Фото: Hamid Ali Mardani/defapress.ir
Ситуация в Сирии после резкого обострения в этой арабской стране в конце ноября — начале декабря прошлого года стабилизировалась. Однако общий фон на Ближнем Востоке к сегодняшнему дню остаётся под высоким риском масштабной эскалации. Основной драйвер предполагаемого в обозримой перспективе нового обострения — острый конфликт между Израилем и Ираном по всей протяжённости так называемой Оси сопротивления.
Тегеран с осени 2024 года потерял важные звенья оси, которую он выстраивал десятилетиями под эгидой борьбы с «сионистским режимом». Движение ХАМАС разгромлено до такой степени, что США вместе с Израилем заговорили о необходимости «ликвидации» палестинского сектора Газа. Ливанская «Хезболла» по итогам 57-дневной войны с Израилем избежала такого разгрома, но боевой потенциал наиболее последовательного союзника Ирана в регионе подорван самым серьёзным образом. Власть Башара Асада, ещё одного доверительного ближневосточного партнёра Исламской Республики на протяжении последнего десятилетия, в Сирии осталась в прошлом.
В указанных точках «Оси сопротивления» Тегеран столкнулся не только с военно-политическим уроном и понёс внешнеполитический репутационный ущерб, но и потерял во многом впустую огромные финансовые средства. По разным экспертным оценкам, каждый год на поддержание боевого потенциала «Хезболлы», причём не только непосредственно в Ливане, но и в соседней Сирии, иранские власти выделяли от 400 млн до 500 млн долларов. Расходы по статье «поддержка Дамаска» измерялись примерно вдвое большей суммой. Так, известно, что Тегеран вложил внушительные средства в усиление противовоздушной обороны Сирии, строил планы переоснащения войск ПВО САР на иранские средства борьбы с различными воздушными целями.
«Ось сопротивления» ныне сузилась до повстанцев-хуситов в Йемене и шиитских вооружённых формирований в Ираке. Разумеется, это слабое утешение для Ирана.
Откуда он «ушёл», там появился Израиль, заполнив собой образовавшийся «вакуум безопасности». Армия обороны Израиля теперь стоит менее чем в 40 км к западу от Дамаска, взяв под свой контроль стратегические высоты к востоку от оккупированных ещё в 1967 году сирийских Голанских высот. Очевидно, на этом американо-израильский тандем в период президентства Дональда Трампа не остановится. На очереди йеменские хуситы, далее — сам Иран с его не вписывающейся в региональные планы Вашингтона и Тель-Авива ядерной программой.
Что будет с Южным Кавказом случись масштабный вооружённый конфликт между Израилем (США) и Ираном? Этот вопрос в последнее время всё чаще беспокоит аналитиков в Ереване.
Турция вышла победителем из декабрьского обрушения статус-кво в Сирии и выдвинулась в главные опекуны новых властей арабской республики. «Младший брат» Анкары в Закавказье к тому же является традиционно тесным военным (закупки ударных систем) и экономическим (продажа нефти) партнёром Израиля — ещё одного бенефициара произошедших геополитических сдвигов на Ближнем Востоке. Поэтому позиции Азербайджана основательно усилились, в чём можно убедиться на фоне продолжающихся воинственных заявлений руководства этой страны в адрес соседней Армении. Там, напротив, есть чёткое понимание того, что ближайший партнёр в лице Ирана сейчас явно не в лучшей военно-политической форме.
Вместе с тем в оценках армянских экспертов присутствует и сдержанный оптимизм. Предполагается, что столкнувшись с потерями на Ближнем Востоке, шиитская держава теперь будет жёстче реагировать на поползновения против её интересов на Южном Кавказе со стороны других внешних акторов в регионе. И, соответственно, более решительно поддерживать Армению, не допуская её критического ослабления.
Одна из предстоящих «схваток» в регионе с участием двух закавказских республик, Ирана и Турции, по мнению экспертов, предстоит вокруг «Зангезурского коридора» — сухопутной связи между Азербайджаном и Нахичеванью через территорию Армении. Тегеран ещё задолго до его провалов вдоль «Оси сопротивления» очертил в этом вопросе свою «красную линию», предоставив Еревану заверения, чем-то напоминающие гарантии, в том, что никогда не допустит потери общей границы с Арменией. Такая негативная перспектива для Ирана просматривается в контексте гипотетического предоставления армянской стороной экстерриториального коридора для Баку в его эксклав или предпринятия Азербайджаном агрессивных действий в отношении соседа с использованием военного инструментария.
Тема разблокирования региональных коммуникаций становится всё более актуальной на Южном Кавказе, где у Азербайджана есть свои исключительные интересы и для их реализации необходима как минимум управляемая позитивная среда с Ираном. Баку пытается нормализовать азербайджано-иранские отношения, чтобы добиться своих целей в регионе. Таким мнением в опубликованном 5 февраля интервью «Арменпресс» поделился политолог Армен Петросян, коснувшись отношений между Азербайджаном и Ираном и в этом контексте визита в ИРИ помощника азербайджанского лидера по внешнеполитическим вопросам.
«Тактика Азербайджана в течение предыдущего месяца в отношениях с Ираном была тактикой управляемой напряжённости в регионе, чтобы показать, что Азербайджан способен действовать одновременно в нескольких направлениях: Армения, Россия, Франция, Иран… Такое поведение, естественно, предполагает направление сигналов и за пределы региона, в частности, новой администрации США, поскольку происходят новые события и тема разблокирования региональных коммуникаций становится всё более актуальной на Южном Кавказе», — отметил собеседник информагентства.
Азербайджан не отказался от идеи «Зангезурского коридора», о чём свидетельствуют недавние заявления президента Ильхама Алиева, привлёк внимание аналитик.
Петросян не исключает, что активизация вопроса разблокирования дорог на Южном Кавказе обусловлена, в частности, интересами Турции. Поскольку Азербайджан продолжает ожидать от проекта «Зангезурский коридор» решения, основанного на «коридорной логике» (экстерриториальность транспортной связи с Нахичеванью), и рассчитывает на односторонние уступки со стороны Армении, то в данном случае, по мнению армянского политолога, тактика Баку, как и прежде, должна работать на двух уровнях.
«Первый — язык угроз, означающий, что если армянская сторона не выполнит требования Азербайджана, то он добьётся своей цели любыми средствами и любой ценой. Второй — язык шантажа, означающий, что если армянская сторона не согласится, то Азербайджан воспользуется иранской инфраструктурой (для обеспечения сухопутной связи с Нахичеванью. — Ред.). На обоих уровнях Азербайджан не сможет реализовать свою программу без наличия среды позитивных отношений с Ираном», — полагает Петросян.
Он напомнил, что одним из ключевых игроков, выступающих против силового решения вокруг «Зангезурского коридора», является Иран. Во втором случае именно ИРИ может предоставить Азербайджану альтернативный путь, поэтому сотрудничество с Тегераном стало для Баку актуальным пунктом повестки дня, чтобы реализуемая против Армении тактика могла сработать с максимальной эффективностью.
«Конечно, Иран не готов к реализации азербайджанской программы, но, с другой стороны, следует понимать, что возможности иранской стороны несколько ограничены. На данный момент у Ирана есть очень важные проблемы, пока в мире идут глубокие перемены. Он пытается удержать под контролем ситуации во всех соседних регионах, не допустить военной эскалации и иностранного вмешательства. В этом контексте для Ирана также важен и позитивный фон в отношениях с Азербайджаном, который позволит ему попытаться найти возможные решения существующих проблем путём прямого диалога, тем более, что Азербайджан в конфликтных ситуациях действует довольно дерзко и в них могут вмешаться нежелательные для Ирана акторы», — подытожил политолог.
Так или иначе, но президент ИРИ Масуд Пезешкиан на встрече с посланником Ильхама Алиева в лице его внешнеполитического советника (заведующий отделом по вопросам внешней политики администрации президента) Хикмета Гаджиева вновь заявил, что «красные линии» для Ирана не изменились и сохранение территориальной целостности, а также уважение суверенитета стран региона имеет для Тегерана принципиальное, жизненно важное значение.
Возможно, так оно и есть. Но, помнится, свои «красные линии» Иран ранее неоднократно очерчивал и в палестинском вопросе, и в Ливане, и в Сирии. Какова результативность подобных заявлений, если они не подкреплены решительными шагами по сдерживанию и отрезвлению потенциальных нарушителей «красных линий», а также, что с нашей точки зрения представляется наиболее важным для той же Армении, не обеспечены соответствующими ресурсами воздействия на кризисы, можно было наблюдать на примере обрушения иранской «Оси сопротивления».
