Говоря о Варламе Шаламове (1907-1982), чаще вспоминают о его "Колымских рассказах" и замечательных стихах, много реже об "Очерках преступного мира". Между тем эти "Очерки" занимают в русской литературе, в публицистике, исключительное место. Исключительность обусловлена прежде до этого небывалым методом вскрытия запредельной сущности блатного мира и выводом - постановкой задачи, радикальнейшей: уничтожить этот блатной мир.
В мемуарно-полемической статье А.Солженицына "С Варламом Шаламовым" (http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1999/4/solgen.html) об "Очерках" сказано с большой похвалой, но мельком: "Очень ценно было отдельное его "физиологическое" исследование о блатном мире".
"Подземный орден"
Сказав об исключительности метода, уточним. Это исследование предмета с соседних нар - в течение четырнадцати лет - на Урале и Колыме. Как итог, Шаламов первым указал на давнюю ошибку: "Художественная литература всегда изображала мир преступников сочувственно, подчас с подобострастием", при этом совершенно не понимая, что "уркаганы", "воры", "люди", "преступный мир", "блатари", "жулики" (это синонимы) не считают всех прочих людей за людей. "Блатные" - "подземный орден", Шаламов иногда добавляет эпитет "гнусный", речь как об особой касте. "Вор ведь, - пишет Шаламов, - не человек, который украл. Можно украсть и даже систематически воровать, но не быть блатным, то есть не принадлежать к этому подземному гнусному ордену <...> Для того чтобы быть "хорошим", настоящим вором, нужно вором родиться; только тем, кто с самых юных лет связан с ворами, и притом с "хорошими, известными ворами", кто прошёл полностью многолетнюю науку тюрьмы, кражи и блатного воспитания, достаётся решать важные вопросы блатной жизни <...> Там есть свои блюстители чистоты нравов. И особо важные воровские секреты, касаемые выработки общих законов этого мира (которые, как и жизнь, меняются), выработки языка воров, "блатной фени", - дело только блатарской верхушки, состоящей из потомственных воров, хотя бы там были только карманники. И даже к мнению мальчика-подростка (сына, брата какого-нибудь видного вора) блатной мир будет прислушиваться больше, чем к суждениям "порчаков" - пусть они будут хоть "Ильями Муромцами" в грабительском деле".
Потомственные блатари - "принцы жульнической крови", "голубая кровь" воровского мира. Все прочие, не входящие в воровской мир, - "фраера", добыча, "его "передачи", его "вещи" - боевой трофей блатных... Раздеть, ограбить фраера в тюрьме - первое и весёлое дело блатарей. Это делают щенки, резвящаяся молодежь... Те, что постарше, лежат в лучшем углу камеры, у окна, и присматривают за операцией, готовые в любую минуту вмешаться при упорстве фраера". Шпана развлекается на виду. Но "хулиганство - это слишком невинное, слишком целомудренное дело для вора. Вор развлекается по-другому. Убить кого-нибудь, распороть ему брюхо, выпустить кишки и кишками этими удавить другую жертву - вот это - по-воровски, и такие случаи были. Бригадиров в лагерях убивали немало, но перепилить шею живого человека поперечной двуручной пилой - на такую мрачную изобретательность мог быть способен только блатарский, не человеческий мозг. <...> Блатари могут приласкать собаку и тут же её разорвать живую на куски, у них моральных барьеров нет, а любознательность их велика, особенно в вопросе "выживет или не выживет?" Начав ещё в детстве с наблюдений над оборванными крыльями пойманной бабочки и птичкой с выколотыми глазами, блатарь, повзрослев, выкалывает глаза человеку из того же чистого интереса, что и в детстве". Или вот: "Блатари услыхали, что, если в вену человека ввести воздух, пузыри воздуха закупорят сосуд мозга, образуют "эмбол". И человек - умрёт. Было решено немедленно проверить справедливость интересных сообщений неизвестного медика... Блатари схватили ночью в изоляторе какого-то голодного фраера, связали его и при свете коптящего факела сделали жертве укол. Человек вскоре умер - словоохотливый фельдшер оказался прав". Или вот: "Капсюль вложили в ладони старика, связали обе его кисти друг с другом - протестовать он не посмел - и подожгли шнур. У старика были оторваны обе кисти..."
Воровские мифы
Шаламов истребляет мифы "подземного ордена". Например, миф о "честном слове вора" (нарушить, обмануть начальника-фраера, ничего не стоит) или миф о культе матери. "На первый взгляд, чувство вора к матери, - пишет Шаламов, - как бы единственное человеческое, что сохранилось в его уродливых, искажённых чувствах. Блатарь - всегда якобы почтительный сын, всякие грубые разговоры о любой чужой матери пресекаются в блатном мире... Понимая, что во всей бурной и короткой жизни вора только мать останется с ним до конца, вор щадит её в своем цинизме. Но и это единственное якобы светлое чувство лживо, как все движения души блатаря. Прославление матери - камуфляж, восхваление её - средство обмана и лишь в лучшем случае более или менее яркое выражение тюремной сентиментальности. И в этом возвышенном, казалось бы, чувстве вор лжёт с начала и до конца, как в каждом своем суждении. Никто из воров никогда не послал своей матери ни копейки денег, даже по-своему не помог ей, пропивая, прогуливая украденные тысячи рублей". Вспомним, Василий Шукшин через четверть века после Шаламова в своёй "Калине красной" показал то же: вор по кличке Горе, Егор Прокудин, за 18 лет не послал своей матери не то что копейки, слова не послал.
Для многих утверждения Шаламова покажутся неожиданными, бытовые зарисовки 1930-40-х - чудовищными: "Блатари все - педерасты. Возле каждого видного блатаря вьются в лагере молодые люди с набухшими мутными глазами: "Зойки", "Маньки", "Верки" - которых блатарь подкармливает и с которыми он спит. В одном из лагерных отделений (где не было голодно) блатари приручили и развратили собаку-суку. Её прикармливали, ласкали, потом спали с ней, как с женщиной, открыто, на глазах всего барака... Был женский прииск, многолюдный, с тяжелой "каменной" работой, с голодом. Блатарю Любову удалось попасть туда на работу. "Эх, славно пожил зиму, - вспоминал блатарь. - Там, ясное дело, всё за хлеб, за паечку. И обычай, уговор такой был: отдаёшь пайку ей в руки - ешь! Пока я с ней, должна она эту паечку съесть, а что не успеет - отбираю обратно. Вот я утром паечку получаю - и в снег её! Заморожу пайку - много ли баба угрызет замороженного-то хлеба..." Трудно, конечно, представить, что человеку может прийти в голову такое. Но в блатаре и нет ничего человеческого". "Среди блатных вряд ли есть хоть один человек, который не был бы когда-либо убийцей";
Вопрос крови
Блатарь - "жульническая кровь". Шаламов разъясняет: ""жульническая кровь" не синоним "голубой крови". "Жульническая кровь", "капля жульнической крови" может быть и у фраера, если он разделяет кое-какие блатные убеждения, помогает "людям", относится с сочувствием к воровскому закону. "Капля жульнической крови" может быть даже у следователя, понимающего душу блатного мира и втайне сочувствующего этому миру. Даже (и не так редко) у лагерного начальника, делающего важные послабления блатным не за взятки и не под угрозой... "Жульническую кровь" имеют все "завязавшие", то есть покончившие с блатным миром, переставшие воровать, вернувшиеся к честному труду..."
Существует политкорректное утверждение, что у бандитов нет национальности. И это вполне согласуется с понятием об особой "крови". Преступный мир и сознаёт себя особым народом. Понятие о Родине - пустой звук. В "Очерках" "подземный орден" как бы подспудно зарифмован с "орденом меченосцев", который был создан другим, по И.Р.Шафаревичу, "малым народом", захватившем власть на Руси в 1917 году. Вероятно, русской мысли, если этого ещё не произошло, стоит проследовать по стопам Шафаревича и посмотреть на жизнь "подземного ордена" как на деятельность особого "малого народа".
"Очерки преступного мира" Шаламов завершает словами: "Карфаген должен быть разрушен! Блатной мир должен быть уничтожен!"
Римский сенатор Катон Старший, непримиримый враг соседнего государства, все свои выступления, о чём бы ни говорил, заканчивал фразой: "Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен". Возможно, это государство упомянуто Шаламовым ещё и по той причине, что религия Карфагена требовала приношение в жертву детей. Преступный мир втягивает в себя русских детей, завлекая их пресловутой воровской романтикой, создавая себе из них как бы наёмную армию. Армия Карфагена в основном была наёмной.
Прошло полвека
Некоторым недостатком "Очерков" следует признать, что в них не названа причина сочувственного отношения русского общества ко всем "кандальникам". Отношение это, судя по всему, проистекает из покаянного вздоха: "все грешны" ("он убил или украл, а я жене изменил, тоже смертный грех"), из Евангелия, из древней традиции посещать тюрьмы в пасхальные дни, жалея грешника и не всегда осуждая его грех. Жалость и сочувствие на Руси чувства более сильные, нежели осуждение.
Под "Очерками" стоит дата "1959". Прошло полвека. Мир переменился. "Подземный орден" трансформировался, окреп, расцвёл, вышёл на поверхность, вошёл в экономику и власть.
Шаламов писал, что воры не любят читать. Из десятков тысяч виденных им, он запомнил лишь двоих, которые читали книги, украдкой, в стороне от своих. При этом воры любят кино. В новое время они использовали это "важнейшее из искусств" для романтизации своего мира, для популяризации сочувственного отношения к нему.
Подсчитано, что из воровского арго в литературный и просторечный язык проникло около 5,5 тысяч слов. На слуху их немало - "кидарово", "мент", "лох", "шалава", "разборка", "параша", "мочить", "тусовка", "беспредел"... На этом последнем, - которое ныне употребимо и на высоких этажах власти, стоит остановиться. Возникло оно в ходе знаменитой "сучьей войны", разгоревшейся между ворами-фронтовиками, участниками ВОВ, после Указов 1947 г., и теми, которые не взяли в руки оружия для защиты Родины, кто отказался и в этом сотрудничать с властью. Примечательно, что те, кто сражался за Родину, получил в "подземном ордене" название "сук". Слово укрепилось и вошло даже в официальный язык чиновничей переписки. "Сучья война" была кровопролитной, с многими тысячами жертв, велась с переменным успехом. В какой-то момент появились воры, которые придумали, как прекратить эту "гражданскую" воровскую войну: нужно убить главарей обеих сторон... В те годы "беспредельщики"-одиночки потерпели поражение...
Но в 1990-е преступный мир пополнился многими сильными, голодными и злыми, которые не пожелали быть в воровском мире на вторых и третьих ролях. Наступил "беспредел"...
По официальным данным с 1993 по 1998 отмечен уверенный рост числа "воров в законе". Утверждают, что "корону" стало возможным приобрести и за деньги. Число "коронованных воров" за те пять лет выросло с 1200 человек до 1560-ти. Но уже в 1999 году их осталось 1106...
Статистика знает всё, в том числе и количество "воров в законе", которые контролируют экономическую преступность и оказывают влияние на политические процессы.
До недавнего времени на Украине было 10-15 коронованных воров. На днях глава МВД Украины Ю.Луценко сообщил (http://www.donbass.ua/news/incidents/2009/09/23/jurii-lucenko-posle-pokushenija-na-japonchika-v-ukrainu-hlynuli-vory-v-zakone.html), что его ведомством проведена тотальная зачистка и теперь на свободе осталось два "вора в законе", числится за Украиной и третий, но он уехал за границу. Прочие арестованы (5 человек) или выдворены за пределы Украины (19), трое отказались от своего "криминального статуса".
Почти синхронно с заявлением Луценко, 25 сентября с.г. Госудума РФ в первом чтении одобрила законопроект, внесённый на рассмотрение Президентом Д.Медведевым, об усилении уголовной ответственности за организацию преступного сообщества. При вступлении закона в силу срок наказания для лиц, занимающих высшее положение в преступной иерархии, увеличивается до 20 лет или до пожизненного заключения.
Судя по всему, начат очередной штурм "Карфагена".
Олег СЛЕПЫНИН (Украина)
Впервые опубликовано на сайте «Отчизна»
В мемуарно-полемической статье А.Солженицына "С Варламом Шаламовым" (http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1999/4/solgen.html) об "Очерках" сказано с большой похвалой, но мельком: "Очень ценно было отдельное его "физиологическое" исследование о блатном мире".
"Подземный орден"
Сказав об исключительности метода, уточним. Это исследование предмета с соседних нар - в течение четырнадцати лет - на Урале и Колыме. Как итог, Шаламов первым указал на давнюю ошибку: "Художественная литература всегда изображала мир преступников сочувственно, подчас с подобострастием", при этом совершенно не понимая, что "уркаганы", "воры", "люди", "преступный мир", "блатари", "жулики" (это синонимы) не считают всех прочих людей за людей. "Блатные" - "подземный орден", Шаламов иногда добавляет эпитет "гнусный", речь как об особой касте. "Вор ведь, - пишет Шаламов, - не человек, который украл. Можно украсть и даже систематически воровать, но не быть блатным, то есть не принадлежать к этому подземному гнусному ордену <...> Для того чтобы быть "хорошим", настоящим вором, нужно вором родиться; только тем, кто с самых юных лет связан с ворами, и притом с "хорошими, известными ворами", кто прошёл полностью многолетнюю науку тюрьмы, кражи и блатного воспитания, достаётся решать важные вопросы блатной жизни <...> Там есть свои блюстители чистоты нравов. И особо важные воровские секреты, касаемые выработки общих законов этого мира (которые, как и жизнь, меняются), выработки языка воров, "блатной фени", - дело только блатарской верхушки, состоящей из потомственных воров, хотя бы там были только карманники. И даже к мнению мальчика-подростка (сына, брата какого-нибудь видного вора) блатной мир будет прислушиваться больше, чем к суждениям "порчаков" - пусть они будут хоть "Ильями Муромцами" в грабительском деле".Потомственные блатари - "принцы жульнической крови", "голубая кровь" воровского мира. Все прочие, не входящие в воровской мир, - "фраера", добыча, "его "передачи", его "вещи" - боевой трофей блатных... Раздеть, ограбить фраера в тюрьме - первое и весёлое дело блатарей. Это делают щенки, резвящаяся молодежь... Те, что постарше, лежат в лучшем углу камеры, у окна, и присматривают за операцией, готовые в любую минуту вмешаться при упорстве фраера". Шпана развлекается на виду. Но "хулиганство - это слишком невинное, слишком целомудренное дело для вора. Вор развлекается по-другому. Убить кого-нибудь, распороть ему брюхо, выпустить кишки и кишками этими удавить другую жертву - вот это - по-воровски, и такие случаи были. Бригадиров в лагерях убивали немало, но перепилить шею живого человека поперечной двуручной пилой - на такую мрачную изобретательность мог быть способен только блатарский, не человеческий мозг. <...> Блатари могут приласкать собаку и тут же её разорвать живую на куски, у них моральных барьеров нет, а любознательность их велика, особенно в вопросе "выживет или не выживет?" Начав ещё в детстве с наблюдений над оборванными крыльями пойманной бабочки и птичкой с выколотыми глазами, блатарь, повзрослев, выкалывает глаза человеку из того же чистого интереса, что и в детстве". Или вот: "Блатари услыхали, что, если в вену человека ввести воздух, пузыри воздуха закупорят сосуд мозга, образуют "эмбол". И человек - умрёт. Было решено немедленно проверить справедливость интересных сообщений неизвестного медика... Блатари схватили ночью в изоляторе какого-то голодного фраера, связали его и при свете коптящего факела сделали жертве укол. Человек вскоре умер - словоохотливый фельдшер оказался прав". Или вот: "Капсюль вложили в ладони старика, связали обе его кисти друг с другом - протестовать он не посмел - и подожгли шнур. У старика были оторваны обе кисти..."
Воровские мифы
Шаламов истребляет мифы "подземного ордена". Например, миф о "честном слове вора" (нарушить, обмануть начальника-фраера, ничего не стоит) или миф о культе матери. "На первый взгляд, чувство вора к матери, - пишет Шаламов, - как бы единственное человеческое, что сохранилось в его уродливых, искажённых чувствах. Блатарь - всегда якобы почтительный сын, всякие грубые разговоры о любой чужой матери пресекаются в блатном мире... Понимая, что во всей бурной и короткой жизни вора только мать останется с ним до конца, вор щадит её в своем цинизме. Но и это единственное якобы светлое чувство лживо, как все движения души блатаря. Прославление матери - камуфляж, восхваление её - средство обмана и лишь в лучшем случае более или менее яркое выражение тюремной сентиментальности. И в этом возвышенном, казалось бы, чувстве вор лжёт с начала и до конца, как в каждом своем суждении. Никто из воров никогда не послал своей матери ни копейки денег, даже по-своему не помог ей, пропивая, прогуливая украденные тысячи рублей". Вспомним, Василий Шукшин через четверть века после Шаламова в своёй "Калине красной" показал то же: вор по кличке Горе, Егор Прокудин, за 18 лет не послал своей матери не то что копейки, слова не послал.
Для многих утверждения Шаламова покажутся неожиданными, бытовые зарисовки 1930-40-х - чудовищными: "Блатари все - педерасты. Возле каждого видного блатаря вьются в лагере молодые люди с набухшими мутными глазами: "Зойки", "Маньки", "Верки" - которых блатарь подкармливает и с которыми он спит. В одном из лагерных отделений (где не было голодно) блатари приручили и развратили собаку-суку. Её прикармливали, ласкали, потом спали с ней, как с женщиной, открыто, на глазах всего барака... Был женский прииск, многолюдный, с тяжелой "каменной" работой, с голодом. Блатарю Любову удалось попасть туда на работу. "Эх, славно пожил зиму, - вспоминал блатарь. - Там, ясное дело, всё за хлеб, за паечку. И обычай, уговор такой был: отдаёшь пайку ей в руки - ешь! Пока я с ней, должна она эту паечку съесть, а что не успеет - отбираю обратно. Вот я утром паечку получаю - и в снег её! Заморожу пайку - много ли баба угрызет замороженного-то хлеба..." Трудно, конечно, представить, что человеку может прийти в голову такое. Но в блатаре и нет ничего человеческого". "Среди блатных вряд ли есть хоть один человек, который не был бы когда-либо убийцей";
Вопрос крови
Блатарь - "жульническая кровь". Шаламов разъясняет: ""жульническая кровь" не синоним "голубой крови". "Жульническая кровь", "капля жульнической крови" может быть и у фраера, если он разделяет кое-какие блатные убеждения, помогает "людям", относится с сочувствием к воровскому закону. "Капля жульнической крови" может быть даже у следователя, понимающего душу блатного мира и втайне сочувствующего этому миру. Даже (и не так редко) у лагерного начальника, делающего важные послабления блатным не за взятки и не под угрозой... "Жульническую кровь" имеют все "завязавшие", то есть покончившие с блатным миром, переставшие воровать, вернувшиеся к честному труду..."
Существует политкорректное утверждение, что у бандитов нет национальности. И это вполне согласуется с понятием об особой "крови". Преступный мир и сознаёт себя особым народом. Понятие о Родине - пустой звук. В "Очерках" "подземный орден" как бы подспудно зарифмован с "орденом меченосцев", который был создан другим, по И.Р.Шафаревичу, "малым народом", захватившем власть на Руси в 1917 году. Вероятно, русской мысли, если этого ещё не произошло, стоит проследовать по стопам Шафаревича и посмотреть на жизнь "подземного ордена" как на деятельность особого "малого народа".
"Очерки преступного мира" Шаламов завершает словами: "Карфаген должен быть разрушен! Блатной мир должен быть уничтожен!"
Римский сенатор Катон Старший, непримиримый враг соседнего государства, все свои выступления, о чём бы ни говорил, заканчивал фразой: "Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен". Возможно, это государство упомянуто Шаламовым ещё и по той причине, что религия Карфагена требовала приношение в жертву детей. Преступный мир втягивает в себя русских детей, завлекая их пресловутой воровской романтикой, создавая себе из них как бы наёмную армию. Армия Карфагена в основном была наёмной.
Прошло полвека
Некоторым недостатком "Очерков" следует признать, что в них не названа причина сочувственного отношения русского общества ко всем "кандальникам". Отношение это, судя по всему, проистекает из покаянного вздоха: "все грешны" ("он убил или украл, а я жене изменил, тоже смертный грех"), из Евангелия, из древней традиции посещать тюрьмы в пасхальные дни, жалея грешника и не всегда осуждая его грех. Жалость и сочувствие на Руси чувства более сильные, нежели осуждение.
Под "Очерками" стоит дата "1959". Прошло полвека. Мир переменился. "Подземный орден" трансформировался, окреп, расцвёл, вышёл на поверхность, вошёл в экономику и власть.
Шаламов писал, что воры не любят читать. Из десятков тысяч виденных им, он запомнил лишь двоих, которые читали книги, украдкой, в стороне от своих. При этом воры любят кино. В новое время они использовали это "важнейшее из искусств" для романтизации своего мира, для популяризации сочувственного отношения к нему.
Подсчитано, что из воровского арго в литературный и просторечный язык проникло около 5,5 тысяч слов. На слуху их немало - "кидарово", "мент", "лох", "шалава", "разборка", "параша", "мочить", "тусовка", "беспредел"... На этом последнем, - которое ныне употребимо и на высоких этажах власти, стоит остановиться. Возникло оно в ходе знаменитой "сучьей войны", разгоревшейся между ворами-фронтовиками, участниками ВОВ, после Указов 1947 г., и теми, которые не взяли в руки оружия для защиты Родины, кто отказался и в этом сотрудничать с властью. Примечательно, что те, кто сражался за Родину, получил в "подземном ордене" название "сук". Слово укрепилось и вошло даже в официальный язык чиновничей переписки. "Сучья война" была кровопролитной, с многими тысячами жертв, велась с переменным успехом. В какой-то момент появились воры, которые придумали, как прекратить эту "гражданскую" воровскую войну: нужно убить главарей обеих сторон... В те годы "беспредельщики"-одиночки потерпели поражение...
Но в 1990-е преступный мир пополнился многими сильными, голодными и злыми, которые не пожелали быть в воровском мире на вторых и третьих ролях. Наступил "беспредел"...
По официальным данным с 1993 по 1998 отмечен уверенный рост числа "воров в законе". Утверждают, что "корону" стало возможным приобрести и за деньги. Число "коронованных воров" за те пять лет выросло с 1200 человек до 1560-ти. Но уже в 1999 году их осталось 1106...
Статистика знает всё, в том числе и количество "воров в законе", которые контролируют экономическую преступность и оказывают влияние на политические процессы.
До недавнего времени на Украине было 10-15 коронованных воров. На днях глава МВД Украины Ю.Луценко сообщил (http://www.donbass.ua/news/incidents/2009/09/23/jurii-lucenko-posle-pokushenija-na-japonchika-v-ukrainu-hlynuli-vory-v-zakone.html), что его ведомством проведена тотальная зачистка и теперь на свободе осталось два "вора в законе", числится за Украиной и третий, но он уехал за границу. Прочие арестованы (5 человек) или выдворены за пределы Украины (19), трое отказались от своего "криминального статуса".
Почти синхронно с заявлением Луценко, 25 сентября с.г. Госудума РФ в первом чтении одобрила законопроект, внесённый на рассмотрение Президентом Д.Медведевым, об усилении уголовной ответственности за организацию преступного сообщества. При вступлении закона в силу срок наказания для лиц, занимающих высшее положение в преступной иерархии, увеличивается до 20 лет или до пожизненного заключения.
Судя по всему, начат очередной штурм "Карфагена".
Олег СЛЕПЫНИН (Украина)
Впервые опубликовано на сайте «Отчизна»
