I.
Вполне справедливо утверждение,
что у Льва Александровича Тихомирова было как бы две совершенно разные жизни -
революционера-народовольца и консерватора-монархиста. Недаром обстоятельная
работа А. Репникова и О. Милевского называется «Две жизни Льва Тихомирова» [7].
Только надо заметить, что если его первая жизнь носила какой-то неестественный
характер, то вторая была вполне органична. Тихомиров в глубине души всегда был
консерватором, который нечаянно залетел в революционный лагерь и волею судеб там
некоторое время оставался. Его участие в «Народной воле» - пусть искреннее, но наносное,
не свойственное его натуре. Работа же в рядах консервативно-монархического
лагеря - наоборот, проявление его подлинной сущности. Об этом говорит тот
очевидный факт, что революционный период совершенно не повлиял на
Тихомирова-монархиста. Ровно ничего он оттуда не вынес, за исключением, может
быть, глубокой неприязни к революционным идеям и социализму. Он по недоразумению
попал в революционеры, но вполне осознанно с этим покончил, словно избавился от
тяжелого наваждения. Поэтому его социологические воззрения второго периода надо
рассматривать как выражение устоявшегося мировоззрения мыслителя.
Известность работ Тихомирова второго периода очень велика. Его книги «Монархическая государственность» и «Религиозно-философские основы истории» вошли в золотой фонд русской философской классики. Несколько менее известны работы Тихомирова по социологии «Личность, общество и Церковь», «Социально-политические очерки», «Социализм в государственном и общественном отношении» и ряд других. Но именно в них сформулированы принципиальные положения тихомировской теории общества, основы его религиозно-социальной концепции, и на этом основании высказана позиция по вопросу взаимоотношения «мира» и Церкви. Разбор их содержания исключительно важен. И прежде всего, следует проанализировать основополагающие идеи христианской социологии мыслителя.
II.
Главная теоретическая идея Тихомирова, от которой он отталкивается в своих рассуждениях и делает далеко идущие выводы, состоит в том, что социум следует рассматривать вне духовности, ибо это сфера сугубо душевная. Этот тезис Тихомиров формулирует и обосновывает следующим образом.
Принимается трехсоставная модель человека: тело, душа, дух:
«Человек, как учит нас вера, заключает в себе три разнородных элемента: материальный, который его привязывает к природе неорганической и органической, душевный, который общему со всем животно-органическим миром, имеющим "душу живу", и, наконец, духовный, в котором человек выходит из мира явлений материальной и видимой природы.... [1,56].
Телесное, душевное и духовное в человечестве образуют иерархию, как что каждая из категорий «составляет лишь некоторую подпочву для высших слоев» [1,56]. Причем «мы должны признать, что эти три категории явлений стоят рядом прочно и незыблемо и одна в другую эволюционно не переходят» [1,56].
Человеческое общество относится к душевной сфере; Церковь же представляет сферу духовную:
«В мире животном мы замечаем социальность как общий закон существования особей. К этой общественности примыкает и человек в своем социальном существовании.
В соприкосновении с духовным миром является новый строй - церковная коллективность» [1,56].
Сам тезис о душевности общества Тихомировым ничем не доказывается - он считается очевидным. Тихомиров считает, что общество занимает душевную нишу по самому Божественному замыслу. Оно призвано развить низшую часть личности - душу. Сила общественности - в «способности удесятерять силы личности общими свойствами кооперации суммирования силы, разделения труда и т. д. В этом отношении значение общества так велико, что, конечно, без него человек не мог бы быть человеком» [1,61-62]. Тихомиров полагает много труда, чтобы убедить читателей, что Церковь и общество - существенно различные феномены. Основное отличие заключается в том, что если в обществе источником распоряжения и власти является человек, то в Церкви организующей личностью является Бог. А поэтому человечество в своей социальной практике не в силах «создать среду идеально высокую, высокую настолько, насколько высока потенциально природа человеческой личности» [1,68]. В итоге «Социальная среда как создана, так и остается со своими законами, качествами и, пожалуй, со своей миссией остается она "миром сим", а не Царством Божиим. Церковь как особый, новый строй жизни потому и нужна, что законы социальной жизни не способны дать того, что дает Церковь» [1,67].
Таким образом, Тихомиров видит человека, живущего как бы в трех несмешивающихся мирах: материальном мире, обществе и Церкви. И эти миры формируют личность соответственно в телесном, душевном и духовном отношении. Причем «мы должны признать, это эти три категории явлений стоят рядом, прочно и незыблемо, и одна в другую эволюционно не переходит» [1,56] - заключает мыслитель.
Отметим, что из этой схемы очевидно следует, что, поскольку большой социум - сфера сугубо душевная, а Церковь - средоточие духовности, то Церковь устроением общества заниматься не должна, и правильно делает, что не занимается. «Модное ныне оцерковление социальной среды... должно быть признано стремлением фантастическим» - замечает Тихомиров [1,57]. И ясно почему: перехода душевного в духовное осуществить невозможно, и, следовательно, работа Церкви «в миру», в обществе пользы не принесет, а лишь усилит процесс обмирщения Церкви.
III.
Надо сказать, что вышеописанная схема Тихомирова представляет собой довольно изящную конструкцию. Ему удалось выстроить социальную теорию, где общество рассматривается в контексте таких важнейших человеко-образующих категорий, как материальная природа и Церковь. В целом схема кажется простой, стройной и убедительной.
Но все же в тихомировской модели есть один серьезный изъян. А именно: общество принадлежит не только душевной сфере, но одновременно и сфере духовной. Общество - духовно-душевный феномен. На первый взгляд уточнение незначительное. Но если внимательно присмотреться, то оно радикально меняет всю концепцию, включая выводы. Но чтобы разобраться в этом вопросе следует уточнить понятия «духовность» и «душевность», столь важные для последующего обсуждения.
Духовность - это свойство человека, выражающее его уподобление Богу, близость Богу, Который есть чистый Дух. Это подобие может быть больше или меньше, выражая как бы расстояние между Богом и человеком. Душевность - это нечто иное. Это степень развития ума, чувств и воли. Причем, - что существенно - в их ориентации на земную жизнь (ибо и ум, и чувства и воля, при их обращении к горнему, становятся факторами духовной жизни).
Писание утверждает, что при сотворении человека Господом последней фазой этого деяния было внедрение в его природу духовности: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт.2,7). По толкованию святых отцов (в частности, св.Иоанна Златоуста) этот акт говорит о созидании в человеке духовного уровня. Внедрив в природу человека духовность, Господь тем самым сотворил его как Свой образ и подобие. И отсюда дух, духовные ценности всегда жили и живут в человеке, причем независимо, участвует человек в жизни Церкви или нет. Именно об этом говорит ап. Павел: "Ибо, когда языки те, что не имеют закона, - по природе законное творят, то они, закона не имеющие, сами себе закон. Они показывают, что дело закона написано в сердцах их о чем свидетельствует совесть их и мысли их» (Рим.2,14-15). Поэтому в обществе, которое, как известно, состоит из людей, так или иначе образуются институты, имеющие духовные задачи. Например, всегда возникает общественная нравственность, которая отнюдь не сводится к утилитарным целям. Так что рассматривать общество как чисто душевный феномен, неверно.
Свидетельств духовной жизни общества предостаточно. Например, у каждого человека есть совесть - этот духовный орган, различающий добро и зло, правое и неправое. «Совесть - чувство духа человеческого, тонкое, светлое, различающее добро от зла» - св. Игнатий Брянчанинов [8]. Но нетрудно видеть, что совесть используется человеком в общественной жизни ничуть не меньше, чем в церковной или семейной. Или любовь. Не любовь-хотение, а жертвенная любовь к людям, милосердие. Или любовь как долг служения людям наперекор собственному благополучию. Такая любовь духовна. И она в полной мере проявляется именно в обществе.
Поэтому сама схема, в которой сферы душевности и духовности четко разделены, представляется неудачной. Все иначе - везде, во всех сферах жизни человека проявляется его духовность - именно в силу того, что она внедрена в человека при сотворении и не может быть утрачена (хотя может быть умалена). Это безусловно справедливо и для жизни общественной. И более того, человеческое общество вне духовности не может существовать. Тихомиров неоправданно упростил и схематизировал ситуацию. Но к сожалению, идея Тихомирова о «душевности» общества была подхвачена многими. В основном теми, кто чает обособления Церкви от общества: уранополитами, а также сторонниками капитализации общества и противниками православного социализма.
Правда, в вопросе духовности и душевности требуется одно важное уточнение. Духовность, присущая обществу, ниже, чем духовность Церкви. Как мы выяснили, всякая духовность - от Бога. Но в обществе как таковом (т.е. абстрагируясь от влияния Церкви) духовность существует как бы не помня родства, без осознания своего источника и привносится в социальные институты через духовность падшего человека. В Церкви же духовность существует явно, через веру в Христа-Спасителя. Если духовность общества имеет в основе нравственность (которая, на самом деле, тоже от Бога), то церковная нравственность основывается на вере во Христа. Или иначе, если формула общественной духовности: «любить ближнего по нравственным мотивам», то формула Церковной духовности: «любить Господа Иисуса Христа, и через Него любить ближнего». Разумеется, вторая формула качественно выше. Духовность в Церкви воспринимается непосредственно от своего источника - Бога, через веру во Христа-Спасителя и любовь к Нему. И это создает твердую основу и для любви к ближнему. В отличие от Церкви любовь к человеку и человечеству в обществе не ведает своего источника и потому неустойчива - она зачастую исчезает, подменяется душевностью, заботами о своем благополучии, или даже эгоизмом. И поэтому вполне можно согласиться с мыслью Тихомирова о том, что для раскрытия духовного потенциала человека необходима Церковь - общественная среда не может полностью удовлетворить его духовные искания. Только в Церкви возможно обожение, т.е. достижение очень высокой близости к Богу.
Конечно, общество и Церковь - различные сферы, но граница не проходит по водоразделу духовное/душевное. И то и другое создано Богом. И там и там имеет место духовность (как, впрочем, и душевность). Разница в том, что в Церкви Христос является Владыкой, Царем и Управителем. В Церкви (христианской) все через Христа-Спасителя и по заповедям Христа. Церковь - это территория победившего Царства Божьего. В обществе же, «в миру» Христос не правит. «Царство мое не от мира сего» (Ин.18,36). Там происходит постоянная борьба светлых сил и сил сатаны, оккупировавших этот Христов удел. И в этой борьбе общественное и личное добро находится в обороне, но не сдается. «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин.1,5). Поэтому в нашем мире Церковь не должна сливаться с обществом, оставаясь сама собою и сохраняя все свое учение. Однако она должна, взаимодействовать с обществом по типу симфонии властей, не раболепствуя перед ним, но активно участвуя в его жизни, и давая нелицеприятную духовную оценку общественным явлениям.
Поэтому при рассмотрении вопросов социальной жизни допустимо использование двух разных значений слова «духовность». Первое значение - духовность в широком смысле, т.е. все проявления духовной жизни, связанные с различением добра и зла. И второе - духовность в узком, церковном смысле - общение с Богом и высшими силами. Второе значение, видимо, и имел виду Тихомиров, говоря о духовности. Но, повторяем, делать отсюда вывод, что общество исключительно душевно, некорректно. Общественная духовная жизнь многообразна по формам и охватывает огромное большинство членов общества - совсем бездуховных людей мало, ибо Господь непрестанно ставит их в такие ситуации, где необходима работа совести.
IV
Выводы из сделанного уточнения весьма существенны. Прежде всего, из него следует, что целью общества является не только выработка душевных качеств человека, но и его духовно-нравственных качеств. Причем, последнее даже важнее первого. Общество, «мир» - всеобъемлющая школа, в которой выковываются и выявляются духовные качества человека. И прежде всего, выявляется, может ли, научился ли человек любить ближнего.
Кроме того, из факта наличия духовной жизни в обществе вытекают два важных следствия, противоположные выводам Тихомирова.
Первое. Далеко не все равно, в каком обществе живет человек. Ибо общество может выявить и развить как хорошие, добрые задатки человека, так и его негативные стороны. ««Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор.15,33). Устроение обществ с духовной точки зрения разнится, причем значительно. Асоциальность, мнение, что общественный строй для спасения несущественен, серьезно искажает Божий замысел о творении мира, и потому должно быть отброшено.
И второе. Христианин должен не только на словах, но и на деле активно участвовать в улучшении, духовном совершенствовании общества. Точнее, должна участвовать в этом деле вся Церковь Христова, а не отдельные ее члены, действующие по личному почину. Ибо Церковь - ведомое Христом воинство, призванное отвоевывать у сатаны занятую им духовную территорию.
Отметим, что сам Тихомиров, активно участвовал в политической и социальной жизни России. Действительно, во многих случаях он предлагает улучшения, которые можно рассматривать как относящиеся к душеному уровню. Но не так с идеей монархии, активным апологетом которой был Тихомиров. Эта идея одновременно и душевная и духовная. Кстати, название книги Тихомирова «Монархическая государственность» говорит о том, что государственность, будучи одной из важнейших сторон общества, соединяясь с идеей монархией, приобретает духовный аспект. Однако Тихомиров удивительным образом не видел, что само наличие монархии противоречит его теории бездуховности общества.
V.
Есть еще одно важное следствие из ошибочного тезиса Тихомирова об обществе как исключительно душевном феномене - искажался сам подход к социологии. Вместо социологии нравственной (что справедливо, если рассматривать общество как духовный феномен), Тихомиров начинает разрабатывать социологию рациональную, смотрящую на предмет под углом целесообразности и необходимости, в общем - с научной точки зрения, не применяя к обществу духовно-нравственные критерии. И действительно, практически все социологические работы Тихомирова пестрят различного рода научными фактами (Тихомиров привлекает труды Н.К.Михайловского, Дюринга, Фулье, Лебона [7,284]), которые он рассматривает как весомые аргументы и кладет в основу своих рассуждений.
Фактически Тихомиров строит не христианскую социологию, а социологию «натуральную», в которой нет возможности сравнивать разные общества с духовно-нравственной точки зрения. В таком подходе к социологии он продолжает традицию, начатую его предшественниками Н.Я.Данилевским и К.Н.Леонтьевым. Конечно, заслуги и Данилевского и Леонтьева перед нашей социологией велики. Оба сказали много верного и внесли неоценимый вклад в сокровищницу социологической мысли. Но оба, будучи безусловно православными христианами, не смогли построить именно христианскую социологию, т.е. социологию, смотрящую на общество с точки зрения христианских заповедей. Леонтьев, являясь, кстати, последователем Данилевского, считал, что христианство со всеми его заповедями применимо исключительно к индивидуальной душе, но не к социуму - там вообще нравственные критерии не работают. И поэтому он, нисколько не стесняясь, называл свою социологию «натуральной». Тихомиров исключительно высоко ставил Леонтьева [2] как социального мыслителя, считал его своим учителем, и даже намеревался написать с ним книгу о социализме. Это свидетельствует о том, что влияние Леонтьева на Тихомирова очень велико: оно имеет место не только в работах конца 80-х годов, но и позже.
Необходимо упомянуть, что в тот же период свою социологию разрабатывал В.С. Соловьев. Он, однако, будучи уверенным в духовной сущности общества, старался при его рассмотрении стоять на последовательно христианских позициях и применять Евангелие к общественным и историческим феноменам. Методически, это более правильный подход. Но беда в том, что Соловьев делал это слишком непосредственно и прямолинейно, имея в уме солнечную теорию всеединства и духовного прогресса. В результате он приходил к неверным заключениям, типа того, что Россия должна пожертвовать собой ради истины, отказаться от своего Православия и признать духовную власть папы римского [3].
Отметим также, что в противоположность «натуральной» социологии, совсем иную социологию, основанную на понятии «духовность», развивает наш известный философ Семен Франк. Его книга так и называется «Духовные основы общества» [9]. Там он пишет: «Общественное бытие входит в этом отношении в состав духовной жизни и есть как бы ее внешнее выражение и воплощение» [9,73]. Или: «Общественная жизнь по самому существу своему как многоединство, в основе которого лежит первичное единство "мы", есть уже некое одухотворение бытия, приближение его к его истинной онтологической первооснове и тем самым к его моральному назначению, вознесение его на высшую, более близкую к Богу ступень» [9,91]. Франк считал, что в основе общественного единства лежит Церковь.
Наш русский философ Л.П. Карсавин разрабатывал духовную социологию. От считал, что в духовном плане общество уподобляется личности, тем самым образуя металичность. Карсавин называл такую социальную личность «симфонической личностью», и предполагал, что над индивидами надстроена целая пирамида таких вложенных одна в другую симфонических личностей, которые в совокупности образуют всеединство и подчинены Богу [11,8].
Таким образом, в русской религиозной философии было намечено два подхода к построению социологии. Первый подход - «натуральный», когда социум рассматривается как чисто психологический, душевный феномен. И даются соответствующие такому взгляду рациональные и прагматичные рекомендации по его совершенствованию. Представителями этого подхода являлись Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев и Л.А. Тихомиров. Но был и второй подход, согласно которому социум - духовен. И из этого делался вывод, что к нему применимы евангельские нравственные нормы. В такой парадигме работали В.С. Соловьев, С.Л. Франк, Л.П. Карсавин и частично о. Сергий. Булгаков. При таком подходе социум становился прежде всего предметом богословского рассмотрения, и уже во вторую очередь - анализа психологического, исторического или чисто социологического.
Спор между двумя указанными подходами к построению социологии в дореволюционный период так и не был разрешен. Это дело будущих поколений христиан.
VI.
Свой рациональный подход Тихомиров применяет и к такому явлению как частная собственность. Конечно, о личной собственности у него речь не идет - она должна принадлежать собственнику. А вот о частной собственности, т.е. орудиях производства, он выстраивает следующее рассуждение.
«В общей сложности в обществе на всех ступенях его развития, с начала возникновения и до конца веков, пребывают два основных принципа: индивидуализм и коллективизм, совершенно неразрывные» [4,313].
Первый поддерживает личность, второй - общество как целое. Поэтому, рассуждает Тихомиров, в нормальном обществе должно быть и то и другие.
«задача серьезной науки состоит в том, чтобы показать, в какой правильной форме должно сочетать экономические права человека как личности (то есть право собственности) и права его как члена общества (то есть право коллективного пользования).» [5,273].
Собственность, по мнению Тихомирова, совершенно необходима, так как дает личности свободу и независимость. Поэтому социализм, требующий обобществления средств производства, несостоятелен.
И на первый взгляд это здравые рассуждения. Хотя не оставляет впечатление, что мы это когда-то читали. Да, именно - в начале перестройки, когда надо было разрушить в умах людей социалистические идеалы. Но главное не в этом - невооруженным взглядом видно, что они имеют не духовный, а рационально-утилитарный характер. Совершенно оставлен в стороне евангельский взгляд на богатство и собственность, подробно прокомментированный в творениях многих православных святых отцов, и прежде всего - у св. Иоанна Златоуста. Вкратце этот взгляд сводится к тому, что богатство - величайший соблазн, а погоня за богатством, сребролюбие - тяжелый грех, отдающий душу во власть мамоны. Причем, грех, которым болеют практически все - и молодые и старые, и мужчины и женщины, и верующие и атеисты. Златоуст считал, что мамона столь опасен, что лекарство от этого недуга должно быть очень радикальным: - «отдать все». И этот взгляд полностью меняет оценку социализма, ибо оказывается, что его нормы гораздо ближе к златоустовскому «отдать все», чем капитализм.
Знал ли Тихоморов об этой святоотеческой концепции - сказать трудно. Во всяком случае, в своих работах он о ней не упоминает. Но если и знал, то, видимо, к обществу применять не собирался - ведь это концепция духовная, а общество, по Тихомирову, - царство душевности. Поэтому и совершенствовать его надо соответствующим образом - на душевном уровне: улучшать материальное положение рабочих, повышать их культурный и образовательный уровень, организовывать корпорации, т.е. организации, состоящие из владельцев предприятий и рабочих и призванные для решения хозяйственных споров [10]. В общем, - идти по пути, предложенному в католической социальной доктрине. Интересно, что Тихомиров часто хвалит США как оплот христианства, совершенно не замечая американского мамонизма и не предвидя его победы.
Но могут возразить: концепция Златоуста адресована христианам, т.е. Церкви. Корректно ли переносить ее на все общество? Исходя из тезиса о духовности общества сразу ответим: корректно, но mutatis mutandis - с необходимыми изменениями. Дело в том, что в нравственной области между Церковью и обществом нет непроходимой границы. А именно к нравственной сфере и относится имущественная концепция Златоуста. Нравственные идеалы даны Господом всему человечеству, а не Церкви и обществу в отдельности. Но Церковь, благодаря служению Пресвятой Троице, их видит глубже и полнее. И поэтому она должна идти впереди и указывать обществу нравственные цели.
А для тех, кого теоретические аргументы не убеждают, Сам господь Бог сотворил потрясающее по масштабам доказательство. Имеется в виду ход истории Запада и России в XX-XXI веках.
С одной стороны социализм, реализованный в СССР. Конечно, вряд ли можно утверждать, что там была полноценно реализована концепция Златоуста. В интерпретации большевиков эта концепция была существенно снижена, секуляризована и лишилась статуса добровольности. Да и мотивы были разные. У Златоуста - спасение души и любовь; у большевиков - справедливость. Но в главном они сходятся: через ограничение собственности был поставлен заслон мамоне. И что же? Результаты, если на них смотреть объективно, таковы: выработался тип советского человека, моральные (т.е. духовные в первом смысле) качества которого оказались даже выше, чем у дореволюцонных жителей России (на которых воздействовали как Церковь, так и капитализм). Во всяком случае, страсть к обогащению, хотя и не была вырвана с корнем, но существенно ослаблена. И кроме того, социализм оказался социальным укладом, который позволил России долгое время выдерживать паритет с мамоническим Западом. Получилось как раз по Леонтьеву - Россия была на 70 лет «подморожена» социализмом.
А с другой стороны Запад. Там все пошло по-другому. Против мамоны заграждения поставлено не было. Наоборот, лозунг «живи и богатей» вошел в плоть и кровь западной цивилизации. В результате - полная, ошеломляющая победа мамоны. И как следствие - подтверждение слов ап. Павла «корень всех зол есть сребролюбие» (1 Тим.6,10). Выработан новый тип человека «гомо экономикус», для которого все человеческое бытие определяется количеством денег на карте. Религия стала сугубо личным делом человека и тем самым ликвидирована как сила, организующая жизнь общества. Из культуры христианство полностью вытеснено. Фактически западное общество отказалось от Христа, стало «постхристианским». Монархии все либо уничтожены, либо превратились в кукольные. Общество быстро движется к античеловеческим, сатанинским нормам морали. Самое интересно, что духовность западного общества осталась, но теперь она изменяет знак, становится отрицательной. Сейчас и мы по полной вкушаем все прелести безудержной мамонизации.
Тихомиров застал лишь начало XX века и не видел всей чудовищной бесятины, к которой приводит власть мамоны. Но мы, люди XXI века, теперь это знаем очень хорошо. И поэтому должны сделать корректировки в выводах знаменитого мыслителя.
Литература.
1 Л. Тихомиров. Личность, общество и Церковь // Христианство и политика - М.: ГУП «Облиздат», ТОО «Алир», 1999. - С.50-87.
2. Тихомиров. Русские идеалы и К.Н.Леонтьев // Критика демократии. - М.: «Москва», 1997. - С.505-517.
3. Соловьев В.С. Русская идея // Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: «Правда», 1989. - С. 219-246.
4. Л. Тихомиров. Социализм в государственном и общественном отношении // Критика демократии - М.: «Москва», 1997. - С.307-348.
5. Л. Тихомиров. Заслуги и ошибки социализма // Критика демократии - М.: «Москва», 1997. - С.267-282.
6. Николай Сомин. Обижать заставляет любостяжание. Учение св. Иоанна Златоуста о богатстве, бедности, собственности и милостыне. - М.: Современная музыка. 2014, - 262 с.
7. Репников А.В., Милевский О.А. Две жизни Льва Тихомирова - М.: «Academia»\? 2011. - 560 с.
8. Еп. Игнатий Брянчанинов. Совесть. (Аскетические опыты, Том 1, глава 40),
http://azbyka.ru/otechnik/Ignatij_Brjanchaninov/tom1_asketicheskie_opyty/40
9. С. Франк. Духовные основы общества. - М.: Республика. 1992. - 511с.
10. Л. Тихомиров. Рабочий вопрос (практические способы его решения) // Церковный собор, единоличная власть и рабочий вопрос. _ М.: «Москва», 2003 - СС.266-372.
11. Карсавин Л.П. О Личности. Религиозно-философские сочинения. Т.1. -М.:»Ренессанс», 1992. - С.3-234.
