На брань духовную
Пророчит битву огненный восход,
И звон стоит тревожный и высокий.
В молчанье гневном сходится народ,
И в помощь русским воинам грядет
Из лаврских белокаменных ворот -
В покровах черных ангельская сотня.
Пора, сыны! Довольно нам терпеть
В своей державной Отчине изгнанье;
Чадолюбивых старцев упованьем
Ее еще не рухнувшую твердь,
Отцову землю - неба назиранье -
Как дети блудные сдадим мы на попранье?
Течет зари расплавленная медь
В изменчивые формы мирозданья,
Но ей навечно золотом гореть
В глазах немногих - избранных в ристанье
За Русь Святую ныне умереть.
Зовет Царь- колокол: восстань, священный род!
Дымится жерло грозное Царь-пушки,
И, словно раскаленное ядро,
Нависло солнце низко за церквушкой.
На брань духовную воздвигнемся, как встарь;
Сияют латы, звезды и погоны;
И витязи, и вои - млад и стар,-
Грядут несокрушимо в громе конном…
Державной Богородицы иконой
Благословил Россию Вышний Царь!
РАТНИК
Неравного сраженья смолкли звуки.
И вран кружит над тучей мертвых тел…
А он лежит ничком,
расправив руки,
Стяжавший оперенье вражьих стрел;
Лежит -
крестом -
под скорбным небом бледным,
Как будто землю силится обнять.
И ждет его
в свой светлый сонм победный
Пернатая Архангельская рать.
+ + +
Хоронили юношу-солдата…
И старик, счищающий с лопаты
Сыру землю вечного пути,
Обронил как будто виновато:
"Жизнь прожить - не поле перейти".
И лицом, иссушенным увечьем,
Полыхнув, как плачущие свечи,
Юный воин, выживший в той сечи,
Возразил на старческую речь:
"Не хватило жизни человечьей,
Чтобы поле сечи пересечь".
НА ЗАКАТЕ
Кружится вран над старой бороздою,
Где солнца щит ржавеет в ковыле.
И небеса - красны, как поле боя,
Как поле битв, истекших на земле.
И на кресте заросшем и былинках,
На каждой пяди вечности - окрест -
Горят, горят дождинки, как кровинки,
Как кровь солдат, излитая с небес.
РУССКИЙ ВОИН
Он брел по жизненным просторам -
Как суждено: то - вверх, то - вниз…
И родовым глубинным взором
Вбирал намоленную высь.
Он умирал от крестной раны
В земле, в траншее полевой,
Но вновь из пашни фронтовой,-
С библейской силой зерновой -
Как на стерне, взрастал живой
Знать, в небе прадеды-крестьяне
Молились с ангельским стараньем
О дольней ниве родовой.
Знать, Горней Родиной хранима,
Русь - под заоблачным крестом -
Стоит, как древний храм незримый,
На всхожем поле боевом.
ПАМЯТНИК НЕИЗВЕСТНОМУ СОЛДАТУ
Вот ястреб реет над равниной…
И мстится - взор твой соколиный
Тем прежним возрастом
сродни
Неистребимой ястребиной,
Сквозной во времени
тени,
Что, словно призрак "мессершмидта",
Штурмует долгие луга.
И вновь,
теперь уже гранитной
Своею грудью -
от врага
Ты заслонить готов их спешно
На все лихие времена. -
Как будто в той тени кромешной
Идет священная война.
* * *
Земной поклон соборным судьбам вашим -
Апокрифам смирения и битв,
Изографы холмов и хлебных пашен,
Российские слагатели молитв,
Заветным книгам в пыльных переплетах
И звездной пыли в буквицах ветвей,
И с колокольни дерзкому полету,
И устремленью кроткому церквей,
И деду, ввысь вздымающему плугом
Родную землю, тихому коню,
Коньковой кровле - вышним долгим лугом
Умчавшей в Вечность древнюю родню.
Всем вам, родимым - ратникам, крестьянам, -
Святой Руси, светящей из икон -
На ниве мирной и на поле бранном
Обретшим небеса, - земной поклон.
* * *
Взбранила поле речевое
Иноязычных рыков рать.
И силы нет стихи слагать…
Лишь слово древнее, живое -
Потомкам русичей под стать.
Его реченье вечевое
Созвучно рокоту реки.
А за чертой береговою -
Как прежде - вражии полки.
И говор чуждый то и дело
Сечет,
течет издалека,
И помутнела, побледнела
Река родного языка.
Но вновь,
сплоченные молитвой,
Как древнерусские войска,
Стремятся буквы вдаль листка…
И полнокровная строка -
Сродни Непрядве после битвы.
* * *
Хоть ран моих срослись края
И нет рубцов на коже. -
Вся в синяках душа моя,
Синей небес погожих.
Знать и прадедовы глаза
Синели с той же силой,
Когда вздымал под небеса
Он ворога на вилах.
И не от тех ли встречных лиц,
В блокадной мгле синевших,
Из отчих теплился зениц
Заветный свет нездешний?
И полыхает синевой
Сыновний взор бесстрашный…
Небесный огнь Руси Святой -
В очах и душах наших.
НА БРАНЬ ПОСЛЕДНЮЮ…
Высокопреосвященному Митрополиту Константину (Горянову)
Золотилось небо спелой рожью,
А в полях синели васильки.
Шел монах сумняшеся ничтоже
Вековой тропой и кулики
Щебетали в долах васильковых
Под ржаною вязью облаков.
И лучилась к полю Куликову
Тропка летописною строкой.
Шел чернец строкой незавершенной,
Посох предержа в руце своей,
Мимо новорусских вавилонов,
Мимо стойких дедовых церквей.
А издалека, сквозь птичье пенье,
Сквозь халдейский ропот городов,
Доносился грозный гул сраженья:
Гром гранат, глухой, как стук щитов,
Посвист пуль, звучащий, словно эхо
Впившихся в простор ордынских стрел,
Лязг пропятых танковых доспехов,
Трубный гуд страстных монастырей.
Шел монах без устали и страха
На армагеддонское жнивье…
И служило посохом монаху
Пересвета древнее копье.
СВЕТ ТИХИЙ
…И реки вернутся в свои берега
Под своды священных ветвей,
Воспрянув от смертного сна, на врага
Воскресшие главы церквей
Подымутся в ратных шеломах, и ширь
Обрящет былинную весть
О том, что Кощея сразил богатырь
Из наших таинственных мест.
Лишь русское солнце затеплит в лесах
Купели крестильных озер, -
Во дланях благих вознося образа,
Покинут пещерный затвор
И схимные старцы, и нищенский люд,
И витязи древних былин…
На миг Святогора кольчужная грудь
Сверкнет из-под рясы земли…
И реки вернутся в свои берега,
И станет вдруг ясно тебе,
Что ныне страшнее меча для врага
Свет тихой лампадки в избе.
Андрей Ребров
***
Николай Коновской
ВОЛЕЮ ПРОМЫСЛА
22 ИЮНЯ
(Московское предание)
С безумной пеной на губах
Плясали на святых гробах
Антихристовы предки.
Вбирая смертоносный гул,
Кровавый пенился разгул
«Безбожной пятилетки».
Как ни был разрушитель лют,–
Печальные, на Божий люд
Ещё взирали фрески.
Но уж готов закрыть был хам
Ильи Обыденного храм,
Собор Богоявленский.
И множилось под небом зло,
И всё у них как будто шло
По маслу, без запинки.
Сияющий из тьмы годов,
Ко взрыву был уже готов
Храм Пресвятой в Путинках.
Но вечен дух, и тленна плоть.
Когда бы далее Господь
Им попустил злодейство, –
То к сорок третьему б смогли
Последний храм стереть с земли,
Последнее священство.
Но лишь границу перешли
Враги – ко храмам потекли
Все – грешные, святые.
И в чёрном полыханье зла
Всё ж вера спасена была,
И спасена Россия.
МУЧЕНИЧЕСТВО РОССИИ
(Архим. Серафим Батюков)
…Близ обретается, ломится в дверь, –
Как бы там ни голосили.
- Вот началось уже, – скажет, – теперь
Мученичество России.
Скажет для книжных он и для простых:
- Кроется некая тайна,
Что началось всё в день русских святых.
Это – провиденциально.
Спросят, печальную думу тая:
- Как нам молиться о сыне?
- Господи, воля да будет Твоя, –
Ваша молитва отныне.
Твердь содрогается, хищник летит,
Пахнет горящею рожью.
- Кто ж в этой страшной войне победит?
- Матерь Пречистая Божья.
ДОЛГИЕ НОЧИ
(Патриарх Тихон)
Стадо хранил, разрешал и вязал,
Зрел покаянье и вины.
Как-то пред самою смертью сказал:
- Ночь будет долгой и длинной.
Странные слышат при одре слова…
Он же – как видел воочью:
Вся погружается в темень Москва
Долгой военною ночью.
СТРАШНАЯ БУДЕТ ВОЙНА
(Слово прп. Феодосия Кавказского)
I
В этом и наша вина:
Страшная будет война.
Будет везде – там и тут –
Жизнь, как вершащийся Суд.
Горькую чашу испьёт
Бога забывший народ.
Только молящийся, – он
Господом будет спасён.
Не призовёт благодать
Богоотступник. Страдать
Будет он в вечности, наг, –
Ветром взметаемый прах.
II
Ужасы, ужасы, смерть на пути!
В вечный покой бы скорее войти,
К Господу за воздаяньем,
Только бы лишь – с покаяньем!
НАШЕСТВИЕ ЗЛА
(Прп. Лаврентий Черниговский)
I
Какое мерзостное зло
Нам с Запада понанесло! –
Вся жизнь, как будто бы до дна
Безумцами осквернена.
Такой распад души и грязь,
Что не бывало отродясь…
А Русь великою была!
Как райский крин она цвела.
II
Но слышу чуждый шаг и речь:
То враг идёт пытать и жечь.
О подвига надмирный груз!..
Молитесь за Святую Русь!
БЛАГОСЛОВЕНИЕ О. ЛАВРЕНТИЯ
(Рассказ фронтовика)
Июнь, берущий в оборот.
Благословение на фронт:
- Какая ни случись беда –
Ты только с Богом будь всегда.
Знай, надзирает над тобой
Всегда хранитель – ангел твой;
Он и из мрака исхитит,
От вражьей пули защитит;
Обидит кто – смирись, прощай,
Умри, – но друга выручай.
Ни в окруженье, ни в плену
Ни разу не был.
И войну
Прошёл – как мира преставленье,
Всю.
Без единого раненья.
СПАСЕНИЕ МОСКВЫ
(Тихвинская икона Божьей Матери)
Вопрос: быть иль не быть стране?
Ждать помощи? – но где? откуда?
Фронт сорок первого – в огне.
Но близко – зимняя остуда.
Подмога вражеской броне –
Ад, вырвавшийся из-под спуда…
На что же уповать, как не
На Русь спасающее Чудо.
Икона древняя, она
По воздуху обнесена
Была вкруг замершего града.
След, где Владычицы нога
Прошла, – для лютого врага
Стал смертоносною преградой.
СТОЛПНИК
(Прп. Серафим Вырицкий)
Вечный невидимый бой:
Небо держал над собой
Старец руками, –
Светлый, подобно свече,
Тысячу дней и ночей –
Тяжко на камне…
Солнце в кромешном аду.
Столп нерушимый в саду.
А до Победы –
Годы сквозь пламя и дым.
Рядом – святой Серафим.
Руки воздеты.
Молит в ночной тишине:
- Ныне Россия в огне, –
Неба подножье.
Чтобы продолжилась жизнь,
Отче Саровский, молись
Матери Божьей.
Некто, трудом истомлён,
Видит пророческий сон,
Дивное что-то:
Старец преследует сам –
Въявь! – по полям и лесам –
Вражии роты!
БЛАЖЕННЫЙ АФАНАСИЙ САЙКО
I
Казалась вечною в войну
Беда, накрывшая страну.
- Скажи, блаженный, дай ответ
Вернётся сын мой или нет?
В ответ блаженный не сказал
Ни слова, только указал–
Вдали, на шедшего в полях
Военного на костылях.
Грядущее провидеть мог
Блаженный: без обеих ног,
Войне оставив медсанбат,
Вернулся к матери солдат.
II
Покойно было над селом.
Семья сидела за столом.
Вдруг шум, движенье за стеной.
Вбежал блаженный: все за мной!
Скорей, кто хочет быть спасён,
Немедленно – из дома вон!..
Мгновенье – и зиял их дом
Воронкою на месте том!
ОБЕТ
(Схиигумен Феодор Ожиганов)
Хмурым днём, за пеленой туманов,
Санинструктор Фёдор Ожиганов
В миг затишья, напряжённый миг,
Устали ни чуя и ни боли,
Собирал на разбомблённом поле
Раненых, – оставшихся в живых.
Видит: среди смерти и разора,
Скрежета утихшего и ора,–
Близко, в чёрном, явственно видна, –
Юношам, свечением объятым,
Молча указует на солдата
Мёртвого – Великая Жена.
Морок ли, видение иль чудо –
Как такое явлено, откуда? –
Стоны и моленья там и тут,
Мало ли… – пригрезилось, примстилось…
Видит: с неба лестница спустилась,
И солдата к лестнице несут.
В небе – словно главное оставил, –
Ногу сам на лестницу поставил:
Вон из мира, где кроваво зло,
Где земля – одна сплошная рана…
Молвила Жена лишь кратко: рано.
Рано – и видение ушло.
Столь огромно было потрясенье,
Что в душе в единое мгновенье
Богу был обет произнесён:
Мир и всё, что в мире есть – оставит,
И в монахах Господа прославит,
Если жив с войны вернётся он.
АНАСТАСИЯ, МАТЬ О. ФЕОДОРА ОЖИГАНОВА
Всех без отца их растила
В вятской деревне своей,
И на войну проводила
Всех их. Троих сыновей.
Лютых мытарств поизведав,
Бедствием опалены,
Дети вернулись с победой
С немилосердной войны.
…………………………….
Как бы тоска ни пытала,
Но в ожиданье вестей
Неопустимо читала
За воевавших детей –
Все не вернулись доколе, –
Ветхий – зачитан до дыр –
Древний акафист – Николе,
Матери Божьей – Псалтырь.
СКВЕРНОСЛОВИЕ НА ВОЙНЕ
(Игумен Гурий)
В горах, волнах, на поле брани –
Господь хранит своих избранных…
Какое множество солдат,
Коль ведало б, что будет с ними–
Покаялось, а так – погибнет
За сквернословие, за мат.
МЕСТОБЛЮСТИТЕЛЬ СЕРГИЙ
(Со слов келейника)
В зиму, сбиравшую дань
Смертную, на Иордань
В помощь живым и убитым
В Битвы решающий год,
Был совершён крестный ход
Сергием, митрополитом.
В неумолкающий ад
Был погружён Сталинград, –
В крошево, в ужас столикий.
Зовом отеческим в храм
Насмерть стоящим войскам
Были молитвы владыки:
«Господи воинств святых,
Ты, низвергающий злых, –
Как воссиявшим потиром –
Чашей небесной любви –
Родину благослови
Несокрушаемым миром!»
Битвы победный конец
Видел духовный отец,
А пред собою дорогу –
Вечную; как ни страдал
Телом, – душой воссылал
Благодарение Богу.
…………………………..
Вещих полей бытие…
Есть кто-то, зревший сие,
Местоблюстителя кроме?..
Солнце ещё не взошло, –
Радио передало
Весть о немецком разгроме.
СУМРАЧНЫЙ ПИТЕР
Город ветров,
Царственный кров,
Сердца обитель,
Бронзовый лик, –
Грозен, велик
Сумрачный Питер.
Службы Поста.
В славе восстав, –
Боль и отрада, –
Плещет Невой
Сколок живой
Вышнего Града.
Сад – вертоград!
Здесь: Александр –
Мышцею бранной,
Стук топора,
Воля Петра,
Крест Иоанна.
В злые года
Знали всегда
Русские жены:
Град устоит,
Коль предстоит
Помощь Блаженной!
Горе земли
Превозмогли
Дети блокады.
С нами всегда
Сила Креста,
Отблеск Парада.
……………….
Древних церквей
Монастырей
Светятся главы.
Дышит Невой
Трёхвековой
Холод державы!
ВИДЕНИЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
В Оптиной, – той, что цвела
Крином в безрадостном мире,
Служба вечерняя шла,
Инок читал паремии.
Лики вдруг на образах,
Храм, благовонье горящих
Свеч – растворились в глазах
Божию службу творящих.
И не возьмут себе в толк:
Вот, уцелеть им всем чтобы, –
В страхе бегут на восток
Многомильонные толпы…
И снизошёл свыше глас,
Словно бы от очевидца:
- То, что вы зрите сейчас,
Вскоре имеет случиться.
