Херувим в Красном углу

Источник: 

«НГ Религии». 2022. 19 апреля. С сокращениями.

«Став октябренком, ты ленинцем стал. Ленин во всем для тебя идеал!». Фрагмент плаката художника А Качугина. 1981 г.


Существование культа личности Владимира Ленина (Ульянова), как и прочих вождей Октябрьской революции, настолько несомненно, что о его природе мало кто задумывается. Собирались, обобщались факты и артефакты, очевидные (начиная с Мавзолея и советской топонимики) и не слишком (например, образ Ильича у борцов за права народов и против «колониального ига»). В целом же культ представлялся стихийным, мутировавшим в пространстве и времени, в зависимости от «линии партии» или «международной обстановки». […]

…Фигура Владимира Ильича имела онтологическое значение для сплоченности партии нового завета… простите, нового типа, которую он организовал.

Культ, безусловно, носил эклектичный характер, однако не мог не иметь корней в актуальном для большинства тогдашнего населения России религиозном сознании. А оно было христианским. Где-то сознательно, где-то интуитивно большевистские идеологи опирались на православное восприятие религиозных образов, иначе они рисковали промахнуться, месседж мог не достичь целевой аудитории.

Не претендуя на полноту и фундированность описываемой схемы, следует начать с главного вопроса: с кем из ипостасей христианской Троицы следует соотносить Ильича как часть марксистско-ленинского триединства? С этим меньше всего проблем. Поскольку основоположником без вариантов считается Маркс («отец»), а передаточным звеном – Энгельс («дух»), то Ленин предстает «сыном», сиречь воплотителем учения в жизнь.

Лицевая и оборотная стороны открытки, выпущенной ко второй годовщине революции «Привет из Красной Армии!» с лозунгом Коминтерна «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! 1917 октябрь 1919» и тремя портретами: Карла Маркса (в центре) – «великого учителя рабочих, творца научного социализма, основателя Интернационала» («Известия». 1918. 4 мая. С. 1), Ленина (слева) –«великого вождя великой революции» («Петроградская правда». 1918. 4 сентября. С. 1) и Троцкого (справа) – «вождя Красной Армии» («Вооруженный народ». 1918. 22 ноября. С. 2). На обороте – серп и молот, а также пятиконечная красноармейская звезда с плугом и молотом в центре.

Однако дальнейшее продвижение по мессианскому сценарию упирается в естественную преграду – кощунственности подражания Христу. Несмотря на все потуги синодальной власти, российское православие избегало призывать верующих уподобляться Христу напрямую (без посредства святых), даже так невинно, как сие описывает католический трактат Фомы Кемпийского «О подражании», переведенный самим обер-прокурором Константином Победоносцевым. Почитание Христа у русских людей имело гностический привкус (гностическую компоненту национального сознания убедительно раскрывает в своих книгах Игорь Яковенко), поэтому его образ стал экзистенциально недосягаем. Столь же недосягаем оказался образ Ильича, когда большевики поставили его во главу красного угла. Нутряное благочестие обращенных в коммунистическую веру инстинктивно противилось мысли, что можно быть подобным Ильичу, «бессмертному» Озирису, солнцу, «озаряющему путь» (слова гимна СССР).
Правда, весьма скоро идеологи культа заметили, что такое отношение характерно именно для вождя, то есть взрослого Ленина, сошедшего на землю российскую в силе и славе сокрушителя старого строя. Но оно не касается ребенка, коего даже не следует называть Лениным, а лучше сохранять за ним семейное, интимное именование Володи и фамильное – Ульянова. Так родился культ Володи Ульянова, воспитательное значение которого сложно переоценить.

Иконографию этого образа воплощает значок октябренка. Его дизайн был разработан в 1928 году скульптором Николаем Томским по портрету художника Ивана Пархоменко, написанному еще при жизни вождя под присмотром его старшей сестры Анны. Лик Володи на октябрятской звездочке приобрел поистине херувимский вид не только благодаря своему нежному возрасту (он сделан на основе фотографии, где Ленину четыре года), но и благодаря впечатлению андрогинности, точнее, асексуальности, которое производит. Вот почему свою причастность образу могли чувствовать не только мальчики, но и девочки.

Взрослый вождь уникален, но маленькому Володе Ульянову мог уподобиться каждый советский ребенок. Фото РИА Новости

Металлическая фактура значка имела прямую аналогию среди церковной утвари в лице рипид. Так в богослужении называются металлические круги с изображением шестикрылых серафимов, укрепленные на длинных рукоятках. Рипида напоминает верующим о невидимом присутствии за литургией ангелов. Важно, что этот предмет равно предназначен как для священнодействия внутри алтаря (им осеняют дискос и потир на великом входе), так и за его пределами (рипиды выносят на крестные ходы, они же крепятся над гробом недавно умершего архиерея). Православный аналог был угадан абсолютно точно: он очерчивал полный круг «богоподобия», замкнутый на «мощах» Ильича, почивающих в священной «раке» под Красной площадью.
Культ херувимо-серафима Володи дополнялся «Собором ангелов» – его братьями и сестрами, осенявшими своими именами улицы городов советской державы. Ежедневное ношение значка, практиковавшееся октябрятами и вне школы, служило подобием нательного крестика, точнее, образка ангела-хранителя. Интересно, что накануне революции востребованность иконографии ангела-хранителя достигает пика. Изображения этого спутника христианина при жизни и после смерти того периода стремятся к индивидуализации портретных черт и очень разнообразны по стилистике – от византийских подражаний до изощренного модерна.

Итак, единственной, полностью легитимной для советской квазирелигии возможностью уподобления вождю стал его детский образ. Не здесь ли кроются корни специфического инфантилизма советских людей, их стремления остановить ход времени и навсегда поселиться в Стране детства?