А.И.Гучков. https://1rodina.ru/content/poltava-deputaty-oblsoveta-proignorirovali-edinyy-strelkovyy-den
О настоящей деятельности Центрального военно-промышленного комитета свидетельствует начальник Петроградского охранного отделения К.И. Глобачев: «Центральный военно-промышленный комитет создался в 1915 г. по инициативе А. И. Гучкова как орган, долженствовавший оказать крупную помощь нашей армии в деле снабжения ее боевым снаряжением. Такова была официальная задача Комитета, и на выполнении ее должны были объединиться русские люди – промышленники, чтобы оказать помощь государству в дни его тяжких испытаний небывалой по своим размерам европейской войны. Но настоящие, скрытые цели этой, возникшей при таких условиях организации, далеко не были так благородны и патриотичны. Комитет, созданный по мысли Гучкова и его товарища Коновалова и набранный из лиц, принадлежавших главным образом к оппозиционным и противоправительственным партиям, естественно, смотрел на это новое дело как на использование его в чисто политических целях. Комитет являлся, так сказать, той легальной возможностью, где можно было совершенно забронирование (защитившись) вести разрушительную работу для расшатывания государственных устоев, создать до известной степени один из революционных центров и обрабатывать через своих агентов общество и армию в нужном для себя политическом смысле»[1].
Оказывается вся эта кипучая деятельность «молодого» поколения старообрядцев по оказанию помощи армии, так красочно и многогранно изображенная в описаниях, не более чем ширма для продвижения своих далекоидущих планов. Умело разрекламированные в средствах массовой информации, обеспеченные поддержкой левых партий Государственной Думы, а также высшим руководством армии, могли по нарастающей воздействовать на правительственные круги и самого императора.
https://dzen.ru/a/ZRr5-MQs0W_qcJS2
Надо отдать должное Александру Ивановичу, который прекрасно понимал значение армии в этом противостоянии – что только реальная сила могла привести к воплощению в жизнь всех замыслов. Ему было на кого опереться: внук Николая I Великий князь Николай Николаевич (младший) – Верховный главнокомандующий, начальник Генерального штаба – Михаил Васильевич Алексеев.
«Агенты Комитета и сам председатель постоянно выезжали на фронт для постепенной подготовки оппозиционного настроения среди командного состава, причем Гучков брал на себя главнокомандующих фронтами и командующих армиями. Он старался приобрести популярность и среди рядового офицерства. На приемах в офицерских собраниях старался заинтересовать собою молодежь доступностью, простым обхождением, говорил речи, в коих оттенял общественности значение собственных заслуг, порицая в то же время все исходящее со стороны правящих сфер.
Само назначение ЦВПК давало возможность иметь полную связь его агентов с армией, и в проведении своего разлагающего влияния в ряды армии эта организация никаких затруднений не испытывала. В нужный момент организация всегда может опереться на подготовленный командный состав, и не только не противодействие, но даже поддержка армии обеспечена»[2].
Для привлечения на свою сторону многочисленных оппозиционных обществ страны все средства хороши. Пригодился и опыт Морозова в революционных событиях 1905 г- им и воспользовался «цвет» староверов в лице Гучкова А.И., Коновалова А.И. и Рябушинского П.П., которые активно занялись задачей привлечения рабочих для участия в Центральном военно-промышленном комитете и местных комитетах, о чем начальник Московского охранного отделения отмечал: «Думали, что таким способом будет достигнуто приобретение симпатий рабочих масс и возможность тесного контакта с ними как боевым орудием в случае необходимости реального воздействия на правительство»[3].
Первый такого рода опыт предпринял Коновалов летом 1915 года в Петрограде, но рабочие отказались войти в Центральный военно-промышленный комитет.
«Более успешной оказалась попытка Рябушинского. В ноябре 1915 года состоялись выборы от рабочих в Московский Военно-промышленный комитет. Обращаясь к выборщикам, глава комитета призвал их забыть «наши партийные распри и счеты, все отстрочить до конца войны». Не посчитавшись с самолюбием миллионера, рабочие выставили его из зала заседания, чтобы в своем кругу обсудить вопрос о вхождении в комитет. В итоге группа большевистски настроенных выборщиков (15 человек из 90 присутствующих) отказались от участия и покинула собрание. Большинство же высказались за вхождение в Военно-промышленный комитет, о чем и было заявлено вновь допущенному в аудиторию Рябушинскому»[4].
По его предложению приняли резолюцию о содействии созыву Всероссийского рабочего съезда, который, по замыслу фабрикантов, должен был объединить рабочих под эгидой военно-промышленных комитетов[5].
Неудача Коновалова в Петрограде не остановила Гучкова, несмотря на то, что первые серьезные шаги в этом направлении оказались отрицательными, когда собранные представители рабочих от партий большевиков и социал-революционеров отказались от сотрудничества с буржуазным учреждением ЦВПК.
«Тогда Гучков, крайне огорченный таким результатом и не покидая мысли во что бы то ни стало связаться с рабочими массами, начинает уговаривать рабочего Гвоздева, бывшего председателя собрания, просить о назначении нового собрания. На этот раз приблизительно половина делегатов-большевиков демонстративно покинула собрание тотчас же после его открытия. Собрание тем не менее продолжалось при участии только оставшихся (около 100 делегатов); из их среды было выбрано 10 представителей в рабочую группу ЦВПК. По партийной принадлежности все выбранные были с.-д. меньшевики, за исключением одного или двух социал-революционеров.
Рабочая группа с самого начала свое существования занялась исключительно политической работой. Она имела свое отдельное помещение, свои отдельные заседания, свое делопроизводство и полную связь с заводами и фабриками. Это был, так сказать, в малом масштабе Совет рабочих депутатов. В общих собраниях ЦВПК рабочая группа мало интересовалась вопросами снабжения, выдвигая на очередь вопросы исключительно политического характера»[6].
Не скрывает политической цели по включению рабочей группы в ЦВПК и сам Гучков, который откровенно сообщил об этом на допросе 2 августа 1917 г. Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства: «Надо сказать, что рабочие вошли в эту группу нашей организации, главным образом, с целью добиться каких-нибудь легальных форм для рабочих организаций. Их не столько интересовала работа на оборону вместе с нами, сколько единственная возможность организации для преследования своих интересов. Вот тогда мы и были взяты под подозрение сами по себе, но, главным образом, за создание нашей рабочей группы и ее деятельности.
Затем нас взяли уже совсем под надзор, распорядившись, чтобы мы сообщали о заседаниях рабочих групп, чтобы мы допустили присутствие представителя администрации на этих заседаниях. Целый ряд таких мелких партизанских приемов закончился, как вы знаете, арестом нашей рабочей группы центрального комитета и тем, что этот арест, как вы знаете, вызвал большое негодование и брожение в рабочей среде. Я думаю, что всё это сыграло не малую роль в последующих февральских событиях».
И никаких противоречий у этого политического деятеля публично выражающего заботу об обороноспособности страны, в то время как с его стороны – ничтожное участие в производстве вооружения, а с другой – организация рабочего движения для противодействия правительству, сделавшего все возможное для обеспечения армии, где настоящий рабочий класс ковал оружие для отражения германской агрессии, когда в это же время кучка функционеров от рабочего класса противодействовала производству призывами к забастовкам и беспорядкам.
Налаживают связи промышленники и с представителями Антанты, когда миллионер-политик Рябушинский в начале 1915 г. вступает в контакт с английским советником Бернардом Пэйрсом и, пользуясь случаем, разрабатывает обращенную к английскому правительству программу, которая содержала предложение об учреждении специального комитета для наблюдения за распределением получаемого Россий от союзников вооружения. В компетенцию комитета входил и разбор жалоб на притеснения, чинимые российским общественным организациям со стороны правительственных органов. Дружеские отношения завязываются у российского либерала и с послом Великобритании Джорджем Бьюкененом[7].
Удивляет в этой истории неразборчивость в достижение своих целей миллионера-политика, жалующегося англичанам на несправедливость по распределению союзного вооружения и притеснения организаций, созданных фабрикантами типа Гучкова, целью которых являлось ниспровержение органов государственной власти страны во время войны.
Отметим и «выдающуюся» роль Джорджа Бьюкенена, английского дипломата, сделавшегося все возможное для дискредитации существующего строя, для чего не брезговал распространять самые непотребные лживые слухи о семье императора и подстрекать оппозиционные организации к перевороту. Это безусловно не только его личная заслуга, а планомерная политика любого правительства Англии во все времена по отношению к России.
В результате промышленникам с трудом, но удалось договориться с частью рабочего движения о временном сотрудничестве в деле давления на правительство. Единственный недостаток, не учитываемый ими в полной мере, – непреодолимая классовая вражда, которая могла привести к неожиданным результатам для всего класса фабрикантов.
«С самого своего возникновения Военно-промышленный комитет находился в контакте с другими организациями либеральной общественности – Земским и Городским союзом. В конце июля 1915 года при МВПК создано «бюро по распределению заказов», в которое, помимо П.П. Рябушинского, вошли А.И. Коновалов от ЦВПК, князь Г.Е. Львов от Земского и М.В. Челноков от Городского союза»[8].
Координация деятельности ведущих либералов создавала благоприятные условия для совместного политического выступления, вызванного военными неудачами весны – лета 1915 года и дискриминационным отношением властей к созданным общественным организациям. С открытием 19 июля думской сессии разлад власти и общества нарастал с каждым днем[9].
Для подрыва доверия к правительству под предлогом заботы об удовлетворении потребностей фронта используются все виды давления. Однако кипучая деятельность промышленников за весь 1916 г. выразилась в поставках ничтожных 0,4% военного снаряжения, произведенного ЦВПК с местными комитетами по всей России, от общего числа вооружения, поставленного в основном казенными заводами государства.
Война способствует усилению конфронтации, когда государственные учреждения всецело поглощены ежедневными задачами жизнеобеспечения фронта и тыла, а многочисленные оппозиционные организации, располагающие временем и средствами, через контролируемую ими печать возбуждают население к недоверию и неповиновению.
Неудивительно, что приходится стараться изображать из себя стойких патриотов, заботящихся только о благе страны, о чем и пытается представить жизнеописание старообрядцев и, в частности, «Династия Рябушинских: «Надежды на здравый смысл власти, на примирение с ней ради обороны страны от внешнего врага довольно быстро улетучились. На смену им приходили иные настроения «надавить» на правительственные структуры, заставить их считаться с требованиями либеральной общественности. В начале августа Рябушинским был проведен ряд совещаний с участием Гучкова, Львова, Челнокова, Коновалова, на которых проблемы деятельности военно-промышленных комитетов обсуждались вкупе вытекавшими из них общеполитическими вопросами. При общем «удручающем» впечатлении участников совещаний от попыток сотрудничества с государственными учреждениями постоянным рефреном звучали жалобы на некомпетентность военного ведомства, на то, что «комитеты на каждом шагу встречают препятствия в своей работе», «на неспособность правительственного элемента организовать страну для победы». Наиболее радикально настроенный организатор совещаний предлагал даже «вступить на путь полного захвата в свои руки исполнительной и законодательной власти»»[10].
Они уже не ограничиваются совещаниями и резолюциями, а приступают к формированию «Кабинета национальной обороны», «ответственного перед страной» и опирающегося на думское большинство. И самое удивительное для них, что самодержавие не пошло на уступку и дележ власти. На обращение Рябушинского от имени Биржевого комитета о включении в правительство «лиц, пользующихся широким общественным доверием при условии предоставления им всей полноты власти» получили «высочайшее послание, ставившее на место зарвавшихся купцов»[11].
Но это не повод для прекращения антиправительственной деятельности. Напряжение нарастает и достигает своей кульминации в конце февраля 1917 года.
Продолжение следует…
[1] Правда о русской революции: воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения. Часть I. Глава II. Центральный военно-промышленный комитет. А.И. Гучков // Бахметевский архив Колумбийского университета в Нью-Йорке. Дата документа 1922. Рукопись. https://docs.historyrussia.org/ru/nodes/3553-i-ii
[2] Правда о русской революции: воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения. Часть I. Глава II. Центральный военно-промышленный комитет. А.И. Гучков // Бахметевский архив Колумбийского университета в Нью-Йорке. Дата документа 1922. Рукопись. https://docs.historyrussia.org/ru/nodes/3553-i-ii
[3] ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1916 г. Д.347, Л. 321-322.
[4] Петров Ю.П. Династия Рябушинских. М.: «Русская книга», 1997. С. 104.
[5] ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1916 г. Д.347, Л. 13-14; Утро России. 1915, 16 нояб.
[6] Правда о русской революции: воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения. Часть I. Глава II. Центральный военно-промышленный комитет. А.И. Гучков // Бахметевский архив Колумбийского университета в Нью-Йорке. Дата документа 1922. Рукопись. https://docs.historyrussia.org/ru/nodes/3553-i-ii
[7] Петров Ю.П. Династия Рябушинских. М.: «Русская книга», 1997. С. 96.
[8] ЦГИА г. Москвы. Ф. 1082. Оп. 1. Д.. 5. Л. 1 1 об., 580; ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО, 1915 г. Л. 343 зс, Т. 1, Л. 69-70.
[9] Петров Ю.П. Династия Рябушинских. М.: «Русская книга», 1997. С. 100.
[10] Буржуазия накануне Февральской революции. Сборник документов под ред. Б.Б. Граве. М.; Л., 1927. С. 20-22; ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1915 г. Д. 343 эс, Т. 1. Л. 107-109.
[11] Петров Ю.П. Династия Рябушинских. М.: «Русская книга», 1997. С. 101.
