Недалеко от Екатеринбурга, в стороне от тракта, уходящего на Полевской, в старом русском селе Кунгурке, в храме в честь соловецких чудотворцев преподобных Зосимы и Савватия среди иных святынь пребывает удивительный образ святого праведного Симеона Верхотурского чудотворца. Написанный бесхитростно и, пожалуй, безыскусно, в конце ХIХ века, образ этот особо почитаем среди кунгурских жителей. Написанный для храма, в годы красного лихолетья он был спрятан в поле под землей и так сохранен. В начале 90-х годов те, кому передали тайну схрона, решились поднять икону-исповедницу и внести во вновь обретенный храм. Икона благодарила за возвращение из забытья: у образа исцелилась от рака кожи лица местная жительница.
Толик появился на моем горизонте весной прошлого года неожиданно, через восемь лет после первого знакомства. В 2000-м году во время Великого поста в небольшом уральском селе Кунгурке за послушание в монастыре я готовила базу для детей воскресной школы. Помещение, принадлежавшее Уральскому отделению РАН, сдавалось монастырю на время школьных каникул.
Первым, кого я увидела тогда в изрядно захламленном помещении базы, был невысокий чернявый паренек с темно-коричневыми глазами, которого я приняла за цыганенка. Паренек дежурил по "камбузу", шустро готовил съедобное для своих коллег по реставрации местного храма преподобных Зосимы и Савватия Соловецких. Когда я увидела, как он положил почищенную картошку на грязный пол, я весело, но решительно попросила его забыть о кухне, и сказала, что буду готовить для бригады сама.
Некоторое из происходящего в кунгурской базе меня стало настораживать почти сразу же. Пьянки, матерок, по вечерам какие-то удары в комнате, где жили реставратор-иконописец и его подмастерья, погони вокруг дома, по периметру, за болящим человеком, трудником, который не соглашался напиваться в компании. "Ты хочешь быть лучше нас?!" - возмущенно кричал тогда Толик.
...Каждое утро эти люди поднимались на стропила, чтобы готовить очередную площадь для новой росписи храма. И каждое утро их вcтречали глаза святых. Так мне подумалось тогда.
А потом я не утерпела и вошла в комнату. Толик явно скучал, и потому развлекался: кидал ножи в детский иконостас (дети воскресной школы его не снимали, уезжая по окончании каникул в город)...
Уже дня через два Толик и его товарищи тихо, гуськом прошли к двери академической базы и каждый учтиво попрощался: "До свидания, сестра Раиса". Приехал отец Александр, священник екатеринбургского храма Вознесения, к которому сельский храм был причислен для помощи... Толик и его шумные коллеги исчезли как не бывшие.
И вот - встреча! В Верхотурье к дому пришел человек на костылях. Я обратила внимание на его мгновенный испуг в глазах, когда открыла калитку, и он увидел меня. Этот-то испуг в глазах мне не понравился. Человек это почувствовал.
Был осенний праздник святого праведного Симеона Верхотурского чудотворца. Из Екатеринбурга прибыла безплатная электричка с паломниками. Назавтра в той же электричке Толик возвращался в областной центр, а я по своим делам выезжала из Верхотурья.
Человек в электричке был необычайно весел, демонстративно коммуникабелен, но глаза - они чего-то ждали. А я не понимала - чего? Я по-прежнему не знала его имени. Не помнила, кто он... И лишь когда в нарочито откровенных "рассказах странника" мелькнуло нечужое мне - "Кунгурка", стала вглядываться в лицо молодого мужчины, сидящего напротив. И вдруг меня осенило. Это был тот самый кунгурский Толик! Несколько возмужалый. Он-то, видать, меня узнал еще у калитки дома, к которому пришел. Потому и взгляд был испуганный, растерянный. Так получилось, что лишь почти перед въездом в Екатеринбург вспомнила я наше кунгурское бытие. Мне не хотелось задержать инвалида - я все поняла. Я видела человека, о котором в 2000 году подумала: не боится Бога?.. Ведь Он - Бог - невероятно близко!
...Толик перенес семь процедур химиотерапии. Потерял ногу. Потерял жену. Был лысым. Был. Пошел по монастырям. Пошел к святыням. Не знаю, каялся ли в издевательстве над иконами детей... Об этом не говорил.
Когда осенний Симеон нас свел на земле Верхотурья, волосы на голове Толика были такие густые, что, не зная, и не поверишь, какую беду он в себе носит. Лишь костыль, с которым Толик управлялся привычно, останавливал мысль и разворачивал в памятное время...
На фото:
Крестный ход с мощами св. праведного Симеона Верхотурского чудотворца до революции и в 2000 г. (фото Любови Медведковой).
ТОЛИК
Толик появился на моем горизонте весной прошлого года неожиданно, через восемь лет после первого знакомства. В 2000-м году во время Великого поста в небольшом уральском селе Кунгурке за послушание в монастыре я готовила базу для детей воскресной школы. Помещение, принадлежавшее Уральскому отделению РАН, сдавалось монастырю на время школьных каникул.
Первым, кого я увидела тогда в изрядно захламленном помещении базы, был невысокий чернявый паренек с темно-коричневыми глазами, которого я приняла за цыганенка. Паренек дежурил по "камбузу", шустро готовил съедобное для своих коллег по реставрации местного храма преподобных Зосимы и Савватия Соловецких. Когда я увидела, как он положил почищенную картошку на грязный пол, я весело, но решительно попросила его забыть о кухне, и сказала, что буду готовить для бригады сама.Некоторое из происходящего в кунгурской базе меня стало настораживать почти сразу же. Пьянки, матерок, по вечерам какие-то удары в комнате, где жили реставратор-иконописец и его подмастерья, погони вокруг дома, по периметру, за болящим человеком, трудником, который не соглашался напиваться в компании. "Ты хочешь быть лучше нас?!" - возмущенно кричал тогда Толик.
...Каждое утро эти люди поднимались на стропила, чтобы готовить очередную площадь для новой росписи храма. И каждое утро их вcтречали глаза святых. Так мне подумалось тогда.
А потом я не утерпела и вошла в комнату. Толик явно скучал, и потому развлекался: кидал ножи в детский иконостас (дети воскресной школы его не снимали, уезжая по окончании каникул в город)...
Уже дня через два Толик и его товарищи тихо, гуськом прошли к двери академической базы и каждый учтиво попрощался: "До свидания, сестра Раиса". Приехал отец Александр, священник екатеринбургского храма Вознесения, к которому сельский храм был причислен для помощи... Толик и его шумные коллеги исчезли как не бывшие.
И вот - встреча! В Верхотурье к дому пришел человек на костылях. Я обратила внимание на его мгновенный испуг в глазах, когда открыла калитку, и он увидел меня. Этот-то испуг в глазах мне не понравился. Человек это почувствовал.
Был осенний праздник святого праведного Симеона Верхотурского чудотворца. Из Екатеринбурга прибыла безплатная электричка с паломниками. Назавтра в той же электричке Толик возвращался в областной центр, а я по своим делам выезжала из Верхотурья.Человек в электричке был необычайно весел, демонстративно коммуникабелен, но глаза - они чего-то ждали. А я не понимала - чего? Я по-прежнему не знала его имени. Не помнила, кто он... И лишь когда в нарочито откровенных "рассказах странника" мелькнуло нечужое мне - "Кунгурка", стала вглядываться в лицо молодого мужчины, сидящего напротив. И вдруг меня осенило. Это был тот самый кунгурский Толик! Несколько возмужалый. Он-то, видать, меня узнал еще у калитки дома, к которому пришел. Потому и взгляд был испуганный, растерянный. Так получилось, что лишь почти перед въездом в Екатеринбург вспомнила я наше кунгурское бытие. Мне не хотелось задержать инвалида - я все поняла. Я видела человека, о котором в 2000 году подумала: не боится Бога?.. Ведь Он - Бог - невероятно близко!
...Толик перенес семь процедур химиотерапии. Потерял ногу. Потерял жену. Был лысым. Был. Пошел по монастырям. Пошел к святыням. Не знаю, каялся ли в издевательстве над иконами детей... Об этом не говорил.
Когда осенний Симеон нас свел на земле Верхотурья, волосы на голове Толика были такие густые, что, не зная, и не поверишь, какую беду он в себе носит. Лишь костыль, с которым Толик управлялся привычно, останавливал мысль и разворачивал в памятное время...
На фото:
Крестный ход с мощами св. праведного Симеона Верхотурского чудотворца до революции и в 2000 г. (фото Любови Медведковой).
