Рассматриваемый Проект можно условно считать конкурирующим с проектом указанного стандарта, разработанным рабочей группой Института проблем образовательной политики «Эврика» под руководством А.И. Адамского.
Общей характерной чертой обоих указанных проектов является их существенная пробельность, то есть недостаточно полное определение и раскрытие совокупности требований, обязательных при реализации основных образовательных программ начального общего образования, оба проекта не являются целостными документами, а представляют собой соединение отдельных описательно-концептуальных фрагментов таких стандартов, тем самым, оставляют за своими рамками множество первостепенных по важности вопросов, которые должны быть закреплены в федеральном государственном образовательном стандарте.Проведённый анализ показывает, что рассматриваемый Проект является, по своему содержанию, расширенным вариантом пояснительной записки, содержащим многочисленные отсылки к недоступным для общественного обсуждения или ещё не разработанным проектам документов, содержащим отдельные блоки требований и сопровождающим (дополняющим) данный Проект, т.е. фактически являющимся его приложениями.
Следует отметить, что дать полную и всестороннюю оценку представленного Проекта и возможных последствий, к которым могут привести подходы и идеи, заложенные в Проекте, возможно только на основе комплексного анализа всей совокупности документов, предусмотренных Проектом (с. 18), в том числе: фундаментального ядра содержания общего образования; базисного учебного (образовательного) плана общеобразовательных учреждений Российской Федерации, реализующих основную образовательную программу начального общего образования; программы формирования универсальных учебных действий для начального общего образования и конкретных примерных программ по отдельным учебным предметам начального общего образования; концепции духовно-нравственного воспитания младших школьников; примерной программы воспитания и социализации обучающихся; примерной программы формирования ценности здоровья и здорового образа жизни (в которых, полагаем, более подробно, чем в Проекте изложены соответствующие требования).
Согласно законодательству Российской Федерации, содержание и форма федеральных государственных образовательных стандартов определяются, исходя из установленного в законе весьма общего (неконкретизированного) определения этих стандартов, согласно которому они представляют собой «совокупность требований, обязательных при реализации основных образовательных программ начального общего, основного общего, среднего (полного) общего, начального профессионального, среднего профессионального и высшего профессионального образования образовательными учреждениями, имеющими государственную аккредитацию» (пункт 1 статьи 7 Закона РФ «Об образовании»). Сегодня отсутствует какой-либо нормативно-правовой акт, который определял бы более детальные требования к содержанию и форме федерального государственного образовательного стандарта (нормы статьи 7 названного Закона РФ являются фрагментарными и недостаточно полными).Является очевидным, что авторы Проекта и Министерство образования и науки Российской Федерации не приложили должных усилий для организации открытого и полноценного общественного обсуждения Проекта, поскольку не была обеспечена возможность ознакомления со всем комплексом проектов документов, по существу, являющимися приложениями к данному Проекту и имеющими существенное значение для оценки содержания Проекта в целом.
Этот общий для обоих указанных проектов названного стандарта существенный недостаток в организации их разработки и обсуждения дает достаточные основания для вывода о том, что процесс разработки и обсуждения федерального государственного образовательного стандарта общего образования в настоящее время не является открытым для профессионального сообщества и общества в целом, состязательным, что даёт основания сомневаться в объективности и непредвзятости организаторов разработки стандартов. Этот вывод подтверждается тем, что на официальном сайте Минобрнауки России (по состоянию на 20 апреля с.г.) никакой информации об обсуждении проектов стандартов не приведено.
Анализ данного Проекта федерального государственного образовательного стандарта общего образования дает достаточные основания для ряда выводов, как по самому Проекту, так и по возможным последствиям в случае его утверждения.
Следует признать, что рассматриваемый Проект характеризуется значительно более высоким научным и методическим уровнем в сравнении с проектом группы Адамского, отсутствием откровенно абсурдных и мистических положений и подходов, свойственных педагогической системе Адамского.
Рассмотрим некоторые наиболее существенные недостатки Проекта. 1. Проект, по сути дела, не отвечает на вопрос о содержании начального общего образования в Российской ФедерацииИз Проекта совершенно не ясно, чему именно будут учить российских младших школьников и в каком объеме будут учить, имеется в виду не суммарно, а по конкретным учебным темам, учебным курсам, предметам и дисциплинам (пункт 6 статьи 9 Закона РФ «Об образовании»).
Не конкретизированы требования к содержанию начального общего образования в Российской Федерации, его принципы, ценностные основы и приоритеты, минимальные обязательные объемы учебной нагрузки, отводимой на те или иные учебные предметы или темы. Недостаточно сказать, сколько часов отводится на уроки литературы суммарно за 4 года, несопоставимо важнее, что именно будет изучать ребенок - действительно необходимые для нравственного и культурного развития ребенка лучшие произведения классиков русской литературы, либо порнографические сочинения В. Сорокина, культурно сниженные сентенции в стиле Г. Остера и оккультно-религиозные учения каких-либо сект.
В Проекте не закреплены четкие требования не только к содержанию образования, но и к содержанию учебных пособий, обеспечивающих образовательный процесс, реализующий указанное содержание образования. Это - важнейший вопрос, поскольку использование в российских школах для учебного процесса материалов, вредящих духовно-нравственному и психическому здоровью обучающихся, выявляется достаточно часто и представляет большую проблему, которую (наряду с другими проблемами) призван решить федеральный государственный образовательный стандарт начального общего образования. Отсутствие в стандарте четких и ясных требований к содержанию образования, к содержанию учебных пособий, в том числе по их соответствию требованиям федерального государственного образовательного стандарта начального общего образования обеспечивает автору любого вредного пособия возможность оспорить в судебном порядке решение об отказе в допуске его пособия в школу.
2. Недостаточная проработанность концептуальных основ и понятийного аппарата Проекта
Рассматриваемый Проект (как и проект группы Адамского, хотя и в гораздо меньшей степени) характеризуется окказионально-терминологической перегруженностью, недостаточной смысловой определенностью ряда основных используемых понятий, запутанностью логических и смысловых отношений между ними.
Чрезмерно вольное обращение разработчиков Проекта с лексическими конструкциями, игнорирование правил юридической техники обусловили его юридическую (т.к. это нормативный правовой акт) и организационно-педагогическую несостоятельность.
К использованным в Проекте понятиям с неясным смыслом, либо не соответствующим юридико-лингвистическим требованиям для использования в федеральном государственном образовательном стандарте, можно отнести следующие:
«развитие познавательной позиции младших школьников» (с. 16);
«формирование универсальных учебных действий» (с. 18);
«метапредметные результаты» (с. 17);
«нормы здоровьесберегающего поведения» (с. 17);
«формирование ценности здоровья» (с. 19).
Возможно, для авторов Проекта это обоснованная и привычная терминология, но в такого рода документах она неуместна. Если бы указанные лексические конструкции использовались в статье в научном журнале, то никаких претензий бы не было. Но федеральный государственный образовательный стандарт является подзаконным нормативным правовым актом, так как он содержит правовые нормы-требования, и следовательно, в нём должны использоваться общеупотребимые понятия, характеризующиеся однозначным достаточно определённым и ясным значением. Понятия, которые невозможно заменить более четкими лексемами или лексическими конструкциями, и вводимые авторами Проекта новые понятия (не являющиеся общеупотребимыми) должны были бы получить в этом же документе юридически корректные определения. В противном случае, стандарты будет невозможно или крайне затруднительно применять, так как смысл устанавливаемых требований к содержанию образования будет выражен очень неопределенно.
В этом же ряду - заявленное в качестве предоставляемой возможности «приобретение ощущения причастности к универсальной детской культуре» (с. 17) (что за универсальная детская культура?)
Достаточно много в Проекте положений, свидетельствующих, что его авторы не разобрались и слабо ориентируются (или вообще не разбираются) в смысле того, что они написали.
Например, в самом начале Проекта говорится: «Федеральный государственный образовательный стандарт общего образования - конвенциональная норма…» (с. 16).
Стремление авторов Проекта к наукообразию и приданию Проекту внешней теоретической убедительности подводит их. Словосочетание «конвенциональная норма» совершенно не применимо к определению федерального государственного образовательного стандарта, даже в абстрактно-философском смысле.
Федеральный государственный образовательный стандарт - это не одна норма, а совокупность требований, обязательных при реализации основных образовательных программ образовательными учреждениями, имеющими государственную аккредитацию (пункт 1 статьи 7 Закона РФ «Об образовании»), то есть нормативный правовой документ.
Понятие «конвенциональная норма», более распространенное в теории перевода в языкознании, изредка используется и в конституционном праве (преимущественно в странах англосаксонского права) в значении «особой разновидности конституционных обычаев, складывающихся на основе норм конституционного права в практике деятельности государственных органов и политических институтов. Конвенциональные нормы отличаются от традиционных правовых обычаев, складывающихся вне конституционного механизма и лишь санкционируемых государством, тем, что являются результатом соглашений, компромиссов различных социальных и политических сил, органов государства, общественных объединений. Складываются в силу длительной единообразной практики функционирования различных институтов и имеют устный характер. Конвенциональные нормы выполняются сторонами, но не подлежат судебной защите в случае их нарушения одной из сторон». Указанное авторитетной энциклопедией Института государства и права РАН устоявшееся значение понятия «конвенциональная норма» исключает возможность и обоснованность его использования для обозначения или описания федерального государственного образовательного стандарта.
Рассмотренное выше ошибочное употребление понятия «конвенциональная норма», ставшее возможным из-за бездумного копирования идей из какого-то иностранного материала, подтверждает известный факт несоразмерного влияния иностранных организаций на многие процессы «реформирования» и «модернизации» российской системы образования.
Положение Проекта о том, что федеральный государственный образовательный стандарт является конвенциональной нормой, отражающей общественный договор между семьей, обществом и государством (с. 16), - содержит весьма спорное утверждение о наличии некоего общественного договора, что является отголоском теории общественного договора - известной в науке теории государства и права как одна из многочисленных гипотез образования государства. В данном же случае, никакая семья (семьи), даже образно (метафорически) говоря, не заключает и не может заключить никакого общественного договора с обществом и государством, напротив, семья вынуждена принимать условия и требования, установленные государством, причем нередко противоречащие ее интересам по обеспечению нравственного развития детей. В итоге, наукообразные фразы про общественный договор свидетельствуют об определённом научном уровне и квалификации разработчиков Проекта.
Содержащееся в Проекте высказывание: «Учебная деятельность носит общественный характер, являясь социальной по содержанию, по смыслу и по форме осуществления» (с. 16) - при ближайшем рассмотрении так же является лишённым смысла.
Вышеуказанные примеры из Проекта доказывают его недостаточную концептуальную и терминологическую проработанность, явную преждевременность его принятия в представленном виде.
3. Необоснованная минимизация в Проекте объёма установленной законодательством части основной образовательной программы, формируемой участниками образовательного процесса
В Проекте указано количество учебных часов, отводимых на вариативную часть базисного учебного (образовательного) плана: «Вариативная часть базисного учебного (образовательного) плана обеспечивает реализацию индивидуальных потребностей обучающихся и всех субъектов образовательного процесса. Время, отводимое на вариативную часть, в пределах допустимой аудиторной учебной нагрузки при 6-дневной неделе (306 учебных занятий за 4 года), может быть использовано…» (с. 18).
Но при этом, как следует из процитированного фрагмента Проекта, вариативная часть базисного учебного (образовательного) плана предусмотрена только для школ с 6-дневной учебной неделей.
При этом, как опять же буквально следует из Проекта, 6-дневная учебная неделя используется только в общеобразовательных учреждениях, где обучение ведется на родном (нерусском) языке, и в общеобразовательных учреждениях, где наряду с русским языком изучается один из языков народов России: «Общеобразовательные учреждения, где обучение ведется на родном (нерусском) языке, и общеобразовательные учреждения, где наряду с русским языком изучается один из языков народов России, используют режим 6-дневной учебной недели» (с. 18).
Поскольку исключается возможность использования вариативной части базисного учебного (образовательного) плана для школ с 5-дневной учебной неделей, к каковым Проект относит все общеобразовательные учреждения, за исключением 2 категорий (где обучение ведется на родном (нерусском) языке и где наряду с русским языком изучается один из языков народов России) (с. 18), то следствием этого является дискриминационный подход по отношению к существенной части российских школ (с 5-дневной учебной неделей), юридически и фактически необоснованно ставит в существенно более преимущественное положение представителей других народов России по отношению к русскому народу. Это может спровоцировать межнациональную рознь. Эта особенность Проекта явно противоречит законодательству Российской Федерации.
В таблице 1 «Соотношение обязательной части основной образовательной программы начального общего образования и части, формируемой участниками образовательного процесса» (с. 18) «количество учебных занятий вариативной части за 4 года» приводится и для школ с 5-дневной учебной неделей, но тут же ниже заявлено: «Базисный учебный (образовательный) план первой ступени общего образования содержит два раздела: инвариантную часть и вариативную часть, включающую внеурочную деятельность, осуществляемую во второй половине дня. (См. табл. N 1)» (с. 18). То есть анализ содержания указанных фрагментов во взаимосвязи позволяет сделать вывод о том, что для 5-дневной учебной недели авторы Проекта юридически и фактически необоснованно сводят часть основной образовательной программы, формируемую участниками образовательного процесса, в основном к «внеурочной деятельности, осуществляемой во второй половине дня» (при этом даже на вариативную часть, в пределах допустимой аудиторной учебной нагрузки при 6-дневной неделе авторы Проекта отводят всего 306 учебных занятий за 4 года). Но сведение вариативной части (почти целиком даже при 6-дневной неделе) к указанной форме учебной деятельности (внеурочная во второй половине дня) де-факто исключает реальную возможность проведения уроков для реализации тех учебных курсов, которые в течение многих лет реализовывались в рамках вариативной части (регионального и школьного компонентов государственного образовательного стандарта общего образования), - учебных курсов национально-культурного и краеведческого образования, а также учебных курсов религиозной культуры в государственных и муниципальных общеобразовательных учреждениях на основе добровольности выбора. Для соблюдения преемственности следовало бы установить долю вариативной части в урочной форме деятельности на уровне, соответствующем сумме долей регионального и школьного компонентов (то есть около 1/4).
Из указанной таблицы 1 и относящегося к ней текстового абзаца Проекта (с. 18), процитированного выше, следует, что авторы Проекта отбирают и у образовательных учреждений с 6-дневной учебной неделей немалую часть часов «части основной образовательной программы, формируемой участниками образовательного процесса».
Кроме того, возникает вопрос: насколько адекватен объём «306 учебных занятий за 4 года» при 6-дневной учебной неделе (с. 18)? Считаем, что это настолько ничтожно мало, что необоснованно утверждать о наличии в рассматриваемом Проекте полноценной части основной образовательной программы, формируемой участниками образовательного процесса.
Таким образом, авторы Проекта совершенно необоснованно, произвольно, противореча законодательству Российской Федерации, осуществляют, по существу, исключение весьма значимой части основной образовательной программы, посягая на компетенцию образовательных учреждений и иных участников образовательного процесса.
В соответствии с подпунктом 1 пункта 4 статьи 7 Закона РФ «Об образовании», федеральные государственные образовательные стандарты, а также устанавливаемые в соответствии с пунктом 2 статьи 7 образовательные стандарты и требования включают в себя требования к структуре основных образовательных программ, в том числе требования к соотношению частей основной образовательной программы и их объему, а также к соотношению обязательной части основной образовательной программы и части, формируемой участниками образовательного процесса. То есть указанной нормой однозначно предусмотрена, помимо обязательной части основной образовательной программы, еще и часть основной образовательной программы, формируемая участниками образовательного процесса (прежде всего - самим образовательным учреждением на основе существующего социального образовательного запроса, то есть во взаимодействии с родителями школьников). Следовательно, рассматриваемый Проект в данной части противоречит указанной норме Закона РФ.
4. Существенные недостатки Проекта с точки зрения задач формирования российской гражданской идентичности и национально-культурных идентичностей обучающихся
Существенным недостатком Проекта является то, что в нём четко и структурно упорядоченно не закреплены ценности, на основе которых должно осуществляться образование в соответствии с данным стандартом, а также четко и структурно не выделены и не закреплены цели, достижение которых, в этом смысле, должен обеспечивать федеральный государственный образовательный стандарт начального общего образования.
Цели (начального) образования рассредоточены по разным структурным единицам Проекта, в том числе содержатся в перечне установок «системно-деятельностного подхода» и перечне основных функций федерального государственного образовательного стандарта начального общего образования (с. 16) и других частях Проекта. Такое структурное решение авторов Проекта, не предусматривающее закрепления в соответствующем разделе перечня целей, достижение которых должен обеспечивать федеральный государственный образовательный стандарт общего начального образования, учитывая возраст обучающихся, представляется ошибочным и ведущим к нечёткому ценностному целеполаганию стандарта и снижению его эффективности.
Перечисленные (в перечне установок системно-деятельностного подхода) основы «воспитания и развития качеств личности, отвечающих потребностям информационного общества, инновационной экономики, задачам построения демократического гражданского общества» включают только толерантность, диалог культур и уважение многонационального, поликультурного и поликонфессионального состава российского общества. Однако в определении федерального государственного образовательного стандарта общего образования, сформулированном во втором абзаце Проекта (с. 16), основой «образования-воспитания» названо приобщение новых поколений к культурным, духовным и нравственным ценностям российского народа.
Постановка толерантности на первое место в перечне основ воспитания и развития качеств личности, означает провозглашение её главной основой воспитания и развития личности школьников начальных классов, что вызывает сомнение. При этом в перечне основ воспитания и развития личности вообще не указаны нравственные ценности.
В Проекте ни разу не используется понятие традиционных духовно-нравственных ценностей русского народа и других народов Российской Федерации, но при этом избирательно, по критериям, известным разработчикам Проекта, приводятся лишь некоторые из указанных ценностей (справедливость, свобода, семейные традиции, патриотизм, - см. второй абзац Введения Проекта, с.16).
Значительным недостатком Проекта, на наш взгляд, является уделение в нём несоразмерно малого внимания воспитательной функции начального общего образования. Рассматриваемый Проект, содержит лишь фрагментарные декларации необходимости духовно-нравственного воспитания обучающихся, но в действительности, не закрепляет никаких требований к осуществлению духовно-нравственного воспитания школьников в образовательном процессе.
Вызывает много вопросов закрепленный в определении федерального государственного образовательного стандарта общего образования, сформулированном во втором абзаце Проекта (с. 16), закрытый, исчерпывающий перечень культурных, духовных и нравственных ценностей российского народа: «справедливость, личная и индивидуальная свобода, жизнь человека, его благосостояние и достоинство, семейные традиции, патриотизм», что представляется ошибочным по форме и содержанию. Получается, что разработчики Проекта сознательно ограничили перечень культурных, духовных и нравственных ценностей российского народа, сформировав его в соответствии со своими целями и представлениями. В этом перечне отсутствуют указание на традиционные духовно-нравственные ценности народов Российской Федерации, культурное наследие многонационального народа Российской Федерации, поэтому с таким модернистским по идеологической направленности «секвестром» системы ценностей российского народа нельзя согласиться.
Следует отметить, что вышеуказанные пробелы частично восполняются содержанием Концепции духовно-нравственного воспитания российских школьников, разработанной авторами Проекта в качестве приложения к Проекту. Однако такое структурное решение влечет необходимость привести во взаимное соответствие два названные документа. При этом, отметим, содержание указанной Концепции так же вызывает много замечаний.
Крайне сомнительным представляется определение в качестве одной из миссий образования (точнее - начального общего образования) «конструктивной модернизации всех сфер духовной… жизни страны» (с. 16). Никакую модернизацию каких бы то ни было «сфер» духовной жизни светское государство осуществлять не вправе, соответственно, не могут закрепляться в федеральных государственных образовательных стандартах подобного рода положения.
На с. 18 Проекта говорится:
«Вариативная часть базисного учебного (образовательного) плана обеспечивает реализацию индивидуальных потребностей обучающихся и всех субъектов образовательного процесса. Время, отводимое на вариативную часть, в пределах допустимой аудиторной учебной нагрузки при 6-дневной неделе (306 учебных занятий за 4 года), может быть использовано:
- для увеличения часов на изучение отдельных предметов инвариантной части;
- на введение курсов, обеспечивающих интересы региона;
- по желанию учащихся и их родителей на изучение курсов, обеспечивающих духовно-нравственное воспитание учащихся, основ религиозной культуры, светской этики».
Эти, на первый взгляд, не вызывающие сомнений, положения, в действительности, требуют уточнения и конкретизации, чтобы сделать понятным, что конкретно имеется в виду под «изучением курсов, обеспечивающих духовно-нравственное воспитание учащихся, основ религиозной культуры, светской этики».
Указанную неопределенность могло бы, на наш взгляд, устранить применение подхода, реализующего идеи, заложенные в решениях проведенной совместно с Минобрнауки России конференции «Государственные образовательные стандарты нового поколения в контексте формирования нравственных и духовных ценностей обучающихся» (г. Калуга, 20-21 декабря 2007 г.), который был предложен православной педагогической общественностью и поддержан Русской Православной Церковью. При этом возникающие вопросы технического характера легко решаемы.
Анализ очень краткого по объему раздела «Концепция духовно-нравственного воспитания младших школьников» Проекта, состоящего из двух предложений (с. 19, процитируем его полностью): «В концепции духовно-нравственного воспитания младших школьников формулируются цели и задачи формирования у младших школьников основ системы базовых национальных российских ценностей. Концепция определяет пути духовно-нравственного развития гражданина России в процессе урочной, внеурочной и внешкольной деятельности, в партнерских взаимоотношениях с семьей, институтами гражданского общества, конфессиями и др.» - дает веские основания усомниться в том, что авторы Проекта учли социальный образовательный запрос части населения Российской Федерации, относящей себя к православным верующим и выражающей требование предоставить их детям возможности для изучения в школе знаний о православной культуре (на основе добровольности выбора). Также возникает ряд вопросов относительно содержания заявленных авторами Проекта «базовых национальных российских ценностей».
Имеющиеся в Проекте отсылки к проекту Концепции духовно-нравственного воспитания младших школьников, разработанному коллективом под руководством А.М. Кондакова, делают целесообразным рассмотрение проекта названной Концепции, в котором закреплен блок ценностно-ориентированных положений, содержательно связанных с положениями Проекта, во взаимосвязи определяющих, по замыслу разработчиков, основы духовно-нравственного воспитания школьников.
Анализ указанного проекта Концепции духовно-нравственного воспитания российских школьников позволяет сделать вывод о том, что данная Концепция и закреплённые в ней подходы существенно отличаются в худшую сторону по своей ценностной основе даже от рассматриваемого Проекта, при их реализации на практике будут выступать активным фактором, формирующим поколение детей, оторванных от корней своих национальных традиций и культур, но воспитанных на чуждой российским ценностям идеологии, что приведет к дальнейшему углублению духовно-нравственного кризиса в России, к размыванию ее цивилизационной, национально-культурной идентичности и станет серьезной угрозой безопасности страны. Одной из главных особенностей указанной Концепции является полное игнорирование ее авторами ряда важнейших законных интересов православных граждан России. Внедрение указанной Концепции в российской систему образования будет противоречить законодательству Российской Федерации, может нанести значительный вред российскому обществу, привести к усугублению существующих и инициированию новых проблем в межнациональных и межрелигиозных отношениях в России.
Но даже безотносительно содержания проекта Концепции духовно-нравственного воспитания российских школьников, слова рассматриваемого Проекта: «изучение курсов, обеспечивающих духовно-нравственное воспитание учащихся, основ религиозной культуры, светской этики» («по желанию учащихся и их родителей») (с. 18) абсолютно не подкреплены в Проекте закреплением соответствующих требований, гарантирующих реализацию указанного положения, вследствие чего указанное положение приобретает значение пустой декларации, записанной для создания видимости учёта интересов граждан, заинтересованных в указанных курсах. При этом также надо принять во внимание, что часть основной образовательной программы, формируемая участниками образовательного процесса (образовательным учреждением, обучающимся и его родителями, иными участниками образовательного процесса), сведена в Проекте в основном к «внеурочной деятельности, осуществляемой во второй половине дня» (с. 18). Количество оставшихся часов, отданных в распоряжение образовательного учреждения под вариативную часть базисного учебного плана, минимизировано авторами Проекта настолько, что становятся совершенно бессмысленными любые разговоры о практической реализации «курсов, обеспечивающих духовно-нравственное воспитание учащихся, основ религиозной культуры, светской этики» («по желанию учащихся и их родителей»), так как этот крайне малый объем учебной нагрузки авторы Проекта отвели еще и «для увеличения часов на изучение отдельных предметов инвариантной части», а также «на введение курсов, обеспечивающих интересы региона» (с. 18).
Что касается введения в рамках вариативной части базисного учебного плана курсов, обеспечивающих «интересы региона» (с. 18), то такое введение не соответствует статьям 29 и 28 Закона РФ «Об образовании». Недостаточно продуманное и излишне поспешное, на наш взгляд, исключение в конце 2007 г. регионального компонента государственных образовательных стандартов не может быть компенсировано игрой слов в рассматриваемом Проекте. В настоящее время субъекты Российской Федерации, в соответствии с Законом РФ «Об образовании», не вправе принимать участие в определении содержания образования, поэтому отсутствуют правовые основания требовать от образовательного учреждения ввести курсы, обеспечивающие «интересы региона».
По данному аспекту анализа Проекта, выявлены и несколько менее существенных недостатков, из которых считаем необходимым отметить следующий.
Включение в проект федерального государственного образовательного стандарта начального общего образования таких ставших ныне идеологизированными понятий, как «толерантность» (как «социального чувства» - с. 17), в качестве одной из основ образовательного процесса или оцениваемых параметров представляется совершенно необоснованным.
5. Необоснованная и вредная замена «минимума содержания» на «фундаментальное ядро» в стандартизации начального общего образования
Существенным недостатком рассматриваемого Проекта является также осуществленная в нем замена «минимума содержания» на «фундаментальное ядро» (с. 18). Такая замена научно не обоснована и характеризуется целым рядом негативных последствий, обусловливающих ее неприемлемость в стандартизации начального общего образования:
1) замена «минимума содержания» на «фундаментальное ядро» приводит к явно чрезмерной и вредной «заорганизованности» и «забюрокрачиванию» в этом вопросе, не совместимым в современных условиях с эффективностью и оперативностью принятия решений (например, в плане исполнения требований Закона РФ «Об образовании»);
2) в отличие от установления требования о минимуме содержания, который реально обеспечивал достижение обучающимися определенного образовательного уровня, реализация подхода «фундаментальное ядро» существенно снижает качество образования, нарушая требования статьей 2 и 14 Закона РФ «Об образовании»;
3) недостаточная определенность самого понятия «фундаментальное ядро» в Проекте:
• в случае, если так называемое «фундаментальное ядро» почти полностью соответствует (дублирует) минимумам содержания по объему, содержанию и иным параметрам, то введение указанного понятия полностью лишено смысла;
• в случае, если так называемое «фундаментальное ядро» существенно шире по объему и содержанию конкретных требований, чем минимумы содержания, то его введение посягает на свободу и творчество в образовании, тем самым явно нарушает требования «свободы и плюрализма в образовании» (пункт 5 статьи 2 Закона РФ «Об образовании»), а также неправомерно ограничивает права педагогических работников на свободный выбор и свободное использование методик обучения и воспитания в соответствии с образовательной программой, утвержденной образовательным учреждением (пункт 4 статьи 55 Закона РФ «Об образовании»), неправомерно ограничивая эти права. Ранее минимум содержания представлял собой своего рода набор элементов, которые могли использоваться педагогом для формирования собственных авторских программ и, при соблюдении требования соответствия минимуму содержания, иным требованиям к содержанию образования, педагог обладал достаточно высокой степенью свободы.
• в случае, если так называемое «фундаментальное ядро» существенно менее по объему и содержанию конкретных требований, чем минимумы содержания, если «фундаментальное ядро» задает лишь некие общие рамки, то это приведет к полной потере государственного управления в области обеспечения гарантий прав граждан на содержание образования, к тому, что в школу потоком хлынут совершенно негодные пособия, наносящие вред духовно-нравственному, психическому и физическому развитию детей, возбуждающие вражду, насаждающие антинаучные взгляды и т.д.;
4) осуществляет крайне вредное для младших школьников (впрочем, этот подход вреден и для всех возрастных категорий обучающихся) нивелирование уровней их образовательных и иных способностей и образовательных интенций, поскольку ранее минимум содержания обуславливал возможности усвоения образовательных программ обучающимися с различными уровнями их способностей и мотивации.6. Наличие в Проекте положений, заведомо не соответствующих действительности
В Проекте заявляется, что он представляет собой выражение общественного договора - между семьей, обществом и государством: «федеральный государственный образовательный стандарт общего образования - конвенциональная норма, отражающая общественный договор между семьей, обществом и государством» (с. 16); «результат образовательной деятельности начальной школы как реализация общественного договора фиксируется в портрете выпускника начальной школы» (с. 17).
Изложенные во Введении Проекта его целевые установки, заявления его авторов о его направленности не подтверждаются никакими положениями в других частях Проекта. Учитывая кулуарный, довольно закрытый характер разработки рассматриваемого Проекта, существенные недостатки организации его обсуждения, полное игнорирование авторами Проекта многих требований сложившегося социального образовательного запроса (пример - существующий запрос на изучение детьми религиозной культуры конкретной религии на основе добровольности выбора. Такая возможность обеспечена в подавляющем большинстве стран Европы), ни о каком «отражении» (олицетворении, выражении и т.д.) рассматриваемым Проектом общественного договора между семьей, обществом и государством и речи быть не может.
О каком общественном договоре между семьёй, обществом и государством, может идти речь, если два проекта федерального государственного образовательного стандарта были опубликованы 17 марта 2009 года, а в апреле 2009 года уже было запланировано утверждение одного из них. Что можно обсудить по такому фундаментальному и важнейшему вопросу, как стандартизация школьного образования, за 1 месяц?! Между тем, этот вопрос непосредственно касается законных интересов почти всего населения России (т.к. почти у всех есть дети, внуки, братья или сестры, обучающиеся в школе или в ближайшее время готовящиеся пойти в школу), поэтому такое обсуждение, действительно, должно быть открытым и широким, а не кулуарным. Для этого, в первую очередь, должны быть предусмотрены реальные сроки такого обсуждения.
В этом смысле, содержащиеся в рассматриваемом Проекте сентенции: «Общественный статус стандарта предполагает его широкое обсуждение с участием семей, институтов гражданского общества, ведущих конфессий и иных общественных организаций» (с. 16); «Интегративным результатом реализации Требований должно быть создание комфортной, гарантирующей охрану и укрепление здоровья обучающихся, дружественной по отношению к учащимся и учителям развивающей образовательной среды, обеспечивающей прозрачность, понятность и привлекательность образовательного процесса для учащихся, их родителей и всего общества» (с. 19) - выглядят пустыми декларациями, далёкими от действительного содержания Проекта.
О какой прозрачности и понятности можно вести речь, если авторы Проекта скрывают от общества значимые части (приложения) Проекта?
Вышесказанное и ряд других особенностей содержания рассматриваемого Проекта, а также характера процесса его разработки и нынешнего обсуждения позволяют сделать вывод о полном отсутствии оснований говорить о каком-либо общественном договоре, лежащем в основе Проекта, либо об «отражении» Проектом такого договора.
7. Наличие противоречий и неопределенностей в Проекте
Значительная внутренняя противоречивость рассматриваемого Проекта обуславливает его юридическую (это нормативный документ) и педагогическую несостоятельность. Как можно исполнять противоречащие друг другу требования?
В качестве одного из многочисленных примеров приведем нижеследующий.
Учитывая, что, как указывается в Проекте, «по своему юридическому статусу Федеральный государственный образовательный стандарт начального общего образования представляет собой систему требований к результатам начального общего образования» (с. 16), вряд ли к функциям федерального государственного образовательного стандарта начального общего образования обоснованно относить «обеспечение преемственности основных образовательных программ дошкольного, начального общего, основного общего, среднего (полного) общего, начального профессионального, среднего профессионального и высшего профессионального образования» (с. 16). Создается впечатление, что авторы Проекта составляли его из фрагментов ранее написанных для других целей материалов. Не может начальное общее образование являться вспомогательным или обеспечительным элементом среднего профессионального и высшего профессионального образования. Начальное общее образование выполняет свою важную миссию, и его координация возможна только с основным общим образованием и с дошкольным образованием.
В Проекте зафиксировано множество самых разнообразных «требований» в качестве базовых оснований и параметров, многие из которых не согласуются между собой, при этом не выстроена «иерархия» этих требований, не указано, выполнение каких из них оценивается и в каком порядке, к кому обращены эти требования и какова степень их императивности или, напротив, диспозитивности:
«требования к результатам начального общего образования» (с. 16);«требования к содержанию начального общего образования» (с. 16);
«требования к условиям осуществления начального общего образования на всей территории Российской Федерации» (с. 16);
«требования к обучению ребенка в школе» (с. 16);
«требования к результатам освоения основной образовательной программы начального общего образования» (с. 16);
«требования к структуре основной образовательной программы начального общего образования» (с. 16);
«требования к условиям реализации основной образовательной программы начального общего образования» (с. 16, 19);
«требования к коммуникативной компетентности ребенка» (с. 16);
«требования Федерального государственного образовательного стандарта начального общего образования» (с. 16, 18);
«требования к результатам освоения основной образовательной программы начального общего образования» (с. 16, 18);
«требования к личностным результатам начального общего образования» (с. 17);
«требования к метапредметным результатам начального общего образования» (с. 17);
«требования к структуре основной образовательной программы начального общего образования» (с. 18);
«требования стандарта к результатам освоения основных образовательных программ для каждого учебного предмета» (с. 18);
«Требования стандарта» (с. 18).
Раздел «Требования к метапредметным результатам начального общего образования» Проекта (с. 17) не содержит определённых конкретных требований, а описывает так называемые «метапредметные результаты» (там же). То есть требования к образованию перемешаны с критериями оценки, что затрудняет или даже исключает возможность выполнения таких «требований». Такое же замечание касается раздела «Требования к предметным результатам начального общего образования» (с. 17) и раздела «Требования к личностным результатам начального общего образования» (с. 17).
Выводы
Проект федерального государственного образовательного стандарта общего образования (начальное общее образование), разработанного коллективом под руководством А.А. Кузнецова и А.М. Кондакова, обладает существенными концептуальными и содержательными недостатками, наиболее существенными из которых являются следующие:
1) недостаточная проработанность и обоснованность с научно-теоретической точки зрения концептуальных основ и понятийного аппарата;
2) Проект, декларируя необходимость духовно-нравственного воспитания обучающихся, в действительности, судя по его содержанию, не закрепляет и не реализует никаких чётких требований к осуществлению духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения. Являющийся неотъемлемой составной частью рассматриваемого Проекта проект Концепции духовно-нравственного воспитания российских школьников является неприемлемым, поскольку он на практике будет формировать поколение детей, оторванных от корней своих национальных традиций и культур, воспитанных на чуждой российским ценностям идеологии, что будет способствовать дальнейшему углублению духовно-нравственного кризиса в России, к размыванию ее цивилизационной, национально-культурной идентичности и станет серьезной угрозой безопасности страны.
3) в Проекте его разработчики явным образом проигнорировали традиционные для России ценностные основы образования, а также определяемые существующим системным духовно-нравственным кризисом российского общества повышенные требования к соответствию содержания школьного образования цивилизационно-культурным особенностям многонационального российского народа и конкретных народов России;
4) несоответствие целей, закрепленных в Проекте, задачам его разработки, а также принципам, целям и задачам государственной политики Российской Федерации в сфере образования.
На основании изложенного считаем, что проект федерального государственного образовательного стандарта общего образования (начальное общее образование), разработанный коллективом под руководством академика РАО А.А. Кузнецова и члена-корреспондента РАО А.М. Кондакова, обладает существенными недостатками и требует доработки.
Гребнев Леонид Сергеевич, заведующий кафедрой экономики Московской государственной юридической академии, доктор экономических наук, профессор, в 2001-2004 гг. - заместитель министра образования Российской Федерации
Гребенников Валерий Васильевич, заведующий кафедрой конституционного и муниципального права Российского университета Дружбы народов, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, председатель Комитета по образованию и науке Государственной Думы IV-го созыва, депутат Государственной Думы II, III и IV-го созывов
Понкин Игорь Владиславович, доктор юридических наук, заместитель председателя Комиссии по защите прав ребенка и других участников образовательного процесса Общественной палаты по образованию в городе Москве
22.04.2009
