Не буду оригинальным, если скажу, что мир держится на авторитете империй. Империи потому и возникали, что мир нуждался в защите от хаоса. Империи мир стабилизировали, хаос принимал очертания границ и иерахию силы, последствия которой мир собственно и пожинает в виде норм международного права, учета интересов малых и слабых и множества посреднических функций самых разнообразных организаций международного толка.
Не буду оригинальным также, если скажу что евроазиатский континент, по сути, форматирует от хаоса инерция имперского авторитета и реальная сила постимперий Китая, России, в какой-то степени Ирана, Индии и, несомненно, Турции. А на западе Евразии традиционные постимперии - Германия, Англия и Франция. Звезда сегодняшнего дня, дающая надежды на скорую феерию своего падения с небосвода истории - завтрашняя постимперия Соединенных Штатов Америки форматирует реально, как ни странно лишь американский континент, а в остальном мире использует формат уже существующих исторических соотношений сил, вписываясь в него посредством своего военного присутствия и финансово-экономического влияния.
Пока существует взаимодействие между этими китами среди суверенов, исторически определивших лик современной Евразии, до тех пор мир находится в зоне относительной стабильности.
Любое противоречие между вышеназванными постимперскими странами сотрясает как бы кристаллическую решетку исторических фактов и факторов сегодняшней силы, которыми держится мир.
Если в этом смысле посмотреть на противоречия между Россией и Турцией, то следует, прежде сказать, что России досталась своя историческая роль по освобождению южнославянских народов Балкан и организации народов Кавказа. Роль, которую мы исполнили путем многовекового военного, экономического и дипломатического противостояния преимущественно с Османской империей. Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов и влияние европейских империй всегда имевших свои традиционные интересы в этой части мира.
Могли бы мы справиться еще и с организацией арабских народов? Вопрос, конечно, риторический. Но думается, что пределы есть у любой имперской системы. И эти пределы возможностей определились границами, которых русская империя в своем движении на юг фактически достигла.
Я к тому, что сегодня, в силу жизненно важной политической потребности, войдя в зону исторического влияния другой постимперии, мы оказались в более жесткой ситуации, чем можно себе представить на первый взгляд.
Дело даже не в том, что имея традиционные идеологические и, конечно, религиозные интересы на тех же Балканах мы, серьезно повлияв на освобождение от турецкого владычества многих народов, родственных нам по славянских корням и вероисповеданию, как ни печально, не смогли организовать их в систему, на которую можно было бы опереться. Ни в политическом, ни в военном, ни в экономическом плане отдачи за свои усилия и помощь от славянских братьев мы не имели. Вреда же было более чем достаточно. Между тем у турок получалось, потому как пять столетий эти славянские народы организованно жили под имперским полумесяцем. И жили не многим хуже самой митрополии.
А как удавалось туркам удерживать в порядке и подчинении хаос арабского мира? Но ведь это факт, что многие столетия у них это получалось! Теперь, когда в одной только Сирии действуют более пяти тысяч различных группировок, предполагать, что мы сможем этот хаос организовать в систему оснований не так уж и много. Что-то, несомненно, удается и успех будем развивать. Но то, что в полной мере мы упорядочим эту страну, да еще при условии военного вмешательства практически всего мира в ее судьбу, представить непросто.
Если же учесть, что коренной интерес Турции в Сирии ни столько сама Сирия, сколько турецкие курды, которых проблемы тыла состоящего из миллионов курдов живущих, за примыкающей к ним границей Сирии, мягко говоря, озабочивают и в соответствующей мере снижают потенциал самоопределения, который в курдах присутствует многие столетия и который реально беспокоит Турцию, так как угрожает жесточайшим разделом страны, по сути ее добиванием, после разрушения империи в начале 20-го века, то озабоченность и ожесточенность турецкого правительства, становится более менее понятной.
Конечно, в этом ребусе приходится делать выбор в пользу собственных интересов. Нашим интересам, судя по всему, ближе поддержка курдов.
Только вот курды были и есть перекати-поле. Сегодня они с нами, а завтра против нас. Но дело даже не в этом, тем более что перемена позиции на Востоке дело совершенно обычное. Дело в том, с распадом Турции, который становится вероятным в связи с усилением курдов, уйдет один из стабилизаторов этой части евроазиатского континента. Это откроет путь еще большему хаосу, прежде всего в арабском мире. Да и Балканы не отстанут по части хаоса. По исторической памяти вблизи своей бывшей метрополии они стараются вести себя более или менее, осторожно. Но что учудят славянские братья, как только увидят, что бывшего хозяина не только удалось ослабить, но и фактически добить?
А как только выпадет из кристаллической решетки стабильного мира турецкая постимперия, на очереди ближайшая к ней российская постимперия будет очередным кандидатом к распаду. В немалой степени под давлением хаоса, вал которого на сегодня не возникает, так как сдерживается влиянием постимперской Турции.
Такие вот мысли приходят, когда наблюдаешь столкновения постимперий. Тут действительно надо выбирать. Разбивать кристаллическую решетку стабилизирующую мир, в надежде, что возникнет иная, или исходить из того, что иная уже никогда не возникнет...
В любом случае, думается, что успокоить арабский мир и даже одну Сирию без участия Турции вряд ли возможно.
