Андрей Фурсов: Советский Союз решил задачи, которые не решила самодержавная Россия. Но Советский союз возникновением своим, он породил те противоречия, которые лежали в его основе. И эти противоречия активно затикали с 50-х годов.
Что это за противоречия?
Я не буду вдаваться в детали, я сейчас объясню тезисно. Если будут вопросы, я отвечу.
Первое
Первое противоречие заключается вот в чём. Вопрос: каждая господствующая группа что-то присваивает. Что присваивала номенклатура? Ясно, что у капиталиста есть капитал, у феодала есть собственность. Рабовладелец приходит и говорит: "Твое тело - мое, ты будешь мой раб". Понятно. Что присваивала номенклатура? Чего такого не было у народа, что было у номенклатуры?
Ответ из зала: Распределение ресурсов.
Андрей Фурсов: Хорошо, а на основе чего распределение ресурсов?
Ответ из зала: На основе своей власти.
Андрей Фурсов: Вот смотрите, ситуация. Вот мы сейчас здесь сидим. Я выйду. Захожу с братвой такой, с матросами и говорю: "Ребята, всё, что в этой комнате находится материального – это всё наше общее. На двух условиях:
- − Вы признаете нас, вошедших, с лентами, организацией высшего типа, и вы можете создавать свои организации, там, ДОСААФы, чего угодно, только в том случае, если у вас будет прописано, что вы признаете нас, КПСС, организацией высшего типа;
- − И вторая вещь. Вы можете дома, там, с женой, говорить о чём хотите, ругать, как хотите, но официально вы должны поднимать руку и говорить: "Мы строим коммунизм. Это наша цель". И эту цель вам определяем мы - организация высшего типа.
Что я отнял у вас, сказав, что мы - организация высшего типа, а вы -нет, и если вы вступаете в организацию, то вы присоединяетесь к организации высшего типа, и дальше я определяю ваши цели. Какие факторы производства я у вас отнимаю?
Ответ из зала: Свободу выбора.
Андрей Фурсов: Я отнимаю у вас социальные и духовные факторы производства, не материальные.
И номенклатура, на самом деле, отчуждала у населения социальные и духовные факторы производства, причём делала она это коллективно.
А вот экономические факторы она потребляла, то есть присваивала, индивидуально. А снятием этого противоречия было иерархически ранжированное потребление.
То есть мы все как коллектив, КПСС, коммунистическая номенклатура, у нас нет собственности на материальные факторы производства, это общенародная собственность, а вот на социальные и духовные - у нас есть. И попробуй скажи, что ты не хочешь строить коммунизм - мы с тобой разберёмся по-другому. То есть, ты должен здесь голосовать и поэтому мы всем этим вместе владеем, мы мобилизуемся, поэтому мы сокрушим Гитлера.
Но система работает таким образом. Но система могла, вот это иерархически ранжированное потребление могло работать до тех пор, пока работала подсистема страха.
После смерти Сталина началась эрозия: каждому номенклатурщику хотелось иметь больше, чем ему полагалось по рангу. И с середины 50-х годов начинается эрозия этой системы.
И в советской номенклатуре выделяются две группы:
- − Одна группа, которая акцентирует значение нематериальных факторов, то есть, грубо говоря, идеологии политики.
- − Другая группа - та, которая говорит, что нужно развивать экономические факторы и, естественно, вступать в контакт с Западом.
Условно эти группы назывались неосталинистами и либералами.
Но советский либеральный номенклатурщик - это не либерал в западном смысле этого слова. Это человек, который просто хочет потреблять больше, чем ему положено по рангу, и чаще ездить на Запад, больше ничего.
И вот эти две тенденции развивались. И на рубеже 70-80-х годов пришли в острое противоречие. Это противоречие достигло остроты. Это первое противоречие.
Второе
Второе противоречие связано с природой коммунистической власти.
Дело в том, что власть эта не носит политического характера, это социально-однородная гомогенная власть. И она не может делиться на части. Как только после 1988 года коммунистическая власть начала делиться на исполнительную, судебную и законодательную, она на этом закончилась. То есть эта власть носила социально-гомогенный характер.
Но любая власть должна как-то развиваться. Если она не может делиться качественно, она может только дробиться, сегментироваться. И власть коммунистического начальника от генсека до самого нижнего, она типологически была одна и та же. Разница была в объеме. Это был контроль над неким пространством. И это вообще принцип организации власти в России: человек контролирует некое пространство, и он на этом пространстве всевластен. Причем, это не значит, что эта власть хуже или лучше западной - она другая.
Я вам приведу один пример, чтобы понять, что такое русская власть, и, в частности, так сказать, коммунистическая.
В советское время был такой замечательный еженедельник "Футбол. Хоккей". Стоил пять копеек. Его достать было сложно. Нужно было приходить за час до открытия киоска. И то трудно было достать.
Но его продавали в гостинице "Националь", например. А я в это время учился в Московском университете в Институте стран Азии и Африки и ходил мимо. Естественно, можно было заскочить в "Националь" и купить там за пятачок "Футбол-Хоккей". Но! У дверей стоял швейцар.
В принципе, швейцар не имел права меня не пустить: я - советский гражданин, я прохожу на советскую, так сказать, территорию. Но в этой гостинице жили иностранцы, и у швейцара был полный контроль над этим пространством, и в зависимости от настроения, он меня мог пустить, а мог не пропустить.
И теперь другой пример. 1994 год. Я живу во Франции и пишу книжку вместе с Иммануилом Валлерстайном (а это была ещё докомпьютерная эпоха, я работал на машинке). И вдруг у меня ломается машинка. Я прихожу к Валлерстайну и говорю: "Иммануил, мне нужна машинка". Он говорит: "Сейчас выпишем, всё сделаем".
Мне приносят машинку.
Я говорю:
- − А как я выйду? Там сидит негр на выходе и он меня спросит, что это я выношу.
И Валлерстайн мне говорит:
- − He is not to ask you questions. He is to answer your questions. То есть, он сидит не для того, чтобы задавать Вам вопросы и не пускать. Он - для того, чтобы отвечать на Ваши вопросы.
И я прохожу мимо этого негра, не охранника, а, как бы, полуохранника, замедляюсь специально, как Семён Семёнович Горбунков в фильме "Бриллиантовая рука", когда он по второму разу пошёл. Смотрю: скажет он мне чего-то или нет. Нет. И я прошел, потому что власть этого человека функциональна, а не содержательна и не тотальна. А швейцар в системе русской власти контролирует пространство.
Так вот, коммунистическая власть носила социально-однородный характер, и она могла только дробиться. И по закону однородных систем и больших чисел реально власть должна была где-то стабилизироваться на среднем уровне, то есть на уровне обкомов, ведомств и министерств. Собственно, так оно и произошло потом в 60-е годы, когда, опять же, система ослабла.
Внешне это выглядело, как укрепление регионов против центра. Но очень интересно, что сторонники тенденции к регионализации, они очень тесно сплетались со сторонниками так называемой либерализации и бОльших контактов с Западом.
Тем более, что в 1956 и 1961 годах произошли два события, которые были страшными ударами по советскому коммунизму.
В 1956 году был развенчан культ Сталина, то есть это был удар идеологический, и был провозглашен курс на мирное сосуществование государств с разной социально-экономической системой. Если называть вещи своими именами, это означает, что номенклатура решила интегрироваться в капиталистическую систему.
В 1961 году произошла ещё более страшная вещь: была принята новая программа КПСС. И там было записано (кроме обычных всех разговоров насчёт строительства коммунизма) следующее: основная задача Коммунистической партии Советского Союза - это удовлетворение растущих материальных потребностей советских граждан.
То есть, в антикапиталистическую, антирыночную систему внедрялся критерий рыночный и капиталистический, по сути дела. И в результате - население начало оценивать и себя, и номенклатуру с точки зрения этих потребностей.
Потом, население видит, как живёт номенклатура, и возникает вопрос: "Ты, что ж, паскуда, свои материальные потребности удовлетворил, а я живу вот в такой халупе и ничего не вижу?! Ты за границу ездишь и у тебя семья отоваривается в двухсотой секции ГУМа по спецраспределению, а я не могу?!"
Номенклатура не была сильно богаче населения, но у неё были другие качественно товары, чем у основной массы населения, и это было проявлением неравенства.
Таким образом, вот эти противоречия, которые были характерны для Советского Союза (любая система движима противоречием), эти противоречия обострились в 60-е годы.
