Революция тишины

Часть 1-я. Исторические тернии

Вот уже столетие минуло со времени начала колоссального братоубийственного конфликта, заключившего в свои смертоносные объятия бескрайние пространства северной Евразии. Неведомая и беспощадная сила превратила благословенную братскую любовь в лютую звериную ненависть, ощетинившуюся оружием и обагрившую кровью былинные равнины. Фронты сражений исполосовали тело русской земли, места боестолкновений превратились в незаживающие гнойные язвы. Тысячи и тысячи славных сынов великой страны отдавали свои жизни пустоте, что гигантским черным вороном кружилась над погибающей империей. Величественная в своей мрачной красоте птица явилась воплощением феномена Революции, при исследовании которого упор всякий раз делается исключительно на внешние атрибуты: размах крыльев, остроту когтей и пр., без попыток проникнуть роковой птице в голову, дабы попытаться понять логику ее мыслей и конечную цель пребывания в нашем бытии. Быть может, виной тому служит то обстоятельство, что Революция принадлежит миру символов, а символические аспекты с трудом поддаются научному анализу. Впрочем, в основе самого советского общества лежали мощные идейно-психологические символы (чего стоит один только герб СССР, десятилетиями впечатлявший и вселявший энтузиазм в красного человека). Однако, чересчур прагматичная советская историческая наука, несмотря на свой символистический государственный фундамент, категорически отказывалась рассматривать Революцию с позиций символистского толка, видя в ней лишь строки из «Капитала» Маркса, воплотившиеся в реальность. Революцию посчитали управляемым явлением социальной, классовой, прагматической природы, а все попытки придания ей мистического потустороннего ореола некоторыми поэтами и мыслителями (Блок, Клюев и др.) были тотчас высмеяны воцарившимся материалистическим атеизмом как глупые предрассудки темного средневековья, либо как больное воображение авторов. Но история расставила все по своим местам - прозаическое красное мышление не справилось с натиском времени и проиграло субъективную битву, запутавшись в лабиринтах собственной идеологической ограниченности, мировоззренческой узости. Вместо охвата обширного горизонта, вся мощь русской Мысли, пойманной в сети относительно чуждой ей идеологии, вынужденно сконцентрировалась на точке, что была принята за единственно достоверную.

Для полноценного описания причин, вызвавших события 1917 года нам предстоит проделать путешествие вглубь веков, в то самое время, когда раздробленная на атомы Русь собиралась в единое ядро Московского царства - будущий оплот русской цивилизации, а на другой стороне морского побережья истекала кровью Византия - центр православного христианского мира. Россия не стала спасительницей для своей духовной матери, Второй Рим пал, растерзанный неприятелем, но в куда большей степени предательством собственных духовных идеалов. Руси же удалось спасти нечто большее, нежели физическую ипостась матери, Русь вынесла с поля боя не поверженное материнское тело, но крест, что та носила целое тысячелетие. И солнечный блеск, отразившийся от его золоченых граней, возвестил миру о том, что царство, призванное до поры до времени удерживать мир от прихода антихриста, не пало, но лишь изменило форму и географическое место пребывания. Таковым было рождение русского Катехона.

Россия с тех пор становится прямой материальной проекцией православного духовного Рая, его последней защитой от сил тьмы, под коими подразумевались, в первую очередь, западные католические страны (латиняне). Учитывая историю церковного раскола 1054 года, и последующие вторжения крестоносцев Запада в пределы Руси и Византии, умозаключения тех времен понять несложно. Являя собой командующего передовым фронтом борьбы, царь Иван Грозный стремился наиболее точно (в соответствии с собственными представлениями) воспроизвести идеалы Вселенского Катехона, военно-церковного царства справедливости, призванного сдерживать Вселенское Зло до скончания времен. Рождение Третьего Рима в смысловой утробе русских равнин, таким образом, стало первой и наиболее масштабной попыткой объединения земного царства с царством духовным, с православно понятым Раем, путем посредничества русского народа.

Ирония судьбы, но столетие спустя, Третий Рим, в попытке утвердить величие Московской Руси во Вселенском масштабе, явился причиной собственного идейно-политического краха. В религиозном противоборстве сошлись две концептуальные проекции Царства Божьего на земле. Сторонники одной, возглавляемой патриархом-реформатором Никоном, во имя достижения высокой цели готовы были пожертвовать отдельными элементами старорусского религиозного обряда. Третий Рим в их понимании превращался в проект скорее геополитический, в центр новой мировой империи, претендовавшей на земную материю: исконно русские земли Речи Посполитой и весь греческий мир с его священным символом - Константинополем. Представители же другой идейной ветви в лице старообрядцев и их лидера - Аввакума, усматривали в искажении русской церковной традиции признаки скорого прихода Антихриста. С их стороны мы видим попытки отстоять понимание Третьего Рима как, в первую очередь, духовного царства. Противоборство двух подходов в итоге привело к Расколу, ужасающим шрамом отпечатавшемся на теле русской государственности. Божественная проекция, православный Катехон, не сумел распознать в зеркале Преисподней собственное отражение, принял его за враждебное и немедленно вступил в схватку. Идейные осколки нанесли Святой Руси серьезные раны, от которых она так и не смогла до конца оправиться. «Третий Рим» из передового рубежа «единого царства Земного и Небесного», превратился в райскую тень на земле. В том числе, поэтому мыслительное поле России оказалось столь легко европеизировано спустя короткое время.

Катехон, сильно ослабев, все же не сгинул и через некоторое время проявил себя посредством создания после победы над Наполеоном Священного Союза трех императоров. Инициатором создания и фактическим главой союза являлся царь Александр I. И хотя объединение носило более политический характер, сохраняя Европу консервативной и монархической, несколько десятилетий противостоя революционным веяниям, духовные мотивы его неоспоримы. Здесь мы видим облегченную версию «Третьего Рима», уже не передового рубежа «единого царства Земного и Небесного», но райскую тень на земле.

Однако, русское народное сознание, даже оставаясь расколотым, не оставляло попыток воссоздать полноценный «земной рай». Но вернуться подлинной идее Третьего Рима отныне мешало европеизированное мировоззрение властных кругов, а также доминирование мощных чужеродных идейно-политических схем, во многом воплотивших свою суть как в России царской, так и в России коммунистической. Большевики со своей красной «религией» и мифом о построении всемирного общества «равенства и братства» угодили в самую суть вековых народных чаяний. Русское самосознание признало в марксистской идеологии нечто близкое, родственное. Именно в идеологии большевизма Россия узрела Вселенскую Церковь, купола которой вместо православных крестов отныне венчали красные звезды. Октябрьская революция 1917 года, таким образом, ознаменовала величайший эсхатологический этап российской и мировой истории. Коммунистический рай, понятый как социализм в высшей стадии своего развития, быстро воплощался в реальность, однако он оказался антиподом раю православному. Россия из православного оплота, Катехона, превратилась в свою противоположность, отражение Бога в кривом зеркале. Рай отбросил тень и та, материализовавшись, бросила вызов Царству Божьему. Дух стал Материей и восстал против самого себя. Россия в мировоззренческом плане, по большому счету, проделала путь светлого ангела Люцифера, правой руки и посредника Господа, низвергнутого в ад за свое отступничество. Священный оплот, Катехон, Удерживающий, сам стал тем, кого нужно удерживать. Удерживать от стремлений единолично править миром земным, и от распространения табу на мир небесный.

Целью нашего погружения в историю жизненного пути русского Катехона является, помимо прочего, желание показать многогранность исторического процесса, из которого следует также и многогранность государственного образования, выводящая его за чисто политические, социальные или экономические рамки. Государство в своем сверхполитическом понимании вообще не имеет границ, его аспекты, подобно лучам Солнца заполняют пространство и время, покуда хватает духовной энергии. Советское смысловое поле было очень велико и могущественно, но проецировало оно всю свою мощь в одной только плоскости, рассматривая историю, согласно заветам Нового Времени, линейно. Однако, мир не двумерен, мир объемен и под стать ему объемен исторический процесс, участниками которого являются не только человек и государство, на чем фанатично настаивал марксизм. В круговороте бытия существует множество силовых факторов, игнорировать которые было бы по меньшей мере неправильно, а говоря на чистоту - крайне опасно. История не ограничивается человеком и политически понятым государством, исторический процесс изобилует силами, представляющими собой субъекты вселенского мироздания. И если схематично постараться представить себе смысловую Вселенную (рис.1), то человек и государство находятся на самой периферии силовых сущностей, обитающих в ее пределах. Человек - это тень Господа - центра бытия - поэтому все исторические процессы, в том числе кровавые войны и революции являются лишь отзвуком происходящего на неведомых нам уровнях бытийной структуры.

Гигантская братоубийственная война, явившаяся следствием революционного взрыва, в масштабах Вселенной явилась всего лишь тревожными грезами Божественного Разума, поверх которого налегла мрачная, тревожная тень раздумий (ни в этом ли заключена сущность Революции как субъекта?) о будущей судьбе Катехона и предстоящего Второго Пришествия, т.е. Божественного вмешательства в результате все более искажающейся человеческой сути. История куда более объемна, нежели способен вообразить себе человек. В складках бытийной ткани таится множество сил, большинство из которых многократно превосходят человеческую теневую сущность. Мгновения исторической эпопеи показывают нам, что политика, экономика, военная тактика и прочие человеческие ухищрения - есть самый низший, периферийный, теневой уровень вращения Вселенского Колеса Вечности. Революция же как явление происходит из гораздо более высших пространственно-временных сфер, от того сильнее любых человеческих хитростей и умозаключений. Революция не подвластна человеку, но имеет колоссальную власть над теми народами, что в дерзновении своем и властолюбии своем оказались настолько глупы, чтобы вызвать к жизни сие опаснейшее явление.

Часть 2-я. Революция и Царство

Прежде чем приступить к рассуждению о природе Революции и ее конечных целях, следует подробно разобрать структуру и сущность государственного организма. Большинство государств сего мира представляют собой политические образования, имеющие различные материальные атрибуты и приземленные политико-экономические задачи, вроде регулирования налоговой сферы или установления дипломатических связей с прочими странами. Но среди них периодически возникают государства иного типа, иной природы, представляющие собой нечто сверхполитическое, импероподобное. Такие государства нарекаются Царством земным, ибо просто государство - это политический организм, обитающий на периферии бытия. Царство земное же являет собой симбиоз политического государства с более сильной сущностью мироздания, произошедший в силу разного рода причин (для России исторически в роли таковой сущности выступает довольно могущественное явление Катехона, Удерживающего). Таким образом, Царство земное наделяется рядом черт и функций той силы, с которой слились ее земные грани. Такие государства наделены миссией посредничества между человеком и Богом, т.е. насыщают периферийную тень бытия сиянием Божественной энергии. Царство Божие в понимании смертного разума есть абсолютная империя, достигшая апогея во всех своих проявлениях. Любое Царство земное, человеческое, сколь бы могущественным оно ни казалось, по отношению к Божественному есть империя относительная. Бесконечное следование небесному абсолюту - вот истинный критерий состоятельности любой человеческой империи. Важно понимать, что сверхполитическое, имперское царство не означает претензии на мировое господство и тотальное доминирование над более слабыми. Не стоит рассматривать человеческое бытие в только лишь двумерной горизонтальной плоскости. Могущество истинного земного Царства заключается, главным, образом в посредничестве между землей и небом, в привнесении Божественного Равновесия в наш бренный мир.

Бог (Царство Божие) ----- Царство земное ----- человек

(абсолютная империя) (относительная империя)

При просмотре приведенной выше схемы сразу может возникнуть вопрос - а почему человек позиционируется как отдельное звено триады образов? На данном этапе рассуждения можно сказать лишь то, что любое государство (а тем более сверхполитическое) хотя и созидается человеком и без человека существовать не может, все-таки обладает собственным сознанием, отличным от человеческого индивида и представляющим собой коллективное мышление прошлого, настоящего и будущего (сообразно поколениям людей, составляющих его основу в текущий момент времени). Царство земное - это коллективный живой организм, самостоятельная бытийная сущность, субъект истории, что обитает во времени и пространстве, а какой-то частью своей затрагивает саму Вечность.

Бог, наряду с разумом и способностью любить, наделил человека еще одним бесценным даром - правом выбора. Применительно к области нашего рассуждения, человеческий выбор вскрывает двойственную природу Царства земного, способного представать в двух смысловых ипостасях - царства-посредника или царства-идола. Первое, о котором и велась речь в начале, представляет собой классическую священную, традиционную империю, сродни «идеальному государству» Платона - Платонополису, где вся полнота власти сосредоточена в руках жрецов, мыслителей, выступающих в роли оракулов Божественного Провидения. Т.о., ипостась посредника олицетворяет собой полную цепь: от человека к Богу через земное Царство.

Рассматривая же второе царственное воплощение, мы вплотную подбираемся к попытке познать сущность самой Революции, цель которой - вечное разрушение. Наглядно продемонстрировать сей факт можно чередой следующих схематичных зарисовок:

Царство Божие ----- Царство земное ----- человек (Платонополис, (1)

(посредник) традиционализм)

На первом этапе обитатель сфер, гораздо более близких к центру нашего воображаемого мироздания - Революция - стремится разрушить связи между человеком и Богом, т.е. полноту цепи. Следовательно, на пути Революции как антибожественной, сатанинской силы становится царство-посредник, которое и принимает первый удар на себя. В зависимости от интенсивности, силы атак и прочности посредника, противоборство двух явлений может продолжаться непредсказуемо долго. В конце концов, Революция либо проигрывает и отступает на время, либо ниспровергает царство-посредника, в результате чего один из элементов цепи - Бог и Царствие Его - исчезает из человеческого восприятия действительности, а на место царства-посредника становится царство-идол, воплощающий собой симулякр Бога, но остающийся при этом человеческой империей.

Царство земное ----- человек (марксизм, социализм, (2)

(идол) коммунизм)

Далее наступает второй этап, когда на обломках посредника возрастает идол, яркой иллюстрацией которого служит приходящий на смену традиции, яро ее отрицающий и низвергающий, марксизм-коммунизм, идеология которого предполагает лишь взаимоотношения государства и человека за вычетом Бога и при неоспоримом главенстве государственной машины практически во всех сферах человеческой жизнедеятельности. Царство-идол требует преклонения и принесения жертвы подданными, взамен транслируя образы собственного величия и незыблимости, всеобщего равенста и братства среди людей. Это попытка порождения человеком бога на земле, сродни языческим верованиям, только образ божества воплощается ни в окружающей природе, явлениях, а в структурах земного Царства. В отличие от каменных истуканов прошлого, царственный идол вполне живой и дееспособный как коллективный организм, он - субъект поклонения, а не объект.

Человек меняет отношение к Царству земному, начинает воспринимать царство-идол как Бога до того и соответствующим образом дарует идолу Божественное облачение. Казалось бы, разрушив самую значимую связь человека с Богом, Революция добилась своего и может торжествовать. Однако, Царство земное ведь никуда не делось, а лишь изменило свою структуру, став идолом, возвышающимся над «оставленным» Богом мирозданием. Идол - есть напоминание Бога, смутные черты которого проступают сквозь прозаические контуры «нового» мира. На следующем этапе цель Революции как антибожественной силы аналогична - полное истребление Бога в человеке, включая любые напоминания о Нем, т.е. целью на сей раз становится разрыв связи человека с его Царством. В своей неуемности Зверь Революции, по сути, тождественен Зверю Преисподней. Сию схожесть в свое время отметил Ф.М. Достоевский в романе «Бесы», в котором прислужники Революции предстают сворой бесов, жаждущих освобождения князя тьмы в предвкушении ожидаемых последствий - хаоса и разрушений.

Революции мало уничтожения посредника, ей невыносим даже едва уловимый шлейф Божественного Присутствия. А потому удары продолжаются, и в роли жертвы на сей раз выступает царство-идол, что бросило вызов Богу, стремясь заполнить якобы опустевшее пространство. Но противником выступает неожиданно совсем иного рода сущность. Советский Союз думал, что борется с религией, с Богом, и даже не подозревал, что в качестве главного противника выступает Революционный Зверь, тот, что однажды вскормил своим кровавым молоком новорожденного идола, а ныне вернулся, дабы пожрать собственное дитя, несмотря на то, что дитя выросло, достигнув исполинских размеров и даже сумев дотянуться до звезд. Но для Революции масштабность не играет никакой роли, она - порождение другого мира, в котором действуют иные пространственно-временные законы. С крушением советского идола, вслед за Божественным, кануло в Лету и Царственное звено. Русский человек остался в одиночестве, лишенный и Бога, и Царства.

человек (либерализм) (3)

Таким образом, наступление либеральной эпохи вслед за крушением относительной человеческой империи, было вполне предсказуемо и закономерно. Оставшись наедине с собой, человек поставил во главу угла собственную индивидуальность.

Но человек есть образ и подобие Божие, а значит, с точки зрения Революции, также должен быть повержен. И здесь вырисовывается крайне драматическая картина. При полноте цепи, даже относительной, Революция не способна уничтожить Божественное измерение, но лишь разорвать связь человека со Всеотцом. Даже когда остается единственное человеческое звено, возможности нанести удар непосредственно по Богу у Революции нет, т.к. сохраняется последняя связь - связь человека с самим собой, а значит и с Божественной частицей внутри себя. На заключительном этапе целью Революции является сам человек, его право называться так, как назвал его когда-то Господь. Человек должен быть лишен человечности. Опрокинуть в одночасье человека подобно Царству земному, не получится, ибо человек - творение рук Всевышнего, тогда как Царства созидаются людьми, от того имеют гораздо меньший запас прочности. Здесь требуется иной подход, выражающийся в череде ударов, многие из которых завуалированы столь искусно, что кажутся нежными прикосновениями, ласками любимой жены. Цепочка научно-технических революций внушила человеку идею технократического всемогущества, полного разрыва с природой, низведения ее до подчиненного состояния и даже возможности манипулирования могущественными природными стихиями. Человек, лишенный Царства, следует путем идола, стараясь стать подобным Богу и тем самым еще более раззадоривая Революцию. Но для того, чтобы стать Богом, человеку необходимо отказаться от норм морали и нравственности, от Божественных заповедей. Ведь они ни к чему, человек с удовольствием напишет новые, в которых, скажем, секс станет стилем повседневной жизни, случайным соитием, а не естественным природным, священным действом, призванным продолжать род человеческий. Секс, как и ценности, мораль, этикет превращаются в инструменты потребления и наслаждения, все согласно бездуховному технократическому мировоззрению. Ныне уже происходит отказ от гендера, ведь у вещи, у инструмента не может быть пола, а стало быть, теряют смысловую наполненность и Бог-Отец и Бог-Сын, и Божья Матерь. Человек все чаще отказывается продолжать свой род потому, что того требует Революция. Человек не должен рождать человека, он должен плодить нечто околочеловеческое, недочеловеческое, дабы Бог не смог более распознать свою тень. Революция нашла слабое место Творца. Но напрямую с Самим Всевышним она сойтись не способна, ибо сиюминутно проиграет схватку, поэтому удары наносятся по Богу через Его человеческое подобие, земную тень. Истребив человека в человеке, извратив его суть, Революция уничтожит Божественную тень, а лишить Всеотца тени означает не просто ликвидировать Его власть над сущим, но Его как субъект, как сущность, как центр мироздания (не существующее тени не отбрасывает). В следующий же миг будет уничтожено существо, называвшееся когда-то человеком и под увещевания Зверя Революции жаждавшее занять Божественный престол. Революция останется единоличным правителем и перекроит карту бытия, создаст собственное мироздание, название которому может быть только одно - ад. Это кажется невероятным для верующего человека, полной чепухой для атеиста, но крайне тревожным сигналом для любого мыслителя, ибо философия тонко чувствует колебания ткани материи и знает множество примеров гибели богов.

Но в самом конце нашего рассуждения о природе Революции, когда, казалось бы, нам удалось сорвать маску и тем обличить Революционного Зверя, неожиданно и парадоксально всплывает вопрос, проскользнувший в самом начале наших рассуждений. Что если Революция - есть Божественное действо - мрачная, тревожная тень раздумий Всевышнего? Что если это акт Великой Божественной Депрессии, Божественной Усталости? Ведь даже исходя из определения Бога как максимума бытия логично следует, что только Бог способен покончить с Собой как сущностью. При этом Революция, будучи отнесенной к Божественному Субъекту, собственной субъектности не теряет, как не теряет ее человек, являя собой образ и подобие Божие - тень, что Всевышний отбросил на пространственно-временной объект материи (земной мир). Исчезновение человечности - так проявляется Божественное погружение в пучину негатива в нашей реальности. В некотором смысле Преисподняя - это Божественная Скорбь, Самокритичность, Самоистязание, тогда как Катехон - то, что удерживает Бога от негативных эмоций сообразно Его человеческому подобию и с помощью последнего. Вышеприведенные примеры в полной мере раскрывают взаимосвязь Бога и человека, Всевышний не был бы столь всесилен, если бы не доверил своему любимому творению Собственную судьбу. Именно в полном и безоговорочном доверии своим смертным детям, опирающемся на безмерную любовь к ним, заключена подлинная Божественная Сила.

Часть 3-я. Обреченность настоящего как фундамент грядущего

По завершении второй части остается нераскрытым вопрос о возможности выбора человека относительно царства, которое он строит и в котором пребывает. Если представить царство-посредник как истинно человеческий выбор, то царство-идол, а тем более крушение обоих проекций Царства земного есть спровоцированное Революцией действо, ее выбор - факт которого делает крайне наглядной беспомощность человека что-либо изменить. Однако, сама Революция, несмотря на наличие непостижимой воли к разрушению - есть выбор человека сообразно тому доверию, которым наделил его Господь. В начале работы мы неспроста столь подробно затронули историю русского Катехона. Его ослабление есть ни что иное как неосознанный (а для кого-то сознательный) выбор траектории пути в бездну. Революция в России стала возможна лишь в силу немощи и слабости Катехона (рис.2), которого таковым сделал русский человек, народ, погнавшийся за фантомами и позабывший о взваленной некогда на свои плечи тяжелой и ответственной ноши хранителя Святого Креста. Сила Революции и слабость Катехона обратно пропорциональны друг другу. Исходя из сих размышлений, совсем иное видение преобретает вся российская история.

Так, вопреки официальной историографии, Революций в России было много больше, и первая из них называлась церковным Расколом. Удар был нанесен по царству-посреднику, его главному столпу - церкви единой, что воплощает собой то самое посредничество между небом и землей. Но столп, что удерживал державные своды, оказался довольно прочным, он треснул, но не рухнул.

Следующий Революционный натиск отмечен Петровскими реформами, услившими Россию физически, геополитически, но расширившими трещины главного столпа царства-посредника

Череда официально признанных Революций начала двадцатого века с третьей попытки снесла тысячелетний столп, а вместе с ним и своды священного Храма, на обломках которого в кратчайшие сроки восстало новое царство-идол.

Наконец, 1991 год олицетворяет собой расправу над идолом, что возомнил себя силой, соравной Богу, но проиграл смертельную схватку с Революционным Зверем, сойтись лицом к лицу с которым оказался не готов, не без оснований почитая его за своего истинного творца и потому извечного союзника.

Возможна ли новая Революция в постсоветской, постцарственной России? Подобная прошлым - нет, ибо нет более Царства земного и Храма, что должен быть разрушен, а есть лишь светский политический организм, духовно отстоящий от Бога куда дальше, нежели даже атеистический идол, да хруст обломков прежнего мироздания под ногами. Ни Бог, ни государство не имеют того значения в современном обществе, какое имели еще несколько десятилетий ранее. Но это не означает, что угроза Революции миновала и теперь мы все можем жить спокойной и сытой жизнью потребителей. Революция после гибели Союза никуда более не исчезла, она лишь изменила форму, обрела вездесущность, объяла своими змеиными кольцами пространства земного времени и теперь по капле выдавливает из человека его Божественное естество, медленно подтачивая последнюю внутреннюю связь человека - с самим собой. Этот сценарий уготован для всего мира и Россия здесь не исключение, просто она лишилась Царства относительно недавно и разум ее еще способен смутно расползнавать контуры Революционного Зверя, поглощающего мироздание.

Пространства, что мерцают русским светом, имеют и еще одно преимущество, грамотное осмысление которого может привести к необычным выводам. Это русская двойственность, русское пограничье, русская текучесть и переменчивость при сохранении самобытного ядра.

Говоря о феномене русского пограничья - следует отметить, что неспроста зачастую синонимом России звучит Матушка-Сыра-Земля, ведь последняя и есть та грань, что заточает тьму по иную сторону светоносного дня. Такое пограничное состояние крайне опасно, потому как земля двулика, и если одно лицо ее созерцает узоры звездного полотна, то взору другого предстает бесконечное ничто, разъедающая душу бездна, стремящаяся извратить суть Удерживающего, превратив его в собственного слугу - темного Катехона - стража всепоглощающего мрака от лучей божественного света. Речь идет о том, что под воздействием человека, наделяющего окружающее пространство смыслами, слабеющий Катехон меняет природу, являя своего темного двойника. Зверя Революции, таким образом, можно идентифицировать как темного Катехона. Мыслители прошлого часто спорили о том, является ли Россия западом или востоком, тогда как следовало бы прояснить вопрос совсем иного рода - является ли русская земля стражем неба или слугой недр.

Россия ускользает от объемов и форм, она всякий раз иная и в то же время сохраняет глубинную себя. Россия - есть тот самый верстовой камень, у которого склонил в раздумьях голову былинный богатырь. Россия - это путь, единый и множественный одновременно. Это одна гигантская антиномия. Загадочность русской души состоит в том, что никакой загадки не существует вовсе, но познать несуществующее в то же время - величайшая загадка! Россия на протяжении веков представляла собой самое сложное царство-посредник, обманчивые туманы которого не позволяли рассмотреть четкие грани русского мироздания. Отсюда столько попыток, предпринятых Революцией, дабы повергнуть колосса наземь. Более раннее наступление либерализма в Европе не является фактом ее опережающего развития, а говорит о слабости местных царств, их неспособности противостоять Зверю. Т.е., либерализм есть последняя ступень перед пропастью, а не верх политико-философской мысли, как гласит формационное мировидение человеческой истории. Европейские империи потеряли свое сакральное, традиционное лицо гораздо раньше, чем то же произошло с Россией. Да, и она пала перед мрачной мощью Революции, однако русская антиномичность (здесь все не то, чем кажется), остается пока еще не сломленным барьером, что вселяет надежду на возвращение русским человеком из глубин подсознания светлого двойника бушующего Революционного Зверя, имя которому Ангел Революции. Невозможность Революции, которая есть реальность и возможность Революции, которая есть лишь только сладостное предвкушение будущего - вот она, антиномия русского пространства во всей своей сложной и запутанной красе.

Чтобы прояснить сию мысль, а также природу русского пограничья, переходящего в русскую полюсность, давайте представим себе двусторонние горизонтальный и вертикальный вектора, при пересечении в центре образующие перекрестие - крестострел (рис.3). Вот только точка их соприкосновения существует лишь в геометрическом поле, тогда как в смысловом расстояние между векторами измеряется бесконечностью.

Горизонтальный вектор представляет собой символ грандиозного смыслового спора, ведшегося в России в скрытой или открытой форме на протяжении веков по линии Запад-Восток (открытый аспект - западники и славянофилы/евразийцы). Горизонталь представляет спор не только метафизический, но и вполне реальный, с использованием кроме мыслей еще и слов. Вертикальный вектор символизирует собой гипотетически возможный и проявляющийся лишь изредка смысловой спор по линии Свет-Тьма (свет небес - тьма недр, светлый Катехон - темный Катехон). Спор этот носит явно выраженный потусторонний характер, он принадлежит иному миру и выражается только в мыслях по преимуществу. Спор этот не любит многословности, ведь при изречении мысли теряется часть ее сущности, сущностность же в полном объеме крайне важна для возможности сего явления.

Проблематика мыслительного поля русского пространства связана во многом с тем, что поиск смыслов велся испокон веков в основном в горизонтальной плоскости. Вертикали словно и не существовало никогда. Многие великие мыслители русского мира, даже подходя к возможному осмыслению вертикали, рассуждая о добре и зле, апеллировали к сторонам света (запад-восток) в первую очередь. Это являло собой линию света на горизонте, то ли сумерки, то ли рассвет, но не полноценное полуденное сияние.

Мыслительное смысловое поле России, находясь на перепутье двух миров (горизонтального и вертикального), под воздействием формируемых образов перемещалось преимущественно по горизонтали, с запада на восток и с востока на запад. В какие-то моменты истории Россия двигалась на запад (Российская империя времен Петра Великого), в какие-то на восток (Московское царство, сталинский СССР), но по-вертикали чаще всего занимала пограничное состояние. Западный вектор обусловил существование западнического направления мысли, вектор восточный породил славянофильское, а позднее евразийское течения. Векторы юга и севера (уж коли мы используем географическую терминологию) своих школ, проекций мысли в виде школ, не оформили по причине игнорирования вертикальной топики русскими философами. Справедливости ради, нужно отметить, что вопросы добра и зла, красоты и уродства, Бога и диавола, неоднократно поднимались мыслителями Золотого и Серебряного веков, от Гоголя и Достоевского до поэтов-символистов, а также многими православными духовными старцами. Но подобные рассуждения либо привязывались к горизонтальной плоскости, переходя к проблематике запад-восток, либо носили весьма отвлеченный характер, апеллируя ко всему человечеству разом. Комплексного же осмысления сей проблематики, без попытки опрокинуть вертикаль и при этом остаться в рамках русского мира, мерцать русским светом, предпринято по существу не было. А для осмысления русской мысли это крайне важно, потому как Россия - это пограничная страна в самом широком смысле. В пределах здешних проходит граница запада и востока (культурная и географическая), но вдобавок еще и между небом и недрами, дневным светом и глубинным мраком. Россия - континентальная цивилизация, метафизическая земля, граница двух миров в двух плоскостях. Совмещение последних в одной точке и проявляет сущностное значение русского мира как полюса, из которого во все стороны пространства расходятся лучи векторов, в художественном измерении превращающиеся в лучи полярной звезды, источающие мягкое сияние жизни.

Религиозное мировидение способно разглядеть удивительное совпадение символов России и Богородицы (символом Последней служит Вифлеемская звезда, оповестившая миры о Рождении Сына Божьего). Не следует, однако, воспринимать буквальное совпадение природы человеческой и Божественной сущностей. Россия не обладает Божественной природой по умолчанию, но лишь стремится приблизиться к заветной мечте из века в век, блуждая в тенях земного времени. Более того, если Пречистая Дева есть Совершенство в полном значении слова, то русская полярная звезда, несмотря на полноту образа, все же должна постоянно пребывать в поиске и различении истинного света внутри собственного бытия. Звезда испускает сияние во все стороны, но как человек, имея безграничный Божественный дар - право выбора - ищет внутри себя тот путь, что кажется ему наиболее правильным, справедливым, имея возможность идти различными тропами, светить во все стороны, так и звездный полюс должен направлять свою энергию в определенном направлении. Россия - полярная звезда и одновременно Россия - ее северные лучи (северо-восточные), что подтверждается и географией, и историей. Как человек, являя собой человека, в то же самое время отдает предпочтение, скажем, писательству. Сие занятие, устремление не только не нарушает целостности человеческой сущности, но и позволяет раскрыть дополнительные возможности, внутренние пределы, проявиться личности, таланту и т.п.

Анализируя исторический путь, пройденный Россией, невозможно не заметить, что наибольшей гармонии страна наша достигала, выбирая восток (именно выбирая восток, а не отрицая запад). Выбор - то, что даровал человеку Господь, отрицание любого рода - это от лукавого. Выбор всегда сущностен, отрицание пусто и бессмысленно. Звезда, яро отрицающая свет прочих звезд, не светит ярче. Русский восток оформлен в мыслительном поле России предыдущими поколениями, русский север, характеризующий вертикаль, еще только требует полноценного и независимого осмысления. Если угодно, то в пределах земли русской должно сформироваться некое северное сообщество, способное на интеллектуальном уровне сделать в вертикальной плоскости мышления для России то же самое, что в свое время славянофилы и евразийцы сделали в плоскости горизонтальной. Т.е. обосновать полюсность русского мира и главный вектор его устремлений.

Новая русская Революция, если ей суждено будет свершиться, пройдет безмолвно, ибо и географический, и метафизический север - это тишина, при созерцании которой медленно возвращается способность трезво мыслить. Образ сей тождествен Христу, подробной иллюстрацией чего служит «Великий Инквизитор» Ф.М. Достоевского, являющийся личной творческой вершиной гениальнейшего писателя земли русской. Безмолвие Иисуса заменяет тысячи человеческих слов, молчание Бога формирует Мысль. Прислушайтесь к тишине - она даст вам гораздо больше ценной информации, нежели уста самого красноречивого оратора. Ни в этом ли, помимо прочего, смысл видимого отсутствия Бога среди людей? Находясь среди смертных и напрямую отвечая на вопросы смертного разума, Бог вошел бы в историю величайшим мудрецом всех времен, но в то же самое мгновение навсегда лишился бы Божественной природы, оставив Небеса холодными клочками пара, бессмысленно плывущими в эфемерной пустоте. Да и в чем будет заключаться ценность человеческой работы с Мыслью, коли Всевышний заговорит? Безмолвие - столь же ценный дар человечеству, что и разум, и любовь. Слушайте же тишину, ибо она есть самый громкий Божественный возглас.

Революции, расправившейся со всеми своими оппонентами, осталось сразить всего лишь только человека, но на просторах русского мира беспощадный Зверь рискует столкнуться с неизвестным на сей раз ему феноменом русского пограничья, русского смыслового дуализма, русского человека, лишившегося Царства земного, но заблаговременно запрятавшего память о нем в глубинах широчайшей своей души. Китеж-град русского человека недосягаем для Революционного Зверя. Этим самым Россия призвана сохранить последнее оставшееся звено - человеческое. Для успеха в сем предприятии мы должны напитать Катехона, дабы он силой превзошел Революцию. Битва между Революцией и человеком будет сотрясать бытие, но в то же время она будет разворачиваться на просторах России, внутри самой России, грядущая битва - это, в каком-то роде, схватка России с самой собой (светлого Катехона с темным двойником), от исхода которой будет зависеть сохранение человека как форпоста Бога на земле и возможность возрождения царства-посредника. Причем, последнее вовсе не означает восстановления монархии или теократии в каком-либо виде. Нет, решающее значение имеет восстановление духовной жизни русского народа, обретение чувства Божественного Присутствия в нас самих. В отличие от Царства земного, Царство Божие воссоздавать не нужно, ибо Оно существует всегда, пока существует человек как подобие Божие. Познать, рассмотреть в пространствах русского севера, евразийского севера, пространствах материальных и мыслительных, частью которых является русский человек - в этом заключается грядущая и предчувствуемая Революция тишины, ибо чувствовать Божественную связь, лишившись Царствия земного, можно только отрешившись от скрежета Звериных когтей. Перед человечеством, и перед русским человеком в первую очередь, стоит величайшая задача всех времен - спасение Бога от гибели путем сохранения человечности (Божественной тени в первозданном виде). Две тысячи лет прошло с тех пор, как во имя искупления грехов человеческих был распят Сын Божий - Иисус Христос, своим подвигом смиренным спасший души миллионов смертных. Пришло время отблагодарить и оправдать доверие Всевышнего, приложив максимум усилий ради спасения Его субъектности, Его сущности (олицетворением чего и является наша человечность) от поползновений Революционного Зверя Преисподней. Библейская битва Архангела Михаила с Сатаной повторится вновь, но на сей раз в роли Ангела Революции, низвергающего Зверя, должен выступить сам человек, сохранивший свою человечность, свое Божественное подобие, заново узревший свет Бога в собственной душе.

***

Юртаев Владимир Александрович родился 10.01.1991. Проживает в Димитровграде Ульяновской области.
Образование: первое высшее – техническое, на данный момент является аспирантом исторического факультета УлГПУ.
Преподаватель истории в средней общеобразовательной школе. Женат.
Увлечения, хобби: поэзия Серебряного века, религиозная философия, Отечественная история, плавание.
Человек творческий, православного мировоззрения. Нравится читать серьезную глубокую литературу (любимый писатель – Ф.М. Достоевский), а также писать исторические, историософские, философские заметки, представляющие собственное отношение к прочитанному, либо пришедшие на ум выводы. Очень любит изучать историю России, особенно что касается идейно-политических и религиозных течений, возникавших на почве народного самосознания.