В свое время небезызвестный экономист Карл Маркс описал всю человеческую историю как борьбу людей/классов за собственность, а религию, мировоззрение, нравственность, искусство отнес к «надстройке», то есть к чему-то заведомо вторичному и малосущественному. В советское время эта, мягко говоря, спорная теория была у нас непререкаемой, за последние 20 лет мы вроде бы отошли от неё, однако и сейчас имеются теоретики, фактически придерживающиеся именно такой точки зрения на цивилизацию и человека, хотя на словах марксистами вроде бы себя не признают. Я имею в виду либералов.
Священная колбаса
В отличие от коммунистов (например, из КПРФ), которые открыто исповедуют марксистскую историко-материалистическую доктрину, наши либеральные умы выдвигают на передний план ценности свободы и демократии, связанные прежде всего с идеей прав человека. Однако, если вдуматься в их построения, нельзя не заметить, что главным и даже священным правом уважающего себя гражданина у них оказывается владение собственностью, и человек, таким образом, предстает всё тем же «экономическим персонажем», для которого главное - иметь, а не быть. Вот и Д.Травин в своей статье «Модернизация России: культура и путь» (СПб-ведомости от 14.5.2010) чеканно провозглашает, что магистральный путь человечества (так же, как путь колбасы) ведет «через прилавок к платежеспособному потребителю». Лично я ничего против колбасы не имею, однако магистральные пути человечества предпочитаю осмыслять не через судьбы колбасы, а с помощью других категорий. Например, через религию, государственность и культуру, которые, разумеется, имеют отношение к экономике, но уж никак не исчерпываются ею, как это следует из воззрений явных и тайных последователей Маркса. Особенно в России. И потому, когда г.Травин начинает рассуждать о православии, самодержавии и народности, они в его толковании способны вызвать лишь «скептическую усмешку». И в этом главная ошибка либералов.
Капитализация по-русски
Вспомним немного историю. А.С.Пушкин (самый умный человек в России, по характеристике императора) в свое время заметил, что «Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою; история её требует другой мысли, другой формулы». Может, слишком сильно выразился наш великий поэт-мыслитель? Однако такой взгляд на Россию фактически разделяет цитированный г.Травиным американский «русовед» (и уж никак не поэт) Р.Пайпс, утверждающий, что коренное отличие России от Запада заключается в вотчинном укладе русской национально-экономической жизни, где власть и собственность сосредоточены в руках (богоосвященного - А.К.) монарха, тогда как в Европе институт частной собственности после буржуазных революций по существу стал самостоятельной правящей силой. В результате этого, добавлю я от себя, не собственность стала принадлежать людям, а люди стали приложением к своей собственности - таков печальный парадокс хваленого западного капитализма. И по отношению к этому мгновению на пути человечества (возраст европейского эксперимента с капитализмом - 300 лет - минута истории) К.Маркс был прав.
Однако отечественная история не укладывается в эту схему, хоть плачь. Американец Пайпс указал на вполне реальную особенность русского культурно-исторического типа, которую, впрочем, задолго до него отметили выдающиеся наши мыслители И.В.Киреевский, Н.Я.Данилевский, К.Н.Леонтьев. Более того, можно сказать, что капитализм на Руси пришлось буквально пробивать силой, причем с кровавыми жертвами.
Уж сколько сделал для либерализации и капитализации страны император Александр Второй своими «великим реформами», но именно за ним больше всего охотились террористы, и, в конце концов, убили его на Екатерининском канале. Та же участь постигла крупнейшего реформатора начала ХХ века П.А.Столыпина, убитого на глазах царя, причем ненавидели его и «справа» и «слева» - в сущности, за то, что он стремился утвердить институт частной собственности в деревне. При советской власти частная собственность была запрещена законом, да и сегодня, как справедливо замечает г.Травин, «силовики запросто отбирают собственность у любого олигарха». Нет, уважаемые гг. либералы, тут не просто отставание от передовых западных стран (тем более на одно-два поколения, как полагал, к примеру, Е.Гайдар). Если это «отставание», то лет на пятьсот - а это уже не отставание, а другой цивилизационный путь.
Вера и богатство
Вот здесь и кроется причина трудностей на пути капитализации и либерализации России. Можно сколько угодно иронизировать по поводу «абсолютного добра», возможного разве что в Царстве Божьем, но факт остается фактом: капитализм у нас никогда не имел - и до сих пор не имеет - духовных оснований. В Европе и тем более в Америке капитализм как царство частной собственности возник на волне протестантской Реформации ХУ11 века, вожди которой (возможно, сами того не желая) проложили путь для нового буржуазного бога, которого потом в Америке назвали «ОКЕЙ». Оставаясь на словах христианами, европейские бюргеры фактически отдали свою цивилизацию/жизнь богу наживы Маммоне, став из христиан «мамонцами». Новые торговые элиты сменили прежних лордов и графов.
В России Реформации не было. Русский человек трех последних столетий, как это ни странно для либералов, сохранил в своем подсознании стремление в чему-то более значимому, чем собственность, комфорт, 300 сортов колбасы и т.п. Об этом свидетельствует вся «святая русская литература», как назвал её Томас Манн, но отнюдь не только она. Лучшим доказательством именно такого положения вещей является наличная структура православно-русской цивилизации, которая при всех политических режимах - и царском, и советском, и авторитарном - строится именно по вертикали, сверху вниз, от духовной и светской власти к частной собственности и колбасе, а не наоборот. Русский народный менталитет никогда не отождествлял жизненный успех с большими деньгами. В этом главное отличие «русской идеи» от «американской мечты». «Не обманешь - не продашь», «от трудов праведных не наживешь палат каменных» - так оценивалось на Руси вожделенное для некоторых иных цивилизаций обладание богатством. Более того, душевное и телесное самодовольство прямо признается в православии бедой, а не победой человека.
Так или иначе, восточно-христианская цивилизация всегда строилась не по удобству, а по правде в её соборном понимании. Разумеется, это не всех устраивало. Наиболее радикальный проект перестройки отечественной цивилизации был задуман и частично осуществлен в 1991 - 1993 годах, когда сформированная Б.Ельциным и его окружением команда отменила не только Советский Союз, но и вообще всякую духовно укорененную власть в стране, передав управление шестой частью света переродившейся партноменклатуре в союзе с теневым капиталом (отечественный вариант либеральной демократии). Возникла так называемая «семибанкирщина», занятая в основном продажей национальных природных ресурсов за границу. Ельцинизм 1990-х годов трудно описать какими-либо корректными экономическими, правовыми и тем более ценностными категориями - страна чудом удержалась на краю пропасти. По существу, точка сборки «россиянской» власти находилась тогда не только за границей (буквально за рубежом) духовно-языкового ядра, но и за пределами всех естественных оболочек русской цивилизации - скорее всего, где-то в интеллектуальных полях англоязычной Евроатлантики. Русский человек это прекрасно видел и чувствовал, и потому ответил на введение дикого капитализма на Руси тремя радикальными способами: повальным пьянством, повальной смертностью и повальным воровством (коррупцией). Если реальный «бог» - деньги, то стоит ли соблюдать перед ним достоинство, честность, простую порядочность? Если Бога нет, то всё позволено.
Идеология модерна
Модернизация в широком смысле этого слова - весьма сложная и неоднозначная тенденция в социально-культурном и технологическом становлении планетарного масштаба, восходящая своим корнями к европейской эпохе Просвещения. Выйдя из-под сводов храма, западноевропейская культура стала поклоняться человеку вместо Бога, со всеми вытекающим отсюда разнообразными последствиями. Получив свободу творчества, просвещенный европеец оказался в роли Фауста, которому хочется овладеть миром, но за это приходится дорого платить - в конечном счете, утратой смысла жизни, ибо стать Богом человек всё же не способен. Гигантски развив производительные технологии, западный буржуазный модерн с течением времени всё более склонялся в сторону социального и личного гедонизма, видящего цель жизни в комфорте и потребительстве (консьюмеризм). Никакой прогресс не обходится без значительных, и прежде всего духовно-нравственных потерь, и нередко эти потери превышают цену (прагматический успех) самого прогресса. Вся техносфера нынешнего «продвинутого» мира, от воображаемых компьютерных вселенных до небоскребов высотой 826 метров, моделирует тревожные моральные нормы современного общества, как на Востоке, так и на Западе. Достаточно сказать, что примерно половину циркулирующей в интернете информации составляет жесткая порнография. Ценности духа вступают в противостояние с идеей управления миром - идеалом модерна, причем русская культура переживает это противостояние особенно остро. Петр Великому и Иосифу Сталину - каждому в свое время - приходилось силой насаждать на Руси модернистские (в одном случае абсолютистско-имперские, в другом - имперско-коммунистические) идеалы, а любой идеал требует жертвы. Сегодня идеал модерна превратился в постмодерн, где разница между нормой и антинормой, между возможным и недопустимым вообще утрачивается. Такой идеал требует для себя жертвы совестью, называя это авангардным экзистенциальным опытом. На цивилизованном Западе люди давно уже согласились (и внутренне и внешне) на жизнь без идеала - так оно легче. «Бога нет, не беспокойтесь и наслаждайтесь жизнью» - вот девиз реалистов постхристианской эпохи. Нынешний глобальный финансовый кризис - только очередной симптом «заката Европы», уже породившей две мировые войны, венчающей однополые браки и выдающей за «актуальное искусство» кучу консервных банок или компьютерный аттракцион. Крупнейший американский социолог И.Валлерстайн убежден, что западному капитализму в его наличном виде осталось жить всего несколько десятилетий. Восточно-христианская (русская) история оказалась более устойчивой в плане базисных жизненных установлений - тут и реальная монархия вплоть до начала ХХ века, и идея коммунизма как жизни по правде, и даже нынешняя «суверенная демократия», больше похожая на превращенную форму «самодержавной республики» (в духе славянофильских проектов Х1Х века). Любые (например, виртуальные) технологии, как известно, могут служить разным, подчас противоположным целям. Весь вопрос в том, кто пишет для них программу, «большой рассказ».
Так как же нам модернизировать Россию?
Из вышесказанного было бы неверно заключить, что наша страна не нуждается в модернизации. Элементы либерализма и капитализма (то есть модерна) есть в любом обществе, но в здоровом национальном теле рынок занимает свое место в экономике, но не подчиняет себе всю страну. Кроме того, даже в самом либеральном обществе государство так или иначе рынок регулирует. Что касается России, то рыночные отношения в ней всегда находились и должны находиться под строгим государственным контролем. Русский народ не любит формальной юриспруденции и не поклоняется правам человека - он любит избранника, за которым чувствует Божъю руку. Только такому лидеру - «отцу нации» - по силам объединение российского населения (христиан, националистов и атеистов, белых, красных и «желтых», радикалов и либералов, капиталистов и пролетариев, богатых и бедных) в способное на осмысленное действие социальное целое. Не продажный «средний класс» или бюрократия (им Россия чужда), а именно союз общенационального лидера с большинством народа нужен сегодня для модернизации России. Юридической формой такого союза на Руси ХХ1 века могла бы стать авторитетная президентская власть, реализующая себя одновременно «сверху вниз» - от народного идеала, и «снизу вверх» - от повседневной общественной практики и местной инициативы. Не спорю, многие аспекты деятельности В.В.Путина и его команды вызывают вопросы и возражения, особенно в социально-экономической сфере. Однако именно Путин восстановил в начале 2000-х годов основные функции государства, подключив незаконнорожденных миллиардеров к единой социальной упряжке. Чтобы отвечать за такую огромную и сложную страну, верховная власть должна располагать соответствующими рычагами управления, реализующими в практическом социальном действии энергетику цивилизационного основания (ядра). Между прочим, мудрость русского народа заключается и в том, что он - вопреки мощному либеральному пиару - в большинстве своем голосует на выборах именно за реально действующую государственную власть. На своем опыте - в том числе на опыте ряда революций ХХ века - он испытал, что происходит в России, когда к рулю в ней становятся «несогласные». Если г. Травин окажется прав, и самодержавный принцип в современной России иссякнет, в роли «самодержца» выступит сам народ, и учредит такую нелиберальную демократию, от которой никому мало не покажется - ни либерал-революционерам, готовившим для такого исхода идеологию, ни государственникам, которым все придется начинать сначала.
«Все прогрессы реакционны, если рушится человек» (А.Вознесенский). Никакой хайтек не поможет, если будет ликвидирована духовная компонента жизни общества, Что касается свободы и прав человека, то в условиях бездуховности и антидуховности они служат скорее злу, чем добру. Цивилизация, собранная вокруг модернистских и постмодернистских установок, но утратившая свой религиозно-ценностный фундамент, обречена. Это лишь вопрос времени. В таком плане православная Россия остается одним из последних резервуаров духа в мире рационализированной материи. Если будет окончательно профанирована её несущая вертикаль, на месте Евразии возникнет гигантская «черная дыра», опасная для всего человечества.
В технологической модернизации России заинтересован прежде всего патриотический слой её правящей элиты во главе с Президентом, который и выступил её инициатором, а вовсе не «предприниматели, которые ничего не предпринимают». Модернизация без вестернизации - такова сверхзадача прогресса в нашей евразийской державе. Её «особый» путь - это трудный путь культуры, до сих пор не разменявшей свое первородство на колбасу (даже на 300 сортов). Не путать Божий дар с колбасой тоже надо уметь.
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор
Впервые опубликовано в газете «Санкт-Петербургские ведомости» 4.6.2010
1. Re: «Тайные марксисты» и русский путь