«Никогда не видел большего мужества со стороны неприятеля». Так скажет о нашем земляке Дмитрии Неверовском маршал наполеоновской армии Иоахим Мюрат. Часто враги называли его Львом, а для нас его имя стало одним из символов мужества и бесстрашия. Историк А. И. Михайловский-Данилевский, писал: «Поэзия и изящная культура могут исхитить для своих произведений из жизни Неверовского несколько прекрасных минут, способных вдохновить перо поэта и кисть живописца».
Будущий герой Бородина появился на свет 21 октября 1771 года в селе Прохоровке Золотоношского уезда, тогда еще Полтавской губернии. Родитель его служил казаком в Переяславском полку и руководил сотней из Бубновой слободы. В губернии его знали, отчего и поручили в 1783 году быть городничим Золотоноши.
Его супруга Прасковья Ивановна Левицкая несказанно радовалась первенцу, а всего родила она 14 детей! Дмитрий рос крепким мальцом, с детства прекрасно держался на лошади, овладел русским, латинским языками, изучил математику. В 1786 году друг семьи граф Петр Васильевич Завадовский предложил юноше учебу и службу в Петербурге, обещая «устроить его жребий» и уже вскоре Дмитрий Неверовский был зачислен в Семеновский полк, где через год был произведен в сержанты.
В 1788 году уже в чине поручика Малороссийского полка Неверовский получает боевое крещение в бою с турками при Сальче, после он отличился при штурме Бендер. Узнав о войне против польских конфедератов, командир. 4-ого батальона Екатерининского егерского полка Неверовский пишет рапорт о переводе, и вот он уже воюет под Деревице, Городищем, штурмует предместье Варшавы - Прагу, за что получил из рук А. Суворова чин секунд-майора и Пражский Крест.
Потом потянулись долгие «невоенные» месяцы и годы. Малороссийский полк в котором служил комбат Неверовский, тогда стоял на Волыне, в Заславле, и после отличных результатов смотра, офицера перевели в командиры первого формирующегося морского полка - прообраза морской пехоты - в Кронштадт.
В Ревеле он познакомился с дочерью адмирала Мусина-Пушкина 17-летней Лизонькой и стал ее мужем. Увы, единственный их ребенок, дочка, умерла в младенчестве...
Войну с Наполеоном Неверовский начал в 1805 году как морской пехотинец, произведя десант в Тральзунде, но повоевать не вышло и пришлось пешком топать на родину.
После этого рейда, император Александр доверил Неверовскому шефство над Павловским гренадерским полком, одним из старейших подразделений империи. В конце 1811 года Дмитрий Петрович начал формирование 27-пехотной дивизии, которую за качество состава фельдмаршал Гудович назвал «Московской Гвардией». Главным помощником Неверовского был флигель-адъютант, полтавчанин Максим Федорович Ставицкий, который будет с дивизией до конца войны. За свои хлопоты и заслуги Неверовского наградили орденом Св. Анны 1 степени.
Вторжение Наполеона не застало его врасплох, дивизия двигается к театру военных действий. К слову сказать, все четыре брата-Неверовских встали в ряды защитников Отечества. Павел командовал ополчением Новомосковского уезда, и погиб под Бородином, Николай служил в гвардии, а самый младший, Иван, еще мичманом заслуживший орден Георгия 4-й степени, был офицером Черноморского флота и методично заваливал брата Дмитрия рапортами о переводе его с кораблей на сушу.
Свой главный бой Неверовский и его солдаты приняли 2 августа под Красным, где ему пришлось отражать атаки конницы Мюрата и пехотинцев Ледрю. Бой был слишком тяжел не только из-за превосходства сил, но и из-за неверно выбранной Неверовским позиции, о чем он сам сетовал в беседе с Паскевичем.
Потеряв часть пушек, полки, построившись в каре, медленно отступали и отбивались от наседавших французов. Участник боя под Красным, офицер 50-го Eгерского полка Н. Андреев вспоминал: «Сражение наше есть необыкновенное: без правила порядка; толпа наших была смешана из разных полков и сама, без команды, отбивалась и отступала. Всего нас было 9 батальонов, а их, о ужас! 38 полков отличной кавалерии и начальник их - Мюрат... Ура! 27-я дивизия не поддалась. Голубчики не струсили и не дали неприятелю торжествовать. Первое сражение, дивизия молодая, рекруты, но отделались. Хвала и Неверовскому: он остановил стремление неприятеля и обессмертил свое имя сим сражением».
Это было отступление, но какое! Марш отряда Неверовского из Красного в Смоленск стал примером выдающегося мужества русских воинов. За пять часов, отбиваясь штыками и пулями от 40 атак Мюрата, дивизия прошла 12 верст. Потери отряда были большими- 1200 рядовых и 20 офицеров, но Неверовский сорвал замысел Наполеона внезапно выйти к Смоленску, овладеть им, а затем ударить по русским армиям с тыла. Князь Багратион, писал в донесении Александру I: «Нельзя довольно похвалить храбрости и твердости, с какою дивизия, совершенно новая, дралась против чрезмерных сил неприятельских. Можно даже сказать, что примера такой храбрости ни в какой армии показать нельзя».
Французы тоже оценили подвиг противника словами секретаря Наполеона, генерала Поля Сегюра: «Неверовский отступал, как лев; самая блистательная храбрость наших солдат истощается; ударяя в густую колонну, они рубят ее, но не могут сломить. Красненское дело являет достопамятный пример превосходства хорошо выученной, искусно предводимой пехоты над конницей».
Обескровленная дивизия входила в Смоленск, и во главе ее шел усталый генерал в распахнутом мундире и белой рубахе. «Я помню, какими глазами мы смотрели на эту дивизию, подходившую к нам в облаках пыли и дыма, покрытую потом трудов и кровью чести, - восхищался Денис Давыдов, - и каждый штык ее горел лучом бессмертия».
Примечательно, что в самой России о подвиге дивизии говорили много, а вот оценили очень поздно, когда уже ее героев не было в живых. Лишь в 1912 году именем прославленного генерала был назван Симбирский пехотный полк, который входил в 27-ю дивизию...
Через пару дней дивизия опять вела бои, уже обороняя Смоленск в районе Рачевки и Никольских ворот. И вновь была горечь отступления и надежда на генеральное сражение. Свой очередной подвиг Неверовский и его солдаты совершили на Бородинском поле, но за два дня до сражения, 5 сентября.
На левом фланге русской армии с вынесением вперед был построен редут у деревни Шевардино. Именно этот редут пытались захватить французы, и именно его успешно обороняла 27-дивизия Неверовского. В бою генерал был контужен ядром, но остался в строю.
7 сентября солдат и офицеров опять ждали испытания. Несколько раз им приходилось контратаковать взятые французами Семеновские флеши. В 1912 году на Бородинском поле, здесь был открыт памятник воинам 27-й дивизии. На черном полированном граните выбита надпись: «Бессмертной дивизии Неверовского - героям Шевардина и Семеновских флешей».
Дивизия практически исчезла и почти месяц находилась на пополнении. Сам Неверовский, уже в чине генерал-лейтенанта, водил ее в сражении под Вороновом, а позже под Малоярославцем. Как известно, Наполеон был вынужден отступать по старой дороге, а потому старые неприятели встречались в местах боев, уже знакомых. И Неверовский опять скрестил оружие с французами под Красным. Но теперь отступали уже его противники.
После, генерал и его часть были направлены в Вильно на переформирование. Здесь Неверовский встретился с императором, который сказал: «Дивизия твоя дралась славно, я никогда твоей службы и дивизии не забуду».
Весной 1813 года война бушевала уже в Германии, дивизия вошла в корпус генерала Сакена. Здесь Дмитрий Петрович познакомился со знаменитым пруссаком - Блюхером, которому формально подчинялся. За проявленное геройство в Кацбахском сражении прусский король пожаловал Неверовскому Орден Красного Орла, который и вручил ему маршал Пруссии. Именно здесь, на немецкой земле, Неверовскому было суждено погибнуть...
19 октября дивизия получила задачу войти в Лейпциг с севера. Командир, повел своих солдат лично. На пулю, ударившую ему в ногу, он не обратил внимания, и лишь когда сапог наполнился кровью, он сполз с коня.
Обескровленного, его привезли в Галле. Врач установил, что пуля застряла в кости и решил вынуть ее. Как описывали свидетели: «Малахов прорезал рану Неверовского, вынул несколько раздробленных костей, зацепил щипцами пулю, рванул, но французский свинец держался крепко. „Вот, - сказал Неверовский, пересиливая мучительную боль, - говорят, что мы не умеем терпеть. Все можно перенести!" Потом он просил собрать вынутые из ноги его кости и сохранить их на память. Через несколько минут, необходимых для отдохновения, Малахов вновь зацепил пулю щипцами. Без стонов, с возможною человеку твердостью, старался Неверовский перенесть возобновленную пытку, но когда пулю наконец вынули, от сильной боли в груди и левом боку, пораженных контузиею, полученной под Бородином, он впал в горячку». Однако после операции началась гангрена, и ампутация уже ничего бы не спасла. Неверовский провел полдня в бреду. В свой день рождения 21 октября 1813 года, он крикнул свой клич: «Вперед! На штыки!», и скончался.
Его похоронили в Галле. Через год город был встревожен необычным зрелищем - проститься со своим командиром вошел возвращающийся из Парижа гвардейский Павловский полк. Солдаты и офицеры поклонились могиле, был отслужен молебен, под барабанный бой с приспущенными знаменами полк прошел возле последней обители своего героя. Прах Неверовского был перенесен в Россию в 1912 году, к столетней годовщине Бородинского сражения, и похоронен в районе Багратионовых флешей, рядом с памятником погибшим солдатам его легендарной дивизии.
Такова краткая, но яркая история сына полтавской земли, которому было суждено прослыть одним из храбрейших генералов русской военной истории.
Впервые опубликовано в рамках проекта Виктора Шестакова «12 полтавчан из 1812-го года»
