Ст. 3−10 «Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился.»
С тревогой мятущейся совести следил сын погибели — Иуда Искариот за тем, что происходило во дворце Каиафы в достопамятную ночь страданий Господних. Предавая Господа, он думал, может быть, что дело не дойдет до осуждения Господа на смерть; или стража не посмеет взять Чудотворца, или Сам Он уйдет от стражи невредимым… Но вот, все говорят, что Он осужден… Вдруг, со всей безпощадной силой проснулась и заговорила в нем совесть… все расчеты, самая страсть исчезли, как адское привидение; осталась одна совесть с мучениями! терзания совести влекли его к отчаянию. Не зная, что делать, он решился на самый отважный поступок — идти к первосвященникам, возвратить им гибельные сребренники, те сребренники, которые еще так недавно казались ему такими пленительными, а теперь стали отвратительными и жгли его руки, — возвратить их и всенародно засвидетельствовать, что он согрешил тяжко, — предал кровь невинную.
Поистине, лучше было бы, если бы не родился ужасно несчастный человек этот!.. «Раскаялся Иуда, — говорит святитель Златоуст, — но уже поздно и медленно, и сам над собой произнес осуждение. Таков диавол! Не дает безпечным взглянуть на грех свой прежде, чем совершать его, чтобы, быв однажды пойманы, не раскаялись.
«Отчего начало покаяния Иудина во грехе кончилось ожесточением и самоубийством? — спрашивает один толкователь слова Божия. — Иуда не туда обратился с мучениями своей грешной совести, куда призывает человека истинное покаяние. Он обратился к архиереям, подкупившим его на злодеяние. А следовало бы прямо обратиться к Богу, повергнуться перед Его безпредельным милосердием и изливать свою скорбь душевную в молитве о помиловании и в слезах покаяния, потому что истинное покаяние не может быть без молитвы и слез. Раскаяние без молитвы и слез большей частью кончается самоубийством мучимых совестью преступников. Если же преступники не приходят к такому несчастному концу, то не приходят и к покаянию. Болезнь души от времени утихает и остается навсегда достоянием заглохшей совести. Такой преступник делается смелее в совершении других преступлений и переносит их уже без болезни душевной: совесть у него уже убита».
Троицкие листки. № 801−1050.
 схиархим ВП.jpg)
