Был светлый и теплый день, когда мы были первый раз в Вифлееме. Солнце мягко I и нежно освещало розовато-лиловые дали Палестинских бесплодных гор. Среди обнаженного серо-лилового камня то тут, то там виднелись чахлые одинокие травинки, которыми питались небольшие стада коз и овец по склонам гор.
Автомобиль быстро мчался по гладкой дороге, минуя поселки и отдельные строения, сплошными рядами идущие от Иерусалима до Вифлеема. У самого въезда в Вифлеем справа при дороге возвышается старинное здание могилы Рахили - единственная святыня Палестины, находящаяся в еврейских руках. Ее вид хорошо знаком всем, имевшим в последние годы хотя какое-нибудь общение с Палестиной, так как изображение этого памятника находится на палестинских марках.
И вот мы въехали в Вифлеем. Особый мир, особая тишина царит над этим городом. Жители его арабы и греки сплошь христиане и почти все православные. Большинство хорошо знает русский язык, так как в течение ряда лет в Вифлееме была Русская семинария, дававшая прекрасное образование множеству молодых арабов. К сожалению, теперь семинария эта закрыта, но память о ней и вообще о русских заботах бережно и с любовью хранится в арабских душах. До-ныне почти все учителя и учительицы Палестины - воспитанники и воспитанницы русских учебных заведений, и все они отлично говорят по-русски.
Жители Вифлеема отличаются необыкновенной тонкой, одухотворенной красотой. Православные женщины этого города носят очень оригинальный и сложный головной убор: высокие белые куколи, похожие на традиционные шапки средневековых астрологов. Обилие женщин с такими шапками на улицах Вифлеема указывает на преобладание православного населения в этом городе.
Миновав небольшие улицы Вифлеема, мы оказываемся перед площадью освященного храма Рождества Христова. Храм этот, осеняющий священный вертеп Христова рождения, - единственная церковь в Палестине, сохранившаяся без изменения со времен Константина Великого, - выстроен святой царицей Еленой в начале 4-го века. В VII веке, когда жестокий Хосрой, повелитель персов, вторгся в Палестину, разрушая все на своем пути, он пощадил этот святой храм, ибо обрел в нем изображение волхвов, поклоняющихся Христу, и узнал в изображении волхвов магов своей родной страны.
Вход в Вифлеемский храм очень низенький: тяжесть протекших столетий придавила его в землю. Входить в него можно лишь склонившись. Но когда вы войдете, вас поражает удивительная одухотворенная глубокая красота этой церкви - памятника долгих тысячелетий. Ряды коринфских колонн поддерживают свод величественного храма, множество лампад, как сонм светил небесных теплится на высоте, спускаясь с купола храма. Над пещерой, где родился Спаситель, утвержден Православный Престол, рядом с ним престолы коптский и армянский.
Внизу в пещере Рождества Христова также находится Православный Престол, а на противоположной стороне пещеры, где были ясли Спасителя, теперь установлен Престол католиков.
Рис. 6 Блаженнейший Патриарх Святого града Иерусалима и всей Палестины Дамиан (1897-1931)
Недалеко от Вифлеема в поле находится пещера пастырей, где пастухи, содержавшие ночную стражу у стада своего, услышали первыми весть о рождении Бога в мир, услышали ангельский гимн: «Слава в вышних Богу и на земли мир». В пещере этой устроена церковь, которая является приходской для того самого селения Бет-Саура, из которого происходили древние благословенные пастыри, свидетели великой Тайны воплощения Сына Божия.
Посетив пещеру пастушков пред Праздником Рождеством Христова, было отрадно переживать в Рождественскую ночь видение ангелов, ясно представляя себе это пастбище, над которым высился небесный шатер с яркими звездами и славословие ангелов, услышанное пастырями.
В сочельник вечером мы снова приехали в Вифлеем.
Темная ночь опустилась над миром. На небе не видно было звезд, благодатный дождь кропил с неба. Дождь - необыкновенное, радостное явление в Палестине, сулящее земледельцам выполнение их планов и надежд.
Тихо скользил по каменистой, скользкой дороге наш автомобиль и длинная, длинная вереница других автомобилей, торопящихся в святую рождественскую ночь к источнику святой радости - к яслям Христовым во святом Вифлеемe.
Когда-то по этой самой дороге, из Иерусалима в Вифлеем шли караваны царей-волхвов от Востока - Персиды.
Сердцу хотелось забыть гудки автомобилей, блеск асфальта и отражения фонарей в лужах воды и перенестись к тем давним святым временам, когда по этой каменистой дороге шли важной поступью верблюд за верблюдом, неся золото, ливан и смирну.
Сердце ищет среди темно-серых низко нависших туч ту святую звезду, которая была путеводительницей для волхвов.
Но вот, наконец, воистину как путеводная звезда загораются пред нами огни Вифлеема и мы подъезжаем к площади храма, занятой огромной толпой народа.
Местоблюститель Патриаршего Престола с другими архипастырями и многочисленной свитой еще утром проехал в Вифлеем и был встречен там с великим почетом и торжеством.
У площади храма была огромная толпа народа, и автомобили приезжих не допускали к храму. Нас пропустили, только увидав в нас священнослужителей.
Рис. 7 Местоблюститель Патриаршего Престола Иерусалимского митрополит Келадион
С тихим сердечным трепетом вступили мы под своды древнего священного храма,в святую Рождественскую ночь. Русские богомольцы уже давно наполняли пещеру Рождества. Русский иеромонах читал для них акафист Матери Божией. Молитвенные вздохи, благодатные слезы умиления богомольцев прерывали слова акафиста. Множество православных арабов теснилось ко святому вертепу и молилось вместе с русскими. Едва показались Владыка Анастасий и я, как в толпe раздались голоса: «мухтар, мухтар", т. е. епископ. Толпа расступилась. Мы приблизились к священному месту и поклонились тому благословенному вертепу, где тысяча девятьсот тридцать три года назад совершилось чудо нашего спасения. Вместе со всеми богомольцами пропели мы тропарь и кондак праздника и величание Рождеству Христову, потом поклонились яслям Христа и прошли в алтарь верхнего храма, где в это время началась Рождественская утреня.
Утреня у греков служится гораздо менее торжественно, чем у нас. Для людей, не знающих греческого языка, начало ее проходит почти незаметно. Но с начала полиелея, то есть когда певчие запели по-гречески «Хвалите имя Господне», началась торжественная величавая часть службы. Блестящая процессия епископов, священников и диаконов вышла из алтаря. Митрополит Келадион Птолемаидский, Местоблюститель Патриаршего Престола возглавлял эту процессию. В руке его был святой Крест с частью Животворящего Древа, весь усыпанный с одной стороны бриллиантами и рубинами, с другой стороны бриллиантами и изумрудами. Крест этот - древний дар византийских императоров. Митрополит Тимофей Вифлеемский, Архиепископ Анастасий, руководитель Русской Православной Миссии в Палестине, Архиепископ Мелитон (Ныне Митрополит и Местоблюститель Патриаршего престола а Иерусалиме) и я принимали участие в торжественной процессии. Шествие шло внутри церкви, потом опустилось в пещеру Рождества Христова и там было прочитано Евангелие о Рождестве Христове на трех языках: греческом, славянском и арабском. Потом шествие вышло из вертепа. В вертепе остался лишь Митрополит Тимофей, который начал Литургию. Мы же прошли снова вокруг церкви троекратно и вернулись в алтарь верхнего храма. Утреня кончилась. Митрополит Келадион с патриаршего места благословил священников и диаконов, потом мы, епископы, прочитали входные молитвы по сложному чину, принятому в греческой службе, и началась радостная святая Рождественская Литургия над той самой пещерой, где некогда родился Спаситель мира Христос.
Греческая литургия имеет некоторые особенности, неизвестные у нас. Так, ектения об оглашенных пропускается совершенно. Ее читает про себя священнослужитель. «Отче наш» и «Bерую» не поются, а читаются. Царские врата закрываются только завесой, на которой вышито или Благовещение, или Тайная Вечеря.
На Литургии в алтаре присутствовали представители англиканского исповедания, монахи и священники. Местоблюститель относился к ним очень внимательно и любезно. Во время пения Херувимской он вынул из просфоры частицу за них и вручил им по святой просфоре.
Рис.8 Митрополит Келладион и армянский патриарх Торком Кушагян (1929-1939)
В одно время с нашей Литургией за невысокой стеной в том же храме совершалась Литургия сирийцев. Чуждые необычайные звуки этого богослужения, совершавшегося так близко от нас, заглушали иногда пение греков, но ни громкие голоса, ни необычные напевы нисколько не производили омрачавшего светлую радость впечатления. Наоборот, я ясно представлял себе, что именно так и должно быть, чтобы у места Рождества Христова различными языками и различными обрядами славили Одного Бога, ради нас рожденного, различные люди, различные человеческие племена. Вскоре к сирийцам присоединились армяне, вдалеке зазвучали голоса коптов. Внизу католики начали свое служение.
На священниках были ризы древнего образца с передней частью, опускающейся до колен. Епископы все служили в клобуках, в митре был только первенствующий, т. е. Местоблюститель Патриаршего Престола,
По окончании литургии торжественной процессией со славой, с пением тропаря Рождеству Христову, со свитой кавасов, (т.о еесть служителей, одетых в парадные формы) направились мы во главе с Митрополитом Келадионом в покои Вифлеемского Митрополита Тимофея. Кавасы громко и мерно стучали своими жезлами по каменному полу храма и церковного двора. В покоях Митрополита в этот ранний час, в 5 ч. утра нам была предложена Рождественская трапеза, а часов в 6 утра мы покинули Вифлеем, чтобы вернуться в Иерусалим к началу Рождественской литургии в Русской церкви, которую совершал Архиепископ Анастасий со всем Миссийским духовенством.
Была еще ночь. Звезды ярко, ярко светили с прозрачного палестинского неба, и одна звезда, сверкавшая особенно ярко на небосклоне, горевшая как раз над кровлей храма, таящего в своих недрах священную пещеру Рождества, рождала в душе ясное представление о том, как некогда звезда, шествовавшая перед волхвами, остановилась над этим самым местом над этой самой пещерой. Здесь сердце наполнялось высоким светлым чувством духовной радости, мысли сияли от сияния великой, светлой Вифлеемской ночи, а глаза вперялись в глубину вертепа, в места, освященные Рождеством Богомладенца, и слезы радости и умиления выражали полноту счастья и благодарения Всемилостивейшему Творцу, допустившему нас недостойных к Святому Вифлеему в эту Священную Святейшую Рождественскую Ночь.
О, какой Божественный радостный путь был обратно от Вифлеема в Иерусалим.
Ярко, алой полоской загорался Восток в долинах между темными грядами палестинских гор. Рождался день, день великого праздника Рождества. Так тысячелетия тому назад здесь же, в этом самом городе зажегся день Христов, разогнавший черную тьму ветхозаветной ночи.
Рис. 9 Местоблюститель Патриаршего Престола Иерусалимского Митрополит Мелитон
В 7-м часу утра мы прибыли в Иерусалим. Сон бежал от наших глаз: радостные переживания Вифлеема владели душой и, отдохнув короткое время, мы пошли в Русскую Церковь, где литургию совершал Архиепископ Анастасий.
В этот день по принятому в Палестине обычаю все христиане оставались по домам, духовно радуясь святому Празднику, а на следующий день, на второй день праздника начались официальные торжественные визиты высших иерархов друг к другу. Как раз в одно время с нами к Местоблюстителю Патриаршего Престола Митрополиту Келадиону пришел с визитом Патриарх Армянский в торжественной процессии в парадном одеянии, предшествуемый кавасами, мерно стучавшими своими окованными серебряными жезлами, сопровождаемый епископами, архимандритами и священниками.
Столь же торжественно и пышно Армянский Патриарх, Сирийский Архиепископ и другие, высшие Иерусалимские иерархи посетили в этот день и нашу Русскую Миссию.
Радостный святой тихий Вифлеем на веки вписал в наши сердца теплые, светлые, неизгладимые воспоминания Христовой Рождественской ночи.
Южнее Вифлеема на значительной высоте над уровнем моря лежит древний библейский город Хеврон, один из древнейших городов Палестины и, следовательно, всего мира.
Около этого древнего города, освященного именами всех патриархов Ветхого Завета, лежат владения Русской Миссии, одни из первых, которые были приобретены основателем Миссии отцом архимандритом Антонином. Владения эти окружают великую святыню - Мамврийский дуб, тот самый дуб, под сенью которого некогда праотец Авраам принял под видом трех странников Пресвятую Троицу, явившую тайну Свою в древние времена этому первому из святых патриархов.
Мы подъезжали к Мамврийскому дубу ранним утром под проливным дождем. Дорога шла все время по вершинам гор, делая неожиданные крутые повороты. Несколько раз мы переживали опасные моменты, когда внезапно вылетавшая из за поворота машина перерезывала нам путь. Густой непроницаемый туман увеличивал опасность. На пути мы встретили несколько машин, потерпевших аварию. Одна машина слетела под откос, причем насмерть разбилась одна арабская дама.
Но, хранимые Божиим Промыслом, мы преодолели тяжелый путь и, миновав Бее Захар, где указывается дачный дом священника Захарии, отца Иоанна Крестителя, миновав самый Хеврон, где находятся могилы Авраама, Исаака и Иакова, мы подъехали к ограде Русских владений и въехали во двор, осененный широкой сенью великого дуба. Настоятелем церкви при этом святом месте является бывший одно время настоятелем Харбинского Казанско-Богородицкого монастыря отец иеромонах Нифонт[1].
Дуб носит на себе печать веков. Большая половина его развалилась от древности. Уже во времена крестоносцев он начал разваливаться. Но усердными и бережливыми заботами работников Русской Миссии, по милости Божией, жизнь еще поддерживается в этом дряхлеющем под тяжестью тысячелетий организме.
Мы с благоговением осенили себя крестным знамением пред этим священным свидетелем веков. Сколько тысячелетий прошло с того заветного часа, когда под видом трех скромных путников Господь Бог Всевышний посетил это место и явился верному рабу Своему Аврааму, единственному во всей вселенной в те дни хранителю вечной истины - истинной святой веры в Единого Бога. Сколько человеческих поколений сменилось с тех пор, какое множество людей, мысливших, думавших, радовавшихся, страдавших и веривших отошло в вечность и самого праха их не осталось на земле. А этот великан, патриарх дерев, стоит и даже приносит плоды свои и будет стоять еще долго после того, как и мы сойдем под своды вечности.
А все-таки, как краток период человеческой истории, если и доныне есть еще живые свидетели самой зари истории человека.
Проливной дождь не позволил нам посетить могилы святых библейских патриархов, и мы только издали перекрестились, проезжая мимо них.
Из Хеврона мы проехали в обширный русский женский монастырь в городке Горнем, в том самом городке, который знаком каждому Православному человеку по тем строкам святого Евангелия, которые всегда читаются на праздниках, посвященных Матери Божией: «Во дни оны восставши Мариам иде во Горняя со тщанием во град Иудов, и вниде в дом Захариин, и целова Елисавет»
В этом маленьком, затерянном в горах городке был когда-то дом великого и праведного священника Захарии, сын которого в оные дни воззвал в пустыне Иорданской: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Божие».
Теперь большую часть городка занимает широко раскинувшийся по склону горы Православный Русский женский монастырь, настоятельница которого матушка игумения Тавифа[2] - женщина удивительной доброты, христианской приветливости и ласковости. Под её мудрым руководительством добрым подвигом подвизается в этом монастыре сто тридцать с лишним монахинь - большей частью пришедшие перед войной русские паломницы, так и оставшиеся во Святой Земле. Когда-то их было до шести тысяч, теперь осталось тысяча с небольшим: некоторые уехали на родину, иные из Иерусалима земного отошли в Вышнний Иерусалим, и много много скромных бедных русских могил приняла в свои недра земля Палестинская. Многие паломницы стали монахинями в двух больших женских монастырях: Горнего и Елеона.
К востоку от «Нагорней страны Иудейской», от Хеврона и Иерусалима, лежит глубочайшая в мире впадина, средняя часть которой занята Мертвым морем. Поверхность Мертвого моря лежит на 1300 футов ниже морского уровня.
Дорога туда идет среди бесплодных серых безрадостных гор, вьется тонкой асфальтовой лентой мимо знаменитых лавр и монастырей древности, прославленных в святоотеческих творениях. Мимо лавры Фарран, мимо монастыря Георгия Хозевита, мимо монастыря св. Иоанна Предтечи.
Рис. 10 Блаженнейший Патриарх Святого града Иерусалима и всей Палестины Тимофей
Прекрасные дороги устроили англичане в Палестине, подражая в этом примеру своих предшественников по управлению и, главное, по духу - древним римлянам.
Среди высоких крутых гор дорога вьется как змея, давая крутые повороты, то повышаясь, то понижаясь. Но как только выходит она на глубокую долину, так сейчас же выпрямляется, будто проведенная точнейшей линейкой, вытягивается, как струна, и мчит нас с молниеносной быстротой к синеющему вдалеке Мертвому морю.
Безрадостны и безжизненны берега этого Богом проклятого уголка земли, свидетеля первых появлений на земле ужасающих беззаконий. Ни одна рыба, ни одно живое существо не может жить в этих пропитанных серой, асфальтом, магнезией и солью водах. Ныне Мертвое море Палестинским правительством отдано в эксплуатацию г-ну Ротенбергу, и он вырабатывает магнезию и соль из этих бесплодных вод. К сожалению, при этом он пытается использовать для эксплуатации и воды Иордана, что вызывает справедливую грусть со стороны верующих, привыкших к благоговейному почитанию священной реки.
Рис.11 Архиепископ Нестор на берегу реки Иордан
На берегу Мертвого моря расположились селения рабочих и инженеров Компании, эксплуатирующей море.
Покинув грустные берега безжизненного бассейна, мы направили путь наш к прекрасной святой реке Иордану, одно имя которого вызывает столько светлых с детства дорогих и любимых впечатлений в каждой верующей душе.
Дорога повела нас сначала снова по безжизненным, бесплодным горам и долинам пустыни Мертвого моря, где некогда лишь святые отшельники, великие подвижники вносили оживление своими молитвами в бесплодные пустыни. Но чем выше поднимались мы вдоль долины Иордана, тем чаще и чаще стали попадаться отдельные кущи маленьких кустиков, потом небольшие лужайки травы, наконец, сплошной зеленый ковер, и вот среди прекрасного венка из деревьев и трав заблистал пред нами бледно-голубым зеркалом чудный святой Иордан.
Мы остановились на том месте, где ежегодно 6-го января греческий Патриарх или его Местоблюститель совершают Богоявленское богослужение. На этом месте расположена небольшая хижина грека, владельца лодки, на которой обычно совершается служба.
Когда-то, два десятилетия тому назад, сюда на эти берега, приходили сотни, тысячи и десятки тысяч благочестивых паломников из Великой России, и эти берега оглашались святыми молитвами чистых боголюбивых душ.
Мы спустились к берегу и отплыли на упомянутой лодке к середине Иордана. Глубокой святой тишиной и миром веет на берегах тихого Иордана. Поразительно русский родной вид имеют его берега. Низко нависли к воде прибрежные кусты, совсем как плакучие ивы над реками России. С мелкими заводями и омутами струит свои беловатые воды святой Иордан, рождая в наших измученных душах светлые добрые картины родной страны. Поистине повсюду на Святой Земле чувствует Русский человек, что эта земля - родная земля, что он не чужой здесь, ибо тут каждый шаг с детства знаком, с детства дорог и любим. Но полнее и ярче всего это чувствуется именно на берегах Иордана.
На середине реки я отслужил Богоявленский водосвятный молебен. Архиепископ Анастасий и его apхидиакон, отец Вениамин пели. И так радостно, так до трепета радостно было повторять там святые, каждому знакомые слова: «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи, Тройческое явися поклонение....» и погружать крест в тот самый Иopдан, который воспевается Церковью. Потом мы прошли к тому месту, где некогда тысячи русских паломников купались в святой реке. Ясно представлялась эта величественная и трогательная картина, когда вся река была полна благоговейно радующимися людьми в белых рубашках, погружающимися в благословенные воды. По раз навсегда установленному обычаю, в Иордане купались в чистых рубашках, которые потом береглись для смертного одра.
Также поступили и мы: приготовив еще заранее в Белграде чистую одежду для купания во Иордане и трижды, с молитвой погрузившись в этой одежде в воды Иорданские, будем мы теперь беречь эту одежду до смертного часа, молясь словами церковного песнопения: «Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя».
Рис. 12 Архиепископ Анастасий, Архиепископ Нестор и игумен Нафанаил в лодке на реке Иордан
Солнце мягко и ласково согревало нас, воды Иордана легкой прохладой освежили и душу и тело и казалось, что повсюду во всем мире царит та же радость, та же благодать, и свет и тепло. Казалось невозможным, что где-то есть страны, в которых в это декабрьское утро царят и холод, и мрак, и злоба, и всякие волнения.
И снова душа просилась на молитву, на ту же молитву, которую привыкло повторять русское сердце у каждой святыни, у каждого храма, у каждого благословенного места - на молитву о великой истерзанной Родине, о нашем благочестивом измученном народе.
На той стороне Иордана простиралась пустынная совершенно безлюдная равнина, окаймленная у горизонта полосой Моавитских гор, с которых некогда спускались дикие племена моавитян, совершавших нападения на израильскую страну.
На той же стороне, ныне на сухом берегу, находится арка, отмечающая то место, где некогда от руки Иоанна Предтечи принял Крещение Христос Спаситель. Далее тянется песчаная пустыня, в которой в древние времена скрывались великие подвижники. Здесь совершала свой великий подвиг покаяния святая преподобная Мария Египетская.
В такой же пустыне в горах расположена и святая великая обитель св. Саввы Освященного, несокрушимый столп иноческой жизни и до нынешнего времени. К великому нашему сожалению, недостаток времени не позволил нам посетить эту святую обитель. Но Бог дал нам радость видеть иноков из этой великой лавры и стать свидетелями того, что высочайшие образцы истинно монашеского совершенства живут и в наше время.
На Рождество в Русскую Духовную Миссию в Иерусалим пришли русские иноки из лавры Св. Саввы. Один из них - брат Алексий, носитель одной из исторических русских фамилий, рясофорный инок, по своему внутреннему духовному облику был бы достоин быть руководителем духовной жизни любого монастыря нашего времени, а между тем в своей обители он был лишь новоначальным монахом, не получившим даже еще пострижения. Девять лет провел этот инок в обители св. Саввы, а там есть старцы, пребывающие в монастыре по двадцать, по тридцать лет, есть старцы поистине благодатной прозорливости. Жизнь, которую ведут иноки этой великой обители, во всем подобна жизни самых строгих, самых глубоких отшельников древних времен. Спят иноки обители св. Саввы три часа в сутки зимой и два часа летом. Ложатся через два часа после заката солнца, собираются в половине двенадцатого часа ночи на полунощницу и с этого начинается их рабочий день. Совершают строгое молитвенное иноческое правило, работают целый день на бесплодных скалах окружающих гор, нося воду из источника за полторы версты от монастыря, разрыхляя камень скал, и на нем сеют овощи, которые и употребляют в пищу. Едят только овощи, взращенные своим трудом, притом лишь однажды в день. На Пасхе разговляются только оливками.
Эти высокие подвиги, это дивное, особливо в наши дни, самоотречение создает в иноках Св. Саввы такую тонкость не только духа, но и тела, что при взгляде на них,кажется, что они светятся, словно тот лучезарный пламень веры и боголюбия, который горит в их душах, просвечивает сквозь телесную оболочку. Да, есть еще на земле праведники, ради которых милует Господь наш грешный мир!
Со светлым, светлым чувством духовной примиренности и благодарности Богу покидали мы берега Иордана.
На пути от Иордана к Иерусалиму лежит ряд древних монастырей, среди которых выделяется белоснежными стенами недавно возобновленный монастырь абиссинских иноков, издревле подвизающихся в этой благословенной стране.
Монастырь этот был возобновлен и заново отстроен стараниями современной царицы Эфиопии, жены Негуса негести («царя царей») Абиссинии. Царица Абиссинии приезжала в Святую Землю незадолго до нашего туда приезда и оставила по себе самую добрую память своим глубоким благочестием, ревностью о вере и любовью к Церкви.
Встреченная с почетом высшими сановниками страны и всеми иерархами, она с великим усердием посетила все святые места Палестины, подавая пример благочестивой ревности и глубокого благоговения, оказывала щедрую помощь церквам и, наконец, воссоздала старинный абиссинскийi монастырь на берегах Иордана. На освящении этого монастыря присутствовала она сама. На это торжество были приглашены представители всех церквей и между ними глава Русской Миссии Архиепископ Анастасий, к которому с особым добрым вниманием отнеслась Царица, ибо Абиссинию всегда связывали с Россией самые добрые, самые дружественные узы.
Во время нашего пребывания в Палестине царицы Эфиопии там уже не было. Но принца и принцессу абиссинскую мы там встретили.
Кроме того, с памятью о пребывании царицы Абиссинской в Иерусалиме встретился я в одном Иерусалимском церковном магазине, где нашел прекрасное богослужебное Евангелие по-славянски без обложки. На мой вопрос, где же находится оклад этого евангелия, продавец сказал мне, что его купила Эфиопская царица. Я приобрёл это евангелие очень дешево и таким образом церковь Дома Милосердия в Харбине, в Маньчжурии обладает евангелием, часть которого находится в глубинах Эфиопии. Мы с царицей Эфиопской совершили эту покупку пополам.
Дальнейший путь наш от Иopдана к Иерусалиму привел нас к стариннейшему городу Иерихону, имя которого так часто повторяется на страницах священного Писания в самые разнообразные времена.
К этому городу подошли после перехода через Иордан израильтяне, предводительствуемые Иисусом Навином, здесь зазвучали те звонкоголосые трубы, от которых задрожали и пали стены этого города. Нынешний Иерихон представляет собой убогий и скромный поселок, стоящий даже не совсем на том месте, где был прежний Иерихон. Видно, исполняются в течение веков заклятия, которые положил Иисус Навин на город, повелев, чтобы никто не отстраивал его стен.
Место древнего города лежит к северу от нынешнего, и там в настоящее время производятся интенсивные научные раскопки.
В Иерихоне находится значительный участок Русской Духовной Миссии, на котором добрым трудом трудится самоотверженный труженик - иеродиакон отец Исаия. Под его бдительными добрыми заботами иерихонский сад с банановыми рощами разрастается в прекрасный восхитительный уголок.
Между Иерихоном и Иерусалимом лежит та самая долина, о которой упоминал Христос, говоря о потерпевшем нападение от разбойников и о милосердном самарянине. Замечательно, что, несмотря на строгий порядок, который введен во всей стране англичанами, несмотря на конные дозоры, постоянно обследующие эту местность, там и доселе продолжаются разбои и всего за несколько дней до нашего там пребывания на этой дороге среди бела дня был ограблен автомобиль. Вот насколько полна самыми неожиданными остатками древности Палестина.
К северо-востоку от Святого Града Иерусалима лежит самое святое после Голгофы место на земле - святейший сад Гефсиманский, куда часто уединялся для молитвы Христос, где в ночь пред Своими страданиями молился Он до кровавого пота, где совершилось предательство Его Иудой, где ученики спали в часы огненных мук Учителя, где потом, после Вознесения Господня, положено было и пречистое тело Богоматери во гроб, из которого воскресла Она по слову Сына Своего.
Гефсимания - красивейшее место около Иерусалима, единственный цветущий уголок среди безжизненных серых пустынных гор. Правда, теперь здесь нет такого густого леса маслин, как в дни покорения Титом Палестины, когда римским воинам приходилось прорубать просеки в масляничной роще, но все же и теперь здесь высится несколько бледно-зеленых масленичных деревьев, из которых восемь по преданию являются современниками Христа.
Свята и прекрасна Гефсимания. Самая огрубелая, самая черствая душа здесь невольно отрывается or земли, созерцая небо, прильнувшее к нашему миру с того самого момента, когда здесь ангелы утешали Христа, своего Царя и Бога.
Первым святым местом Гефсимании, которое встречаем мы на пути из Иерусалима, является камень, на котором окончил дни своего земного странствия первый мученик за имя Христово - архидиакон Стефан, узревший пред смертью небо отверстым, и Христа Спасителя, возлюбленного Учителя своего одесную Отца. Подражая подвигу Христову, умирая под руками злых палачей, молился святой Стефан за гонителей: «Господи! не вмени им греха сего». Место его мученической кончины остается до-ныне в точности таким же, как в те дни, когда совершилось это событие. Тот же большой камень, на котором предал душу свою Богу святой Первомученик, те же камни, которыми совершили мучительство гонители, лежат вокруг. Ни церковь, ни часовня не осеняют этого святого места, ибо площадь эта принадлежит магометанам, не позволяющим христианам воздвигать построек на своем участке. Но недалеко от этого освященного места есть греческая церковь, посвященная памяти святого архидиакона Стефана.
Духовному взору здесь ясно представляется момент мученической кончины апостола, момент, открывший в церковной истории новую страницу, страницу мученичества, продолжившуюся потом целым сонмом страстотерпцев христианских, страдавших за Христа на арене Колизея, на бесчисленных форумах, площадях и цирках древних городов, продолжающуюся и ныне огненными страданиями нынешних мучеников российских в заточениях, тюрьмах и подвалах, исповедующих имя Христово пред жестокими палачами.
Слева от места побиения Святого Стефана в православном греческом храме находится та святая пещера, в которой некогда было погребено Пречистое Тело Божией Матери после Её пречестного Успения. Известно, что для достойного погребения Матери Божией со всех концов земли собрались тогда святые апостолы, кроме апостола Фомы. Сей же святой апостол прибыл лишь чрез три дня и пожелал поклониться Останкам Богородицы. С благоговением открыли апостолы пещеру, в которой была погребена Матерь Божия и, не нашли Её пречистого Тела. Но Сам Господь чудесно открыл им, что Матерь Божия и Телом Своим воскресла и отошла в райские селения, дабы предстательствовать там за род человеческий.
С молитвенным благоговением вошли мы под сень этого храма и, возжегши светильники, вступили в священную пещеру, от всего сердца вознося молитвы Той, Кто и во Успении не оставила мира, но молитвами Своими избавляет от смерти души наши.
Несколько выше этой пещеры, в пределах Гефсиманского сада стоит прекрасный католический собор, в котором указывается место сна апостолов и моление Христова.
В храмe царит полумрак, всюду изображения Христа, молящегося о чаше, молящегося о том, чтобы миновала Его эта нестерпимо тяжелая чаша, «впрочем, да будет воля Твоя».
Не Крест, не терновый венец, не оплевания и избиения от рук палачей ужасали нашего Спасителя в эти страшные минуты, но ясное сознание, что эти муки претерпит Он от тех самых людей, которых пришел спасти, сознание, что мы все, ради кого страдал Он, мы, носящие в Его честь имя христиан, будем постоянно отрекаться от Него, изменять Ему, ради побрякушек мира, ради тленной красоты, ради обманчивой славы.
Боже наш, Боже наш, сколько жгучих терниев мы вплели в кровавый венок Твой, сколько огненных слез прибавили к безмерно мучительным слезам Твоим.
И апостолы спали... Эти самые близкие, самые возлюбленные из всех людей, свидетели и самовидцы всего дела служения людям Сына Человеческого, трое, избранные даже из числа двенадцати - и они спали, и они не пободрствовали с Учителем своим в часы Его огненных мук в этом самом саду Гефсиманском. Ни один человек не разделил страдания Христова, и только Ангелы небесные служили Ему и ободряли Его - Творца Ангелов и человек.
Полумрак царит в храме, украшенном прекрасными мозаиками, художественными изображениями. Из мощеного изразцами церковного пола поднимаются естественные скалы, те самые скалы, на которые когда-то лилась Пречистая, святейшая Кровь кровавого пота Христа Спасителя.
Мы поднимаемся на Русский участок Гефсиманского сада. Золотыми главами блистает на солнце прекрасная церковь в честь святой Марии Магдалины, молчит Гефсиманский сад, и старые маслины низко склоняют свои благословенные ветви, как склоняли они их и во дни Христа.
Церковь Марии Магдалины удивительно прекрасна своей чудной, родной русской архитектурой, своими художественными иконами, принадлежащими кисти Верещагина и, наконец, теми духовными веяниями, которые ясно ощутимы в этой церкви. Под ее сводами покоятся в безмятежном сне нетленные останки Великой княгини Елизаветы Феодоровны и ее послушницы инокини Варвары. Здесь, где терпел муки всеобщего оставления и крестного предчувствия Подвигоположник Христос, где претерпел мученичество Первомученик Стефан, здесь же покоятся останки и мученицы наших дней - великомученицы всероссийской. Дивный пример христианский явила и в жизни, и смерти своей мученица Великая Княгиня. Вся жизнь ее прошла в трудах на благо ближних, а смерть воистину была мученической. Когда убийцы влекли ее и других Великих Князей к шахте в Алапаевске для убийства, она вместе со всеми убиенными пела Херувимскую песнь.
В день памяти святаго Первомученика Стефана, когда совершали мы Божественную Литургию в храме Святой Марии Магдалины, явилось мне чудное видение: видел я Великую княгиню Елизавету Феодоровну, прошедшую по солее около иконостаса, молившуюся у местных икон, потом прошедшую к иконе архангела Михаила. Тут она помолилась и исчезла в мягком тумане. Видение это наполнило страхом и благоговением мою душу, и я тотчас же поведал о том Архиепископу Анастасию, молившемуся в алтаре.
Память о великой княгине, о ее праведной, благочестивой, богоугодной жизни живет в Гефсимании, дух ее витает над этим святым местом, и ныне ее образ вдохновил несколько русских и английских[3] православных монахинь начать то же дело, которому некогда была посвящена жизнь Великой Княгини - дело милосердия во имя Христово.
Еще выше церкви святой Марии Магдалины, на самой Елеонской горе расположены русский, греческий и латинский монастыри, а также мечеть, во дворе которой находится тот самый камень, с коего вознесся некогда Господь наш.
Русский женский монастырь на Елеонe - самый многочисленный из всех православных Палестинских монастырей: в нем сто шестьдесят сестер во главе с игуменией - матерью Павлой, монахиней высокого духа, большой культуры и сильной воли. В этом монастыре царит та добрая благодатная жизнь, которая была всегда уделом лучших русских обителей, покрывавших некогда лицо святой Руси.
В пределах Елеонской Русской обители находятся те знаменитые древние мозаики - остатки великолепнейшего храма времен Константина Великого, которые привлекают внимание ученых и художников всего мира и которые являются непревзойденными образцами искусства художественного вдохновения древности, далеко превосходящими все, что создает ныне обедневшее человеческое искусство. Там же, в помещении, заключающем эту мозаику, хранится много и иных достопримечательных предметов, найденных при раскопках на месте Русского участка. Из них особенно замечательны осколки погребальных урн и куски материи с надписями - остатки погребального убора, какого-то очевидно знатного египтянина, некогда похороненного на Елеоне в древние седые времена.
В пределах Русского Елеонского монастыря находится также то священное место, где была обретена пречестная глава Иоанна Крестителя (этому событию православной церковью посвящается особый праздник).
Недалеко от нашего Елеонского монастыря находится греческий монастырь, так называемая Малая Галилея, ибо некогда здесь во дни Христа Спасителя находилось подворье галилеян. Там живут престарелые греческие монахини, среди них находится русская монахиня[4], которая художественно пишет иконы и русский игумен отец Серафим[5] - тот самый, который в 1920 г. самоотверженно перевез останки Великой Княгини Елизаветы Федоровны с Урала в Иерусалим кружным путем, через Сибирь, Пекин, Шанхай и Суэц.
Трудами монахини художницы из Малой Галилеи, вместе с монахиней русского Елеонского монастыря[6] по благословению Архиепископа Анастасия создана удивительно прекрасная плащаница для мощей святого Архиепископа Арсения Сербского[7].
Около восточного склона Елеонской горы, вблизи древнего Силоамского источника находится село прокаженных, о котором упоминается в Евангелии. В этом селе доселе живут лишь прокаженные, которых в Палестине и доныне много. Несчастные больные часто приходят и в самой Иерусалим, сидят на городских улицах и просят милостыни и сострадания у прохожих.
На противоположном от Иерусалима склоне Елеонской горы расположено селение вызывающее яркие и светлые евангельские впечатления. Здесь лежит село Вифания - селение, в котором так любил бывать Христос, где был единственный гостеприимный для Него дом в Иудее, дом святых сестер Марфы и Марии. Там же находится и пещера, из которой некогда единым словом Своим воззвал Господь четырехдневного Лазаря, призвав его от смерти снова к жизни во свидетельство неверующих.
Нас Вифания встретила веселой и шумной толпой маленьких детишек-арабчат мусульман. Они доверчивыми дружными стайками теснились около здания Русской Мисcии в Вифании. Община православных монахинь англичанок, обосновавшаяся в русском вифанском доме, ведет большую благотворительную работу среди окружающего мусульманского населения, оказывая им самые разнообразные услуги, главным образом медицинские, и потому население всей округи доверчиво теснится к Русской Миссии. И бросаются святые и добрые семена в чистые души палестинских коренных обитателей. (Основана эта обитель двумя инокинями англичанками Леди Стерлинг и Мисс Робинзон, после пострига получившими имена Марфы и Марии.)
Покинув Вифанию в северном направлении, мы вступаем в полосу скалистых серых гор, между которых черной змеей вьется асфальтовая гладкая, как полотно, дорога.
Мы направляемся в Галилею.
Совершить это чудное удивительное путешествие мы могли благодаря тому, что нам предложил свои услуги добрый, сердечный русский человек В. Н. Рыжков, давший нам возможность посетить все благословенные святые места Палестины на своем прекрасном автомобиле, которым он сам неизменно правил. И не только этой доброй и любезной услугой, но и своей глубоко христианской доброй душой навеки вписал он благодарную память о себе в наши сердца.
Нашим добрейшим духовным руководителем, заботливым попечителем и любезным внимательным хозяином, принимавшим нас в многочисленных владениях Русской Духовной Миссии в Палестине, был благостнейший светлый Владыка Архиепископ Анастасий, руководитель Русской Миссии. От первого момента нашего прибытия в Иерусалим, с самого иерусалимского вокзала и до того печального часа, когда нам пришлось проститься со Святой Землей, в течение всех двенадцати дней нашего там пребывания, Владыка Анастасий самоотверженно посвятил все свое время нам.
Его доброта, его глубокая заботливость, его истинно отеческая ласка никогда не изгладятся из наших сердец, из наших молитв, из нашей благодарной памяти.
Сопутствовал нам в этом пути также добрый заботливый архидиакон Русской Православной Миссии отец Вениамин, проявивший безмерно много любви, забот и внимания к нам за время нашего пребывания во Святой Земле, отдавший нам частицу светлой души своей, на что и мы ответили ему глубокой сердечной привязанностью.
Автомобиль мчал нас к скалистым ущельям Самарии и радостным полям и холмам Галилеи. Непрерывной цепью проходили овеянные историей места: древние монастыри, ущелья, где сражались почти все народы, игравшие ту или иную роль на исторической сцене. Здесь прошли и евреи и хананеяне, египтяне и ассирийцы, вавилоняне и персы, греки и македоняне, римляне и парфяне, арабы и турки, крестоносцы и византийцы, французы времен Наполеона и английские солдаты Великой Войны. Все побывали тут, все оставили здесь свои следы, ибо никогда ни для кого не была безразлична Палестина, ибо духовным сокровищем ее стремился овладеть каждый, и потоки крови лились на этих полях, освященных стопами Воплощенной Любви, и крики сражающихся и стоны раненных раздавались над долинами, слышавшими пение Ангелов, возвестивших мир на земле.
Вот высокой стеной стала перед нами величественная гора Гаризим, на вершине которой стоял некогда Храм Израильский, на которую в оные дни в беседе с самарянкой указывал Христос. Вот белые кровли Наблуса, древнего Сихема, показались пред нами, и автомобиль остановился там, где стоял Христос - у древнего колодца Иаковля.
Над колодцем возвышается сень старинной церкви, рядом с колодцем стоит ее алтарь. Теперь эта церковь маленькая и скромная, но в дни святых Константина и Елены тут стоял большой и величавый храм. Лет двадцать пять тому назад епископ Газский пытался восстановить эту величественную церковь на пожертвования русских паломников. Средства потекли широкой струей, церковь была заложена, стены выведены саженей до двух, но теперь они стоят недостроенные, как величественные руины, как стражи этой священной местности.
Мы подошли к колодцу, как гласит Евангелие - колодезь глубок. Смотришь туда, опускаешь свечу, и глаз теряется в глубине. Глубина колодца равняется 46 метрам. Камни, окружающие колодец, остались неизменными со дней Христа, и душа переносится к тем временам, когда с этих камней пред простой женщиной самарянкой раздалась вдохновеннейшая проповедь Христова о том, что приходят дни, когда не в Иерусалиме и не на rope сей, не на этой, пред нашим взором возвышающейся горе Гаризим, будет совершаться служба Богу, но истинные поклонники будут покланяться Отцу в духе и истине.
Покинув колодец, мы проехали через древний Сихем, или Сихарь, о котором многократно упоминает Библия. В этом городe находится единственная на свете община самарян, последние остатки этого некогда столь славного народа, так часто упоминаемого в Евангелии. Самарян осталось ныне всего сто с лишним человек, и до сих пор их община возглавляется первосвященником, ведущим род свой от первосвященника Аарона. Не так давно, лет десять тому назад, самаряне явили образец замечательной высоты духа, когда отказались продать имеющиеся у них наиболее древний список Торы Британскому музею за огромную сумму денег. Пример, заслуживающий особливого внимания в наше продажное время.
Слева от Наблуса лежит Самария, ныне Севастия, древняя столица царства Израильского после разделения народа еврейского. В этом городе находится храм, в котором покоятся мощи святого Иоанна Предтечи, за исключением святой десницы его, хранящейся в Белграде в дворцовой церкви.
Далее наша дорога лежит через город Дженин - древнюю Гинею, находящуюся на границе Самарии и Галилеи. В окрестностях этого города Христос некогда исцелил десять прокаженных мужей, из которых лишь один пришел воздать благодарение Богу.
Как только выезжаем мы из Дженина, пред нашими глазами открывается совершенно иная, чем доселе, картина: цветущая зеленая долина Ездрилонская. Эта долина - плодороднейшее место во всей Палестине. С древнейших времен была она ключом к обладанию Палестинской землей. Здесь потерпел поражение от филистимлян царь Саул, здесь крестоносцы одержали победу над сарацинами и здесь же они через столетие потерпели поражение от Саладина, после чего принуждены были очистить Иepyсалим. Здесь же произошло сражение между турками и войсками Наполеона.
Ныне вся Ездрилонская равнина занята еврейскими земледельческими колониями.
Автомобиль быстро пробегает по этой равнине и снова приближается к горам. Налево нежными тонкими контурами высится вершина горы Фавор, о которой сказано в Евангелии: «Взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних и преобразился пред ними». Издали Фавор не кажется высоким. Своими мягкими нежными контурами закругленного полушария, он имеет вид хлебца лежащего на блюдe среди цветущей Ездрилонской долины. И поистине здесь предложил Господь хлеб истинный: образ вечной Своей славы, к созерцанию которой мы призваны от начала веков.
Минуя Фавор, мы опять углубились в горы, миновали страшную «гору свержения», с которой озлобленный народ хотел сбросить Христа, поднялись на значительную высоту по крутой извилистой дороге и очутились в пределах города, одно имя которого заставляет усиленным трепетом биться христианское сердце - города Назарета.
Мягкими розоватыми струями подергивался небесный свод, солнце тихо заканчивало дневной путь свой по небосклону, высоко поднимались в небо колокольни Назаретских храмов и удивительнейшая тишина охватывала это священное место. Мы подъехали к тому православному храму, в котором находится место Благовещения. Двери храма были заперты. Множество смеющихся веселых детишек вошло с нами в ограду храма. Сердце невольно подсказывало, что вот с такими именно детишками проводил Свою благословенную юность и Тот, Кто всевидящим оком Своим провидел путь Свой на Голгофу, Кто вырастал в любви у Бога и человеков.
Детишки приняли в нас большое участие. Некоторые из старших молодых людей знали по-русски, почти все дети более или менее говорили по-английски. Иные из них побежали за священником, иные стали искать сторожа. Самые нетерпеливые забрались на колокольню и начали звонить, чтобы известить все население Назарета о прибыли двух мухтаров, т. е. епископов.
Рис. 13 Архиепископ Нестор, Архиепископ Анастасий и игумен Нафанаил на берегу Галилейского моря
На зов детей вскоре пришел священник, на колокольный звон собралось все селение. Вместе с несколькими наиболее благочестивыми и церковными детьми, знакомыми и священнику и сторожу, мы вступили под священную сень древнего храма и преклонили колена свои пред тем благословенным местом, где впервые раздались слова архангела Гавриила: «радуйся Благодатная, Господь с Тобою», где Дух Святой сошел на Чистейшую в женах, где началось дело нашего спасения.
На жителях Назарета лежит тот же отпечаток особенной духовной красоты и благообразности, как и на жителях Вифлеема. Но в Назарете католическая пропаганда отторгла много сынов Православной Церкви и потому тут процент православных арабов много меньше, чем в Вифлееме.
Провожаемые веселыми приветствиями детишек, милых православных детишек мы оставили святой Назарет и направили путь свой далее к северу. Вечер становился темнее и темнее. Звезды зажглись в небe. Блестящим пятном засверкали слева, как яркие звезды, огни какого-то значительного города, стоявшего на возвышенности. Это тот самый город Сафед, о котором некогда сказал Христос: «Не может град укрытися верху горы стояй». Проехали мимо горы Блаженств, на которой некогда Христос преподал заповеди блаженства. У подножия этой горы тянутся нивы, по которым в оные дни проходил Христос с апостолами, и апостолы, несмотря на день субботний, отрывали колосья и ели, проголодавшись в пути.
Но вот вдалеке темноватой ровной поверхностью показалась священнейшее озеро - море Галилейское.[8]
Мы въехали в Тивериаду.
Этот древний, знаменитый и роскошный некогда город, построенный льстивым Иродом во имя цезаря Тиверия, переживал долгое время годы глубокого упадка и еще в начале этого столетия был больше похож на ничтожную деревушку, чем на прежнюю гордую столицу Галилеи. Но теперь, благодаря усиленному заселению местности евреями, Тивериада снова выросла в своем значении и является культурным торговым центром внутренней Галилеи.
Население этого города в настоящее время в большинстве еврейское. В еврейском населении Палестины можно наблюдать два резко выраженных, ясно очерченных типа: евреев, пришлых из Европы и коренных местных Палестинских евреев, сохранивших полностью древние традиции, древние обычаи, одежду и внешний вид. Оригинален вид молодых евреев Палестины, иногда совсем мальчиков с огромными длинными пейсами, в длиннополых традиционных костюмах, стариков евреев с патриархальными ветхозаветными бородами. Как будто древние видения давно минувших времен встают на этих улицах палестинских городов. Проехав по мирным тивериадским улицам, мы достигли дома Русской Миссии и, войдя в него, поднялись на кровлю здания, чтоб с тихим и радостным трепетом сердца любоваться на гладкую поверхность освященного Галилейского озера. Отдельные лодки рыбаков спешили к берегу на ночлег, звезды,зажигая свои лампады на небе, смотрелись в кристальную поверхность вод. Совсем близки казались горы на противоположной стороне озера и так трудно было представить себе, что вот это самое озеро, такое маленькое, такое спокойное, могло волноваться бурями, о которых говорит Евангелие.
Рано утром в 4 ч. следующего дня мы имели полную возможность увидеть такую бурю. С восхода солнца поднялся ватер, который вскоре стал крепчать, начался дождь и маленькое озеро заволновалось большими могучими валами.
Несмотря на проливной дождь, мы направились вдоль берега озера к северу по тем благословенным местам, из которых каждое отмечено словами святого Евангелия.
Миновав Магдалу, в которую должны мы были заехать на возвратном пути, первую остановку мы сделали в Вифсаиде, «во граде Андреови и Петрови». В Вифсаиде ныне работают католические монахи, создавшие тут прекрасное место для отдыха больным людям, лечебный курорт. В пределах Монастырского участка находятся остатки древнего храма времен Константина и Иустиниана. Пол этого храма, отдельными частями сохранившийся до ныне, покрыт мозаикой, которая приводит каждого человека, имеющего чувство прекрасного, в искреннее восхищение и лишний раз доказывает, что в наше время, несмотря на торжество техники, культура значительно пала сравнительно с теми древними временами, когда поразительные образцы искусства создавались даже в самых отдаленных и глухих уголках земли. Мозаики эти еще не обработаны научно и находятся на глухом пустыре под слоем песка, который монахи нарочно не сметают, чтоб ветер и дождь не попортили мозаик. По нашей просьбе монастырский сторож смел часть этого песка и мы долго любовались удивительной красотой древнехристианских мозаических символов: рыбы, агнца, павлина, змеи, пеликана.
Здесь, в этом скромном селении некогда обитали апостолы Андрей Первозванный, Симон-Петр, Филипп, здесь Христос неоднократно проходил, окруженный учениками Своими. Отсюда пошли на великое дело свое рыбаки Галилейские, чтобы приобрести для Бога всю вселенную. И тонкие, но глубоко важные духовные нити связуют эту малую деревню Галилею - родину апостола Андрея - с холмами Днепровскими, где этот же самый апостол воздвиг святой Крест, прорекая величие стольного града Киева, со всеми необъятными просторами Российскими, которым Первозванный Апостол первый принес благовестие Евангельское.
Рис. 14 Архиепископ Нестор, Архиепископ Анастасий и игумен Нафанаил
Из Вифсаиды наш путь привел нас в Капернаум. Сколько раз проходил этим путем Христос во время Своей проповеди, ибо здесь более всего пребывал Господь, здесь был как бы центр Его проповеди. И потому с особенно великой скорбью сказал о Капернауме Господь: «И ты Капернауме, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься, ибо если бы в Содоме явлены были силы явленные в тебе, то он оставался бы до сего дня. Но земле Содомской отраднее будет в день суда, нежели тебе». Капернаум лежит в развалинах, только католический монастырь отмечает место, где некогда стоял этот славный город, да величественные, дивно прекрасные развалины той синагоги, в которой столько раз учил Христос, приводят христианское сердце в трепетное умиление. Вот место, о котором чаще всего говорит Евангелие, где исцелял Господь бесноватых, где исцелил слугу того сотника, который построил эту великолепную синагогу, вот город о котором Евангелие говорит: «Пришел Иисус во Свой град» О, Капернаум, Капернаум, как похож ты на каждого из нас, называемого христианином, усвоенного Богу с момента Крещения и не внимающего словам Божиим.
В Капернауме показывают остатки дома, который принадлежал теще Петровой, где по преданию жил и сам апостол с женою своею, где Христос исцелил его престарелую тещу.
Прохладными, живительными каплями кропит дождь с неба, вызывая радость в жителях Палестины, которые всегда любят дождь, ибо он несет плодородие полям, напояя землю. Мягкими, но мощными волнами набегает на берег Генисаретское озеро, величественно смотрятся в небо прекрасные развалины старинного города, и сердце уносится к тем благословенным временам, когда так могуче, так непобедимо раздавались здесь священнейшие слова, спасительные для каждого человека, желавшего внимать им.
От Капернаума вернулись мы опять прежней дорогой, мимо Вифсаиды в Магдалу, откуда была родом святая Мария Магдалина, благословенная грешница, нашедшая путь спасения. Здесь также неоднократно бывал Христос, о чем говорит Евангелие, указывая, что после совершения чуда напитания четырех тысяч человек семью хлебами, Христос прибыл в пределы Магдалинские. Здесь произнес Он грозные слова фарисеям и саддукеям: «Лицемеры! Различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете».
В Магдале большой участок принадлежит Русской Миссии, там из земли бьют прекрасные, целебные, горячие источники, рощи бананов и апельсинов покрывают берега озера, высокие пальмы возносят в небо свои стройные стволы. Это место одно из немногих в нынешней Галилее дает представление о том, чем была эта страна в древние времена, когда в одной Галилее было четыре миллиона жителей, в то время как теперь во всей Палестине их насчитывается лишь около 700 тысяч.
Из Магдалы, минуя Тивериаду, проехали мы в Кану Галилейскую, родину апостола Нафанаила и, быть может, Симона Кананита. В церкви Каны показывают два очень древних каменных сосуда, по преданию послуживших первому чуду Христову - претворению воды в вино.
Из Каны Галилейской, минуя Назарет, проезжая мимо которого мы еще раз перекрестились с благоговением, наш путь повел нас к странe поморской, к пределам Тирским и Сидонским, также неоднократно посещенным Христом. От древних гордых и всемирно знаменитых городов Тира и Сидона ныне ничего не осталось.
Новый, не отмеченный древностью, но уже ставший знаменитым, приморский город Хайфа занял место древних великих городов.
Мы миновали Хайфу, расположившуюся у подножия гор Кармильских, и направили путь свой к этим священным горам, прославленным великим пророком Божиим Илиею.
На вершине горы стоит русская церковь и католический монастырь. Мы были в этом монастыре, видели пещеру, где жил пророк, видели жертвенник, на котором вознес он всесожжение, попаленное огнем Божиим, видели пропасть, в которую некогда грозный пророк низринул жрецов Вааловых. На Кармиле мы провели ночь в течение которой разразилась страшная гроза с громом и блистанием молнии, и сердцу ярко вспомнились детские впечатления, когда каждая гроза неразрывно была связана с именем пророка Илии.
Из Хайфы прямой путь ведет в город Яффу - древнюю Иоппию, бывшую и оставшуюся главными воротами в Палестину. В Иоппии некогда впервые вышла Христова Церковь к тому Средиземному морю, берега которого вскоре покрылись храмами во имя Христово. В Иоппии апостол Петр воскресил из мертвых ту милосердную женщину Тавифу, которая приобрела любовь всего города тем, что шила рубашки и одежды для вдов и сирот, раздавая их бесплатно нуждающимся. И вот, все эти бедняки вымолили у апостола чудо воскресения этой женщины. В Иоппии же святой пророк Иона сел на корабль, желая бежать от лица Божия в Фарсис.
Мы были там в прекраснейшем русском храме, были в пещере, заключающей развалины того дома, где апостол Петр сотворил великое чудо. Все эти места принадлежат Русской Миссии.
На большие пространства кругом храма и здания Миссийского подворья тянутся в Яффе роскошные зеленые плодовые сады Русской Миссии, радуя взгляд своей свежей зеленью и пестрыми оранжевыми и желтыми искрами апельсинов и лимонов, произрастающих в этих садах. Голубое зеркало пруда светится в оправе апельсиновых рощ. Здесь, в этой благословенной Саронской долине ясно становится, почему в древности называлась Палестина - Землей Обетованной, точащей мед и млеко. Доходы с Яффских плантаций Миссии являются главным источником ее существования и, следовательно, существования многих бедняков и обездоленных старцев и стариц, прежних паломников Святой Земли.
Потом мы направились из Яффы в Лидду, также отмеченную апостольскими стопами, ибо там апостол Петр исцелил расслабленного Энея. Из Лидды же был родом святой Георгий Победоносец. Здесь с грустью и с чувством глубокой благодарности простились мы с нашими добрыми хозяевами и спутниками Архиепископом Анастасием, отцом архидиаконом Вениамином и В. Н. Рыжковым.
Здесь расстались мы с Палестиной, со святой священной землей, благословенной Господом и направили путь свой к родным краям Дальнего Востока, увозя бережно хранимые святыни: от горсти земли Палестинской и святой воды Иорданской до драгоценнейшей части Животворящего Креста Христова; тая в сердце неизгладимые воспоминания о днях и часах, проведенных в этой Священной Земле. И сердце с трепетом благоговения шептало священные слова вдохновенного псалма: «Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвенна буди десница моя». Душа чувствовала и доныне чувствует, что от святых пределов Священной Земли мы уходили как бы вновь родившимися, очищенными и просветленными.
Некогда слова Христовы, падавшие в человеческую душу, возрождали ее к новой жизни. Святое Евангелие, распространенное по миру Святыми Апостолами, обновило человечество. А мы в святой Палестинской земле как бы проходили страницу за страницей самого Евангелия, были свидетелями всего Христова делания, там совершавшегося. Живое Евангелие раскрывалось пред нами, и в наши грешные души бросало оно живые, немеркнущие искры.
Пусть жизненный сор, пыль, грязь черными вихрями пытаются загрязнить душу - в ней неистребимо с помощью Божией будет жить, должна жить память о святом Городе, об Обетованной Земле. И память эта будет драгоценным факелом на священном пути к Горнему Вышнему Иepycaлиму - нашему Небесному Отечеству.
[1] НИФОНТ (Гульдяев) (1876 - ?), игумен . В период командировки архимандрита Ювеналия (Килина) в Сербию (ноябрь 1922 г. - февраль 1924 г.) иеромонах Нифонт исполнял обязанности настоятеля Казанско-Богородицкого мужского общежительного монастыря на Крестовском острове в г. Харбине. С середины 1920-х до 1950-х подвизался в Хевронском Свято-Троицком монастыре у Мамврийского дуба. Игумен (ок. 1952).
[2] ТАВИФА (в миру Татьяна Минина) (? - 1945), игумения. С 1924 по 1945 г.г. была настоятельницей Горненской обители.
[3] Англиканские монахини Стелла (в миру Марион Робинсон) и Кэтрин (в миру Александра Спрот-Стерлинг). В 1933 г. приняли Православие, а в 1934 г. иноческий постриг с именами соответственно Марии и Марфы. Мать Мария (Робинсон) стала первой игуменией Гефсиманского монастыря, а монахиня Марфа (Спрот) возглавила работу в общинной школе в Вифании.
[4] Монахиня Сергия
[5] СЕРАФИМ (в миру Кузнецов Георгий Михайлович) (1873-1959)), игумен. Послушник Белогорского Свято-Николаевского монастыря Пермской епархии (1897-1903). Принял монашеский постриг (1903). Иеродиакон (1904). Основатель и начальник Серафимо-Алексеевского скита при Белогорской обители (с1904). Иеромонах (1905). Игумен (1912). Инициатор создания нескольких мужских пустыней, возрождения Бахаревского Серафимо-Алексиевского, Богородице-Казанского женского монастыря (1908), a также основатель Елисавето-Мариинского монастыря (1916). Активный деятель православно-монархического движения. Автор многих публикаций. Полковой священник в годы Великой войны (1914-1917). Преодолевая многие трудности, вывез останки Алапаевских мучеников в Пекин (1919-1920)., а затем мощи Великой Княгини Елизаветы Феодоровны и монахини Варвары в Гефсиманию. По благословению Патриарха Иерусалимского Дамиана перешел под его омофор и поселился в монастыре Малой Галилеи. В 1945 г. поступил в юрисдикцию Московской Патриархии. Скончался 22 февраля / 7 марта 1959 г. в Иерусалиме. Похоронен недалеко от кельи, где поздвизался..
[6] Монахиня Анастасия
[7] Часть святых мощей архиепископа Арсения Сербского - дар Святейший Патриарх Сербский Варнавы - были помещены в саркофаг и находились в Скорбященскрм храме Харбинского «Дома Милосердия».
[8] Галилейское море называют иногда Генисаретским или Тивериадским озером, а также Кинерет.
