РАСПЯТИЕ
Вагон. Купе. Час летнего заката.
Смотрю в окно, не отрывая взгляда.
А поезд мчит с подстуком невесёлым
По разорённым деревням и сёлам,
И видится на каждой мне версте
Небесная Россия на Кресте.
СТОРОЖ ЖОРА
Снова ряд указателей, драги,
Земляные завалы опять.
Люди ставят дорожные знаки,
Чтоб самим их потом объезжать.
Впереди переезд, ров, болото...
И шлагбаум, как пьяный, поник.
Здесь когда-то кипела работа,
А теперь не проехать - тупик.
Дальше вовсе бесхозная зона,
Точно после набега хазар;
Часть заброшенного гарнизона
С мёртвой дюжиной старых казарм.
Из живых - лишь дворняга да сторож
С незатейливым дробовиком:
Старику лет под сто, а всё - Жора,
И чуть что - вспоминает местком.
Спросишь шуткой за жизнь у вояки:
Что, мол, дед, отдыхать недосуг?
Заиграют у Жоры желваки
И услышишь философа вдруг:
«Вот я вас... растуды-т-то... деляги!.. -
И, пропёхав осьмушку версты: -
Смерть расставит по-своему знаки,
Кому кол, а кому-то кресты».
* * *
Много громких стихов о России.
Только грустно бывает читать...
И рифмуют, и пишут красиво,
И твердят, что Россия нам - мать.
Да, Россия - нам Мать. Как и Божья...
Хоть сие неподвластно уму,
Но они друг на друга похожи,
Так похожи, что... сам не пойму.
Не пойму, почему обречённо,
У зажатого, словно в тиски,
От какой-нибудь веточки клёна
Что-то дрогнет внутри от тоски.
Дрогнет, больно кольнёт и отпустит,
На все стороны хоть уходи.
И уже ни тоски, и ни грусти,
Только холод. И пусто в груди.
Как в гробу. А вернее, - на кухне.
Ты один, не замечен никем,
Ждёшь, когда сигарета потухнет
В чуть дрожащей и вялой руке.
И глядишь на икону. И в дрожи
Вдруг подумаешь... страшно сказать...
Как они друг на друга похожи -
И Россия... и Божия Мать.
