В настоящей статье речь пойдет о так называемых "Записках" к императору Николаю II, которые на протяжении 1916 и начала 1917 г. составлялись участниками знаменитого кружка одного из авторитетных лидеров русских монархистов, сенатора А. А. Римского-Корсакова. Отметим, что до настоящего времени по данной проблеме не было ни одного специального исследования, хотя о существовании этих документов было известно не одному поколению ученых.
После того как в январе 1916 г. Б. В. Штюрмер был назначен председателем Совета министров, деятельность кружка А. А. Римского-Корсакова, который уже существовал с 1914 г., значительно активизировалась. Участники собраний занимались обменом мнениями по вопросам внутренней политики, а также начали составлять "всеподданнейшие записки" с оценкой событий и рекомендациями императору. Кроме того, они собирали материалы для предстоявших съездов монархистов (в ноябре 1915 г.), Всероссийского дворянского собрания и т. п. Правительственная политика председателя Совета министров Б. В. Штюрмера, направленная против оппозиции, с точки зрения правых не была достаточно эффективной. Уже в марте 1916 г. в кружке А. А. Римского-Корсакова, по сообщениям прессы, была выработана "Записка", критиковавшая правительство за его нерешительность. В документе выдвигалось требование реорганизации кабинета. Согласно газетным публикациям того времени, наибольшее рвение в составлении записки, которую предполагалось представить в "высшие сферы" через Б. В. Штюрмера, принимал Н. А. Маклаков. Исследователь В. С. Дякин не смог обнаружить этой "Записки", но справедливо считал, что "правильность общего смысла сообщений прессы подтверждается активностью Н. Маклакова в Царском Селе, о чем свидетельствуют письма Александры Николаю". Маклаков настаивал на удаление из Совета министров военного министра А. А. Поливанова, а когда тот был отправлен в отставку, он заявил императрице, что "ему хотелось бы удаления еще кое-кого". В. С. Дякин полагал, что имелся в виду министр просвещения П. Н. Игнатьев, которого резко критиковали правые. Либеральная оппозиция связывала с требованием правых о реорганизации кабинета также назначение 25 марта 1916 г. товарищем министра внутренних дел графа А. А. Бобринского. Его согласие занять "слишком незначительный" пост связывалось с планами дальнейших перемен в правительстве. Кроме кадровых вопросов, скорее всего, в салоне активно обсуждался вопрос о необходимости роспуска Государственной думы. 6 марта 1916 г. в газете "Биржевые ведомости" появилась статья "Совещание правых о Государственной Думе". В ней сообщалось о том, что под председательством А. А. Римского-Корсакова проходило совещание, решившее добиваться роспуска Думы после принятия ею бюджета и собрать в Москве новый съезд правых на "изысканные" А. А. Римским-Корсаковым средства, однако А. А. Римский-Корсаков опроверг эту информацию.
Осенью 1916 г. кружок в очередной раз активизировал свою деятельность, и в ноябре новый председатель Совета министров князь Н. Д. Голицын передал Николаю II другую "Записку". С. П. Белецкий в показаниях Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства (ЧСК) отмечал, что он составлен в кружке А. А. Римского-Корсакова в конце премьерства Б. В. Штюрмера, который не подал ее царю, боясь, что "она не отвечает либеральному настроению его декларации". "Записка" была вторично отпечатана и передана Н. Д. Голицыну, который в последние дни премьерства Б. В. Штюрмера передал ее императору от своего имени. По словам Н. А. Маклакова, первоначально пытались доставить документ через министра внутренних дел А. Д. Протопопова, но "ему не очень верили"; утверждали, что это лучше сделать с Н. Д. Голицыным, "потому что все время ждали ухода Протопопова".
Что это за документ? Следователям ЧСК в 1917 г. стало известно, что "Записка", текст которой, по утверждению Н. А. Маклакова, составлен одним из активнейших членов кружка А. А. Римского-Корсакова М. Я. Говорухо-Отроком, действительно была доставлена императору. Как пишет близкий к А. А. Римскому-Корсакову генерал А. И. Спиридович, еще сразу после убийства Распутина Маклаков передал царю письмо, в котором выразил обеспокоенность "начавшейся анархией", а 8 января, на приеме у Николая II, он вручил ему "Записку" М. Я. Говорухо-Отрока, являвшуюся "дополнением к записке кружка Римского-Корсакова". В переписке Николая и Александры, однако, отсутствуют сведения о том, что императрица получала что-либо подобное. По словам Н. А. Маклакова, М. Я. Говорухо-Отрок и в январе 1917 г. считал, что его "Записка" не дошла до императора, хотя на самом деле царь ознакомился с ней. Текст документа опубликован в книге А. А. Блока "Последние дни императорской власти" как вышедший из кружка А. А. Римского-Корсакова. Создателя "Записки" Блок не указал, поскольку он не был известен С. П. Белецкому, со слов которого устанавливалось ее происхождение. М. Я. Говорухо-Отрока обычно считали автором только примечания к пункту 2 этой "Записки", однако из показаний Н. А. Маклакова следует, что весь текст написан М. Я. Говорухо-Отроком. Документ выработал "целый план мероприятий, направленных на подавление революционного движения и буржуазной оппозиции".
В "Записке" предлагалось: назначить чиновников, преданных царской власти, способных "к борьбе с анархией"; распустить думу манифестом без указания нового срока ее созыва; изменить некоторые статьи Основных законов; ввести в обеих столицах военное (или даже осадное) положение; снабдить гарнизоны пулеметами для подавления революционного движения. Правые рекомендовали царю закрыть органы левой печати; "милитаризировать" заводы, мастерские, работающие на оборону; назначить правительственных комиссаров в Союз земств и городов и в военно-промышленные комитеты с целью пресечения революционной пропаганды; предоставить местным начальникам право удалять участников антиправительственных выступлений; обновить состав Государственного совета, устранив тех, кто симпатизирует Прогрессивному блоку. А. А. Римский-Корсаков составил список желательных кандидатов в верхнюю палату. В нем значились думцы А. С. Вязигин и Н. Е. Марков 2-й, сенаторы Н. П. Зуев, В. Т. Судейкин и Г. Г. Чаплинский. Однако только Г. Г. Чаплинский в итоге прошел в Государственный совет.
Относительно организации новых выборов Государственной думы предлагалось провести "одностепенные, непосредственные от городских и уездных бытовых и сословных групп" выборы. Участники кружка А. А. Римского-Корсакова считали, что формула "народу мнение, а царю решение" является "единственно приемлемой для России". Кроме того, они рекомендовали императору "следить за думой", правительству создавать "большинство в думе", в распоряжении председателя Совета министров иметь особое лицо, "особую и притом серьезно поставленную организацию и крупный специальный фонд для ведения внутренней политики в самой думе с единственной целью создания и поддержания прочного постоянного большинства, благоприятного правительству".
В отличие от А. А. Римского-Корсакова и авторов первой "Записки", М. Я. Говорухо-Отрок видел главную опасность не в деятельности Думы и либеральной оппозиции, а в народном движении. Он считал бессмысленным всякий сговор с буржуазной оппозицией, ибо "эти элементы столь слабы, столь разрозненны и, надо говорить прямо, столь бездарны, что торжество их было бы столь же кратковременно, сколь и непрочно". Уступки либералам Говорухо-Отрок рассматривал как начало необратимого процесса полевения страны. Поэтому, несмотря на ряд существенных отличий, конечная точка зрения автора документа совпадала с общей позицией крайне правых - восстановить самодержавие в полном объеме. С. П. Белецкий считал, что "только нерешительность правительства, борьба за местничество из-за личных интересов помешала провести сразу то, что в записке намечено".
Современный исследователь А. Д. Степанов утверждает, что ""Записка" явно пришлась государю по душе, свидетельством чего явилось состоявшееся вскоре назначение подавшего "Записку" Н. Д. Голицына председателем правительства". Однако думается, дело тут отнюдь не в "Записке". Хорошо известно, что Н. Д. Голицын пользовался особым доверием императрицы. Возможно, что именно она и способствовала его назначению на пост председателя Совета министров. Князь по своим политическим убеждениям тяготел к более умеренному право-консервативному кружку. Этими обстоятельствами, видимо, и объяснялся выбор этого лица участниками салона для передачи "Записки" царю. С. В. Куликов вполне справедливо замечает, что "программа А. А. Римского-Корсакова, как экстремистская, не встретила сочувствия у Николая" и что "в начале 1917 г. А. А. Римский-Корсаков являлся скорее политическим маргиналом, нежели сколько-нибудь влиятельной фигурой". Вообще, по свидетельству А. Д. Протопопова, царь в начале 1917 г. сомневался "насчет крайне правой политики, вместит или не вместит ее страна".
С. П. Белецкий отмечал, что вскоре в кружке была составлена еще одна "Записка", оставшаяся в итоге у него. Ее он хотел передать через дворцового коменданта В. Н. Воейкова, но тот в это время отсутствовал. В документе была "целая группа вопросов программного свойства" по каждому министерству. Также говорилось о "Записке", которая составлялась при Штюрмере. Ее принесла супруга С. П. Белецкого, и ее он охарактеризовал как план по каждому отдельному ведомству, как "разъясняющую записку" (когда как первая - "крупная политическая").
Вскоре после составления вышеупомянутых "Записок" появилась "Записка" черносотенного члена думы М. В. Митроцкого от имени "православных русских кругов Киева". 14 января И. Г. Щегловитов передал ее царю. Известно, что мысль о "Записке" возникла среди думского духовенства в Петрограде, а затем И. Г. Щегловитов и другие министры выразили желание, чтобы она была адресована не на имя правительства, как первоначально предполагалось, а на имя императора. Известно, что император читал этот документ, который, в отличие от предыдущих, был им одобрен. В нем, более умеренном по содержанию, предлагалось "поставить Гос[ударственную] думу на указанное ей Основными законами место".
Не позднее 15 января 1917 г. А. А. Римский-Корсаков направил за своей подписью министру внутренних дел А. Д. Протопопову письмо и "Сводку общих положений и пожеланий", выработанные на происходивших у него "собеседованиях" (в них участвовали члены Главного совета Союза русского народа - "обновленческого"); они были изложены в самой общей форме, так как подробная их разработка представлялась делом соответствующих ведомств. По словам В. И. Старцева, в документе "по существу была изложена программа правых сил на предотвращение революции". Видимо, в конце декабря 1916 г. его текст был выработан в кружке и содержал предложения правых по борьбе с оппозицией.
В "Сводке", в частности, предлагались следующие меры: пересмотр Основных законов, касающихся прав Думы, ее обязанностей; усиление власти на местах; назначение правого, ответственного перед царем, Совета министров, сохранение однородности его состава; направление всех сил правительства для водворения порядка и спокойствия в стране; усиление правого крыла Госсовета "надежными людьми"; усиление вырождающегося дворянства свежими элементами; ослабление Союзов Земств и городов; организация ежедневной патриотической печати, не менее 10-12 органов (в этой связи, по словам А. Д. Протопопова, предлагалось "из "Московских ведомостей" сделать большую правую газету"); цензура на все время войны; "драконовские наказания" по суду за клевету; применение военного закона о конфискации имущества государственных изменников, а также лиц, осужденных военным судом за возбуждение смуты; широкое награждение верноподданных, особенно низов; реформа полиции и усиление наказания за оскорбление должностных лиц; полная поддержка православного духовенства; упорядочение дел церкви; организация сельскохозяйственных и ремесленных мастерских и школ; упорядочение лесных промыслов; хозяйственная разработка казенных лесов; развитие коневодства и животноводства; покупка хлеба министерством для заграничного экспорта; эксплуатация Сибири и Кавказа; пересмотр лесоохранительного закона; упорядочение продовольственного дела; монополизация нефти и угля; усиление добычи золота; переоценка городских имуществ; передача дел и сумм трезвости духовенству; усиление железнодорожного строительства; усиление правительственного надзора за школами; по военному ведомству - сокращение тыловых учреждений; сокращение отпусков с фронта; реорганизация министерства иностранных дел - представители России должны быть "русскими по духу"; открытие за границей в крупных центрах органов печати, которые "должны работать в наших интересах"; развитие коммерческой агентуры; говорилось также о необходимости использовать все силы "союзников", не упуская из виду, что "гнет Англии в итоге также недопустим, как и немецкий".
Кроме того, при непосредственном участии М. Я. Говорухо-Отрока была составлена еще одна "Записка", рекомендовавшая для борьбы с надвигающейся революцией совершить новый государственный переворот - изменить статус о Государственной думе и выборах в нее и ввести в стране военное и, более того, осадное положение. Документ, датированный, согласно исследованиям В. И. Старцева, 16 января 1917 г., дополнял один из пунктов "Записки" А. А. Римского-Корсакова и показывал, "что правым было свойственно предчувствие близкой народной революции". Дата передачи документа установлена по дневникам Николая II. Н. А. Маклаков утверждал, что он лично отдал документ царю, подробно рассказав следователям об истории передачи этой "Записки" императору.
Прибыв из Тамбова в Петроград, Маклаков 7-8 января 1917 г. побывал в салоне А. А. Римского-Корсакова, где встретил М. Я. Говорухо-Отрока. Последний придерживался собственной политической позиции и считал, что "над старой политической верой <...> после 17 октября уже само самодержавие поставило крест". Он рассказал Н. А. Маклакову о своей "Записке", адресованной императору, и высказал пожелание доставить ее анонимно, "потому что здесь авторского ничего нет", чтобы император прочел документ и, "может быть, что-нибудь его внимание на себе остановит". После этой беседы Н. А. Маклаков поехал в Царское Село, испросив предварительно разрешения на аудиенцию у Николая II. На Царскосельском вокзале Маклаков лично просматривал "Записку", в затем передал ее Николаю II, сказав при этом следующее: "Если вы мне позволите, меня очень просили передать, я бегло посмотрел, с моей точки зрения, здесь есть много дельного и серьезного". На это император ответил: "Пожалуйста, оставьте, я посмотрю". О том, какова была реакция царя на прочитанный документ, он ничего не знал. О содержании непосредственно "Записки" за подписью А. А. Римского-Корсакова Н. А. Маклаков не помнил, хотя, с его слов, получал ее. Известно, однако, что уже 8 февраля 1917 г. император поручил ему написать манифест о роспуске думы еще до ее отзыва, т. е. до 14 февраля. В ответ на приказание царя Маклаков писал ему на следующий день, что он обсудит внимательно проект предполагаемого манифеста совместно с Протопоповым и затем будет просить позволения лично представить этот манифест Николаю. Среди прочего, в этом письме говорилось: "Власть больше чем когда-либо должна быть сосредоточена, убеждена, скована единой целью восстановить государственный порядок, чего бы то ни стоило, и быть уверенной в победе над внутренним врагом, который давно становится и опаснее, и ожесточеннее, и наглее врага внешнего".
О политической активности Н. А. Маклакова хорошо известно. Бывший министр утверждал, что был в хороших отношениях с князем Н. Д. Голицыным; они часто встречались и вместе обедали. Со слов Н. А. Маклакова, он писал письма Н. Д. Голицыну, когда тот стал председателем Совета министров. Затем он написал письмо императору во второй половине декабря 1916 г. (отправил, по собственным словам, в Царское Село 19 или 20 декабря) и воспроизвел его текст по памяти 23 августа 1917 г. во время допросов ЧСК. Документ критиковал деятельность думы и выражал беспокойство вследствие "признаков анархии" в столице. Политическая программа письма мало отличалась по содержанию от текста "Записок" М. Я. Говорухо-Отрока.
Отметим, что, как и Н. А. Маклаков, многие "правые" непосредственно от своего имени писали письма и телеграммы в высшие инстанции. К примеру, интересный документ найден нами в фонде канцелярии обер-прокурора Святейшего Синода. Это телеграмма генерала А. И. Спиридовича, близкого к кружку А. А. Римского-Корсакова. Она датирована 13 декабря 1916 г. Документ в целом отражает программу правых на конец 1916 г. Автор обратился к обер-прокурору Святейшего Синода со следующими требованиями: пересмотр банковских уставов в смысле наибольшего ограничения евреев, необходимость "выдвинуть сотню интересных своих газет, снабженных дешевой бумагой, построив огромные казенные фабрики бумаги", проведение "активной защиты династии вместо пассивного непротивления злу, иначе - катастрофа, близкая, ужасная, неизбежная". Кроме этого, Спиридович выдвигал еще более грандиозные внешнеполитическое, имперские требования: необходимость "зрелищ внешних успехов, обещаний грандиозной программы двухсотмиллионной славянской империи, <...> восстановления Святого Креста Софии, восстановления славянских государств, воссоединения под протекторатом славянского императора великих католических церквей-сестер, <...> создания всемирного христианского банка ради освобождения мира экономического позднее политического порабощения евреями".
А. Д. Протопопов, близкий к кружку А. А. Римского-Корсакова, также писал письма императору и императрице. По этому поводу С. П. Белецкий высказался следующим образом: "Единственно, два человека имели влияние - И. Г. Щегловитов и А. Д. Протопопов. Протопопов послал государыне, для отправки государю, свою особую записку. Я не знаю, нашли ли ее при аресте, по всей вероятности, копия этой записки есть. Это исходило от него лично. Конечно, в духе крайне правых пожеланий, потому что Протопопов тогда совершенно перешел на правую сторону, и курс своей политики вел в этом направлении". Действительно, на допросе А. Д. Протопопов, говоря, что он не знает, были ли "Записки" Н. Д. Голицына, утверждал, что в декабре 1916 г. (согласно показаниям С. П. Белецкого, в начале января 1917 г.) составил свою "Записку", "которая была дана государю в ответ на письмо Клопова" (по утверждению Протопопова, ее "вырабатывал" профессор И. Я. Гурлянд). В ней А. Д. Протопопов указывал следующее: "Я писал, что клоповская записка требовала перемены политического направления. Смысл этой записки тот, что все недовольство зиждется на экономических принципах, а политические принципы не касаемы, если мы их изменим, мы подойдем к началам республиканского строя. Эта мысль взята вследствие моих соприкосновений с правыми группами. Записка изложена очень красиво". В документе речь шла и о возможном роспуске Думы, в случае, если она "не делает того, что написано в этой записке". Бывший директор департамента полиции утверждал, что царь писал резолюции на "Записки" и что "несмотря на все стремления Вырубовой и других лиц, государь последние две недели имел в виду привлечь <...> (С. П. Белецкого - Д. С.) к работе".
Проанализировав содержание "Записок", можно сделать вывод, что главные требования участников кружка А. А. Римского-Корсакова сводились к роспуску Государственной думы и к пересмотру Основных законов в сторону уменьшения ее прав. Эти меры, а также введение осадного положения и ужесточение контроля над печатью, фактически привели бы к установлению в России военной диктатуры при сохранении основ монархического строя.
Заметим, что мероприятия по разгону Думы разрабатывались в течение 1916 г. не только в соответствующих салонах, но и в официальных монархических организациях. Как свидетельствуют документы (письма Главного совета Союза русского народа, письма и телеграммы ряда местных черносотенных организаций), монархисты выступали за роспуск военно-промышленных комитетов, за "восстановление твердой власти" для победы над врагом, за созыв съезда монархистов для обсуждения вопроса об изменении Основных законов и положения о Государственной Думе, за отсрочку думских выборов до окончания войны.
Эмигрантские историки писали о незначительной степени влияния "Записок" на политику императора. С. П. Мельгунов пришел к следующим вполне справедливым, на наш взгляд, выводам: "В конце 1916 года вопрос о снабжении войсковых частей пулеметами для подавления мятежа поднимала записка Римского-Корсакова, переданная министру внутренних дел. Сам Протопопов упоминает в показаниях о своем разговоре с Курловым, который считал целесообразным снабдить стражников пулеметами". По словам С. П. Мельгунова, "вопрос о пулеметах, действительно, косвенно, как бы в частном порядке, по инициативе некоторых администраторов и советчиков со стороны поднимался в правительственных кругах", но так и не был положительно решен. По вполне справедливому утверждению А. Д. Степанова относительно "Записок", составленных в кружке, "ни князь Голицын, ни Протопопов не сумели и не захотели воспользоваться <...> советами патриотов".
Оценивая историческое значение рассмотренных нами документов, следует отметить следующее. Составители "Записок" выступали с крайне правых позиций. Их главные идеи - незыблемость монархического строя, введение в стране военной диктатуры, усиление контроля над печатью, активная борьба с революционным и даже либеральным движением - практически совпадали с требованиями Союза русского народа и других черносотенных организаций. Несмотря на то, что многие из разработчиков "Записок" занимали весьма высокие должности, а также имели связи при дворе, тем не менее, они не смогли реально претворить в жизнь, по сути дела, ни одной своей политической программы.
.jpg)
