После десятилетий лихолетий, когда шло твое осквернение, ты и предлагаемая в твоих стенах духовная пища оказались не востребованными. Когда-то ты задавал ритм жизни, регламентировал чередование будней и праздников, а теперь стоишь безмолвным и грустным. Созерцание твоего скорбного силуэта надрывает душу. Тебя давно не венчает крест Христов, радовавший глаз, ты утратил свой голос, и уже давно живописные окрестности не оглашаются ни печальным перебором во дни Великого поста, ни радостным трезвоном в пасхальный период. Твои пустые глазницы безмолвным укором смотрят на равнодушных прохожих. Ты словно раненая птица из последних сил взмахивающая крыльями. Твой некогда прекрасный лик испещрён морщинами ,ранами и ссадинами. Когда-то вокруг тебя жизнь била ключом, повсюду был слышен скрип повозок, гул людских голосов заполнял тебя, раздавались радостные вскрики детей. А вот теперь горы битого кирпича, крапива в рост человеческий, мерзость запустения. Больно, горько, стыдно.
Подумал: если бы промыслом Божиим я был бы направлен в этот вымирающий уголок Русской земли, скучал ли бы я здесь? Утром и вечером ударял бы в колокол, созывая немногих живущих здесь людей на полунощницу и павечерницу. С вечера пятницы до воскресной вечерни с заупокойной литией и малой павечерницей после ужина в храме была бы полная служба. С общими трапезами после каждой службы, за которыми бы читались святоотеческие наставления и статьи на актуальные темы. После трапез - неспешные беседы про житье-бытье. Бродил бы по окрестным полям и лесам. Ходил бы по домам прихожан на чаепития, тесно бы общался с народом Божиим по случаю и скорбных и радостных событий. Изучал бы историю края, прошелся бы по всем «остаткам инфраструктуры: конторам, клубам, школам в радиусе 25 километров. Имел бы массу времени для чтения, написания статей на разные темы, на совершение паломничеств. Слушая записи «Радонежа», ежедневно в храме и вокруг него проводил бы трудовые часы – и каждый день радовался бы малым подвижкам: покрашены решетки, появились банки цветов на очищенном подоконнике, покошена трава за алтарем и т.п. После трудовых часов - общая трапеза на лужайке с пением духовых стихов. Устанавливал бы поклонные кресты по соседним деревням, выступал бы в сельских школах и клубах.
Иду по полю – и впереди вижу доминирующую над окрестностями колокольню храма, его купол. Тебя бодрит, свежит эта картина. И вдруг раздается переливчатый колокольный звон – на душе Пасха.
… Встрепенулся от размышлений, когда ощутил холодный сквозняк в спину и услышал стук от падающих с потолка камней. Принялся за молитву. Без риска, самопожертвования, готовности преодолевать трудности дело возрождения храма не сдвинуть с мертвой точки. И если даже оно обречено и нет никакой возможности восстановления храма - разве неважно очистить дом Божий от грязи, предотвратить его дальнейшее осквернение. Это похоже на то, как приготавливают в последний путь близкого человека…
Храм - это все равно что сердце в организме человека. Если сердце поражено, то жизнь замирает. Так и с храмом в каком-нибудь населенном пункте: если он заброшен, если местные жители к нему равнодушны, то и жизнь вокруг затухает. Сейчас много говорят об упадке нашего сельского хозяйства. А как оно может быть в расцвете, когда 70 % сельских храмов в России не восстановлены и продолжают разрушаться?! Возрождение порушенных храмов – залог возрождения России.
Игумен Кирилл (Сахаров), настоятель храма свт. Николы на Берсеневке
Подумал: если бы промыслом Божиим я был бы направлен в этот вымирающий уголок Русской земли, скучал ли бы я здесь? Утром и вечером ударял бы в колокол, созывая немногих живущих здесь людей на полунощницу и павечерницу. С вечера пятницы до воскресной вечерни с заупокойной литией и малой павечерницей после ужина в храме была бы полная служба. С общими трапезами после каждой службы, за которыми бы читались святоотеческие наставления и статьи на актуальные темы. После трапез - неспешные беседы про житье-бытье. Бродил бы по окрестным полям и лесам. Ходил бы по домам прихожан на чаепития, тесно бы общался с народом Божиим по случаю и скорбных и радостных событий. Изучал бы историю края, прошелся бы по всем «остаткам инфраструктуры: конторам, клубам, школам в радиусе 25 километров. Имел бы массу времени для чтения, написания статей на разные темы, на совершение паломничеств. Слушая записи «Радонежа», ежедневно в храме и вокруг него проводил бы трудовые часы – и каждый день радовался бы малым подвижкам: покрашены решетки, появились банки цветов на очищенном подоконнике, покошена трава за алтарем и т.п. После трудовых часов - общая трапеза на лужайке с пением духовых стихов. Устанавливал бы поклонные кресты по соседним деревням, выступал бы в сельских школах и клубах.
Иду по полю – и впереди вижу доминирующую над окрестностями колокольню храма, его купол. Тебя бодрит, свежит эта картина. И вдруг раздается переливчатый колокольный звон – на душе Пасха.
… Встрепенулся от размышлений, когда ощутил холодный сквозняк в спину и услышал стук от падающих с потолка камней. Принялся за молитву. Без риска, самопожертвования, готовности преодолевать трудности дело возрождения храма не сдвинуть с мертвой точки. И если даже оно обречено и нет никакой возможности восстановления храма - разве неважно очистить дом Божий от грязи, предотвратить его дальнейшее осквернение. Это похоже на то, как приготавливают в последний путь близкого человека…
Храм - это все равно что сердце в организме человека. Если сердце поражено, то жизнь замирает. Так и с храмом в каком-нибудь населенном пункте: если он заброшен, если местные жители к нему равнодушны, то и жизнь вокруг затухает. Сейчас много говорят об упадке нашего сельского хозяйства. А как оно может быть в расцвете, когда 70 % сельских храмов в России не восстановлены и продолжают разрушаться?! Возрождение порушенных храмов – залог возрождения России.
Игумен Кирилл (Сахаров), настоятель храма свт. Николы на Берсеневке
.jpg)
