Об отречении Царя Николая II

В последнее время появился ряд публикаций, в которых авторы ставят под сомнение факт отречения Императора Николая II от престола. Например, Андрей Разумов, сделав интересный анализ, пришёл к заключению: «Самодержец Все Российский Государь Император Николай II никогда не составлял отречение, не писал его от руки и не подписывал. Документ также не был заверен Фредериксом. Таким образом, Государь не имеет никакого отношения к собственному отречению» [13].Такого же мнения придерживается Пётр Мультатули: «Совершенно понятно, что ни с юридической, ни с моральной, ни с религиозной точки зрения никакого отречения от престола со стороны Царя не было. События в феврале-марте 1917 года были ничем иным, как свержением Императора Николая II с прародительского престола; незаконное, совершённое преступным путем, против воли и желания Самодержца, лишение его власти» [17].

Не буду утомлять уважаемых читателей подборкой подобных версий, но скажу о том, что, несмотря на внешнюю привлекательность этих заявлений для русского сердца, исполненного монархическими чувствами, всё-таки они остаются лишь гипотезой, но не безупречно доказанным выводом, и при ближайшем рассмотрении не выдерживают никакой критики. Главная причина этого тезиса кроется в неразрешённых сторонниками вышеизложенной точки зрения простых вопросах. Если Николай Александрович Романов в действительности не причастен к отречению, то почему об этом неизвестно из достоверных исторических источников? Где свидетельства современников и очевидцев тех революционных событий? Почему нет признания самого Царя? Ведь он за почти 1,5-летний срок после утраты политической власти до самой смерти, несомненно имея сношения с внешним миром, даже при большевиках находясь по сути в заточении, будучи человеком мужественным и хладнокровным, явно мог сообщить о чудовищном обмане и неслыханном злодеянии. Тем более, что «впоследствии, - как писал его флигель-адъютант полковник А. А. Мордвинов, - находясь в далёкой Сибири, государь, по свидетельству близких лиц, не переставал волноваться сомнениями, связанными с его отречением. Он не мог не мучиться сознанием, что его уход, вызванный «искренними» настояниями «горячо любящих родину» людей, не послужил на пользу, а лишь во вред свято им чтимой России» [16, с. 117].

На мой взгляд, если бы на самом деле имело место нелегитимное насильственное отъятие власти либо подлог, а не добровольное отречение (пусть и под давлением), то этот факт стал бы достоянием гласности российской и мировой общественности уже в первые месяцы после марта 1917 г. Истинную подоплёку такого масштабного события всемирно-исторического значения, каким явилось уничтожение Русского Самодержавия, в то время априори невозможно было скрыть. В любом случае, при наличии большого количества свидетелей, состоялась бы «утечка» информации. И, наконец, почему только столетие спустя поднимается вопрос о достоверности отречения Государя? Кому выгодно переписывание истории России?

Попробуем спокойно разобраться в этом, обратившись к документам, которые доказывают факт добровольного отречения Царя Николая IIот трона. Заранее прошу терпеливого читателя простить меня за то, что повествование будет вестись достаточно сухо и педантично при наличии обширных цитат, так как работа с источниками не терпит свободы вольного художника, современного (ущербного) журналистского полёта мысли и безответственного полемического задора.

Итак, вначале предоставим слово самому Императору, как главному действующему лицу. Вот что он записал в своём дневнике 2 марта 1917 г.: «Утром пришёл Рузский и прочёл свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно моё отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 ½ ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился (здесь и далее, за исключением цитат Ленина, курсив мой - А. В.). Из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил, и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого. Кругом измена и трусость, и обман!» [16, с. 390].

Несколько ранее, в те трагические дни, Государь послал телеграммы председателю Государственной думы Родзянко и начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу Алексееву такого содержания: «Председателю Государственной думы. Петроград. Нет той жертвы, которую я не принёс бы во имя действительного блага и для спасения родной матушки России. Посему я готов отречься от Престола в пользу моего сына с тем, чтобы он оставался при мне до совершеннолетия, при регентстве брата моего великого князя Михаила Александровича. Николай»; «Наштаверх. Ставка. Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России я готов отречься от Престола в пользу моего сына. Прошу всех служить ему верно и нелицемерно. Николай» [16, с. 265].

Далее. Российский Императорский Дом, безусловно, заинтересованный в исторической правде и обладающий необходимой информацией, подтверждает отречение: «2/15 марта 1917 Николай II, принуждаемый участниками заговора отказаться от престола «ради спасения России», подписал отречение за себя и за сына - Наследника Цесаревича Алексия Николаевича, в пользу брата - Великого Князя Михаила Александровича» [12].

Представляются весьма ценными воспоминания непосредственных участников буржуазно-демократической революции февраля-марта 1917 г.(как сохранивших верность монарху, так и ставших изменниками), которые уверенно заявляли именно об отречении Царя Николая II, например, одного из лидеров Конституционно-демократической партии и министра иностранных дел в 1-м кабинете Временного правительства П. Н. Милюкова, генерал-лейтенанта А. И. Деникина, генерал-лейтенанта А. С. Лукомского, члена Временного комитета Государственной думы и члена главного земельного комитета Временного правительства С. И. Шидловского, председателя Совета солдатских депутатов Н. В. Вороновича, управляющего делами Временного правительства профессора В. Д. Набокова [20, с. 24-29, 34-35, 55-60, 133-135, 324, 376, 378-379], генерала Д. Н. Дубенского, полковника А. А. Мордвинова, генерал-адъютанта Н. В. Рузского, депутата Государственной думы В. В. Шульгина, Председателя III Государственной думы и члена Государственного совета Российской империи А. И. Гучкова, генерала С. С. Саввича [16, с. 58-66, 102-114, 138-141, 157-159, 166-168, 188-189, 196-197],наставника Наследника Цесаревича Алексея Николаевича Романова П. Жильяра [5, с. 187-189] и др.

Так, зять графа В. Б. Фредерикса (обратим внимание на родственную связь в плане подлинности заверения министром Императорского Двора подписи Николая II), последний дворцовый комендант Императора генерал-майор В. Н. Воейков вспоминал: «Внимательно его выслушав (Гучкова - прим. А. В.), Государь на Свой вопрос, что он считал бы желательным, получил ответ Гучкова: «Отречение Вашего Императорского Величества от престола в пользу Наследника Цесаревича Алексея Николаевича». При этих словах Рузский, привстав, сказал: «Александр Иванович, это уже сделано». Государь, делая вид, что не слышал слов Рузского, спросил, обращаясь к Гучкову и Шульгину: «Считаете ли вы, что Своим отречением Я внесу успокоение?» На это Гучков и Шульгин ответили Государю утвердительно. Тогда Государь им сказал: «В три часа дня Я принял решение отречься от Престола в пользу Своего Сына Алексея Николаевича; но теперь, подумав, пришёл к заключению, что Я с ним расстаться не могу; и передаю Престол Брату Моему - Михаилу Александровичу». На это Гучков и Шульгин сказали: «Но мы к этому вопросу не подготовлены. Разрешите нам подумать». Государь ответил: «Думайте», и вышел из салон-вагона. В дверях Он обратился ко мне со словами: «А Гучков был совершенно приличен в манере себя держать; Я готовился видеть с его стороны совсем другое... А вы заметили поведение Рузского?» Выражение лица Государя лучше слов показало мне, какое на Него впечатление произвёл Его генерал-адъютант. Государь позвал генерала Нарышкина и повелел ему переписать уже написанное Им отречение с поправкой о передаче Престола Брату Его Величества - Великому Князю Михаилу Александровичу... Через некоторое время Манифест был напечатан на машинке. Государь его подписал у Себя в отделении и сказал мне: «Отчего вы не вошли?» Я ответил: «Мне там нечего делать». «Нет, войдите», - сказал Государь. Таким образом, войдя за Государем в салон-вагон, я присутствовал при том тяжёлом моменте, когда Император Николай II вручил Свой Манифест об отречении от трона комиссарам Государственной Думы, которые в Его ошибочном мнении, были представителями Русского народа. Тут же Государь предложил Министру Двора (графу Фредериксу - прим. А. В.) его скрепить. Манифест гласил следующее: «В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу Родину, Господу Богу угодно было ниспослать новое тяжёлое испытание России. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, всё будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок миг, когда доблестная армия наша, совместно со славными союзниками нашими, сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России сочли Мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и в согласии с Государственной Думой признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя Верховную власть. Не желая расстаться с любимым Сыном Нашим, Мы передаём Наследие Наше брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу, благословляя его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедаем брату Нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу горячо любимой Родине. Призываем всех верных Сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед Ним повиновением Царю в тяжёлую минуту всенародных испытаний и помочь Ему вместе с представителями народа вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России. Николай. 2-го марта, 15 часов, 1917 год. Город Псков. Скрепил: Министр Императорского Двора генерал-адъютант граф Фредерикс.» [4, с. 141-142].

Профессор С. С. Ольденбург писал: «Гучков привёз с собой проект манифеста; из Ставки свой проект прислал и ген. Алексеев. «Государь вышел... Через некоторое время Он вошёл снова. Он протянул Гучкову бумагу, сказав: «Вот текст»... «Каким жалким показался мне набросок, который мы привезли,» - вспоминает Шульгин... Представители Думы не могли ни возражать, ни спорить, хотя передача власти Великому Князю Михаилу Александровичу была для них неожиданной. Государь объявил свою волю: оставалось подчиниться. («Надо было брать, что дают», - объяснял потом Гучков). Был двенадцатый час ночи; но манифест был помечен: «3 часа дня» - тем часом, когда Государь впервые принял решение отречься» [14, с. 641, 642].

Кроме того, не ощущается колебаний при оценке законности отречения Николая II в «Акте об отказе Великого Князя Михаила Александровича от восприятия верховной власти и о признании им всей полноты власти за Временным Правительством, возникшим по почину Государственной Думы» от 3 марта 1917 г.: «Тяжкое бремя возложено на Меня волею брата Моего, передавшего Мне Императорский всероссийский престол в годину беспримерной войны и волнений народных. Одушевлённый единою со всем народом мыслью, что выше всего благо Родины нашей, принял Я твёрдое решение в том лишь случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского. Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облечённому всею полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок, на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа» [19, с. 27; 21, с. 392-393].

Наличие монаршей воли при окончательном определении содержания Манифеста об отречении также подтверждает следующее обстоятельство. 3 марта 1917 г. состоялся разговор по прямому проводу главнокомандующего армиями Северного фронта генерала Н. В. Рузского с Председателем (Временного комитета)Государственной думы М. В. Родзянко и Председателем Совета Министров Российской империи и Временного правительства князем Г. Е. Львовым и начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева с М. В. Родзянко. Последний попросил военных о том, чтобы манифест об отречении и передаче власти великому князю Михаилу Александровичу не был опубликован до тех пор, пока он не сообщит об этом. «Дело в том, что с великим трудом удалось удержать более или менее в приличных рамках революционное движение, но положение ещё не пришло в себя и весьма возможна гражданская война. С регентством великого князя и воцарением наследника цесаревича помирились бы, может быть, но воцарение его, как императора, абсолютно неприемлемо».После разговора с М. В. Родзянко генерал М. В. Алексеев отправил телеграмму на имя главнокомандующих Северного, Западного, Юго-Западного и Румынского фронтов: «Председатель Государственной думы, вызвав меня по аппарату, сообщил, что события в Петрограде далеко не улеглись, положение тревожно, неясно, почему настойчиво просит не пускать в обращение манифеста, подписанного 2 марта, сообщённого уже главнокомандующим, и задержать обнародование этого манифеста. Причина такого настояния более ясно и определённо изложена председателем Думы в разговоре по аппарату с главнокомандующим Северного фронта, копия этого разговора только что сообщена мне. С регентством великого князя и воцарением наследника цесаревича, говорит Родзянко, быть может, помирились бы, но кандидатура великого князя, как императора, ни для кого не приемлема и возможна гражданская война» [16, с. 277-283].

Косвенно на самостоятельность Царя при принятии решения об отречении указывала фрейлина императрицы Александры Фёдоровны А. А. Вырубова (Танеева): «Государь сел около меня и начал мне рассказывать. Государь Николай II был доступен, конечно, как человек, всем человеческим слабостям и горестям, но в эту тяжелую минуту глубокой обиды и унижения я все же не могла убедить себя в том, что восторжествуют его враги; мне не верилось, что государь, самый великодушный и честный из всей семьи Романовых, будет осуждён стать невинной жертвой своих родственников и подданных. Но царь с совершенно спокойным выражением глаз подтвердил всё это, добавив ещё, что «если бы вся Россия на коленях просила его вернуться на престол, он бы никогда не вернулся». Слёзы звучали в его голосе, когда он говорил о своих друзьях и родных, которым он больше всех доверял и которые оказались соучастниками в низвержении его с престола. Он показал мне телеграммы Брусилова, Алексеева и других генералов, членов его семьи, в том числе и Николая Николаевича: все просили его величество на коленях, для спасения России, отречься от престола. Но отречься в пользу кого? В пользу слабой и равнодушной Думы! Нет, в собственную их пользу, дабы, пользуясь именем и царственным престижем Алексея Николаевича, правило бы и обогащалось выбранное ими регентство!.. Но, по крайней мере, этого государь не допустил! «Я не дам им моего сына, - сказал он с волнением. - Пусть они выбирают кого-нибудь другого, например Михаила, если он почтёт себя достаточно сильным!» [20, с. 227].

Полагаю, неопровержимым аргументом в пользу того, что Николай IIдобровольно отрёкся от Престола, а Временное правительство считало себя законным, является признание такого либерального деятеля, как А. Ф. Керенский: «Правда ли, что мы могли и не захотели спасти жизнь царской семьи своевременной отправкой её за границу вообще и в Англию в частности? - Этот вопрос интересовал очень многих, обсуждался в иностранной печати, и я считаю своевременным теперь объяснить, почему в конце лета 1917 г. Николай IIи его семья оказались не в Англии, а в Тобольске. Вопреки всем сплетням и инсинуациям, Временное правительство не только смело, но и решило ещё в самом начале марта отправить царскую семью за границу. Я сам 7 марта в заседании Московского Совета, отвечая на яростные крики: «Смерть царю, казнить царя», - сказал: «Этого никогда не будет, пока мы у власти. Временное правительство взяло на себя ответственность за личную безопасность царя и его семьи. Это обязательство мы выполним до конца. Царь с семьёй будет отправлен за границу, в Англию. Я сам довезу его до Мурманска».Это моё заявление вызвало в некоторых советских кругах обеих столиц взрыв возмущения. Не успел ещё я вернуться в Петроград, как глубокой ночью вооружённая, с броневиком, как потом оказалось, самозваная советская делегация ворвалась в Царскосельский дворец и требовала предъявления ей царя, с явной целью его увоза. Сделать это ей не удалось... Впредь случаев, подобных описанному, не повторялось. Однако, признавая пребывание бывшей царской семьи у самой столицы и вообще в России необеспеченным от всяких случайностей при всяких возможных политических потрясениях и переменах, Временное правительство озабочено было подготовкой выезда обитателей Александровского дворца за границу и вело соответствующие дипломатические переговоры с лондонским кабинетом. Однако уже летом, когда оставление царской семьи в Царском селе сделалось совершенно невозможным, мы, Временное правительство, получили категорическое официальное заявление о том, что до окончания войны въезд бывшего монарха и его семьи в пределы Британской империи невозможен. Утверждаю, что если бы не было этого отказа, то Временное правительство не только «посмело», но и вывезло бы благополучно Николая II и его семью за пределы России, так же, как мы вывезли его в самое тогда в России безопасное место - в Тобольск. Несомненно, что если бы корниловский мятеж или октябрьский переворот застали бы царя в Царском, то он бы погиб не менее ужасно, но почти на год раньше» [20, с. 173-174].

Из приведённых слов становится ясно, что если бы было насильственное или путём фальсификации документов отрешение Самодержца от государственной власти, то Временное правительство оказалось бы крайне заинтересовано в скорейшей ликвидации Императора и его семьи, дабы не существовало главных свидетелей совершившегося преступления. Но всё происходило с точностью наоборот.

О том, что Царь Николай II с семьёй, которую безгранично любил, совершенно не желал покидать Россию, говорит ряд очевидцев (см. вышеназванные источники). Если бы над царской семьёй действительно нависла смертельная угроза, то Государь, будучи чрезвычайно умным и информированным человеком, безусловно, сделал бы всё от него зависящее, чтобы уехать из страны. Но он к этому не стремился. Стало быть, помимо жертвенной любви к Родине и Русскому народу, Николай Александрович не боялся за жизнь близких и не видел источника опасности во Временном правительстве.

В этой связи примечательно звучат слова В. И. Ленина из его работы «Задачи пролетариата в нашей революции»: «Новое буржуазное правительство Львова и К° пыталось и начало вести переговоры с Романовыми о восстановлении монархии в России. Это правительство, под шумок революционной фразы, назначает на командные места сторонников старого порядка» [9, с. 151].

Следует сказать о том, что Св. синод РПЦ отнёсся положительно к свержению монархии. Так, на заседании Св. синода 4 марта председательствовал митрополит Киевский Владимир и присутствовал новый синодальный обер-прокурор В. Н. Львов, объявивший о предоставлении РПЦ свободы от опеки государства, губительно-де влиявшей на церковно-общественную жизнь. Члены синода (за исключением отсутствовавшего митрополита Питирима) выразили искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни церкви. Тогда же из зала заседаний синода по инициативе обер-прокурора было вынесено в архив царское кресло, которое в глазах иерархов являлось «символом цезарепапизма в Церкви Русской», т. е. символом «порабощения церкви государством. На следующий день, 5 марта, синод распорядился, чтобы во всех церквях Петроградской епархии многолетие Царствующему дому «отныне не провозглашалось» [2, с. 203-204].

Затем,6 марта, увидело свет Определение Св. синода N 1207 «Об обнародовании в православных храмах актов 2 и 3 марта 1917 г.», в котором, в частности, говорилось: «Святейший Правительствующий Синод Российской Православной Церкви, выслушав состоявшийся 2 марта 1917 года акт об отречении Государя императора Николая IIза себя и за сына от Престола Государства Российского и о сложении с себя Верховной власти, и состоявшийся 3 марта 1917 года акт об отказе великого князя Михаила Александровича от восприятия Верховной власти впредь до установления в Учредительном Собрании образа правления и новых основных законов Государства Российского, ПРИКАЗАЛИ: Означенные акты принять к сведению и исполнению и объявить во всех православных храмах, в городских - в первый по получении текста сих актов день, а в сельских - в первый воскресный или праздничный день, после Божественной литургии, с совершением молебствия Господу Богу об утишении страстей, с возглашением многолетия Богохранимой Державе Российской и Благоверному Временному Правительству ея. О чём, для исполнения по духовному ведомству, послать подлежащим учреждениям и лицам циркулярные указы» [19, с. 23].

Далее. Профессор М. А. Бабкин пишет: «9 марта синод обратился с посланием «К верным чадам Православной Российской Церкви по поводу переживаемых ныне событий». В нём был призыв довериться Временному правительству. На «труды и начинания» новой власти призывалось Божие благословение, и правителям молитвенно испрашивались «сила, крепость и мудрость». При этом послание начиналось так: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ея новом пути». Тем самым высший орган церковного управления фактически признал государственный переворот правомочным и официально провозгласил начало новой государственной жизни России, а революционные события объявил как свершившуюся «волю Божию». Под посланием поставили подписи епископы «царского» состава Св. синода, даже имевшие репутацию монархистов и черносотенцев: например, митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) и митрополит Московский Макарий (Парвицкий-Невский). Их согласие с происшедшим переворотом можно расценить как отказ от своих прежних монархических убеждений. Это послание было охарактеризовано профессором Петроградской духовной академии Б. В. Титлиновым как «послание, благословившее новую свободную Россию», а генералом А. И. Деникиным - как «санкционировавшее совершившийся переворот». На страницах социалистической газеты оно было расценено как «торжественное признание синодом нового правительства... Среди различных факторов, влиявших в период начала Февральской революции на судьбу монархии, одним из решающих был характер отношения духовенства РПЦ к институту царской власти. Сама власть императора, как помазанника Божия, имела духовную основу именно в Православии. Потому с большой долей уверенности можно утверждать, что если бы Св. синод в судьбоносные для царя и страны февральско-мартовские дни 1917 г. предпринял в отношении монархии охранительные меры, то политические события и в столице, и на местах пошли бы по иному сценарию. Члены Св. синода, с первых чисел марта 1917 г. взяв курс на установление в России республиканского правления, в определённом смысле проявили политическую близорукость. Пойдя навстречу революционной власти и поддержав свержение монархии, они не смогли верно предвидеть дальнейшего развития политических событий и остановить расползание революции. Февральский же «этюд» оказался лишь «увертюрой» Октября»[2, с. 207-208, 600].

Важно для выяснения нашей позиции по заданной теме слово Святейшего Патриарха Тихона, сказанное богомольцам в Казанском соборе г. Москвы во время торжественного патриаршего служения Литургии по случаю храмового праздника 8(21).07.1918, в котором Первосвятитель ясно говорит об отречении Николая II: «На днях совершилось ужасное дело: расстрелян бывший государь Николай Александрович, по постановлению Уральского областного Совета рабочих и солдатских депутатов, и высшее наше правительство - Исполнительный Комитет одобрил это и признал законным. Но наша христианская совесть, руководясь Словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падёт и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Не будем здесь оценивать и судить дела бывшего государя: беспристрастный суд над ним принадлежит истории, а он теперь предстоит пред нелицеприятным судом Божиим, но мы знаем, что он, отрекаясь от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы, после отречения, найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией. Он ничего не предпринимал для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе...» [1, с. 142-143].

Гениально точно характер февральской буржуазно-демократической революции раскрыл В. И. Ленин: «В царской России, где дезорганизация была самая чудовищная и где пролетариат самый революционный (не благодаря особым его качествам, а благодаря живым традициям «пятого года»), - революционный кризис разразился раньше всего. Этот кризис был ускорен рядом самых тяжёлых поражений, которые были нанесены России и её союзникам. Поражения расшатали весь старый правительственный механизм и весь старый порядок, озлобили против него все классы населения, ожесточили армию, истребили в громадных размерах её старый командующий состав, заскорузло-дворянского и особенно гнилого чиновничьего характера, заменили его молодым, свежим, преимущественно буржуазным, разночинским, мелкобуржуазным. Прямо лакействующие перед буржуазией или просто бесхарактерные люди, которые кричали и вопили против «пораженчества», поставлены теперь перед фактом исторической связи поражения самой отсталой и самой варварской царской монархии и начала революционного пожара. Но если поражения в начале войны играли роль отрицательного фактора, ускорившего взрыв, то связь англо-французского финансового капитала, англо-французского империализма с октябристско-кадетским капиталом России явилась фактором, ускорившим этот кризис путём прямо-таки организации заговора против Николая Романова. Эту сторону дела, чрезвычайно важную, замалчивает по понятным причинам англо-французская пресса и злорадно подчёркивает немецкая. Мы, марксисты, должны трезво глядеть правде в глаза, не смущаясь ни ложью, казённой, слащаво-дипломатической ложью дипломатов и министров первой воюющей группы империалистов, ни подмигиванием и хихиканием их финансовых и военных конкурентов другой воюющей группы. Весь ход событий февральско-мартовской революции показывает ясно, что английское и французское посольства с их агентами и «связями»,давно делавшие самые отчаянные усилия, чтобы помешать «сепаратным» соглашениями сепаратному миру Николая Второго (и будем надеяться и добиваться этого - последнего) с Вильгельмом II, непосредственно организовывали заговор вместе с октябристами и кадетами, вместе с частью генералитета и офицерского состава армии и петербургского гарнизона особенно для смещения Николая Романова. Не будем делать себе иллюзий. Не будем впадать в ошибку тех, кто готов воспевать теперь, подобно некоторым «окистам» или «меньшевикам», колеблющимся между гвоздевщиной-потресовщиной и интернационализмом, слишком часто сбивающимся на мелкобуржуазный пацифизм, - воспевать «соглашение» рабочей партии с кадетами,»поддержку» первою вторых и т. д. Эти люди в угоду своей старой заученной (и совсем не марксистской) доктрине набрасывают флер на заговор англо-французских империалистов с Гучковыми и Милюковыми с целью смещения «главного вояки» Николая Романова и замены его вояками более энергичными, свежими, более способными. Если революция победила так скоро и так - по внешности, на первый поверхностный взгляд - радикально, то лишь потому, что в силу чрезвычайно оригинальной исторической ситуации слились вместе, и замечательно «дружно» слились, совершенно различные потоки, совершенно разнородные классовые интересы, совершенно противоположные политические и социальные стремления. Именно: заговор англо-французских империалистов, толкавших Милюкова и Гучкова с К° к захвату власти в интересах продолжения империалистской войны, в интересах ещё более ярого и упорного ведения её, в интересах избиения новых миллионов рабочих и крестьян России для получения Константинополя... Гучковыми, Сирии... французскими, Месопотамии...английскими капиталистами и т. д.... Покинутый своими войсками, царь должен был сдаться: он подписал отречение от престола и за себя и за своего сына. Он предложил передать престол своему брату Михаилу» [9, с. 15-16, 67].

Теперь обратимся к советской исторической науке. Так, в фундаментальном труде «История Коммунистической партии Советского Союза» ясно показываются причины и чётко называются движущие силы февральско-мартовской революции 1917 г.: «Двух лет войны оказалось достаточно, чтобы надломить силы царской России. В 1916 году в городах начался голод. Денег на ведение войны не хватало. Царизм вынужден был заключить иностранные займы почти на 8 миллиардов рублей, что усилило его зависимость от английского и французского империализма. Нависла угроза потери национальной самостоятельности. Помещики и буржуазия искали поддержки против своего народа у иностранных империалистов. На плечи пролетариата легла задача спасти страну от разорения и от угрозы превращения её в полуколонию иностранных империалистов... Встревоженный приближением революции и чтобы предупредить её, царизм резко усилил репрессии. Чтобы развязать себе руки для борьбы с революцией, царское правительство начало тайные переговоры с Германией о сепаратном мире. Подготовка мира с Германией вызвала тревогу у империалистов Антанты и у русских империалистов. Антанта боялась потерять помощь русской армии, а русскую буржуазию пугало прекращение потока прибылей в её карман и крах её империалистических замыслов. Русская буржуазия, поддержанная англо-французскими и американскими империалистами, решила предупредить революцию путём смены царя. Предполагалось арестовать Николая II, заставить его отречься от престолав пользу малолетнего сына, а в качестве регента (правителя) поставить великого князя Михаила, брата царя... При первых же известиях о победе революции в столице Государственная дума избрала Временный комитет, которому поручила «водворение порядка» в городе. Комитет вовсе не думал брать в свои руки власть. Им была послана делегация на фронт к Николаю II, чтобы уговорить его отказаться от престола в пользу своего сына. Это требование поддержали командующие всеми фронтами, заявившие Николаю II, что они не ручаются за армию. Царь подписал манифест, в котором отказался от власти и за себя и за сына в пользу своего брата Михаила. Попытка буржуазии сохранить монархию не удалась. Вопрос о власти решался не в стенах Государственной думы: его решили восставшие рабочие и солдаты. Когда член Временного комитета Государственной думы кадет Милюков на одном из митингов высказался за сохранение монархии, буря возмущения охватила народ. Буржуазия решила взять власть в свои руки, чтобы не допустить углубления революции» [7, с. 178, 179, 181-182].

Современная российская академическая наука не опровергает точку зрения советской в отношении отречения Николая IIот царского трона, но солидаризуется с ней [например: 3, с. 20; 15, с. 352; 10, с. 235].Факт отречения Николая IIподтверждают в своих работах и отдельные исследователи, например, М. В. Назаров, протоиерей В. Цыпин, профессор М. В. Шкаровский [11, с. 140-150; 22, с. 329; 23, с. 60] и др.

Так, О. А. Платонов пишет: «Ночью после разговора с Рузским Государь принимает решение отказаться от Престола в пользу своего сына при регентстве брата Михаила Александровича. Но он, по-видимому, всё ещё надеется на армию... 2 марта в 3 часа дня Государь подписывает отречение от Престола в пользу брата, великого князя Михаила Александровича, а вечером записывает в своём дневнике: «Кругом измена и трусость и обман». Почему Государь принял это роковое решение? Он, обманутый и преданный своим окружением, принял его в надежде (об этом он позднее рассказывал в Тобольской ссылке), что те, кто пожелал его удаления, окажутся способными привести войну к благополучному окончанию и спасти Россию. Он побоялся, чтобы его сопротивление не послужило поводом к гражданской войне в присутствии неприятеля, и не пожелал, чтобы кровь хотя бы одного русского была пролита за него. Он приносил себя в жертву ради России. Но силы, которые настаивали на уходе Царя, не хотели ни победы, ни спасения России, им нужен был хаос и гибель страны. Они были готовы их сеять за иностранное золото. Поэтому жертва Царя оказалась для России напрасной и, более того, гибельной, ибо само государство стало жертвой измены. Внезапное и быстрое отречение Государя от Престола пошатнуло саму идею русской монархии» [18, с. 473, 475].

Помимо этого, представляет большой научный интерес труд зарубежного автора - В. С. Кобылина «Император Николай IIи Генерал-адъютант М. В. Алексеев»,в котором доказательно, на основе широкого круга документов и фактов, показывается трагедия Царя, связанная с его отречением от престола [8, с. 312-320].

Для понимания того, что произошло в то далёкое время, значим голос Церкви, в постсоветское время получившей свободу. Так, на Юбилейном Архиерейском Соборе РПЦ 2000 г. в докладе митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, председателя Синодальной комиссии по канонизации святых, прозвучало: «В качестве внешних факторов, которые имели место в политической жизни России и привели к подписанию Акта об отречении, следует выделить прежде всего резкое обострение социально-политической ситуации в Петрограде в феврале 1917 г., неспособность правительства контролировать положение в столице, распространившееся в широких слоях общества убеждение в необходимости жестких конституционных ограничений монархической власти, настоятельное требование Председателя Государственной Думы М.В. Родзянко отречения Императора Николая II от власти во имя предотвращения внутриполитического хаоса в условиях ведения Россией широкомасштабной войны, почти единодушную поддержку, оказанную высшими представителями российского генералитета требованию Председателя Государственной Думы. Следует отметить также, что Акт об отречении был принят Императором Николаем II под давлением резко изменявшихся политических обстоятельств в чрезвычайно короткий срок.Комиссия выражает мнение, что сам факт отречения от престола Императора Николая II, непосредственно связанный и с его личными качествами, в целом является выражением сложившейся тогда исторической обстановки в России. Он принял это решение лишь в надежде, что желавшие его удаления сумеют всё же довести войну до победного конца и не погубят Россию. Он боялся тогда, чтобы его отказ подписать отречение не повёл к гражданской войне в виду неприятеля. Царь не хотел, чтобы из-за него была пролита хоть капля русской крови» [24, с. 79-80].

Вместе с тем, строгую духовно-нравственную и политическую оценку рассматриваемому деянию Царя Николая II вынес митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычёв) в начале 1990-х гг. в беседе с главным редактором газеты «Информ-600 секунд» (курсивом выделены слова архиерея - А. В.):

«- Мы все, православные, читаем пророчества наших святых старцев. Не помню, у кого именно, но у одного из них было сказано, что если Русская Православная Церковь не прославит царя-мученика, то спасение России будет невозможно. К самой личности Николая II относятся по-разному даже патриоты, и многие не принимают его. Но ведь как бы ни воспринимать самого царя, его поступки - нельзя отрицать, что он принял мученический венец вместе со всей Россией, и если угодно, его крестный путь и его конец были предвосхищением крестного пути и гибели самодержавной России. Он и его семья были мученики, поэтому и нужно это прославление.

- По-моему, это не совсем правильный взгляд. В православной Церкви есть целый сонм святых, и трудно поверить, что наше спасение зависит лишь от прославления Николая II. Ну что же: нет у нас других мучеников и некому молиться о нашем спасении?

- Конечно есть. Но все-таки: признаёт или не признаёт наша Церковь святым последнего царя?

- В настоящее время мы рассматриваем вопрос о его канонизации. Но нужно очень осторожно и пристально изучить все стороны жизни последнего русского императора. Ведь он был помазан миром на царство с тем, чтобы вместе с народом выполнять свой долг перед Отечеством. В таком случае правомочно ли было его отречение от престола?

- Вы считаете, что он тогда проявил малодушие?

- Да, я так считаю. Допустим, он почувствовал, что потерял доверие народа. Допустим, была измена - измена интеллигенции, измена воинская. Но ты же царь! И если тебе изменяет командующий, отстрани его. Надо являть твёрдость в борьбе за российское государство!

- Да, это, конечно, была слабость.

- Недопустимая слабость. Говорят: а что мог он сделать, если измена уже свершилась? Но иерархи наши, в частности митрополит Вениамин (Федченко), участник этих событий, однозначно высказывают мнение: да, со стороны царя это была слабость. Если уж страдать до конца, то на престоле. А он отошёл от власти, передал её по сути Временному правительству. А кто его составлял? Масоны.

- Враги.

- Да, враги. Вот так и открылась дверь для революции. В исследовании одного из членов комиссии по канонизации, в которую я тоже вхожу, указывается, что в последние дни жизни Государя один из священников Екатеринбурга имел доступ к нему. И этот священник утверждает, что в беседе с ним царь однажды сказал: «Очевидно, я ошибся». То есть, он сознался, что допустил неправость, уйдя с престола. И само мученичество, которое он принял, фактически является искупительной жертвой за эту ошибку.

- Да, вопрос очень сложный.

- Но с другой стороны, царь он или не царь, за его страдания и страдания его ближних Господом, конечно, воздастся. Сомнительно только, что Россия не сможет возродиться именно из-за судьбы последнего царя» [6, с. 214-215].

Таким образом, анализ привлечённых источников и литературы, воспоминаний, свидетельств и мнений авторов и лиц, относящихся к разным поколениям, политическим и мировоззренческим направлениям и классам, даёт право говорить о том, что Николай II добровольно отрёкся от царского престола (под сильным влиянием внешних и внутренних общественно-политических обстоятельств), что явилось его личной трагической ошибкой и обернулось катастрофой для Отечества. Все последующие после марта 1917 г. события, вся послереволюционная история России и Русского народа подтверждают этот горький вывод.

Литература

1.              Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943: сб. в 2 ч. / Сост. М. Е. Губонин. - М.: Православный Свято-Тихоновский богословский институт, 1994. - 1064 с.

2.              Бабкин М. А. Священство и Царство (Россия, начало XX в. - 1918 г.). Исследования и материалы / М. А. Бабкин. - М.: Индрик, 2011. - 920 с., ил.

3.              Барсенков А. С., Вдовин А. И. История России. 1917-2009 / А. С. Барсенков, А. И. Вдовин. - 3-е изд., расш. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2010. - 846 с.

4.              Воейков В. Н. С Царём и без Царя. Воспоминания / В. Н. Воейков. - Репринт. - М.: Родник, 1994. - 272 с.

5.              Жильяр П. Император Николай II и его семья. (Петергоф, сентябрь 1905 - Екатеринбург, май 1918 г.) / Предисл. С. Д. Сазонова. - Репринт. - М.: НПО «МАДА», 1991. - 288 с.

6.              Иоанн (Снычёв), митр. Русь соборная. Очерки христианской государственности /Иоанн (Снычёв). - СПб.: Царское дело, 1995. - 249 с.

7.              История Коммунистической партии Советского Союза. - 5-е изд., доп. - М.: Изд-во политической литературы, 1976. - 782 с.

8.              Кобылин В. Анатомия измены. Император Николай II и Генерал-адъютант М. В. Алексеев / Под ред. Л. Е. Болотина. - СПб.: Царское дело, 1997. - 494 с.

9.              Ленин В. И. Полн. собр. соч. - 5-е изд. - Т. 31 (Март-апрель 1917) / В. И. Ленин. - М.: Изд-во политической литературы, 1969. - 672 с.

10.           Мунчаев Ш. М., Устинов В. М. История России. Учебник для вузов / Ш. М. Мунчаев, В. М. Устинов. - М.: Издательская группа ИНФРА: НОРМА, 1997. - 592 с..

11.           Назаров М. В. Вождю Третьего Рима. К познанию русской идеи в предапокалипсическое время / М. В. Назаров.- М.: Русская идея, 2004. - 992 с.

12.           Николай II Александрович Страстотерпец, святой (1894-1917) // Российский Императорский Дом. Официальный сайт. [Электронный ресурс]: http://goo.gl/vSbvWc (дата обращения: 19.11.2013).

13.           Николай II. Отречение, которого не было // Politikus.ru. [Электронный ресурс]: http://b23.ru/09kw (дата обращения: 19.11.2013).

14.           Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II / Предисл. Ю. К. Мейера. - Репринт. - СПб.: Петрополь, 1991. - 672 с.

15.           Орлов А. С., Георгиев В. А., Георгиева Н. Г., Сивохина Т. А. История России с древнейших времён до наших дней. Учебник / А. С. Орлов, В. А. Георгиев [и др.]. - М.: Проспект, 1999. - 544 с.

16.           Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев, документы / Вступ. ст. Л. Китаева, М. Кольцова. - М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 1998. - 336 с.

17.           Пётр Мультатули. Император Николай II: отречение которого не было // Возрождение Державы. Независимый аналитический сайт. [Электронный ресурс]: http://u.to/i-gNBQ (дата обращения: 19.11.2013).

18.           Платонов О. А. Терновый венец России. История Русского народа в XX веке: в 2 т. / О. А. Платонов. - Т. 1. - М.: Родник, 1997. - 896 с.

19.           Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году. (Материалы и архивные документы по истории Русской православной церкви) / Сост., авт. предисл. и комм. М. А. Бабкин. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Индрик, 2008. - 632 с., ил.

20.           Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 г. - М.: Книга, 1991. - 480 с.

21.           Хрестоматия по истории России с древнейших времён до наших дней. Учебное пособие / Авт.-сост. А. С. Орлов, В. А. Георгиев [и др.]. - М.: Проспект, 1999. - 592 с.

22.           Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви. Синодальный и новейший периоды (1700-2005) / В. Цыпин. - 4-е изд. - М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2010. - 816 с.

23.           Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь в XX веке / М. В. Шкаровский. - М.: Вече: Лепта, 2010. - 480 с., ил.

24.           Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. (13-16 августа 2000 г. Материалы). - М.: Изд. совет Московского Патриархата: Благотворительный фонд «Рождество-2000», 2001. - 480 с.