Вечер в сочельник выдался как по заказу: морозный и ясный. В небе мелкими бриллиантиками мерцали звёзды, ярко светил месяц, а в воздухе была разлита особенно бодрящая зимняя свежесть. Весело прибежать в такой морозный вечерок домой, скинуть холодное пальто и, потерев покрасневшее лицо, выдохнуть: «Ух, хор-р-рошо!». Мороз к ночи усилился, и потому на улицах было безлюдно и как-то по-особенному тихо. Казалось, что весь маленький провинциальный городок застыл в ожидании чего-то несказанно прекрасного и важного!
Накануне прошёл сильный снегопад, и немногочисленные деревья в городском сквере, выходящем на центральную площадь, стояли укутанные в белые одеяния. Странным образом деревья напоминали группу людей - детей, подростков и взрослых. Большие деревья - взрослые - были одеты в длинные солидные шубы; средней высоты деревца - подростки - в просторные снежно-белые спортивные костюмы и шапки-ушанки. Среди же «малышни» - низеньких ёлочек и берёзок - особенно выделялась маленькая аккуратная ёлочка. Одета ёлочка-девочка была преотлично: в переливающуюся при лунном свете пушистую шубку, на её головке ладно сидела круглая белая шапочка, а две боковые веточки напоминали призывно раскинутые для объятий ручки в мягких рукавичках. Ни дать, ни взять - мамина любимица, первоклашка-отличница!
Мороз, тем временем, всё крепчал, а на небе среди звёзд ярко просияла новая - крупная и будто живая - так она вся переливалась! Но вот заскрипел под чьими-то неровными тяжёлыми шагами снег, и на единственную в сквере скамейку плюхнулся мужик. Он был без шапки, заскорузлая куртка была расстёгнута. В одной руке мужик держал открытую бутылку пива, в другой догорала сигарета. Вдруг тишину нарушило хлопанье больших крыльев, и недалеко от скамейки на дорожку опустилась большая растрёпанная ворона, видимо в надежде, что от человека ей может перепасть что-нибудь съедобное. Тут мужик открыл рот, и свежий морозный воздух осквернился невообразимой перегарной гадостью.
- Чё припёрлась? - обратился он к вороне и вяло махнул рукой в её сторону. Видно было, что мужик был так пьян, что лишний раз и пошевелиться ему было не просто!
Ворона отскочила, но не улетела, а продолжала сидеть на дорожке и рассматривала мужика, часто мигая острым злым глазом.
- Чё уставилась, говорю, ..., пьяных не видела? - с усилием проговорил мужик. - Ну, посмотри! Посмотри на Петьку Трофимова, посмотри, пьяная морда, на героя-афганца! Хотя ... это не ты пьяная морда, это я - пьяная морда! Ну и что? Хочу - пью, хочу - не пью! Не за...кусуваю! Хотя, ты погоди! - мужик полез в карман куртки и с третьей попытки вытащил из кармана огрызок колбасы. Бросил его вороне. Но та не двинулась с места и настороженно-внимательно смотрела на мужика.
-Чё, не хочешь? Видать ты не голодная! А я вот, когда в яме сидел там ... у них - он погрозил кому-то невидимому кулаком, - так и мышей жрал! Чё, не веришь? Было! - пробормотал он, и отхлебнул от бутылки.
Пока он пил, ворона подошла к огрызку, положила на него свою когтистую лапу и стала быстро есть.
- Во, молодец! - похвалил её мужик. - Правильно! Есть надо много и с аппетитом! Я так и дочке всегда говорил: «Кушай, Машенька, вырастишь тогда большая и красивая! Тебе, Манюшка, кушать надо много!». Тут мутный взгляд его упал на стоявшую невдалеке маленькую ёлочку.
- Ой, это ты, Ма... Машенька? - обратился было он к ёлочке, но мотнул головой и прошептал: «Не, показалось!».
- Слушаешь ты меня, ворона? - вдруг обратился он к птице. Ворона каркнула, и стала вытирать клюв о снег. - А Маш...шенька всегда плохо ела! - язык его не слушался, и он снова отхлебнул пива. - Ху...худенькая такая была она, дочка моя, жена с ней всё по врачам, по больницам ... я-то вкалывал тогда, некогда мне было рассиживать там ... Я деньги зарабатывал! Слышишь ты меня? - снова спросил он ворону.
- А она - не дождавшись ответа, продолжил мужик, - она мне всё: «Ты Машеньку не люб... бишь! Ты нас редко навеща...» - мужик икнул и, бросив окурок в снег, крикнул:
- А кто, говорю, я Симке - это жену мою ... бывшую так звали - кто деньги эти проклятые будет зараб...батывать ... на врачей, на лекарства? Кто???.. Слушай, - вдруг спросил он птицу, - у тебя закурить нету? Тьфу ты, чё я, совсем охренел? Алкаш! - громко крикнул мужик. Ворона испуганно каркнула и взмахнула крыльями, готовясь взлететь, но мужик вдруг испуганно запричитал: «Ты не улетай, ворона, слышь не улетай, давай ещё поговорим, а?»
Птица отлетела на несколько шагов, и опустилась на дорожку. Каркнула, потом подошла поближе, важно покачивая корпусом.
- Вот и хорошо! Молодец! - похвалил мужик птицу. - Ты, ворона, не бойся, я живность люблю! Я ведь в деревне родился... понимаешь, деревня моя была, а теперь и нет её! Во как!.. А город не люблю! Так мне в нём тошно!.. Ой, чевой-то так холодно стало!
Мужик стал неловко шарить по карманам: «Курево, видать, потерял, или вытащил кто... Меня уже два раза грабили... нет, три!» - он задумался, но, мотнув головой, продолжил: «Я тебе, ворона, вот что скажу: нету моей Ма... шеньки больше! Померла она! - и мужик вдруг так зарыдал, что ворона оцепенела.
-Померла м... моя Маняша, в десять лет померла, можешь это понять?! - мужик хотел вытереть рукавом слёзы, но застонал, схватился за сердце, и захрипел: «Ворона ... ворона ... ворона!..».
В это время на другом конце сквера показался спортивного вида молодой мужчина, выгуливавший бежавшую рядом молодую таксу. Ворона легко поднялась в воздух и опустилась почти рядом с трусящей собакой. Та на секунду аж присела от такой наглости, и тут же бросилась к вороне, заходясь в визгливом лае. Ворона мгновенно взмыла вверх, и отлетев на пару метров, снова села на землю, издевательски каркая. Такса неслась к ней, не обращая внимания на раздражённый крик хозяина: «Боня, вернись! Ко мне, дура!». Ворона снова взлетала, и снова садилась, такса всё пыталась схватить птицу, а за ними уже бежал хозяин собаки. Двигались они, однако, в точно заданном вороной направлении - к скамейке с неподвижно сидящим на ней мужиком.
Наконец, когда хозяин и его собака уже почти вплотную подбежали к скамейке, ворона, громко каркая, легко взмыла вверх и уселась на ветку стоящей рядом берёзы. Такса обнюхала брюки сидящего мужика и громко чихнула.
- Пойдём, Боня, это просто алкаш! Ну, иди же, глупая ты псина! - проговорил с упрёком собачник, но такса вдруг жалобно заскулила.
- Эй, ты? Ты живой? - вглядевшись в мужика, спросил хозяин собаки. Тот приоткрыл глаза и застонал.
- Эй, тебе что, плохо? - собачник потряс мужика за плечо.
- Помираю! - прошептал мужик со скамейки.
- Постой, я сейчас скорую вызову! - собачник вытащил из кармана мобильник и стал звонить. - Алкаши долбаные! Нажрутся, а ты торчи тут на морозе, жди, пока она приедет! А всё из-за тебя, Бонька-дура!.. Алло, скорая?...
Машина скорой помощи приехала на удивление быстро. Когда мужика грузили в машину, он что-то забормотал про такую-то птицу, но врач не стала его слушать и запретила ему говорить. Скорая уехала, и ворона сразу же улетела куда-то, наверное, по своим, важным вороньим делам...
***
Из Википедии: традиция рождественского рассказа берёт начало в средневековых мистериях. Традиционный рождественский рассказ имеет светлый и радостный финал, в котором добро неизменно торжествует. Герои часто оказываются в состоянии духовного или материального кризиса, для разрешения которого требуется чудо. Чудо в таком произведении выступает не только как вмешательство высших сил, но и как счастливая случайность, удачное совпадение. Часто в структуру рождественского рассказа входят элементы фантастики.
