Если проанализировать мировые события после коллапса коммунистического блока в 1990 году, то можно довольно легко установить несколько главных тенденций этого развития. Одной из этих тенденций, несомненно, является неукоснительное агрессивное продвижение Запада (сегодня деградированного в атлантический блок) на геополитическое пространство бывшей Всероссийской Империи, в свое время тоже деградированной в бывший советский блок.
Характер этого продвижения Запада сильно зависит от самой территории, на которой оно происходит: если таковое продвижение осуществляется на пространстве стран исторически когда-то принадлежавших Западу, то это продвижение происходит сравнительно плавно и неконфликтивно. Однако, как только это продвижение Запада на Восток вступает на территории исторически и культурно не относящиеся к Западу, характер этого продви-жения существенно меняется. Продвижение наталкивается на сильные затруднения, како-вые Западу приходится преодолевать с помощью его стандартных методов: внедрения и вызова расколов, а затем и расчленений. Для серьезного анализа такой методологии абсолютно необходимо предварительно установить исходные позиции этих процессов.
В первую очередь необходимо обратить внимание на доселе полностью игнорируе-мый факт, что само по себе понятие Запада предполагает и требует наличие также и Вос-тока. Ведь Запад является Западом лишь по отношению к Востоку. Если бы не было Вос-тока, то не было бы и Запада. Трагедия Запада заключается в том, что он страстно хочет быть Западом без Востока, а так как этот Восток всё же, несмотря ни на что, продолжает существовать, то Западу необходимо этот Восток не только игнорировать и стараться как-то убрать со своего пути, но даже объявить несуществующим. Говоря другими словами, За-пад хочет, чтобы Восток стал частью Запада. В этом кроется корень фундаментальной тенденции Запада к идеологическому тоталитаризму: одна часть претендует стать всем целым, и даже не хочет допускать мысли о возможности сосуществования других частей.
Исторически впервые такой каинов комплекс Запада по отношению к Востоку про-явился со всей очевидностью против Византии в 1204 году, когда Четвёртый «крестовый» поход коварно напал, занял, осквернил, разрушил и ограбил Константинополь. После этого, таких походов Запада на Восток, удачных и не удачных, было немало. В этом и заключается глубокая трагедия неполноценности Запада, что он уже никак не может существовать без таких походов. Однако, одновременно, трагедия Востока, сиречь Византии и ее сегодняш-них наследников, заключается в том, что этот Восток всё же никак не может забыть, что он является Востоком по отношению к Западу, а значит, что Восток, вместе с Западом, яв-ляется частью некоего совместного общего целого.
Так Византия, даже после своего разгрома Западом в 1204 году, в течение двух с поло-виной веков частично всё еще надеялась на какой-то сговор и на какое-то примирение с За-падом, и даже на помощь с его стороны против тогдашних варваров. Так и сегодня, поло-вина населения несчастной Сербии, после всех вероломств, нападений, расчленений и про-чих козней Запада, несмотря ни на что, продолжает надеяться на возможность какого-то для нее, яко-бы выгодного, «модус вивенди» с Западом. Однако, «модус вивенди» с Западом для Сербии и для России возможен только лишь после ликвидации тщетных и неумест-ных надежд на доброжелательство Запада по отношению к себе. Только лишь ликвиди-ровав окончательно всякую мечту о доброжелательстве Запада по отношению к себе, пра-вославные страны византийской традиции смогут найти пути и возможности для сожи-тельства с Западом. Между прочим, известный русский богослов, отец Георгий Флоровский (бывший преподаватель Закона Божьего в Первом Русском кадетском корпусе в Югосла-вии), считает, что свему историческому успеху Москва в значительной мере была обязана именно решению быть самой собою, то есть Москвой, но не вторым Константинополем или его прямым продолжением. (Пути русского богословия. Париж, 1937). Москва Западу не верила и на Запад не надеялась, что отнюдь не значит, что она не желала с ним сосущес-твовать. Да и Петербург, в конечном итоге, лишь хотел создать более выгодные условия для этого сосуществования с Западом, чтобы стать его равноценным партнёром, но от-нюдь не превратиться самому в его придаток или составную часть. Эта последняя мечта пришла позже и была на самом деле искажением первоначального петербургского замыс-ла. Это искажение было одним из видов всё тех же, идущих с Запада, провокаций.
Также необходимо учитывать несомненное культурное превосходство Востока в мо-мент первоначального отхода Запада от своего прежнего гармонического сосуществования с Востоком. Как пишет в указанном труде отец Георгий Флоровский, в последние века сво-его существования Византия переживала при династии Палеологов культурное и религи-озное возрождение, которое не только хронологически предваряло позднейший ренессанс в Италии, но и было одной из его причин. Причем нельзя забывать, что Византия была не только под боком Италии, но и находилась в самой Италии, в Калабрии и Сицилии. Лишь после падения Византии и после почти одновременного открытия нового мира в Америке, начинается ускоренное культурное и экономическое развитие Западной Европы, в то самое время, когда многие традиционные территории Восточной Европы изнывали под варвар-ским игом. В Западную Европу незадолго до этого снова попадают окольным путем, через арабский мир, многие труды классической Греции, каковые наряду с римским правом, со-хранившимся в законодательстве византийского императора Юстиниана, формируют пер-воначальный скелет западноевропейской идеологии, иногда в частично искаженном ви-де. На этом пути своего развития Западная Европа смогла тогда опередить европейский Во-сток, а своему экономическому и технологическому перевесу она сумела придать также и оттенок идеологического перевеса. Особенно в течение 19-го и 20-го веков, на идеологи-ческое вооружение Запада были взяты древняя афинская (сиречь восточная) демократия и римское правосознание, сохранённое лишь в Византии, и, в результате, тогда было провоз-глашено, захватившими власть в Западной Европе сектантскими меньшинствами, «тоталь-ное превосходство», ими же составленных, «правил игры Запада»,.
Однако, современный отказ североамериканской половины атлантического Запада от принципиального превалирования международного права над собственными интере-сами, на фоне общего религиозного, духовного и этического упадка современного За-пада, неизбежно подтачивает претензии его идейного и морального превосходства, не только над Востоком Европы (византийского происхождения), но и над остальными миро-выми культурами. В результате, атлантический Запад неизбежно идет к сознанию своей собственной частичной неполноценности, пока что еще тщательно скрываемой.
Именно в этом заключаются глубокие причины сегодняшних проблем Запада, а не только в тех или иных неудачных экономических и международных политиках отдельных западных правительств. Фрэнсис Фукуяма, в одной своей статье, перечисляет «три специ-фичекие зоны слабости США»: 1. Упадок эффективности публичного сектора; 2. Лень части североамериканцев для понимания мира в иной, не американской перспективе; 3. Поляри-зированная политическая система, ставшая неспособной обсуждать возможные решения указанных проблем. Другой известный мыслитель США, Самуэль Хантингтон, считает неиз-бежным упадок США, главным образом, по расовым причинам: неудержимый рост испано-американских (главным образом мексиканских) элементов в населении США меняет корен-ным образом профиль этой страны, доселе бывшей «WASP» («белой, англо-саксонской и протестантской»). Как видно, при таких диагнозах, перспективы на существенное улучше-ние положения Запада не очень положительные. Одновременно, будут ожесточаться и про-явления его озлобления против возрождения России, в силу усиляющегося комплекса соб-ственной моральной неполноценности.
Кадетское письмо, № 56. Август 2008 года
