расширяли именно албанские племенные сообщества т.к. ребенок считался уже албанцем.
Православные сербы еще очень долго называли своих исламизированных, а позже албанизированных соплеменников не арнаутами, но арнауташами - до тех пор, пока спустя несколько поколений не блекло воспоминание об их славянском происхождении.
И, все же отличия между албанцами и сербами-мусульманами были немалыми. В первую речь идет о стереотипе поведения. Албанизированные сербы представляли собою «униатский» социо-культурный тип. На сербском этническом просторе и позже было значительно больше такого элемента, нежели настоящих албанцев. Потомки арнауташей либо развили мощную приспосабливаемость и пробивную способность и составили существенную часть нынешних косовских «албанцев».
Другая часть арнауташей стала идентифицировать себя турками - что для сербского менталитета неудивительно, ибо сербы привыкли религиозную принадлежность идентифицировать с нацией. Потомки сербов-римокатоликов в конечном итоге становятся хорватами, потомки сербов-мусульман - турками.
Албанское национальное пробуждение
Вплоть до второй половины XIX века ни о каком национальном самосознании албанцев речи не шло. Кстати, албанцы-христиане тоже переселялись из-под турецкой власти. Большинство уезжало в соседнюю Италию, но часть эмигрировала и в Новороссию (Знаменитые Арнаутские улицы в Одессе)
Албанцы позиционировали себя по вероисповеданию, и по принадлежности к фису. Стимулом к национальной деятельности стало намерение разделить края, населённые шиптарами, между Сербией, Черногорией и Болгарией. Это вселило тревогу не столько даже в сердцах самих албанцах, сколько в умах дипломатов из имперских столиц.
Весной 1878 года в Константинополе был создан Албанский Янинский комитет, который выступал за право албанцев создать свою автономию в составе Османской империи. Декларация об автономии Албании была принята во время работы Призренской Лиги летом того же года.
Сейчас нередко можно встретить отождествление духа Призренской Лиги с духом более позднего Албанского Просвещения, но это не корректно.
Программа Призренской Лиги недвусмысленно демонстрировала именно османское самосознание активистов этого движения:
«Цель нашей Лиги - не принимать и остаться на расстоянии от любой власти, кроме Порты, и бороться с оружием в руках за защиту всей территории. Наша главная цель сохранение царских прав неприкосновенного его величества султана, нашего господина. Поэтому все те, кто этому противится и мешают миру, те, кто стремится ослабить авторитет власти, те, кто этому помогает, будут рассматриваться как враги нации и родины...
Мы будем защищать наши жизни, богатство и честь на основе высокого религиозного закона Шариата... Если Сербия мирным способом не уйдет с бесправно занятых территорий, то мы пошлем против нее башибузуков (хакинджилеров), и будем стараться до конца занять те территории, и в том же ключе будем действовать против Черногории...
На основе данного слова, мы, представители непобедимых героев Северной Албании, Эпира и Боснии, тех героев, которые с рождения не знают другой игры, кроме оружия, и которые готовы отдать свою кровь за Царство, за нацию и за родину».[6]
В силу ряда причин Призренская Лига не получила нужной поддержки вне Косова и Метохии. Например, мусульманский радикализм был чужд жителям Албанского побережье Адриатики (где преобладали шиптары-римокатолики), или в Эпире (где местные албанцы исповедовали Православие), или во внутренних горных районах, где Ислам был не настолько чист, как в среде косовских шиптаров, и где был распространён суфизм (Суфийские ордена были распространены по всей территории Османской империи, так им покровительствовали султаны. Например, на Косово был распространен орден бекташийя, от которого косовские албанцы заимствовали свой головной убор - полукруглый белый колпак).
Порта отказалась обсуждать вопрос о создании автономного албанского вилайета, и в ответ на это в 1880 г. руководство Лиги заявило о разрыве связей с Османской империей. Мятеж косовских албанцев был подавлен и с Портой, а ее вооруженные силы заняли основные центры Косова и Западной Македонии.
Призренская Лига была ликвидирована и «албанское национальное пробуждение» временно притихло, с тем, чтобы к моменту, когда турки в результате 1-й Балканской войны будут оттеснены к Стамбулу, на политической карте появилось независимое албанское государство в современных границах.
Государство, впрочем, получилось весьма неустойчивое, только в межвоенные 20-30-е годы непрерывно сменялись не только кабинеты министров, но и формы правления: княжество (1914-1925) - республика (1925-1928) - королевство (1928-1939)...
Видимо, одной из причин такой рыхлости было то, что «демократическая парламентская монархия», пребывающая в границах, определённых в Лондоне в 1913 году, не обладала необходимым потенциалом, чтобы воплотить в жизнь идею собирания в одном государстве всех шиптаров, проживающих в этой части Балкан.
Эту идею могли реализовать пассионарные косовские албанцы, опирающиеся на внешнюю силу - на Италию, на Третий Рейх, наконец, на Соединённые Штаты.
Дивизия СС «Скандербег»
Так, после сокрушения королевской Югославии в 1941-м албанские территории в итальянской оккупационной зоне в Черногории, славянской Македонии и наибольшей части Косова и Метохии были переданы Албании, пребывавшей тогда под протекторатом Италии. Таким образом, была воплощена в реальность одна из идей, озвученных ещё Призренской Лигой.
Когда было объявлено о капитуляции Италии, албанцы осталась союзниками Рейха в борьбе против антифашистской коалиции с единственной целью - сохранить Великую Албанию. Не случайно именно в сентябре 1943 г. в присутствии представителей албанцев из Космета, Черногории, западной части Македонии и Новопазарского санджака под патронатом Третьего Рейха была возрождена Вторая Призренская Лига.
После выхода Болгарии из состава гитлеровской коалиции в сентябре 1944 г. границы Албании (перешедшей тогда под немецкий контроль) были расширены до Скопье и оттуда вдоль линии Куманово - Прешево - Буяновац.
В отличие от итальянцев, немцы понимали, на кого конкретно нужно опереться. Так 1 мая 1944 года из албанских мусульман-суннитов (в основном) Косова и Метохии была сформирована дивизия СС «Скандеберг». Албанские эсэсовцы свели счёты с теми, кто чувствовал себя в относительной безопасности до тех пор, пока при власти были итальянцы. Речь идёт о резне сербских священников и депортации в лагеря смерти скрывавшихся в итальянской зоне оккупации югославских евреев.
Кроме карательных функций, впрочем, дивизия ничем себя не зарекомендовала, и когда стало ясно, что никакой Великой Албании под покровительством «тысчелетнего Рейха» не получится, из дивизии дезертировало порядка 3,5 тысяч бойцов-шиптаров. Дивизию «Скендербег» расформировали, а оставшихся бойцов включили в дивизию СС «Принц Евгений», которая, как известно, капитулировала лишь в мае 1945.
История с карателями из дивизии «Скандербег» поучительна тем, что несмотря на то, что религиозность не является добродетелью, присущей племени шиптаров, и помимо поговорки про веру и саблю существует ещё одна поговорка: "Религия албанцев - албанизм", тем не менее, внешние силы, желающие разыграть албанскую карту, ставку всегда делают именно на албанцев-суннитов.
Так было и при султанах, и при Адольфе Гитлере. Так было и при Билле Клинтоне.
Часть вторая
Исламизация Боснии проходил совсем иначе, нежели исламизация тех краёв, где сосуществует славянское население с албанским.
Одной из причин этого является, несомненно, психологическая особенность боснийцев.
Боснийские особенности динарского психотипа
«Одна особенность преобладает в общебоснийском менталитете. Очень крепко держатся того, что восприняли как правильное. Из-за несокрушимых волевых качеств, присущих боснийцам, их считают «твердолобыми». Без сомнения именно из-за этого считают их менее гибкими в интеллектуальном и моральном смыслах. У них меньше полёта и вдохновения по сравнению с герцеговинцами. В анекдотах боснийцы преподносятся туповатыми и даже равнодушными», пишет этнопсихолог Йован Цвийич. [7]
«В каком смысле и насколько влияние Ислама изменило душу мусульманских динарцев? [8]
Могу привести результаты некоторых наблюдений, и не могу точно утверждать: насколько верно динарские магометане усвоили дух Корана. Но, безусловно то, что они пребывают в убеждённости, что они лучше поняли этот дух, нежели османы или туркуши (как они их называют). Тем самым показывая, что туркуши «недостаточно магометане», а они, боснийцы, лучше паши и визиря понимают веру. Подчас воображают, будто они большие мусульмане, нежели сам султан, его халифы, наследники Магомета.
Эта убежденность особенно ярко проявился в начале XIX века, когда султаны в европейской части Турции хотели ввести реформы по европейскому начину. Во время бунта 1831 года мусульманские бунтовщики потребовали у визиря Травника сбросить новую униформу французского образца, и, как заповедует вера Магометова, потребовали от него сотворить молитву очищения от христианского, «гяурского» духа.
Огорчённые «гяур-султаном», «христианским» султаном, они собрали многочисленный вооружённый отряд и двинулись в Стамбул, дабы собственными глазами убедиться в том, что «султан - настоящий». Хотели убедиться в том, что султан обрезан по всем правилам Корана.
Они усвоили все неоспоримые истины и обетования исламской веры - представление о райских садах Джаннат с гуриями и реками из молока и мёда.
Но несомненно то, что самое глубокое впечатление на динарских мусульман оставила вера в судьбу, согласно которой всё, что с человеком случается в жизни, предопределено заранее. «Кадар», смирение перед долей, играет в жизни боснийских мусульман то же значение, как и в самых чистых мусульманских регионах. Складывается впечатление, что эта вера в судьбу оказала воздействие и на динарских христиан, и укрепила в них буквальное понимание того смысла, о котором мы упомянули». [9]
Интересно, что в некоторых произведениях свт. Николая (Велимировича) любое упоминание о фатализме сопровождалось припиской: «как говорят наши мусульманские братья, судьба». Т.е. в обыденном сербском сознании фаталистичность прочно ассоциировалась именно с мусульманским мировоззрением. В отличие от русского сознания, куда фатализм пришёл из дворянских гостиных, отголосками увлечений ренессансом язычества.
Однако, вернёмся к Цвийичу. В повествовании об особенностях психотипа мусульман Боснии, он напоминает о том, что ещё в средневековье боснийские и хумские магнаты были достаточно сильны, однако, не настолько, чтобы стоять вровень с банами и королями прочих сербских земель. Под привычным нам названием Босния впервые упоминается в сочинении императора Константина Багрянородного «Об управлении империей», написанном в середине Х века. В это время произошёл распад общесербского государства Дукля (или Диоклея), одним из осколков которого и стала Босния.
После присоединения Хорватского королевства к Венгрии в 1102 году, «Боснийское Герцогство» становится вассалом мадьярских королей. Во время императора Мануила Комнина Босния ненадолго становится вассалом Византии, но затем снова возвращается под власть Венгрии. И остаётся её вассалом вплоть до завоевания страны турками в 1463 году.
Турецкое владычество
Первым следствием турецкого завоевания было переселение больших масс жителей Боснии и Герцеговины в соседние края: Далмацию, Славонию и Хорватию. Интересно, что в первую очередь переселяются жители речных долин.
Следует отметить, что «богумильская теория» (происхождение боснийских мусульман от секты богумилов) носит политический характер и не может быть однозначно подтверждена. Изначально ислам принимала верхние классы населения, прежде всего местная знать для сохранения своего статуса, привилегий, прежде всего - землевладения, исламизация горожан была вызвана прежде всего дискриминацией христианского населения, как социальной, так и налоговой - христиане платили дополнительные налоги харадж и джизья, подвергались ряду ограничений и в целом существовали на правах людей второго сорта. Принятие ислама давало новообращенному заметный социальный рост и облегчало налоговое бремя.
«Значительная часть непереслившегося населения принимает ислам. Особенно это касается православных и богумилов, католики были в большей мере защищены соседними католическими государствами, и, пожалуй, это было одной из причин, по которой некоторые православные семьи переходили в католическую веру, которая им была ближе ислама. Православную веру сохранили жители горных непроходимых областей, которые находились вдали от городов и крупных дорог. Есть знаки, указывающие на то, что многие православные - как старожилы, так и пришлые - начали в то время крупными массами переселяться из долин в горы. Абсолютное большинство изученных сёл, которые расположены выше 600 метров над уровнем моря, основаны с конца XV-го по XVIII-й век. Вплоть до XVIII-го века господствовал такой расклад: городское население составляли мусульмане, долинное - мусульмане и католики, а горное - православные.
<...> Православные имели исключительно характер горца.
Все горные народы Средней и Южной Европы имеют общие черты: они обладают большей жизнестойкостью по сравнению с равнинными соседями.
Гора даёт мало пищи, много детей и достаточно здоровья». [10]
Непроходимые горы спасали не только от исламизации, но и от эпидемий, которые выкашиали в средние века целые города и даже области.
Описывая миграционные процессы, которые также оказали существенное влияние на становление той этнорелигиозной картины Боснии и Герцеговины, которая более-менее сохраняется и по сей день, Йевто Дедиер в опубликованном более сотни лет назад исследовании [11] обращает внимание на то, что края эти пополнялись пришлым мусульманским населением в рамках трёх волн.
Первая волна связана с экспансией турок - это заселение этого края воинами, чиновниками и имамами, прибывающими в Боснию из азиатской части Османской империи.
Вторая и третья волны уже связаны с закатом блистательной Порты. Речь идёт как о населении покидавшем относительно недолго удерживаемых турками краёв: Далмации, Лики, Славонии и частично Венгрии, так и о бывших жителях сербских городов Ужице, Шапца, Валево и Белграда, которые не желали оставаться подданными «гяурского» Князя Сербии.
Однако, все эти волны миграционные - это лишь дополнение к тому магистральному процессу, который имел место в Боснии.
Речь идёт о том, что тут - в отличие от прочих мест на Балканах - верхушка общества приняла новую веру практически полным составом. Причина, как нам кажется, кроется в том, что боснийские магнаты были приверженцами т.н. «босанской церкви», равноудалённой как от Рима, так и от Константинополя. Югославские источники старательно преподносят ситуацию с «босанской церковью» таким образом, будто речь идёт о некой национально-культурной традиции, хотя и проговаривают время от времени о том, что в первую очередь исламизации были подвержены именно богумилы.
По всей вероятности т.н. «Босанская церковь» представляла собою не совсем антисистему, наподобие еретических сообществ катаров, альбигойцев и пр. гностиков, но была неким протопротестантским образованием, где антиклерикальный настрой вполне уживался с почитанием Христианских святынь. Именно этот настрой, эта приверженность к культуре, одинаково чуждой как католицизму, так и православию, и сыграла решающую роль в стремительной исламизации региона.
Впрочем, как представители югославянской идеологии, так и авторы, стоящие на православных (иравно и католических) позициях подвергают критике «Богомильскую концепцию». Во-первых, «богумильская концепция» позиционирует нынешних боснийских мусульман не просто чем-то иным, а вовсе не потомками исламизированных славян-католиков (или православных сербов), но, эта концепция позволяет позиционировать нынешних боснийских мусульман вообще не славянами, а... готами, воспринявшими славянский язык (штокавский диалект) и славянскую же письменность (в основном - кириллическую традицию).
Интересно, что, несмотря на то, что сами боснийские мусульмане не идентифицировали себя славянами (о чём будет сказано ниже), но они славянизировали разноплеменный мусульманский элемент этого уголка Османской империи.
Затирание сербского самосознания в среде мусульман Боснии и Герцеговины
Жизнь среди иноверного окружения католиков хорватов и православных сербов привела к тому, что боснийские мусульмане отождествили себя не с единоязычным окружением, но с единоверными им турками. Проблему затирания сербского самосознания в среде мусульман Боснии и Герцеговины предметно исследовал наш коллега профессор Зоран милошевич. Приводим обширную цитату из его работы «Йован Цвийич и боснийско-герцегоинские мусульмане» [12]:
«Когда Цвийич исследовал этническое состояние Боснии и Герцеговины, он пришёл к заключению, которое неустанно высказывал в разных местах, что боснийско-герцеговинские мусульмане являются этническими сербами, а Босния и Герцеговина - сербские земли. [13] Между тем, Цвийич обращает внимание на то, что сербское самосознание среди них поблёкло, а некоторые и вовсе утратили его. Особенно это заметно среди мухаджиров (переселенцев) из Боснии и Герцеговины в Турцию после оккупации этого края Австро-Венгрией.
«Не помогает и то, что говорят они на нашем языке. Нет и следа от ощущения того, что они представляют с нима единое целое. Если им напомните об этом, ясно увидите- насколько это далеко от их сознания; так же далеко, как ясно и близко то, что из-за веры они - то же самое, что и турки. <...> Идут, стало быть, в далёкий и совсем чужой край, заблуждаясь на свой счёт, считая себя турками». [14]
И эти несчастные мухаджиры, только лишь добравшись до Турции, ощущают себя иноплеменниками, не турками, и что с турками - кроме веры - не имеют ничего общего.
Показателен случай, который Цийич отметил о возвращении одного мухаджира из Турции в Боснию. «Однажды утром», отмечает Цвийич, «приехал на железнодорожный вокзал Топчин в южной Македонии, чтобы попасть на поезд, следующий из Салоник в Белград. Удивился, увидев на станции одного боснийца средних лет, который намеревался ехать в том же напрвлении, что и я. Обычно боснийцы едут в другую сторону - из Белграда в Салоники. Стоило мне обратиться к нему по-сербски, как он тут же увязался за мною.
Моим спутником оказался мухаджир, который возвращался в Боснию. Переселился с женой и четырьмя детьми двадцать лет назад, был зажиточен. Дети поумирали, и поэтому он часто менял места жительства в Македонии. В конце концов остался без детей и без всего...
Теперь он понимал, что турки - настоящие турки - это нечто совсем другое, и что с ними у него нет ничего общего, кроме веры. Ему сейчас ясно, что мы ему ближе, нежели османы. Этот растерянный человек возвращается в Боснию, чтобы там умереть...
Когда ему напомнил о том, что предупреждали же о том всех, кто собирался перселяться, он лишь стукнул себя по лбу и воскликнул:
- Твёрдая боснийская голова никого не слушала. И мне говорили то же самое, но не верил!»
Попытки вернуть боснийских мусульман в сербский национально-культурный корпус
Сразу после воссоединения всех сербских краёв в одном государстве - Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев - возникла надежда, что мусульмане Санджака, Боснии и Герцеговины вновь станут сербами. Надежда эта подкреплялась убеждённостью в том, что критерием принадлежности к одному народу является языковая общность.
Вся история как первой, королевской, так и второй, коммунистической Югославий, показывает, что такая постановка вопроса является следствием целого ряда утопических представлений об устроении человеческого общества.
После развала Югославии и провозглашения независимой Боснии и Герцеговины, славяне-мусульмане в 1993 г. вернулись к использованию самоназвание «Бошняки».
Это самоназвание изначально не было обозначением географическим, поскольку, например, хорватский автор после посещения Боснии в 1839 году отмечал: «В Боснии христиане не смеют называть себя босняками: говоря босняки, мусульмане имеют в виду себя, а христиане - только боснийская райя или влахи». [15]
Тогда этот этноним не закрепился, при австрийцах, и позже - при коммунистах - славяне-мусульмане назывались Muslimani, точнее - Мусульмане в смысле нации.
Помаки, горанцы и торбеши
Кроме потурченцев Боснии и Ново-Пазарского Санджака на Балканах существуют ещё три группы славян-мусульман.
Помаки - это исламизированные болгары, которые так же считаются потомками богумилов, добровольно перешедших в ислам одномоментно и «всем миром». Часть помаков была болгаризирована в 1990-х годах, на начальном этапе тех процессов, которые вначале воспринимались в качестве «болгарского возрождения». Однако теперь - так же, как и везде на Балканах, в среде помаков пропагандируется отказ от славянского самосознания. Помаки Болгарии используют латинский алфавит, справедливо считая кириллицу атрибутом именно Православной Цивилизации. Себя помаки идентифицируют в качестве потомков славянизированных турок.
А относительно недавно появился достаточно элегантный миф о том, что помаки являются не просто потомками перешедших в ислам бывших богумилов, но - якобы потомками переселённых в эту часть бывшей Византийской империи павликан. Иоанн I Цимисхий в Х веке переселил павликиан из Малой Азии во Фракию с центром в Филиппополе для охраны границы. [16] В православие обратить их так и не удалось, несмотря на то, что при императоре Алексее I Комнине такие попытки предпринимались.
В настоящее время помаки проживают компактной замкнутой общиной к югу от Пловдива. В Македонии помаков называют «торбешами».
Этноним «торбеши» имеет уничижительный характер. [17] Местные славяне-христиане обзывали таким прозвищем того, кто поменял веру за «торбу» муки. В свою очередь сами македонские мусульмане возражают, утверждая, будто такое название они получили вследствие того, что во времена османов их предки были успешными торговцами.
Другой компактной группой славян-мусульман явялются т.н. «горанцы», проживающие на юге Косова и Метохии. Горанцы - в отличие от арнауташей - т.е. албанизированной потомков части сербов-мусульман Косова - сохранили сербский язык и не приняли албанского самосознания. Кстати, болгарские исследователи относят сербов-мусульман Горы, т.е. «горанцев», к «торбешам». Иными словами - всё к тем же «помакам».
Однако, торбеши и горанцы в отличие от помаков Пловдива, испытывают на себе албанское давление. И, дабы избежать этого давления, славяне-мусльмане совершенно логично выбирают именно ту идентичность, которая явялется воплощением защиты идеалов своей веры в культурном и политическом пространстве.
«В последнее время у македонцев-мусульман можно наблюдать один любопытный процесс. Например, в с.Дебреште (Пприлепско) совершается переход мусульман в «турок», школьники изучают турецкий. С 90-х ХХ века некоторая часть македонцев-мусульман в р-не Долна Жупа декларируют себя как «турки». При этом они не знают турецкого языка, пользуются македонским, но запрещают изучать его своим детям, и те изучают турецкий. Причина подобного поведения в том, что после провозглашении независимости Македонии (1991 г.) эти люди поверили в слухи о том, что если не объявить себя турками. То можно подвергнуться христианизации». [18]
Всё логично.
Окатоличенные славяне запада Балкан - подданные Габсбургов - в конечном итоге растворились в Хорватском национально-культурном корпусе. Православные, воспринявшие культуру Святосавия (почитание Крестной Славы), становятся в конечном итоге сербами. А мусульмане - рано или поздно - выбирают именно турецкую идентичность Почему? . Тем более, что Турция Эрдогана - это уже больше не либеральная недоевропейская республика с политической нацией, а государство, способное реализовать имперский проект наднационального государства, поддерживающего такую культуру, которая будет альтернативой как евросоюзному всесмешению, так и радикализму арабоислама.
Т.е. Турция - в том виде, в котором она начала перестраиваться Давутоглу и перестраивается Эрдоганом - вполне соответствует идеалам славян-мусульман Балканского полуострова.
Следовательно, внуки, точнее, даже дети нынешних бошняков, горанцев и помаков скорее всего будут самоопределяться как турки.
Нужно отдавать себе отчёт в том, что окончательную точку в вопросе возможного возвращения потомков потурченцев к сербской идентичности поставила боснийская война 1992-1995 гг. с ее ужасами, кровопролитием и разрушениями, ставшая для современных бошняков основой их самоопределения. [19]
Примечания
[1] Исключение составляет период с 1444 по 1478 гг., когда в результате антитурецких крестовых походов была временно восстановлена власть сербских князей, а часть краёв, населённых предками современных албанцев, были признаны как турками, так и итальянцами в качестве независимого государства.
[2] Битва на Косовом поле - одно из самых кровопролитных сражений средневековья. Четыре пятых ее участников полегли там. Легенда, ставшая краеугольным камнем сербского самосознания, рассказывает, что накануне решающей битвы на Косовом поле в 1389 г. князь сербский Лазарь имел видение, где ему предлагался выбор - царство земное или Царство Небесное. Св. князь выбрал Небесную Сербию - и сонм священномучеников Косова поля спаял враждовавших между собою сербов, рассеченных границами феодальных владений.
[3] В первой половине XV века, когда вследствие угрозы со стороны Тамерлана натиск османов временно ослабел, сын св.князя Лазаря, Стефан предпринял попытку восстановления Сербского государства. Он принял византийский титул деспота и, опираясь на союз с Венгрией, которая передала ему Белград, вновь подчинил ряд южносербских областей. Весь XV век сербские края представляли собою арену сопротивления, которое оказывали туркам сербы и венгры. А когда на турок обрушился Янош Хуниади, то к антитурецкому союзу присоединился и мятежный Скендербег.
[4] Миллет - юридический термин, распространённый в мусульманских странах - религиозная конфессия, обладающая автономными административными учреждениями (в сфере судебного производства, образования и т. д.), расположенными в специально отведённых для этого кварталах городов. В XV-XX веках понятие «миллет» получило широкое распространение в Османской империи для разделения населяющих её народов по религиозному признаку.
[5] Речь в данном случае идёт о великих визирях Фазыле Мустафа-паша Кёпрюлю (10 ноября 1689 - 19 августа 1691) и Хусейне-паша Кёпрюлю (17 сентября 1697 - 4 сентября 1702)
[6] Цит. По: Пономарева Е.Г. Проект "Косово": мафия, НАТО и большая политика / Е.Г. Пономарева // De Conspiratione. Сборник монографий / Сост. А.И. Фурсов. - М.: КМК, 2013. https://history.wikireading.ru/387488
[7] Jован Цвиjић. Иво Андрић. О балканским психичким типовима. Београд. Просвета. 1988. С. 55
[8] Динарская раса - антропологический тип европеоидной расы. Получила название в честь Динарских Альп. Термин был введён в начале XX в. французским антропологом И. Деникером. Наиболее характерные представители - жители Герцеговины и Черногории
[9] Jован Цвиjић. Иво Андрић. О балканским психичким типовима. Београд. Просвета. 1988. С. 56
[10] Др Jевто Дедиjер. Пориjекло Босанско-Херцеговачког становништва. Православлье. Вриjеме и Босна. Поуке из Православльа и прошлосте Босне. Шабац. Бели Анђео, Шабац/Српска Православна Црквена Општина Добоj. 2002. С.13
[11] Первая публикация указанного сочинения: Преглед, Сараjево, 15. jануара 1911, год I, броj 7 и 8, С.421-431
[12] Зоран Милошевич. Jован Цвиjић о Босанско-Херцеговачким муслиманима. http://www.carsa.rs/jovan-cvijic-o-bosansko-hercegovackim-muslimanima/
[13] Јован Цвијић, Говори и чланци, Сабрана дела, САНУ, Књижевне новине, Завод за уџбенике и наставна средства, Београд, 1987, С. 76.
[14] Јован Цвијић, О исељавању босанских мухамеданаца, Књижевни гласник, 16. 6. 1910, стр. 199. Упор. A. Benac/D. Sergejevski/Đ. Mazalić, Kulturna istorija Bosne i Hercegovine, Narodna prosvjeta, Sarajevo, 1955
[15] Фрейдзон В. И. К истории боснийско-мусульманского этноса. - Формирование наций в Центральной и Восточной Европе. - М.: Наука, 1981. - С. 330.
[16] Корж И. А., Темелски Хр. Болгария // Православная энциклопедия. - М. : Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2002. - Т. V. - С. 570-614.
[17] В. Кѫнчовъ. Македония. Етнография и Статистика. http://www.promacedonia.org/vk/vk_1_b2.htm
[18] Игнатьев Р.Н. «Метанастасические движения», «культурные пояса» и «психические типы» Йована Цвийича в связи с балканской модернизацией. - Человек на Балканах: социокультурные измерения процесса модернизации на Балканах. - Спб.: Алетейя, 2007. - С. 331-332
[19] Автор выражает благодарность научному сотруднику Отдела современной истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы Института Славяноведения Георгию Николаевичу Энгельгардту, ознакомившемуся с рукописью и сделавшему ряд замечаний по существу вопроса.
