Антиалкогольная политика Царского правительства в годы Первой мировой войны

В 2014 году, в год столетия со дня начала Первой мировой войны, общественность страны отметила также и еще одну важную дату – столетие со дня введения императором Николаем II ограничительных мер по продаже спиртосодержащих напитков. Эти меры обычно именуют в литературе «сухим законом». Так, Международная академия трезвости даже учредила памятную медаль «100 лет сухому закону России» (См.: Батраков Е. Г. Ретрогаллюцинация: «сухой закон» в России. С. 1), а многочисленные трезвеннические организации (в частности, Союз борьбы за народную трезвость) провели мероприятия, посвященные этому юбилею.

Вместе с тем, остается до конца не проясненным вопрос: был ли введен Николаем II «сухой закон» в полной мере, или же речь шла о некоторых неполных ограничительных мерах, направленных на снижение потребления алкоголя подданными Российской империи? Распространялся ли полный запрет на оборот алкоголя на всю территорию России?

В историографии получил распространение тезис о том, что в самом начале Первой мировой войны император Николай II подписал «указ о запрещении производства и продажи всех видов алкогольной продукции на всей территории (Выделено нами. – Д. С.) России», что фактически якобы означало введение сухого закона как такового. Между тем, современная исследовательница отмечает, что «с 1 ноября в Москве и с 17 декабря 1914 года в Петрограде действовал абсолютный сухой закон, запрещающий продажу для пития всех видов алкогольных напитков» (Чагадаева О. А. «Сухой закон» в Российской империи в годы Первой мировой войны (по материалам Петрограда и Москвы). Автореф. дис. … к.и.н. М., 2013. С. 28). Однако существовал ли этот запрет с самого начала войны (как утверждается в процитированном нами сетевом ресурсе) и касался ли он всей территории России?

Отметим, что «сухой закон» — собирательный термин, включающий в себя полный или частичный запрет оборота этанолосодержащих веществ (за исключением медицинских, научных и промышленных целей, а также веществ с незначительным содержанием этанола)».

Рассмотрим обстоятельства, связанные с введением в России т. н. «сухого закона». В самом начале Первой мировой войны, как отмечает историк С. С. Ольденбург, правительством был введен запрет продажи спиртных напитков «как обычная мера, сопровождающая мобилизацию»; затем, 22 августа 1914 года, «было объявлено, что запрет сохранится на все время войны; он был постепенно распространен не только на водку, но также и на вино, и на пиво» (Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. СПб., 1991. С. 538).

Действительно, согласно Особому журналу Совета министров от 23 августа 1914 г. «О воспрещении продажи спирта, вина и водочных изделий до местного потребления в Империи», «председатель Совета Министров объявил Совету Министров, что Государь Император, 22-го сего Августа, Высочайше поветь соизволил: существующее воспрещение продажи спирта, вина и водочных изделий для местного потребления в Империи продолжить впредь до окончания военного времени. Выслушав изложенное, Совет Министров положил (Выделено в тексте источника. – Д. С.): О таковой Монаршей воле сообщить Министру Финансов для надлежащего исполнения и зависящих распоряжений» (Действия правительства // Правительственный вестник.1914. 25 августа (7 сентября). № 192. С. 1).

Вместе с тем, утверждение Ольденбурга о введении в июле 1914 г. запрета «как обычной меры, сопровождающей мобилизацию», требует разъяснения. Очевидно, что неверное толкование этого утверждения получило широкое распространение в современной публицистике. Так, к примеру, В. Довгань пишет, что якобы «17 июля 1914 года был издан указ о запрете на торговлю не только водкой, вином, но и пивом по случаю мобилизации, закрывались пивные лавки».

Между тем, один из современников событий, Н. Коломаров, отмечал: «…рабочие, когда впервые, в начале войны, была запрещена продажа водки, а оставлены вина с пивом и продажа напитков в ресторанах 1-го разряда, протестовали против такого способа борьбы с пьянством, горячо высказываясь тогда же за меры «настоящей» борьбы в смысле полного запрета» (Коломаров Н. Теперь или никогда! Пг., 1915. С. 7).

Обращение к источникам подтверждает правоту Н. Коломарова. В крупнейших российских газетах за июль 1914 г. никакого «трезвеннического» указа от 17 июля 1914 г. не содержится. Есть только указ царя от 17 июля о введении на части территории империи военного положения (Действия правительства. Именные Высочайшие указы Правительствующему Сенату // Правительственный вестник. 1914. 22 июля (4 августа). № 161. С. 1; Объявление военного положения // Московские ведомости. 1914. 22 июля (4 августа). № 169).

Военное положение, согласно указу, вводилось на части территории России (в основном современные Северо-Запад, Прибалтика, Белоруссия, Украина, Крым, частично Кавказ). Видимо, в виду военного положения на этой территории вводился полный запрет продажи алкоголя. Возможно, что вышеупомянутое утверждение о запрете продажи спиртного неким указом от 17 июля, встречающееся в литературе, – вольная трактовка указа о введении военного положения.

В Своде законов Российской империи, в «Правилах о местностях, объявляемых состоящими на военном положении» (приложение к ст. 23 Свода губернских учреждений), никакой конкретики по вопросу о возможности объявления «сухого закона» не содержится. Однако в пункте документа 12 отмечается: «Если в местности, объявленной на военном положении, будет признано необходимым, для охранения государственного порядка или успеха ведения войны принять такую чрезвычайную меру, которая не предусмотрена в сем Приложении, то главнокомандующий, непосредственно или по представлению командующего армией, делает распоряжение о принятии сей меры собственною властью, донося о том Государю Императору» (Свод законов Российской империи. Правилах о местностях, объявляемых состоящими на военном положении (приложение к ст. 23 Свода губернских учреждений). 1892 Июн. 18, Собр. узак. 925, ст. 12). Видимо, император использовал этот пункт в законодательстве для введения на части территории России ограничительных мер, относящихся к обороту спиртного.

Косвенно о введении запрета на продажу алкоголя не на всей территории России свидетельствуют другие документы, опубликованные в «Правительственном вестнике», но чуть позже. Так, 30 июля в газете публикуется «Одобренный Государственным Советом и Государственной Думой закон о некоторых мерах к усилению средств казны в виду обстоятельств военного времени». В документе, в частности, отмечается:

«В изменение, дополнение и отмену подлежащих узаконений предоставить Совету Министров:

1). Устанавливать во всех местностях, где введена казенная продажа питей (То есть получается, что где-то казенная продажа продолжала существовать, а где-то ее уже не было! – Д. С.), цены на вино в размерах, не превышающих следующих высших предельных цен»… (Действия правительства // Правительственный вестник. 1914. 30 июля (12 августа). № 167. С. 1).

Затем в документе перечисляются цены на вино, которые должны теперь быть: не выше 12 р. 80 к. за ведро для вина крепостью до 40°; 32 коп. за градус для ректификованного спирта; 16 р. 80 к. за ведро для вина высшей очистки (столового) и водочных изделий. Далее перечисляются предельные размеры акцизов – на вино, спирт, пиво, табак и махорку. Например, с вина – 20 коп. с градуса; 20 р. с ведра безводного спирта и т. д.

В том же номере газеты опубликована статья анонимного автора «Меры к утверждению трезвости в народе». В ней, в частности, говорится:

«Прежде всего, в целях сокращения мест как казенной, так и частной продажи питей (Значит, полного запрета продажи алкоголя к 30 июля так и не было введено на всей территории империи! – Д. С.) акцизные управления отдельных губерний, по соглашению с губернаторами, должны определять, какие из них могут быть сохранены на будущее время и какие подлежат закрытию. В последнем случае казенные винные лавки закрываются безотлагательно, частные же места торговли крепкими напитками – по истечении сроков выданных разрешений…

В соответствии с законопроектом о мерах борьбы с пьянством, находящемся на рассмотрении законодательных учреждений, ограничивается продолжительность продажи питей в частных местах продажи, […] [чтобы она начиналась] не ранее 9 часов утра и оканчивалась не позднее 11 часов вечера в городах, а вне городов – не позднее 6 часов вечера; в казенных винных лавках в будние дни торговля должна начинаться не ранее 9 часов утра и прекращаться повсеместно не позднее 6 часов вечера…» (Меры к утверждению трезвости в народе // Правительственный вестник. 1914. 30 июля. № 167. С. 5).

Позже, 10 августа, в этой же газете был опубликован еще один любопытный документ – «Циркуляр Главному управлению неокладных сборов и казенной продажи питей управляющим акцизными сборами». В документе идет речь «о повышении размеров акциза с вина и спирта и пивоварения» (Циркуляр Главному управлению неокладных сборов и казенной продажи питей управляющим акцизными сборами» // Правительственный вестник. 1914. 10 (23) августа. № 177. С. 3) (то есть опять-таки нет речи о полном запрете торговли алкоголем на всей территории страны). Далее в этом же циркуляре вновь дублируются размеры акцизов, приведенные ранее в документе, опубликованном 30 июля.

Анализируя приведенные документы, создается впечатление, что в самом начале войны полного запрета продажи алкоголя не было введено на всей территории страны.

Нашему предположению не противоречат и другие документы. В частности, согласно публикации «Правительственного вестника», «в заседании 1-го Августа Совет Министров одобрил предположение Министра Внутренних Дел об издании следующего обязательного постановления: 1). Воспрещается распитие крепких напитков на улицах, дорогах, площадях и в других открытых местах в черте усадебной оседлости селений и в помещениях крестьянского общественного управления; 2). Воспрещается появление в общественных местах в черте усадебной оседлости селений и на проездных дорогах в состоянии явного опьянения; 3). Воспрещается хранение в селениях крепких напитков в помещениях частных лиц, населяющих эти помещения; 4). Владельцам домой в черте усадебной оседлости селений вменяется в обязанность не допускать в принадлежащих им помещениях неразрешенной продажи крепких напитков и о производстве такой продажи немедленно извещать полицию или сельские общественные власти и 5). Чайные, а равно столовые, закусочные и всякие иные заведения трактирного промысла без права продажи крепких напитков не должны иметь внутренние сообщения с этими помещениями как содержателя заведения, так и его служащих и проживающих у него лиц» (Совет министров // Правительственный вестник. 1914. 3 (16) августа. № 170). Выходит, что, несмотря на утверждения о запрете реализации спиртного, все же разрешалось «распивать» алкоголь, правда, только в определенных местах?!

Итак, анализируя исторические источники, неизбежно приходится признать, что меры по борьбе с пьянством, введенные императором в июле 1914 г., предполагали только частичный запрет оборота алкоголя не на всей территории государства. Но полный запрет реализации алкогольной продукции и после 22 августа не состоялся – в цитированном нами выше царском указе говорилось лишь о продлении уже ранее принятых мер. Распоряжения же о полном запрете оборота алкоголя принимались в отдельных регионах России местными властями (Об этом, кстати, говорится в более позднем правительственном документе: «Волостным, гминным, станичным, сельским, селенным, хуторским, аульным и другим заменяющим их сходам и сборам, а в городах и посадах – городским думам и заменяющим их учреждениям, предоставляется возбуждать, установленным порядком, выраженные в законносостоявшихся постановлениях и приговорах, ходатайства о воспрещении в состоящих в их ведении местностях, а также на расстоянии ста саженей от границ означенных местностей, – продажи крепких напитков» (Высочайше утвержденное Положение Совета Министров «О сроках прекращения торговли крепкими напитками по ходатайствам о том сельских и городских общественных управлений» // Собр. Узак. № 270, 10-го Октября 1914 г., ст. 2471; Авербах О. И. Законодательные акты, вызванные войною 1914–1915 гг. Т.1, изд. 2-е. Пг., 1916. С. 331–332). О продолжении существования винокурения в 1915 г. говорят статистические данные (См.: Количество спирта и вина, отпущенного из казенных складов по пониженным ценам на разные специальные надобности // 1915 г. Статистика производств, облагаемых акцизом. Ч. 1. Пг., 1917. С. 138)).

Как бы то ни было, частичный запрет продажи спиртного все равно имел значительный эффект, ибо, по различным данным, именно за эти годы снизилось общее потребление спиртного, резко уменьшилось количество преступлений, совершенных на почве алкоголизма, количество душевнобольных алкоголиков, количество алкоголиков-самоубийц и т. д. (См., напр.: Введенский И. Н. Опыт принудительной трезвости. М., 1915). Газеты периода Первой мировой войны пестрели сообщениями об улучшении криминогенной ситуации в разных регионах страны. К примеру, «Утро России» отмечало, что «со дня объявления мобилизации, когда в Уфе была установлена абсолютная трезвость, почти совершенно не приходится регистрировать ни краж, ни крупных преступлений. С 18 июля до сих пор задержано всего семь человек, причем почти все за «старые грехи», совершенные еще до закрытия винных и пивных лавок. Со времени же закрытия последних было 3–4 случая преступлений» (Упадок преступности // Утро России. 1914. 3 сентября. № 209).

О том, как восприняли новые правительственные меры в отношении алкоголя в широких кругах общественности, имеются интересные свидетельства. Так, профессор Н. Коломийцев в своей статье «Ни водки, ни пива» писал: «Конечно, существуют группы лиц, заинтересованных материально в продаже водки и пива. Но для нас, для всей России, важны не эти частные интересы, а общее благо всего государства, всего населения. Сила и мощь России – в полном отрезвлении; нам не требуется совсем ни водки, ни пива, хотя бы и с уменьшенным количеством алкоголя. Мы должны создать новую жизнь на здоровых началах, а не на пьяном тумане. Только ясный ум и здоровье населения могут служить твердым основанием для создания новой светлой жизни России» (Коломийцев Н. Ни водки, ни пива // Утро России. 1914. 11 октября. № 247. С. 1).

Убежденные монархисты также всецело поддерживали антиалкогольные меры Николая II. Так, «стенографистка Петроградской городской думы Мария Орловская, бывшая в течение десяти лет народной учительницей в Черниговской губернии», изложила в письме, направленном в Канцелярию МВД, «свой взгляд на те мероприятия, которые подлежат провести в жизнь с целью насаждения трезвости среди населения». «Для ограждения от алкогольного злоупотребления необходимо, по ее мнению, принимать меры предупредительного характера, – говорилось в специальной справке, составленной чиновниками Канцелярии МВД на основании письма М. Орловской. – В деревнях надо следить за тем, чтобы взрослые нее приучали детей и молодежь к водке и бороться с этим путем бесед, брошюр и т. д. Для народа надо придумать какие-либо здоровые развлечения в часы досуга (театральные представления, хоровое пение, декламации) и в то же время содействовать к распространению чая и кофе взамен спиртных напитков» (РГИА. Ф. 1282. Оп. 1. Д. 1142. Л. 36).

Как только в печати появлялись статьи, в которых «трезвая политика» тем или иным образом критиковалась, монархисты не упускали возможности выразить правительству или лично императору свою озабоченность. Так, петроградский монархист В. Бартушевич 18 мая 1916 г. написал письмо тогдашнему главе правительства Б. В. Штюрмеру, в котором препроводил вырезку со статьей из газеты «Новое время» «В чьих интересах?» В статье говорилось о том, что «под видом радетелей о народном здравии выступили и радетели о собственных карманах, которые запели умильные и лицемерные песни» в том духе, что необходимо пожалеть «бедненьких людей» и разрешить продажу легкого виноградного вина (Там же. Д. 1987. Л. 11). «Подобные речи опаснее всякого денатурата. Виноторговцы добиваются открыть только форточку в стене благодетельного закона, избавившего Россию от губительных когтей спиртного дракона. А чрез эту форточку под видом легкого виноградного вина можно будет пронести все, что угодно, и тогда на народную трезвость можно будет поставить крест», – отмечается, в частности, в статье (Там же).

Как мы видим, принятие царским правительством даже половинчатых, частичных ограничительных мер по обороту алкогольной продукции было с воодушевлением воспринято довольно значительной частью общества, в частности, право-консервативными силами.