https://www.telegraf.rs/vesti/2390348-ko-kome-otima-jezik-u-regionu-udarili-na-vuka-kazu-da-je-pokrao-hrvatski-i-crnogorski
Сжатая суть
В предложенном материале мы попытаемся показать, как дело консолидации южнославянских народов вокруг сербского литературного языка оказалось в конечном итоге «Троянским конём» для самих сербов. Объединение сербского этнокультурного пространства с хорватским (на началах принятия хорватами сербского языка в качестве литературного) привело, в конечном итоге, к охорвачиванию части сербского народа. Одним из следствий этого охорвачивания стали две гражданские войны, где наибольшую ожесточенность получило как раз противоборство православных сербов с потомками сербов-католиков, яростно отстаивавших свою новую идентичность.
Диалекты и поддиалекты Запада Балкан
Открытые источники интернет.
Бытует мнение, будто сербы и хорваты – это один и тот же народ, разделенный на различные конфессии. У нас многие люди считают, что хорваты – это сербы-римокатолики; в свою очередь в Хорватии некоторое время принято было считать, что западные сербы-пречанцы (т.е. живущие к западу от реки Дрины) – это просто «хорваты-схизматики». В пользу такого мнения говорит тот факт, что сербы и современные хорваты говорят на одном языке. Однако, с единым языком всё не так просто.
Основная масса южнославянского населения бывшей Югославии пользуется «штокавским» наречием, на котором базируется литературная норма как сербского, так и хорватского языков.
Название наречия происходит от произношения местоимения «что» («što», «чта», «шта»), в отличие от кайкавского («кай» – «kaj») и чакавского («ča» – «ча»).
В свою очередь «штокавщина» разделяется на три диалекта: «экавское», «иекавское» и «икавское». Классификация основана на произношении старославянского ять.
Пример: в «икавском» говоре слово «лето» произносят ближе к “и” – lito, (произношение, принятое в Боснии и Герцеговине); в «экавском» как “э” – leto (сербский стандарт); а в «иекавском» как “ие” (ije, je) – ljeto (литературная хорватская норма, принятая также в отделившейся от Сербии Черногории). [1]
Природные хорваты, населяющие земли в районе Загреба, говорят на «кайкавском диалекте», славяне побережья Адриатики – в основном на «чакавском», а основной массив населения – от центральной Хорватии до северной Македонии, – как уже упоминалось, говорит на «штокавском».
Как же получилось так, что до 2/3 современных хорватов говорит на сербском языке?
До эпохи турецкого завоевания Балкан существовала как Сербская, так и Хорватская государственности.
Государственность Сербии и Хорватии
Хорваты уже с ХII-го века вошли в состав Венгрии. Принято считать, что согласно договору от 1102 года, называемому Pacta Conventa, хорватское дворянство признало династическую унию с Венгрией. Договор подразумевал, что Хорватия и Венгрия управляются одним правителем, как два раздельных королевства. В качестве Земель короны Св. Иштвана эти края впоследствии вошли в состав Австрийской монархии.
Сербская государственность формировалась в атмосфере пересечения интересов Византии, Ватикана и Венгрии. После разгрома крестоносцами Константинополя сербы получили шанс воспользоваться противоречиями между политическими силами, представлявшими осколки Византии, в результате чего Никея даровала Сербии церковную автономию. Это означало, что отныне сербские короли не нуждаются в подтверждении своего статуса ни в Риме, ни в Константинополе. Святитель Савва заложил основы не только прочной государственности, но и стал в буквальном смысле слова «отцом Сербского Народа».
Речь идёт о том, что именно тогда, в ХIII-м веке были заложены механизмы формирования сербского этно-культурного корпуса. Святитель Савва христианизировал некоторые древнесербские языческие убеждения, и на основе специфического культа Крестной Славы заложил основы оригинальной сербской церковной традиции. Именно с тех пор всякий человек, принимавший нормы этой традиции, становился частью Сербского народа.
Древнесербская цивилизация пережила эпоху бурного расцвета, была даже предпринята амбициозная попытка превращения Сербского Королевства в общеправославное Царство Сербов и Ромеев – как воплощение альтернативы умирающей Византии. Но после кончины царя Душана Сильного наступила смута, а вскоре появились турки.
Которые положили конец смуте, «вылечив головную боль гильотиной».
Сосуществование с Османами
Надо сказать, что Османская империя не посягала на церковную автономию сербов, выделяя их среди прочих «ромеев» – греков и болгар. Это, а также отсутствие принципиальной возможности для реализации межкняжеских распрей, привело к ещё большему сплочению сербского народа. Кроме того, мусульманское государство, которое вело постоянные войны с католическими державами, было заинтересовано в лояльности православного населения.
Такая ситуация продолжалась до тех пор, пока турки были могущественны. Но когда в конце XVII-го века Армия Священной Лиги вторглась в пределы Османской Империи, сербы решили поддержать католиков. Лига потерпела поражение, а сербы теперь стали в глазах турок предателями, и на сербский народ обрушились всевозможные кары.
Именно тогда турки приняли решение заселить долины Косова и Метохии албанцами, которые вытеснили сербское население этих краев далеко на север. Австрийское правительство приняло многочисленных беженцев и расселило их вдоль границы с турками. Эта область получила название Военной Границы. В некотором смысле Военная Граница была неким аналогом наших казачеств. Сербы-граничары не были отягощены барщиной, это было привилегией за несение пограничной службы. Хорваты составляли менее 1/3 населения Границы, а сербы нередко позиционировали себя так:
«По вере я – Серб, а по нации – Хорват».
Ясно, что под нацией в данном случае подразумевалось не принадлежность к племени, а подданство.
Сербы-граничары
Когда нужда в защитниках от турецкой экспансии отпала, граничары еще раз сослужили Габсбургам службу – приняли действенное участие в подавлении венгерского восстания.
Теперь сербы стали врагами венгров, но это не значит, что они стали друзьями немцев.
Вскоре после ликвидации угрозы распада государства Вена подтверждает привилегии Земель короны Св.Иштвана, а сербы, напротив, планомерно лишаются привилегий, обусловленных их прежним статусом защитников границы.
Более того, возникает насущная необходимость воспрепятствовать распространению идей национального пробуждения (в данном случае – идей славянских) на территории Габсбургской монархии.
Но ведь хорошо известно то, что если движение нельзя остановить, то его следует возглавить.
Фактически борьба развернулась за самосознание сербов-граничаров.
Доселе никакой особенной проблемы не существовало: сербы-граничары – потомки переселенцев из сербских краёв, попавших под османское иго, – ощущали себя частью Крещёного мiра и служили ему верой и правдой. Теперь же, после того, как началось Сербское возрождение, после того, как сербы добились вначале автономии, а вскоре и государственной самостоятельности, сербы-граничары начинают осознавать себя частью Сербского мiра. И если раньше монархия Габсбургов была крышей, то теперь она станет ощущаться застенками.
В Вене понимали, насколько опасными для устойчивости «лоскутного государства» могут стать национальные брожения, а потому была поставлена амбициозная цель: вырвать славян окраины габсбургской монархии из Сербского национально-культурного корпуса, и интегрировать их в Хорватский национально-культурный корпус.
Досифей Обрадович, Вук Караджич и Людевит Гай
Огромное значение в деле отрыва Сербского литературного языка от Русского (и Болгарского) сыграли реформы Вука Караджича.
Образованные сербы в качестве языка письменности использовали смесь церковно-славянского, элементов «высокого штиля» русского языка и местной лексики. Интересно, что даже в конце XIX века сербы широко использовали многие слова, которые сегодня уже они не могут понять без переводчика.
В качестве примера могу привести классическое произведение Сербской литературы – комедию Стевана Сремаца «Ивкова слава». [2] Так современные сербы не понимают следующие слова:
Алый (алев) – пламеноцрвена боjа («пламенно-красный цвет»);
Второбрачни – другобрачни (не знают смысл числительного «второй»);
Заjац – зец;
Казначеj – благаjник;
Обjатиjе – загрљаj;
Поведење – понашање;
Пољза, пољезан – корист, користан;
Публични – jавни;
И т.д.
Начало формирования современного литературного Сербского языка связано с деятельностью деятеля национального просвещения Досифея Обрадовича (1739—1811). Отношение к Обрадовичу в сербском обществе неоднозначно, поскольку Досифей стал расстригой – разочаровавшимся в церковном укладе человеком, покинувшем монастырь и ставшим школьным учителем.
«Два бегства – одно бегство в монастырь Святого Саввы и другое – бегство из монастыря Досифея Обрадовича, не просто определили жизненный путь этих двух личностей – Святого Саввы и Досифея; не просто определили начало двух эпох в истории Сербской культуры – культуры средневековья от Святого Саввы до Досифея, и современной культуры от Досифея и до наших дней – два эти, исторически независимые поступка, определили судьбу и ход развития целой нации на протяжении многих столетий, но, одновременно, они символизируют собой мучительный выбор, перед которым постоянно находится человек вообще, и от которого зависит его судьба и временная, и вечная». [3]
Йозеф Пешки. Досифей Обрадович. https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Jozef_Peški_Dositej_Obradović.jpg
Традиции Обрадовича развил Вук Стефанович Караджич [1787—1864]. В основу языковой нормы, создаваемой на основе фонетического принципа, Караджич положил свой родной «штокавский» говор. Взяв 24 буквы из церковно-славянской азбуки, заменив зачем-то букву «й» на «j» и изобретя 5 новых, было сфабриковано новое сербское правописание, которое под названием «вуковицы» употребляется до сих пор. «Вуковица» надёжно оторвала сербов от русских и болгар и создавших предпосылки для объединения с хорватами.
Вук Караджич. https://stil.kurir.rs/lifestyle/28744/ovako-je-govorio-vuk-karadzic-biser-ne-valja-pred-svinje-bacati
В свою очередь в Хорватии в это время неутомимо трудился Людевит Гай. В 1830 году Гай составил и опубликовал грамматику хорватского языка — «Краткую основу хорвато-славянского правописания» («Kratka osnova hrvatsko-slavenskoga pravopisanja»). До этого в Хорватии существовало семь различных правописаний, из которых Гай вывел одно, остановив свой выбор на «штокавском» диалекте, близком к сербскому языку (хотя его родным диалектом был «кайкавский»). Отныне алфавит единого хорватского языка стал базироваться на латинице с дополнительными «чешскими» надстрочными знаками-«гачеками»: č, š, ž. Модифицированная латиница стала известна как «гаевица».
Людевит Гай. https://rhzk.hr/predstavljanje-knjige-hrvatski-velikani-ljudevit-gaj-u-krapini/
Хорватский национально-культурный корпус в XIX веке
Что представлял собою Хорватский национально-культурный корпус в XIX веке. Во-первых, хорваты ощущали себя «пограничьем Крещеного мира», и даже не просто пограничьем, а щитом. Щитом, остановившим в свое время турецкую экспансию. Это ощущение культивируется в хорватском сознании до сих пор. Правда, теперь в качестве «турок» преподносят сербов, которые, по версии идеологов хорватства, в силу своего азиатского происхождения, являются носителями разрушительных для европейской цивилизации идей.
Итак, вывод первый: хорваты ощущают себя щитом Крещёного мiра.
Далее. Хорваты не германизированы и не мадьяризированы. Поскольку хорваты остаются в пределах «Земель короны св.Иштвана», т.е. венгерской части монархии Габсбургов (тогда ещё, впрочем, формально не разделенной на Цислейтанию и Транслейтанию), то Габсбурги прилагают усилия для предупреждения сближения хорватов с венграми. Культивируется славянское самосознание. Кстати, хорваты в богослужебной практике довольно долго пользовались глаголицей. [4]
Что, кстати, было аргументом в пользу того, что несколько позже как раз хорватам видный деятель формирования Хорватской политической нации архиепископ Штроссмайер «определял главную роль в деле объединения римско-католической и православной церквей, поскольку именно они «сохранили славянскую литургию и кирилло-мефодиевскую глаголяшскую традицию». Югославизм Штроссмайера базировался на унии христианских церквей и противостоянии геополитическому наступлению старых и новых противников Загреба». [5]
Итак, второй вывод. Хорваты обладают сложившимися культурными традициями.
Так-то это так, но традиции эти глубоко чужды не только православным сербам-граничарам, но и сербам-католикам.
Политические последствия унификации
Вместе с тем, сербы, как и хорваты настроены антивенгерски, антинемецки и антитурецки. И потому ясно, что идеи общеславянского единства были восприняты весьма благосклонно.
Однако, если рассматривать сложившуюся ситуацию в контексте формирования Хорватской политической нации (которая охватывала бы не только жителей Хорватии, Далмации и Славонии, но также славян Боснии и Герцеговины), то задача заключалась в том, чтобы ликвидировать языковые барьеры.
А для того, чтобы сербы-крайинцы ощутили себя хорватами, есть два пути: либо сербы начинают говорить и писать на языке, сотворённом на базе одного из хорватских региональных диалектов («чакавском» или «кайкавском»), что совершенно нереально; либо все хорваты начинают пользоваться нормами «гайицы», которая весьма близка «вуковице» в частности и языку общения сербов в целом.
И в 1850 г. на знаменитом «Венском литературном договоре» герцеговинский (штокавский) диалект был принят хорватскими гуманитариями в качестве сербско-хорватского языка письменности. Этот договор имел очень серьёзные политические последствия.
Унификация, о которой так мечтали панславянисты, обернулась Троянским конём. Теперь, после того, как были разрушены языковые барьеры и все могли читать одни и те же газеты, настал черёд выравнивания культурного, а вслед за этим – и духовного пространства. Хорваты писали и говорили на том же языке, что и сербы, поэтому последние начинают ощущать себя уже частью Хорватского мiра.
После оккупации Австрией Боснии и Герцеговины (1879 г.) процессы гомогенизации идеосферы активизировались также и в подконтрольных венскому генштабу землях. На практике это свелось к хорватизации Краины и Герцеговины.
Из сознания сербов-униатов постепенно стало вытесняться само имя сербское. Говорили-то на одном и том же языке, что и хорваты, ходили в те же церкви, читали те же газеты. Сочувствовали и негодовали по одним и тем же «информационным поводам». Газеты, правда, печатались латиницей – но это было всего лишь очередным напоминанием о том, что жители Краины принадлежат как раз Латинскому Мiру.
Ну а дальше началось то, что мы наблюдали, наблюдаем и, увы, обречены наблюдать. Новоиспеченные «хорваты» точнее, их дети и внуки, начинают проявлять все те комплексы неполноценности, которые характерны прозелитам. Позавчерашние сербы, став «хорватами», при появившейся возможности обрушили на своих экс-братьев столько ненависти, что говорить о нормализации отношений между сербами и хорватами (в национальный корпус которых было интегрировано немало природных сербов-католиков) говорить не приходится.
Мавр своё дело сделал
Ну, а чтобы замести следы подлога, чтобы никто не пенял потомкам «защитников Крещёного мира» тем, что они-де говорят и пишут на языке, сотворенном на основе наречия столь презираемого и ненавистного европейцам «варварского» сербского народа, двусоставное название языка упразднили. Теперь уже нет единого для западных Балкан сербско-хорватского, зато есть хорватский, бошнячкий, черногорский и т.д. и т.п.
Везде есть своя региональная лексика, которой можно нашпиговать сложившийся язык и выдать это за оригинальную национальную норму.
Вместе с тем, положа руку на сердце, хорватских дикторов значительно приятнее слушать, нежели ведущих с телевидения Сербии.
Мы можем посмеиваться над украинской «штрыкалкой» («шприцом») или хорватским «nogomet-ом» («футболом») или «munjovoz-ом» («трамваем»), но тем не менее, маразмы отсеиваются, а в обиходе остаются довольно красивые славянские слова, вытесняющие турцизмы и латинизмы. Впрочем, разговор о другом.
В настоящее время сербохорватский язык по политическим причинам распадается на ряд близкородственных языков-преемников: появились уже «черногорский» и «боснийский», причём последний фабрикуется за счёт вытеснения славянской лексики турецкой. Это вполне понятно, когда стоит задача расщепления единого сербского культурного пространства.
Но целью написания этой работы было ознакомить читателя с ситуацией, когда язык стал своего рода «Троянским конём». Когда разрушение языкового барьера привело к растворению славян-римокатоликов в хорватском национальном корпусе.
Литература
[1] Формирование и развитие сербского и хорватского литературных языков. // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс https://myfilology.xyz/slavyanskaya_philologiya/formirovanie-i-razvitie-serbskogo-i-khorvatskogo-literaturnykh-iazykov
[2] Сремац Стеван. Ивкова слава. – Београд, 2004. ISBN 86-7748-021-8
[3] Митрополит Амфилохий (Радович). Человек – носитель вечной жизни: Основы православного воспитания / пер. с серб. С. Луганской. – М.: Срет. монастырь, 2005. ISBN 5-7533-0351-X
[4] Д-р Крешимир Веселич. Ещё одна разрушенная традиция. Уничтожение Глаголитского обряда
https://library.unavoce.ru/veselic_glagolitica.html
[5] Филимонова Анна. Джаковский архиепископ Й.Ю. Штроссмайер: кирилло-мефодиевская традиция на службе римско-католического фундаментализма и великохорватской политики на Балканах https://naukaverakuljtura.com/джаковский-архиепископ-й-ю-штроссмай/
.jpg)
