«Битва под Полтавой. Начало Великой России» - под таким заголовком пришла к читателям в канун очередной, 306-й, годовщины знаменитого сражения* новая книга известного исследователя истории России конца XVII - начала XVIII столетий, доктора исторических наук, академика Академии военно-исторических наук и профессора СПбГУ П.А. Кротова.
Изучению этого важнейшего временного отрезка, в частности - истории Великой Северной войны 1700 - 1721 годов, Павел Александрович отдал три десятилетия своей научной деятельности. При этом накопляемый им массив знаний никогда не лежал где-то под спудом. По мере обретения в архивах и иных документохранилищах новых сведений он ими щедро делился. Специалистам, да и просто небезразличным к истории Отечества, широко известны статьи его, регулярно печатаемые в научных сборниках, в историческом журнале «Родина», в научном альманахе «Меншиковские чтения», где П.А. Кротов состоит членом редакционной коллегии и главным научным редактором.
Но основными научными отчётами являются, конечно же, его книги. К таковым, в частности, относятся «Битва при Полтаве: К 300-летней годовщине», вышедшая из печати в юбилейном 2009 году, «Гангутская баталия 1714 года» (1996 г.). К «полтавской виктории на море» П.А. Кротов вновь обстоятельно вернулся 17 лет спустя, в 2013-ом, издав книгу «Гангут: сражение и корабли» (к 300-летию Гангутского сражения). Ныне, видимо, пришли и возможность, и время возвратиться к собственно Полтаве - поворотному событию в ходе всей Великой Северной войны 1700-1721 годов.
Ведь в сущности именно эти два ярких события - Полтавская баталия 27 июня 1709 года и морское сражение 27 июля 1714 года у мыса Гангут (полуостров Ханко, ныне Финляндия) составили итог многовекового противостояния России и Швеции за обладание Балтийским морем и южной частью его побережья, изменили карту Европы и баланс сил на континенте.
Военная машина Швеции, десятилетиями создававшаяся шведскими монархами и унаследованная Карлом XII на пике своего совершенства, состояла из двух мощных агрегатов: сухопутной армии, едва ли не сильнейшей в мире того времени, и морского флота, также наимощнейшего в регионе. Первый из них, безо всяких надежд на восстановление, был сломан при Полтаве на девятом году военного противостояния, второй, при этом столь же основательно - пять лет и один месяц спустя. Оба эти дня (10 июля и 9 августа по «новому» стилю) являются, напомним, Днями воинской славы России.
Историку свойственно (и это совершенно оправдано) издавать свои работы вновь и вновь с пометой «исправленное, дополненное и расширенное». Но стиль П.А. Кротова совершенно иной. Его работы, печатаемые в научной периодике (а их, напомним, более 200), можно уподобить, применяя понятия, существующие в беллетристике, отдельным рассказам. Прежние книги в чём-то схожи с повестями. Новые, и особенно - недавно вышедший труд «Битва под Полтавой. Начало Великой России», уверено тянут на романы. В них не одно, но несколько сюжетных направлений, внутренне изобретательно пересекающихся; линейное развитие повествования чередуется со смысловыми ответвлениями и поворотами, фабула повествования сменяется рассуждением, осмыслением описываемого события. Вкратце это трудно передать, нужно, конечно же, читать первоисточник.
В аннотации к книге заявлено: «На страницах исследования воссоздаётся образ Петра Великого как полководца. Показано, какую он создал армию, какие недостатки старой преодолел, какой была новая тактика военных действий - «наука побеждать» Петра Великого...».
Действительно первый и во много единственный, царь предстаёт здесь перед читателем крупным государственным деятелем, вдумчивым стратегом и храбрым полководцем, отличавшимся гибким умом и личным мужеством. Не досужим рассуждением, а на основе кропотливых архивных изысканий П.А. Кротов создаёт иной, отличный от расхожих представлений, образ монарха-реформатора. Ещё своим отцом, царём Алексеем Михайловичем, Пётр был приготовляем к государственной деятельности. Для наследника была подготовлена роскошно оформленная рукопись литературного произведения о деяниях Александра Македонского «Александрия». Книжное учение стало его постоянной заботой навсегда. Библиотека Петра I постоянно пополнялась выдающимися трактатами древности по государственному строительству и военному искусству. Это были книги Квинта Курция Руфа, «Записки о Галльской войне» Гая Юлия Цезаря, «Стратагемы» Секста Юлия Фронтина, «Тактики» византийского императора Льва VI Мудрого и многие другие. С ними рядом стояли близкие по времени или современные Петру I «Пушкарской хитрости школа» И. Фуртенбаха, «Новейшее основание и практика артиллерии» Э. Брауна, обстоятельные сообщений о военном творчестве европейских полководцев герцога Мальборо и Евгения Савойского. Пристальный интерес царя вызывали также действия Карла XII и его самого знаменитого полководца - фельдмаршала К.Г. Реншёльда.
«Главное внимание уделено подготовке русским монархом решающей баталии Великой Северной войны и ходу битвы» (здесь мы вновь цитируем аннотацию). «Показано, что глубокая проработка Петром I возможных сценариев баталии стала одной из причин столь эффектной и малокровной победы».
Исследователь (чьей несомненной заслугой, напомним, было установление подлинной численности русских войск, сконцентрированных для генеральной битвы под Полтавой - более 80 тысяч человек, а не 60 тысяч, как полагали ранее, точного количества пушек у русских - 302, а не 102, как считалось до того), продолжил эту кропотливую работу, и с точностью чуть ли не до единиц показал соотношение сил противоборствующих сторон на поле брани, причём «в разрезе» каждого из этапов боевого столкновения: сражения у редутов, отдельных прочих эпизодов битвы, при разгроме отряда генерал-майора К.Г. Рууса и т.д.
Значительная часть книги посвящена развенчанию «мифов в истории Петровской эпохи, которые до сих пор «зубрят» современные школьники». Историк произвёл глубокое исследование феномена писателя-патриота XVIII столетия Петра Никифоровича Крёкшина. Ибо именно «в изучении его творчества лежит ключ к разгадке немалого количества мифов в истории Петра Великого и великой битвы 1709 г., укоренившихся в европейской историографии», и не только: ведь даже сейчас, «в начале XXI века следы его творчества по-прежнему представлены как реальность в базовых учебниках по истории России Петровской эпохи».
Этот человек, новгородский дворянин Крёкшин, следуя тропою «благородного вымысла», изукрасил описание баталии рядом ярких сюжетов, впоследствии повторяемыми историками, как достоверные факты. Развенчан и миф о якобы поднятии царём бокала «за шведских учителей», запущенный в оборот Вольтером (искренним почитателем Петра Великого; ещё один пример «благородного вымысла»). «Этот колоритный эпизод не отражён в дошедших до нас базовых источниках, современных событию», - пишет П.А. Кротов. «Рассказ Вольтера... является художественно-литературным вымыслом. По существу, литературная фантазия Вольтера принижает Петра Великого, выставляя его подражателем шведов, а в реальности всё обстояло наоборот». Получается, что доброхоты, действующие исключительно из благих намерений, затемнили и исказили облик Петра I. «Очищенный» от этих наслоений, он выглядит гораздо величественнее и значимее.
«Введение в научный оборот больших массивов документов из архивов Санкт-Петербурга и Москвы, источников на иностранных языках, анализ редко используемых материалов - рукописных карт, гравюр, рисунков, иностранных газет - позволили [теперь] в значительной мере изменить представления о баталии 27 июня 1709 г.», - написано в аннотации далее. Ознакомление с ними действительно создаёт картину, качественно меняющую представление о самой стратегии подготовки не только к Полтавской битве, но и по ведению всех вообще кампаний Великой Северной войны. Победоносные сражения её заранее и очень тщательно прорабатывались с вариантами развития событий, создавался мощный стратегический резерв сил и средств для достижения поставленных целей. Да, всё правда (как писал в реляции и сам Пётр I): «При сем же и сие ведати надлежит, что из нашей пехоты токмо одна линея, в которой с десять тысяч не обреталось, с неприятелем в бою была» (при Полтаве). Но иной вопрос, что запас войск и боевых припасов был сосредоточен накануне сражения такой, что его вполне хватило бы ещё на три, на пять, а то и больше подобных битв. Шведы же всё своё сполна и бездарно потратили. Отсюда и конечный результат.
«Сутью жизненной концепции Петра Великого стало, как полагает автор книги, стремление превратить отсталую Московию в Российскую империю - великую державу Европы и Азии, а самому стать первым российским императором. Автор трактует славную победу 1709 г. как начало Великой России, показывает, как в ближайшие за ней годы было оформлено в международном праве новое положение России в качестве великой державы», - заключает аннотацию её автор.
Сам же автор книги отмечает: «Полтавская «преславная виктория» - это решающее событие на пути превращения Российского государства в империю, московского царя Петра I - в Петра Великого, Отца Отечества, императора Всероссийского».
Отсюда, на наш взгляд, лишь один шаг до понимания того, что именно Полтавская битва 27 июня 1709 года стала ни чем иным, как Днём рождения Российской империи. Подтверждений этому долго искать не нужно. Ведь уже в мемориале А.A. Матвеева по случаю Полтавской победы правительству Нидерландов 17 августа 1709 г. Пётр I назывался «императором Великой России» (Keyser van Groot Rusland), а Россия именовалась, соответственно, «империя Великая Россия». Подпись к изображению Петра I на торжествах в Берлине тоже гласила: «Великий русский император».
Любопытно, что с таким положением дел вскоре покорно согласилась и пресловутая «Европа». Так, в грамоте британской королевы Анны от 2 августа 1709 г., которую российскому монарху вручил чрезвычайный и полномочный посол барон Чарльз Уитворт, употреблялся титул: «Ваше Императорское Величество». В Амстердамском, подписанном 4 августа 1717 г. договоре России с одной из великих держав того времени Францией, оформившем интеграцию нашей страны в общеевропейскую систему политических отношений; впервые (подчеркнём: за четыре года до поднесения русским Сенатом этих титулов!) Франция признавала за русским монархом титул «величество», уравнивавший его правовое положение в отношении титулования с французским королём. А побеждённая сторона (в лице шведского короля Фредерика I) подписала грамоту о признании за российскими монархами императорского титула, обращённую к Петру I Великому, именно в день годовщины Полтавской битвы - 27 июня 1723 года.
«Завершить книгу можно пожеланием восстановить уже существовавшую в стране традицию отмечать День Российской армии 27 июня (или 8 июля**, в соответствии с новым стилем) - это подлинная дата рождения славы профессиональных Вооружённых сил России, созданных Петром Великим». С этим предложением трудно не согласиться.
Остаётся добавить, что данную книгу, по совокупности содержащихся в неё сведений, единственную в своём роде, вполне можно было бы назвать «Малой энциклопедией Полтавской битвы». Лишь несколько иначе разложив их «по полочкам», богаче иллюстрировав, добавив картографического материала, мы могли бы получить восхитительный подарок к 310-й, скажем, годовщине знаменитого сражения.
Которая, кстати говоря, совсем не за горами.
___________________
* Строго говоря, книга была подписана к печати ещё в ноябре прошлого, 2014 года, вышла из типографии в декабре-январе, в магазинах появилась в феврале-марте 2015 г.
** Здесь автор данной статьи не согласен - не 8, а 10 июля, как это выходит по пересчёту через церковный календарь; так оно, кстати говоря, об означено и в Федеральном законе «О днях воинской славы (победных днях) России» от 10 февраля 1995 г.
Юрий Погода, историк, писатель
