4 сентября, на 82 году жизни, преставилась
поэт Новелла Николаевна Матвеева (в крещении Вера). Союз писателей Москвы на сайте
Центрального дома литераторов сообщает, что ее отпевание состоится завтра, 13 сентября, в 11 часов, в храме Космы и Дамиана (Столешников
пер., д. 2); прощание - в 13 часов
в Малом зале Клуба писателей ЦДЛ. Похоронят поэта на Троекуровском кладбище в Москве.
В девятый день кончины публикуем подборку воспоминаний о Новелле Николаевне и прощальные слова о ней. Вечная память новопреставленной рабе Божией Вере...
Протоиерей Артемий Владимиров:
Удивительно дороги бывают души тех людей, которые вошли своим теплым словом в наше детство и согрели отроческое сердце, отзывчивое на все прекрасное...
Я вспоминаю, как без конца слушал полюбившуюся мне пластинку Новеллы Матвеевой и, не умея подняться до глубины тем, волновавших автора, впитывал в себя незатейливые слова песен, которые отзывались детским незлобием и интонациями светлой примиренности в моей душе...
Прими, Господи, рабу Твою с миром и посели ее в стране, где сияют вечные смирение, радость и любовь!
НА КОНЧИНУ НОВЕЛЛЫ МАТВЕЕВОЙ
Простая, чуждая прикрас,
С глазами детскими Новелла...
Ах, ее песни сколько раз
Я слушал... Она сердцем пела
О том, как дорог был ей плащ,
Исчезнувшего человека...
А в интонациях - не плач,
Новелла - ангел, не калека.
Она - невинное дитя,
Гитара - арфа у Эола.
В стихах все у Новеллы ново
И девяносто лет спустя...
#Протоиерей Артемий Владимиров
***
Протоиерей Владимир Вигилянский:
«Я знал Новеллу Матвееву с детства, - рассказал порталу Милосердие.ru настоятель храма Св. Татианы при МГУ протоиерей Владимир Вигилянский. - Моя мама училась вместе с ней на Высших литературных курсах, и она не раз бывала у нас дома. Из-за болезни она ходила только пешком. А мы жили на окраине Москвы, и ради дружбы она приходила много раз к нам, ночевала у нас.
Это был удивительно, абсолютно чистый голос ребенка. Именно поэтому он прозвучал так громко тогда, в 1960-е годы. Это - поэтическая редкость. Песни и стихи Новеллы Матвеевой были своеобразными притчами, образами чистой души. Поэтому она, конечно, сыграла большую роль в том разноцветье, которое было тогда на поэтической карте страны.
Жизнь ее была очень трагична. Сейчас, по свежим следам ее кончины, об этой трагичности невозможно говорить. Тем не менее, драматизм жизни перешел и к ее слову. И она, конечно, очень сильно изменилась - к концу прошлого столетия, к началу этого. Отчасти растеряв то, что было достигнуто в 60-е - 70-е годы.
В последние годы нам не удавалось с ней видеться. И я чувствую вину перед ней. Новелла Матвеева всегда жила очень бедно, очень скромно. Мы участвовали в сборе денег для нее, напоминали о ней при присуждении каких-то премий...
Новелла Матвеева - Поэт с большой буквы. Что еще можно сказать?»
***
В связи с кончиной Новеллы Матвеевой перепечатываю свой давний пост
ЦЕРКОВНЫЙ КАЛЕНДАРЬ
Ко мне на дежурство в храме вот уже почти 20 лет приходят самые разные люди, в том числе даже не из числа наших прихожан.
Среди приходящих впервые встречаются такие, кого можно охарактеризовать как людей «разбалансированных», потерявших нужную им дорогу жизни, растративших богатство даров, полученных в детстве, юности или зрелости, не имеющих силы собраться, сконцентрироваться.
Чаще всего, они одинокие, безвольные, растерянные люди, считающие себя (или не считающие, но выглядящие так) неудачниками. Всё у них не так - семья, профессия, друзья, коллеги, начальники, здоровье. Церковь и священник для них - последняя инстанция, где они желают узнать свой диагноз, но главное - получить лекарство, способное их собрать воедино.
В детстве я как-то услышал от близкой подруги моей мамы поэтессы Новеллы Матвеевой, учившейся с ней на Высших литературных курсах, такие ее стихи:
Я, говорит, не воин,
Я, говорит, раздвоен,
Я, говорит, расстроен,
Расчетверен, распят!
Далее в стихотворении-притче говорится о «врагах», которые приходят ночью:
Они ползут, шуршат...
Они идут, как мыши,
На твой душевный склад.
И вскорости растащат
Во мраке и в тиши
Отколотые части
Твоей больной души.
- А что же будут делать
Они с моей душой?
А что же будут делать
С разбитой, но большой?
- Вторую часть - покрасят,
А третью - разлинуют,
Четвертую - заквасят,
А пятую - раздуют,
Шестую - подожгут,
А сами убегут.
Именно таких людей сейчас много, и они ищут своего спасения в Церкви.
И знаете, что я им говорю? Я предлагаю им перейти на церковное время, связать свою жизнь с церковным календарем. Сначала пройти таинство Покаяния, потом - Причащения, затем начать жить в соответствии с церковными праздниками, с мерной поступью церковной недели и церковных суток. Начать с чтения утренних и вечерних молитв, Евангелия дня, с узнавания почитаемых святых и чтимых икон. Не сразу, конечно, а постепенно. Потихоньку начать понимать то, что происходит в Церкви.
Надо суметь вплести себя в ткань церковной жизни, которая сама в свою очередь выправит, выровняет, центрует твою личность. А все остальное приложится. Тем, кто за это берется, помогает.
Протоиерей Владимир Вигилянский
***
Протоиерей Всеволод Чаплин:
Скончалась Новелла Матвеева. Удивительно: вчера в узкой компании мы ее вспоминали и послушали на ютюбе пару песен - и мои собеседники удивлялись тому, что она жива до сих пор и я недавно с ней общался. Слушали мой о ней рассказ так, как будто я о чаепитии с Наполеоном повествую.
Узнал ее песни еще в детстве - а познакомился лишь недавно, когда раба Божия Вера жила в уединении и, скажем прямо, в ужасающих условиях, страдая от недугов. Но общаться с ней было радостно - необычайно. Считаю за великую честь то, что смог номинировать ее на Патриаршую литературную премию. Увы, голосов немного не хватило. Вечная память, царство Небесное!
Писала Новелла Николаевна до последних дней. Вот стихи 2012 года:
Те Атланты уронили небо.
(Знамо дело - интеллектуалы!)
Но у многих снова есть потреба
За погибель поднимать бокалы.
Ни Руссо, ни Тао Юаньминю
Не понять сих выходцев Аида:
До сих пор ласкает их гордыню
Провалившаяся Атлантида!
Провалилась же! Чего же боле?!
Странно, что готовы до сих пор вы
Рухнувшего царствия консоли
Решетом выуживать из прорвы!
Лишь одно осталось объясненье
Ошаленью баловней Ваала;
Впали в ТО ЖЕ самоупоенье?
И ТАКОГО ЖЕ хотят провала?
Флаг вам в когти, злые привиденья!
Коли вам достигнутого мало.
Стихнет -
И снова обрушится
Ветер, душистый насквозь...
Господи! стоит прислушаться:
Что это вдруг пронеслось?!
В шелестах клёна осеннего,
Силясь восполнить пробел,
Слышатся... песни Есенина!..
Те, что сложить не успел.
***
Новелла о Новелле
Таинственно и пронзительно действуют на душу песни Матвеевой. Если ты слышал их в детстве или отрочестве, то узнал о любви что-то такое... Это «что-то» и сегодня теплится у тебя в груди. А если теплится, то в момент, когда ты готов наломать дров, у тебя есть шанс увидеть гвоздь или след от гвоздя.
Новелла Матвеева родилась в 1934 году в Царском Селе (тогда оно называлось Детским Селом). В 1961 году вышел ее первый сборник «Лирика», через пять лет - первая пластинка. С тех пор ее песни укрепляют нас в мужестве и верности, в нежности и доброте.
Матвеева скорее напевает, чем поет. Так напевают дети, когда они заняты игрой, или девушки, когда вышивают. Но в ее слабом голосе есть та сила, о которой говорят: «Сила Божия в немощи совершается».
Когда двадцать лет назад я впервые пришел к Новелле Николаевне, то в замешательстве рассматривал входную дверь. Посреди Москвы другой такой двери не встретишь: деревянная, с железным почтовым ящиком. В нее приятно стучаться - как будто в свое детство стучишься.
Новелла Николаевна усаживает меня, а кошка Репка прыгает мне на колени - очевидно, для того, чтобы я не задавал глупых вопросов. Только, бывало, заикнешься о чем-то суетном, - Репка деликатно, но ощутимо куснет за руку: мол, говори-говори, да не заговаривайся...
Из бесед с Новеллой Матвеевой
О вере
Отец, так сказать, выдержал меня в атеизме. И сам оставался атеистом почти до конца. Но он всегда был так добр и честен, как если бы родился и вырос в святом скиту. Поэтому он был гораздо ближе к Богу, чем я, даже когда я уже крестилась. Почему-то отцу атеизм не мешал быть добрым, а мне это мешало - понимаете?
Я стараюсь избегать всякого зла. Я считаю, что если верить в Бога, а я в него верую, то никакие обстоятельства не страшны будут. Никакие.
О предназначении поэта
Поэты, если они настоящие поэты, - они близки к священникам. Они торопят нас к добру. Помню, у отца на столе, под стеклом, были разные изречения на маленьких листочках, и на одном из них я, тогда ребенок, прочитала слова доктора Гааза: «Спешите делать добро!». Другие изречения не запомнились, а это попало в сердце.
О свободе
Свобода - это очень простые вещи. Свобода от мата, например. Свобода не смотреть того, чего ты не хочешь смотреть. Свобода не видеть на улицах рекламы. Без этого все разговоры о свободе фальшивы. У многих нет даже возможности купить мою книгу, она им не по карману. Нет возможности съездить к друзьям. А у кого-то и на хлеб не хватает. Нельзя держать человека за горло и рассказывать ему о свободе.
О любимых книгах
Во время войны я слепла - авитаминоз так подействовал. Отец устроил меня в военный госпиталь. Он считал это единственным злоупотреблением в своей жизни - то, что он свою дочь малолетнюю устроил в госпиталь, где сам работал тогда. Вот это единственное злоупотребление меня и спасло. В госпитале мне давали сырую морковь, и глаза настолько открылись, что я прочитала в госпитале «Жизнь на Миссисипи» и «Приключения Гекльберри Финна», перечитала «Приключения Тома Сойера». Эта большая синяя книга была настоящим событием в моей жизни.
Сегодня мой любимый писатель - Честертон в переводах Натальи Трауберг. Среди литературных героинь мои любимые - Джейн Эйр и пушкинская Татьяна.
О далеких звуках
Если в деревне, то далеко идущий поезд помогает думать, работать, и как-то жалеешь, что он смолкает. И вообще я далекие звуки люблю. Я не люблю, наверное, как и все, когда звуки в ухо лезут. Люблю шум ветра, что-то давно его не слышала...
***
Дмитрий Шеваров
Мяч улетел в небо
Памяти Новеллы Матвеевой
Пережидая дождь, стою с коляской под старым кленом. В кармане встрепенулся поставленный на вибрацию телефон. Так я узнал, что умерла Новелла Матвеева.
Дождь стучит по зонту, отбивая печальную телефонограмму. Чтобы усыпить внука, вспоминаю одну за другой песни Матвеевой, и качаю коляску. Мелодии всегда помнятся лучше слов, они и выносят на берег памяти знакомые с детства строчки.
«Жил кораблик веселый и стройный...»
«Развеселые цыгане по Молдавии гуляли...»
«Какой большой ветер напал на наш остров...»
Малыш безмятежно уснул, а вечером я перебирал книги Новеллы - они живут в нашем доме с тех самых пор, как в 1961-м вышла ее «Лирика», первый сборник стихов. А вот «Пастушеский дневник» Новеллы, который она вела в октябре 1954 года, работая пастушкой в подмосковном детдоме. Впрочем, ее должность называлась «разнорабочая», и это была грязная, тяжелая повинность. Вокруг - нищета сирот, обворованных взрослыми, крики посудомоек, мат сторожей и склоки воспитателей. А в болезненной слабой девушке со странным именем тайно цвела совсем другая, нездешняя жизнь, и голос, который через десять лет полюбит вся страна, уже тоненько пел в ней, и она сама с изумлением прислушивалась к нему.
Я не знаю вас, не вижу и не слышу,
Только слышу чей-то голос нежный,
Голос, от волнения дрожащий...
Владимир Дудинцев, написавший в 1967 году о Матвеевой так мудро и точно, как никто позднее, сказал о ее голосе: «Тихий, слегка дрожащий от сжатого волнения голос Новеллы Матвеевой».
С тех пор, как я познакомился с Новеллой Николаевной двадцать два года назад, все книги я получал уже из ее рук. Сборники, выпущенные в девяностые и нулевые, усеяны авторской правкой (тогда во многих издательствах сократили корректоров). Не на месте поставленные точки, запятые, кавычки, лишние буквы и восклицательные знаки... - все эти нарушители гармонии пойманы с поличным. Так Матвеева выправляла каждый экземпляр.
В старой «Комсомолке» кто-то из корректоров рассказывал мне, что когда в 1959 году поставили в номер первую подборку ее стихов, Новелла сидела над гранками дотемна, а потом осталась ночевать в редакции. И так было всякий раз, когда в газете шли ее стихи. Мне показывали: вот здесь стоял диванчик, на котором Новелла спала, свернувшись калачиком.
Та первая подборка ее стихотворений в «Комсомолке» начиналась с предисловия: «Новелле не пришлось много учиться: она долго и тяжело болела. Но она много читала, много слушала, много думала...»
Пожалуй, никогда в России так много не читали, не думали и не слушали, как в 1960-е. Взрослые и дети жались к теплым бокам магнитофона «Комета» и зачарованно слушали песни Новеллы. А потом у нее вышла пластинка (это был первый бардовский диск в СССР). Помню, что на «песне про гвоздик» иголка подпрыгивала и возвращалась в начало: «Любви моей... любви моей...» Тут пластинку надо было осторожно поправить и она крутилась дальше. «...ты боялся зря, - не так я страшно люблю!»
Конверт от этой пластинки многим моим ровесникам помнится. Там на фотографии Новелла в косыночке, вполоборота. Ей было удобно работать за пишущей машинкой в косынке. Вообще она относилась к своему ремеслу с рабоче-крестьянской обстоятельностью. В ее рукописях не найти небрежности гения. Крупный округлый и всегда четкий почерк Матвеевой любили машинистки в редакциях - они видели, что и о них Новелла подумала.
Ее сердце было настроено на окраину, на барачный поселок, на тех, кого не слышат власти. Сколько горячих и даже яростных строк Матвеева написала в 90-х годах в защиту бездомных и всех отринутых!
А ведь за полями бумажного листа и ей жилось очень трудно.
Люблю дома, где вещи - не имущество,
Где вещи легче лодок на причале...
Но и таких, легче лодок, вещей у нее почти не было. Жестяной почтовый ящик на дверях, стол, кровать, стул для единственного гостя, радиоприемник (с 1967 года она не пропускала «Встречу с песней» Виктора Татарского), от пола до потолка - книги.
Однажды спросил Новеллу Николаевну: «Для чего рождается поэт?» «Наверное, для пробуждения совести в людях, - ответила она. - Помню, у отца на столе, под стеклом, были разные изречения на листочках, и на одном из них я, тогда ребенок, прочитала слова доктора Гааза: «Спешите делать добро». Другие изречения не запомнились, а это попало в сердце».
Свою единственную книгу автобиографической прозы Новелла назвала «Мяч, оставшийся в небе». Она чувствовала какое-то сродство с мячом, заброшенным детьми на дерево, и застрявшем там в ветках. А дети забыли про мяч или просто выросли.
Поэтому никто не заметил, как 4 сентября забытый мяч, предназначенный к падению на землю, навсегда улетел в небо.
***
Марина Кудимова:
«И самая легкая вещь - умереть»
Уход Новеллы Матвеевой заютубили. Только, кажется, о. Владимир Вигилянский да еще несколько верных поставили в посты стихи. А так - сплошь песни. Они прекрасны, что и говорить, - на них три поколения выросло. И лайков им наставят щедро. Но умер крупнейший поэт нашего времени. Русская европеянка, наследница по прямой всех странников и созерцателей, аскетов и гурманов мировой культуры. Она вела родословную от златогласой Эллады, в этой колыбели видела свои прекрасные сны. А про песни сама говорила: «Я слово «барды» не люблю и называю авторов песен «полигимники». Я и себя отношу к полигимникам. От слова «Полигимния» - муза песнопения».
Ничего я против песен не имею - пойте хоть до сипоты! Новелле Матвеевой не зря самые завзятые песенники подражали! «Я мечтала о морях и кораллах» кто сочинил? Не угадали... Роберт Рождественский сочинил! Но ютубная реакция на кончину Новеллы Николаевны - свидетельство ужасное. Словно бы это поэзия без гитарных подпорок умерла уже наконец на радость столь многим!
Она написала за 30 книг стихов и прозы! Диапазон ее совести - от
Такое впечатленье,
Что сдан Севастополь без боя
до
Весь Крым вскричал:
«Россия!»
А Кремль ответил: «Да!»
И песни ее развлекали, отогревали, как угодно. Но ВЕЛИКОЕ РУССКОЕ СЛОВО ее жгло и к ладоням прикипало. Она прошла крестный путь русского поэта, ни разу не изменив форме и рифме, бедности и безвестности.
Славно Дидероту, весело Вольтеру
Подвергать сомненью и не брать на веру
Странности и дивы сущности неясной
Под горячим солнцем Франции прекрасной!
А у той старушки все поумирали.
Того прежде - беды молодость украли.
Вместо винограда, флейт и тамбурина
Ей - на платье черном - капли стеарина.
Посреди природы северной, невзрачной,
Где на сучьях голых домик галки мрачной,
От раздумий тяжких ей одно спасенье:
На Успенском Вражке церковь Воскресенья!
Прощайте, простите, что так и не сказала, скольким Вам обязана!
Устне мои молчат, и язык не глаголет, но сердце вещает: огнь бо сокрушения сие снедая внутрь возгорается...
***
Игорь Караулов:
Вообще-то я не люблю скорбеть прилюдно, да еще и в рядах коллектива. Предпочитаю держать в себе. Но поскольку Новелла Матвеева оказалась единственным признанным поэтом старшего поколения, который что-то обо мне сказал в письменной форме, я не могу сказать о ней меньше.
Если бы мне - семикласснику, закрутившему пластинку Н.М. до дыр, сообщили, что со временем у меня выйдет книжка с ее послесловием, я бы заранее подумал, что моя жизнь в литературе удалась. Кто же мог знать, что к моменту выхода книжки Н.М. окажется на обочине литературного процесса, на авансцене которого по-прежнему бодро отплясывают такие ее почти-ровесники как Кушнер или Чухонцев?
Ее не то чтобы совсем забыли - но даже помнящие часто помнят не то и не так. Вот я читаю: «детский голос», «трогательные стихи», «акварельный мир», «славная дырка от гвоздя». Ну да, был «детский» голос, под который грех было не написать несколько «детских» песенок. А на самом деле Н.М. - жесткий рациональный поэт, барочный. Версификационная мощь, совершенно излишняя для «барда». Давид Самойлов мог бы с ней соперничать, Окуджава - нет, да и не надо было. Да и Высоцкий (сравните ее виртуозный «Гипноз» и его - на ту же «тропическую» тему - песню про жирафа).
Н.М. - поэт с минимальной гендерной окраской. Не слишком женская, проще говоря. Не ахматовка и не цветаевка. Позиция любовницы, жены или матери ее не устраивает. Одинокий наблюдатель, думатель - это по ней. Вот с чего для меня началась Н.М.:
Ночь напечатала прописью
Чьи-то на глине следы.
Над плоскодонною пропастью
Эхо как пушечный дым.
Видно, прошёл тут и шёпотом
Песню пропел пилигрим, -
Долго стреляющим хохотом
Горы смеялись над ним.
Вижу, как ночь приближается
Высохшим руслом реки,
Но всё равно продолжается
Песня словам вопреки.
...Где это море? - вы спросите, -
Где этот пляшущий риф?
Где без морщин и без проседи
Юный зелёный залив?
Где эти заросли тесные
В лунной бесплотной пыльце,
Звери да птицы чудесные,
Люди с огнем на лице?
Гибкие пальцы упрямые?
Чаши, цепочки с резьбой?
Эхо, не путай слова мои,
Я говорю не с тобой.
Гумилев больше подходит ей в учителя, хотя сама себя она вообще назвала ученицей Брейгеля, замахиваясь поверх всех девических альбомов.
Ну ладно, Грин. Но она не Ассоль, ждущая принца под красными парусами. Она скорее сама любого принца вытолкнет обратно в море.
Ты же так хорошо это море знаешь
И песни, песни про эту пропасть поешь, поешь...
Что ж ты за горизонтом не исчезаешь?
Что ж ты за пароходами не плывешь?
Ах да, есть еще как-бы-трогательная «Девушка из харчевни». Но оказалось, впрочем, что многие женщины агрессивно не любят этот текст (про музыку речь не идет, тему «Зеленых рукавов» в то же время использовал, например, и Галич). И правильно не любят; если понимать эту песню буквально, то она учит девочек плохому, навязывает проигрышную женскую стратегию.
Но это фокус Н.М.: женщина поет от женского лица вещь совершенно внегендерную. Не о несложившейся личной жизни, нет. О чуде, которое постепенно уходит от человека - а ведь было, было. О достоинстве человека перед фактом богооставленности. Мария Магдалина могла бы ее петь, вспоминая об Учителе. Но и сам Иисус - на кресте («или, или, лама савахфани»).
А эпитафию она себе - и всем нам - написала замечательную. Все чаще напеваю ее про себя.
В тиши весенней, в тиши вечерней,
вдали от прерий, вблизи от гор,
стояла ферма, стояла ферма,
а возле фермы пылал костёр.
В котле широком варилось что-то,
а рядом кто-то сидел-мечтал.
Котёл кипящий, огонь шумящий,
ему о чём-то напоминал.
Вот ночь настала, костра не стало,
последний уголь угас, погас,
и тот сидящий, в огонь смотрящий
он тоже скрылся, скрылся из глаз.
И мы не знаем, что с ним случилось,
был или не был он на земле,
что в тихом сердце его творилось
и что варилось в его котле.
Новелла Матвеева
***
...Спасибо за осень с оранжевым клёном,
За озеро с полупрозрачным тритоном,
За этот нежданный покой,
За отдых, желанный такой!
За то, что аллея не вдруг поредела.
Что поздно менять,- подвергать переделу
Удачно сложившийся день.
Что в бездны глядеть было лень...
Что завтра? Уж так ли она безгранична -
Жизнь красок? Но, как бы там ни было, нынче
Я знаю, что есть у меня
Цвет неба вчерашнего дня!
Весна уязвима. У красного лета
И недруги есть и завистники где-то...
Спасибо за осень! - за то,
Чего не отнимет никто.
Спасибо за осень с кудрявой травою.
За греющий свет кирпичей под листвою.
За строчку из «Аннабель Ли».
За солнце у края земли.
За первые звёзды, зеркально-гранёны.
За ветер... За ясеня лист
обронённый...
2. Новелла Матвеева - добрый свет русской поэзии. Незабываемый волшебшый свкет.
1. Re: «Я ступила на корабль...»