…Задёрнут Запад весь. Там будет мрак глубок… Услышь же глас судьбы, воспрянь в сиянье новом,Проснися, дремлющий Восток!
А.С. Хомяков, 1835 г.
Свободны ли мы? Или есть нечто сковывающее нас в современную эпоху искомого дерзновения, когда сама наша национальная судьба в годину очередного противостояния с Западом зовёт к борьбе за Русскую Правду, за Русскую Землю, за Русскую Честь и Славу? Поразмышляем, имея в виду наличие прямых исторических аналогий, а именно, «политическое» подобие нашего явленного уже российского XXI века позапрошлому XIX веку и, с другой стороны, «похожесть» в одном важном отношении наших XVIII и XX веков, когда Россия оба раза была сверхдержавой.
В том XIX веке, «золотом» по культуре, мы видим нарастание духа западного либерализма среди политической элиты, не желавшей учиться у своих гениев, чему способствовало и Государство, запрещая их труды. Это видно по массе примеров, ограничусь одним, но типичным и «большого» размера. Знаменитая «Записка о Древней и Новой России…» Н.М. Карамзина (1811 г.), ратовавшего за русскую политику и самобытность, большую часть XIX в. оставалась секретной, и дерзновенная молодёжь училась не русской мысли, попавшей под арест, а западной, которая дозволялась, включая «Капитал» К. Маркса. Под «питербургский» запрет или полузапрет попало всё «русское направление» с политико-философско-богословскими трудами В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, Ф.И. Тютчева, кн. П.А. Вяземского, А.С. Хомякова, И.В. Киреевского, Ю.Ф. Самарина, И.С. Аксакова…
Итогом стал неизбежный (с середины века), чреватый ростом революционного радикализма процесс отдаления друг от друга элит – культурной, одушевлённой духом русизма, и политической, погрязшей в подражательном западничестве. Он привёл к деградации политических верхов, их расколу, и к печальному исходу Крымской (1856) и Японской (1905) войн. И наоборот: единство культурной и политической элиты в период царствований Елизаветы Петровны, Екатерины II в XVIII веке и «красного Августа» Сталина в XX веке обернулось масштабными военными победами. В те эпохи лучший поэт, одушевлённый высшей духовностью, – Г.Р. Державин – мог быть министром, а «новый Толстой» – М.А. Шолохов, показавший мерзостную русофобскую суть красного террора в «Тихом Доне», -- был признанным Государством авторитетом и учителем…
Выше были перечислены основные цивилизующие начала Вечной России, к признанию которых политическая элита России склонялась в лучшие наши времена извечного противостояния хищническому Западу (правда, в разной степени). Поэтому тогда она умела его побеждать – и в 1240–42, 1612–13, 1701–21, 1812, 1941–45 гг. Теперь спросим себя, часто ли мы о названных цивилизующих началах Руси-России слышим от наших так называемых самозванных «лидеров общественного мнения» («ЛОМов»), весьма активно и официально наполняющих собою ТВ и радиоэфиры? Выдохнем, братья, – вообще не слышим. Как-то, смотря публицистическую «вечернюю» ТВ программу Вл. Соловьёва, довелось узреть напористое пресечение им попытки О.Б. Неменского[1], известного учёного и почвенника, показать давно назревшую необходимость возвращения понятия Русская Земля в наш политический словарь. Шо це таке? Что это значит? А вот что.
Нашему «дорогому телезрителю» иные ЛОМы пытаются под видом подлинного патриотизма внедрить, по недостаче русского чувства, извращённую пародию, известную со времени нашего западнического «санкт-петербургского» ментального пленения под именем официального «государственного патриотизма». Этот тип патриотизма, метко наречённый Ю.М. Поляковым «бюджетным»[2], намеренно оторван от Русского духа. Выхолащиванию отчизнолюбия в XIX в. способствовало то обстоятельство, что после обретения Россией к 1812–15 гг. статуса единственной сверхдержавы мира к нашим царям на службу повалила масса «европейских» чужестранцев. Верхи стали вольно или невольно подлаживаться к ним, забывая мерзости, творимые западными племенами на Руси как в 1812 году, так и прежде. Чужестранцы же, соискатели высоких должностей при царях, быстро поняли, что от них не требуют расставаться со своими «инородными» инстинктами и перевоспитываться в «государство-образующем» русском духе. Это явление привело А.С. Хомякова к выводу, что в настоящем лучшая европейская страна – это Англия, в которой подобное невозможно, а Россия – гораздо лучшая, но лишь потенциально, если откажется от подражательства.
Отсюда проистекли разительные отличия в морально-национальном облике высших сановников этих важнейших европейских держав. Так, английский премьер, родом еврей, Б. Дизраэли, граф Биконсфилд, был подлинным английским патриотом (другим он и не мог быть в том королевстве), добывшим, в частности, Кипр, где англичане до сих пор держат военные силы. Напротив, «наш» еврей К. Нессельроде, презиравший «великий и могучий» русский язык, а заодно и А.С. Пушкина, был также удостоен графства, но «прославился»… любовью к Западу, что обернулось нашей неудачей в Крымской войне. Карла Нессельроде справедливо нарекли «австрийским министром русских иностранных дел». Несмотря на критику в его адрес русского общества, в частности, гениального поэта и дипломата Ф.И. Тютчева, этот «трус безпримерный» более 40 лет возглавлял МИД. Таких «элитариев» было много. Кстати говоря, это ещё и пример порочной кадровой политики, нацеленной на пресловутую «стабильность», вполне кладбищенскую, тогда как наше Государство призвано стремиться к Русской Правде, невозможной без дерзновения и борьбы за русские начала жизни.
При такой порочной «общеевропейско-консервативной» ориентации с «плановым» забвением духа Русской народности верховная власть после 1812 г. принялась всё больше подстраиваться под умножавшуюся массу сановных чужестранцев, возвращаясь типологически к кадровым ошибкам Александра I начала века (тогда показательным было назначение на пост министра иностранных дел русофоба-поляка А. Чарторыйского, будущего главы польских головорезов-мятежников). Итак, петербургские верхи, не понимая вредности кадрового «межнационалия» с потенциально антирусским уклоном, «растаяли» от повышенного внимания заграницы и принялись без разбору принимать в свои ряды поляков, французов, итальянцев, и прочих немцев, включая остзейцев, бывших подчас «ещё хуже». Как же, «мы тоже Европа», а русский царь вообще «по крови немец», полагал наш типичный «европейничавший» сановный деятель. Именно об этом династическом «чужебесии», выгодном вновь хлынувшим на Русь чужестранцам, подчас сочувственно шептались между собой придворные остзейцы, всё умножавшиеся в верхах, и деятели вроде «СПб академика» немца Г.Ф. Паррота (1767–1852), недолюбливавшего русских людей вообще и русский язык, в частности (как и Нессельроде, он презирал его).
Царственные внуки Екатерины Великой, искренно обрусевшей немки, Александр I Благословенный и Николай I Незабвенный, забыли её совет не пускать на госслужбу западных иноземцев, поскольку те представляют «богомерзкие» народы, сроднившиеся с русофобством. Известны соответствующие высказывания Екатерины II, отразившие знание ею настроений Запада в отношении нас, например, что Русские – это наиболее оклеветанный народ Европы, и Немцы не довольно любят Русских. Слова Великой Екатерины при случае цитировал Ф.И. Тютчев, продолживший после убийства Пушкина (французом-педерастом, принятым в Гвардию!) миссию возвратного внедрения духа русизмав сознание правящей политической элиты. Не получилось! Несмотря на подключение к этому спасительному культурно-цивилизующему делу настоящих титанов Русского Возрождения. Это историограф Н.М. Карамзин, словесник адмирал А.С. Шишков, поэт-мыслитель В.А. Жуковский, поэт-геополитик П.А. Вяземский и продолжившие их дело русофилы во главе с А.С. Хомяковым, И.В. Киреевским, Н.Я. Данилевским и их последователями почвенниками К.Н. Леонтьевым, Ф.М. Достоевским, А.А. Григорьевым…[3].
Победили внутренние Немцы, «жадною толпой» окружившие трон, по меткому наблюдению провидца М.Ю. Лермонтова, вполне понявшего, какими катастрофическими итогами для России и Династии обернётся системное «обезрусение» верховной власти. При царе Николае Павловиче, в пространном промежутке между 1825 и 1855 гг., в верхах и возгосподствовало урезанно-извращенное «официальное отчизнолюбие» с принципиальным изъятиемдуха русизма из искомого «государственного патриотизма». Отсюда тотальные цензурные запреты работ русских классиков. Отсюда – и прямое преследование славянофилов как представителей «вредного» русского воззрения, иногда даже с «дисциплинарным» помещением в Петропавловскую крепость. Так, Николаем I был наказан Ю.Ф. Самарин за критику его прогерманского курса в Прибалтике с опорой на немцев, унижавших русских и латышей. «Воспитывая» Самарина, Николай указывал, что одних генералов из немцев у него гораздо больше сотни. Сия «политика» была следствием «обкорнания» и обездушивания патриотизма со сдерживанием свободного развития Русской мысли. Этого рода «государственный патриотизм», лишённый духа русской любви, и отстаивали привилегированные немцы, «столпившиеся у трона» русских царей. Речь идёт о круге высших сановников, таких как «всесильный» А.Х. Бенкендорф и «параллельные» ему М.А. Корф, К.В. Нессельроде, Л.В. Дубельт и т.п. «чужеродные» лица.
Сработал непременный «закон своеродства» при испарявшемся в верхах духе кадрового «русского детерминизма». В таких условиях фактором политики у массы властных лиц стало врождённое чувство собственной Германской народности, издревле предубеждённой насчёт Славян вообще и Русских, как главного славянского племени, в частности! Им и руководствовались вышеперечисленные сановники с многочисленными своими остзейцами, коллективно влиявшие на русского царя своим «недорусским» настроением. Не случайно этого рода элитарии-«николаевцы» были недоброжелателями и клеветниками А.С. Пушкина. Ибо поэт-мудрец своим творчеством доказал, что никакого «российского патриотизма» не может быть и в помине, если он в основе не является народно-русским.
По Пушкину, применяя нынешнюю терминологию, единственным «субъектом» России является Великий Русский Народ. И «друг степей Калмык» хорошо это сознаёт, понимая, что его однородцы со своей землёй вошли в состав именно Русского Государства (так же как казанский Татарин, уфимский Башкир, забайкальские Бурят и Якут с сонмом иных российских племён). Видим Русскую основу и опору, суть Руси, с которой слились «иные» российские племена. Она незаменима, если мы не хотим видеть вместо России некую «испорченную в базе» искусственную систему-новодел, обречённую на исчезновение; если мы, наконец, не откажемся от сепаратистских последствий Февраля и Октября 1917 г., ставших неизбежным итогом «обезрусенья» наших элит в XIX веке.
Тогдашний санкт-петербургский порядок метко, хотя и кратко, описал современный классик В.Г. Распутин (1937–2015). По его словам, отцы-основатели этой «системы» со своими безбожно-космополитическими «европейскими» ориентациями вершили дела с «громоздкими пороками», которые были следствием «несоответствия» политического курса Империи «естественному ходу национальной жизни» России[4]. Эту мысль высказывала вся «русская полнота» вчера и сегодня, в частности, философ К.А. Крылов (1967–2020), заметивший, что в Российской Империи был взят порочный курс на «искусственное подавление естественного развития страны»[5]. Понятно, что неполным был и «патриотизм», направленный на охранение этой, в значительной мере ложной, государственной «системы», отвращающийся от любви к главному народу страны. Он сознательно изымал из себя главный своеродныйэтнический стержень, в нашем случае – Русский.
К сожалению, данный тип санкт-петербургского «патриотического» стиля, самоубийственно презиравшего русский дух, до сих пор востребован у многих «элитариев» в сферах культуры и госслужбы, остающихся в состоянии замороженного «николаевского», так сказать, «недопатриотизма». Поэтому видим заметное число «государевых» людей, не говоря уже о представителях «грантовой» интеллигенции («грантососов»), одушевлённых враждебными чувствами германизма, американизма, англомании, даже польщизны (полонизма), то есть – совокупно – духом западнизма[6]. Поэтому и целый ряд государственных служащих, включая ряд бывших вице-премьеров, покинул Россию после начала СВО.
Проявлением этого «недорусизма», противного здравию Отечества, кстати говоря, стало в постперестроечное время обратное нерусское переименование «северной столицы» в «Петербург». Имя Петроград, как ему с опозданием повелел быть последний наш законный царь Николай II в 1914 г., оказалось преданным забвению. При том, что этот единственно верный русский стиль, взятый на вооружение вынужденно обрусевшей столицей, унаследовали даже большевики, также назвавшие столицу «градом» («Ленинград»). Впрочем, инерция остаточного русизма у многих «верхних» «советских» людей к 1990-м годам угасала. Слабая народная просвещённость лиц, проведших возвратную операцию внедрения чужого имени Бург, толкала прикрываться Петром I, столь неверно назвавшим новую столицу. Эх, знали бы они, что и великий царь к концу своих дней осознал кое-какие свои западнические ошибки. Он намеревался даже «повернуться» спиной «к Европе», испугав сановника из немцев А.И. Остермана[7].
Итак, российский патриотизм, при всей своей искомой государственной ориентированности, не должен забывать о коренном народном настроении, его определяющем, суммирующем заглавные наши Дух, Слово и Дело – о русизме. Недаром именно им руководствовались гении нашего русофильства-почвенничества К.Н. Леонтьев, Ф.М. Достоевский и В.В. Розанов, пользуясь именно этим словом (иногда оно употреблялось с двумя «С» как «руссизм»). К сожалению, пока наш ТВ «ЛОМ» Вл. Соловьёв сотоварищи всего этого понимать не желает, даже не давая себе труда выслушать до конца мнение честного и весьма знающего специалиста, коим безспорно является О.Б. Неменский. Природа этой аберрации раскрыта выше. Так же как врождённый германизм, всегда отвращавшийся от славяно-русизма, препятствовал высшим николаевским сановникам Бенкендорфу и Корфу быть хотя бы снисходительными к Пушкину, так же еврейский дух, воспринятый с молоком матери бывшим главой государства Ю.В. Андроповым и нынешним «госжурналистом» Влад. Соловьёвым, очевидно, препятствует пониманию сути истинного российского патриотизма, который должен в свой, так сказать, логический объём, определённый началами русизма, включить понятие Русской Земли.
Никаких претензий ни к Бенкендорфу позавчера, ни к Андропову вчера, ни к Соловьёву сегодня, как носителям духа своих племён, быть не может. Претензия должна быть предъявлена к верховной власти, решившей почему-то опираться на носителей чужеродных инстинктов и ино-национальных настроений, которые ни к чему подлинно благому для России (как Русской страны в своей основе) привести не могут. Замечу при этом, что привычные замечания возможных оппонентов о недопустимости «антигерманизма» или «антисемитизма» были бы лживо-безчестными. На Руси начальствующие в государстве и первенствующие в обществе лица должны быть искренними, честными носителями духа русизма. Если они не принадлежат к главному народу России, но своими подлинными талантами вынесены наверх, в культурную или политическую элиты, то непременно должны руководствоваться основополагающим названным настроением. Тем более, что истинный русизм притягателен, как мы видим по чувствованиям и действиям искренне обрусевших немки Екатерины Великой, филолога и писателя из датчан Владимира Даля, историка-словесника из саксонских евреев Александра Гильфердинга и некоторых других подлинно русских духом деятелей из первоначальных чужестранцев.
Во всех этих когда-то «иноплеменных» людях, имевших чистые сердца, соприкосновение с Русским Миром и его «державообразующим народом» совершило духовный переворот. Они буквально превратились в русских людей. Внутренние их мотивы можно почувствовать из характерного высказывания академика А.Ф. Гильфердинга, одного из главных собирателей русских былин на нашем Севере. Его поразили простые крестьяне, степень жертвенности, милосердия, отзывчивости и доброты которых его изумила, ибо ничего подобного у других христианских народов он не встречал. Вслушаемся в его слова, описывающие Русских людей:
«Народа добрее, честнее и более одарённого природным умом и житейским смыслом я не видывал; он поражает путешественника столько же своим радушием и гостеприимством, сколько отсутствием корысти. Самый бедный крестьянин <…> и тот принимает плату за оказанное одолжение <…> как нечто такое, чего он не ждал и не требовал. Он садится в лодку гребцом, работает веслом часов 15 кряду, не теряя до конца хорошего расположения духа и своей прирождённой шутливости. Прирученный большинством местного чиновничества к крайне безцеремонному (чтобы выразиться помягче) обращению, он относится к этому с изумительным добродушием и не обнаруживает ни тени недоверия и неприязни к нашему брату, человеку привилегированного класса, хотя ему доводится иметь дело только с самыми непривлекательными его экземплярами. При первом признаке человеческого с ним обхождения он так сказать расцветает, делается дружественным и готов оказать вам всякую услугу, но между тем никогда не впадает в тот тяжелый тон грубой, безтактной фамильярности, от которого не всегда может удержаться простолюдин на Западе…»[8].
Сказанное вновь убеждает в методологической справедливости истины, изреченной гениями «осевого времени» Первого тысячелетия до нашей Христианской эры, от Конфуция на Востоке до Платона на Западе. Она элементарна, но многим неведома и гласит, что вещи и явления должны называться своими именами. Софист, за деньги лживо приравнивающий любое мнение к истине, не должен зваться философом. Содомита не должно оправдывать елейно-ангельским эвфемизмом голубизны. Национальный кастрат[9] и явный русофоб не имеет права зватьсягосударственным патриотом, утверждая, что нелюбовь к «русне» (как у иного руководителя Газпрома) является частным делом, не мешающим работе на государство и, соответственно, его «кадровому росту». Это всё, в частности, последняя картинка о «нацкастрате», рядящемся в патриотические ризы, – проявление мерзейшей лжи и безчеловечности с сатаническим уклоном, ибо Господь БОГ учредил народы как общечеловеческие первосущности, отвращаться от принадлежности к которым – страшный грех. БОГ требует от каждого «приложиться» именно «к народу своему», что известно со времён Авраама.
Посему Специальная военная операция (СВО) должна именоваться Освободительной Русской войной, ведущейся во имя Русской Правды, предполагающей единство Русской Земли, и, соответственно, её боевой клич должен гласить: Вернём Киев на Русскую Землю! Верное начало – это половина успеха, как учил ещё Пифагор. Поэтому зачин всякого великого действия должен быть одушевлён словом истинным, а не приблизительно-стеснительным в духе «Киев – это, конечно, матерь городов русских, но мы уважаем суверенитет Украины…». Если вы чтите её ложный «суверенитет», измышленный ради кровавой утопии «мировой революции» (отголоском его в полуколониальной Конституции 1993 г. выступают ложные понятия «российские субъекты федерации»), значит вам безразлична Русская Земля с её Правдой. Ибо вы предательски отрицаете основополагающее цивилизующее понятие целокупной Руси-России с её четырьмя историческими столицами – Новгородом, Киевом, Москвой, Петроградом, едиными с Полоцком и Минском – главными градами Руси Белой.
К сожалению, при начале СВО этих единственно верных слов-маяков, обозначающих вехи Общерусского возрождения, не было сказано, то есть мы сами себя отчасти стреножили, убавив степень дерзновения, без которого затруднительна и полная победа. Согласитесь, что официальная задача «денацификации и демилитаризации Украины» (временами она сужается до «защиты Донбасса») необходима, но логически и по-русски не полна, поскольку узаконивает ложное понятие политической «Украины», сочинённой большевиками во имя «мировой революции». Это, фактически, – отрицание нормативного единства Руси, то есть согласие на её расчленение. Конечно, можно сказать, что лиха беда начало, и грядущие события должны исправить положение. Такое оправдание было бы лукавством, ибо политические цели должны ставиться предельно точно в соответствии с Русской Правдой, а не с пресловутыми «технологиями» и западнически-идеологической ложью космополитически-безбожного мирового «демократического» проекта вместе с отпочковавшимся от него «коммунистически-земшарным» вариантом, этой пресловутой «заманкой», которой были уловлены доверчивые Русские после падения Царства[10].
Мы живём во время очередной попытки Русского возрождения (его циклы идут с XVIII в.), предполагающего восстановление Русского единства. Робость в постановке задач и в направлении действий недопустима, но мы пока зрим эту стеснительную половинчатость буквально во всём. Продолжает, к сожалению, бытовать феномен, выявленный Ф.И. Тютчевым. А именно, налицо страх правящей элиты перед величием русских государственных судеб, этого следствия русского народного дерзновения, расширившего наши пределы до Америки и Камчатки. Именно этим ложным стыдом верхов за Русское Дело, кстати говоря, объясняется как сдача Аляски США, продавленная офранцуженно-огерманенной, отчасти даже полонофильской «толпой», окружившей трон, так и добровольный наш отказ в 2000-е от прав на обширные океанские акватории Севера и Дальнего Востока в пользу США и стран блока НАТО. Мы и внутри Отечества почему-то сдаём ключевые государственные институции, вроде Центробанка, в полон нерусским людям, Русский народ презирающим, зато любящим МВФ и США, за ним стоящего. То же относится и к Росатому.
Поражает сходство «элитарных» пороков наших «российских» XIX и XXI веков, «уже и ещё» не русских[11]. Приведу слова Анны Тютчевой, фрейлины императрицы, дочери поэта-мыслителя. Она с болью говорила о русофобском настрое сановников, вроде военного министра, а затем обер-жандарма В.А. Долгорукова или министра К.В. Нессельроде (современники шутили, аттестуя его «евреем, родившимся в португальском порту на английском корабле»). Она замечала, что именно эти «элитарии», по сути, помогали Западу, поднявшемуся на Россию во время Крымской войны. Кстати говоря, заметно сходство между некоторыми чертами Крымской и современной войны (СВО). Его суть можно уловить из примечательной дневниковой записи, сделанной Анной Тютчевой в конце 1854 г.:
«От царствования Александра I ведёт своё начало эта… унизительная политика, приносящая в жертву интересы своей страны ради интересов Европы, отказывающаяся от всего нашего <…> чтобы успокоить мнительность Европы по отношению к нам. Мы бы хотели совсем не иметь тела, чтобы не смущать Европу даже тенью, от него падающей <…> это огромное тело <…> торчит перед носом Европы, которая, несмотря на всю рыцарскую учтивость Александра I и Николая I, не может примириться с вопиющей бестактностью самого факта нашего существования»[12].
Читая эти и подобные этим заключения русских деятелей, вновь убеждаешься в почти полной тождественности антинародного поведения целого ряда представителей элиты Российской Империи во время Крымской войны и действий ряда современных сановников в ходе СВО, этой новой большой войны с объединённым Западом. Рабствующий у него слой воспрепятствовал нашей тогдашней победе. Типологически тот же слой «элитариев» делает сегодня за кулисами войны всё то же нерусское позорное дело. Это доказывается «мегафактом» бегства на Запад многих бывших официальных лиц и т.п. компрадорством многих «оставшихся» или «оставленных», начиная от «грантовой» профессуры-доцентуры университетов и деятелей культуры, заканчивая некоторыми «неопределившимися» губернаторами и членами Правительства. Кроме того, продолжаются поставки нашего урана в США… по заниженным ценам.
[1] См., напр.: Неменский О.Б. Русский народ и Российское государство в политической мысли Константина Крылова // Вопросы национализма. Журнал научн. и обществ.-политич. мысли. 2021. № 1 (33). С. 46-76.
[2] Так метко припечатал имитаторов писатель в радиопрограмме С. Михеева «Человек "Зет”».
[3] К этому кругу главных представителей национально-ориентированной культурной элиты дореформенного, пореформенного времени и «Серебряного века» принадлежали также святые, мыслители Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, Иоанн Кронштадтский,архимандрит Феодор (Бухарев), Ю.Ф. Самарин, К.С. и И.С. Аксаковы, Н.Н. Страхов, Р.А. Фадеев, В.В. Розанов, П.А. Флоренский, В. Эрн и т.д.
[4]Распутин В.Г.Тридцать лет спустя. О публицистике Александра Солженицына (2003) // Он же. В поисках берега: Повесть, очерки, статьи, выступления, эссе. – Иркутск: Издатель Сапронов, 2007. С. 196.
[5] Цит. по: Неменский О.Б. Указ. соч. С. 58.
[6] См., напр.: Куняев С.Ю. Шляхта и мы. Издание 3-е. – М.: Наш современник, 2005. Понятие «западнизма», как современного западничества, уже не имеющего оправданий, ввёл А.А. Зиновьев.
[7] Сановник сделал соответствующую дневниковую запись, открытую лишь в XIX в. (вместо приличной «спины», правда, Пётр употребил «непечатный» смысловой синоним, начинающийся с букв «ж» и «о»).
[8] Гильфердинг А.Ф. Онежские былины, записанные летом 1871 года. Том 1. Олонецкая губерния и её народные рапсоды.– СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1873. С. 29-30.
[9] Выражение, пущенное в жизнь М.Н. Любомудровым.
[10] Определение Л.М. Леонова в его последнем философском романе «Пирамида» 1990-х гг.
[11] Ложные имена нашего великого государства («Империя» и «Федерация») способствовали искажению национального самосознания. Имя СССР было фальшивым по критерию Русской Правды, предполагающий нормативное единство Русской Земли. Имя Российская Империя– это искаженное латынью название Русского Царства и свидетельство впадения Петра I в европеизм с умалением русизма. Известна определяющая роль Имени. Если сын назван Трактором или Индустрием, а дочь Лениной или Энергией, как это случалось в 1920–30-е гг., то ничего кроме бытийного ужаса эта ложь вызвать не могла. Если имя Империи предполагало умаление духа русизма, хотя и не абсолютное его вытравливание, то в случае с СССРстало хуже, русский дух подлежал полному уничтожению. В униженном и пленённом виде он был введён в рамку фантастической «Федерации» с многочисленными «автономными республиками» и прочими подобными сепаратистскими (по их идее) образованиями, созданными в противовес Русскому народу с отрезанием принадлежащих ему земель. Эти «отрезы» являли собой и огромные массивы как Рудный Алтай (часть Томской губернии, отданная Казахам), и меньшие доли, как, например, часть Орского уезда Оренбургской губернии с селом Ивановским (родина моих предков по матери), прирезанная к «Башкирской республике». Другими словами, Российская Федерация была образована большевиками с презумпцией русской вины и сознательного унижения Русских в духе соответствующей «идеи» Ленина сотоварищи. Посему юридически Русский народ был «конституционно» лишен субъектности. «Субъектами», взамен и ложно, назвали новообразования в виде республик, краёв и областей. Видим здесь вполне сепаратистски-расчленяющий подход, столь порадовавший бесноватый Запад. Несомненно, названные «лжестроения» и нестроения подлежат исправлению в духе нормативного русизма– энтелехии России, вытравливание которого привело к революционным и военным катастрофам. Отказ от русской политики, русских понятий и имён равнозначен убийству/самоубийству нашей великой нации!
[12]Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания. Дневник. – М.: Захаров, 2000. С. 115 (курсив мой – В.Ш.)
