Военкор KP.RU Дмитрий Стешин вместе с группой волонтеров отправился реанимировать прифронтовые поселки между Соледаром и Лисичанском. Начать решили с главной «точки сборки» жизни. Со школы. Без школы последние люди просто разбегутся. Или не вернутся…
ФОРМУЛА ПЕЧАЛИ
Нет на Донбассе мест печальнее, чем городки и поселки, где военные действия побыли, испакостили все вокруг и ушли. Печальнее только погосты, вот только там не живут люди, а в поселках «сумеречных зон» они еще есть. Не уходят, дышат, выживают. Внешнему миру эти места уже не интересны. Топонимы давно исчезли из фронтовых сводок, топы новостей отправились вслед за военными, а тут - время остановилось. Даже волонтеры-гуманитарщики приезжают все реже и реже. В этих поселках часто нет света, дорог, плохо работает связь, многоэтажки разрушены, шахты затоплены, а ЛЭП заминированы. Есть в избытке только пронзительная тишина, в сумерки ее нарушает лишь стрекотание редкого генератора. Если происходящее понять, слова местного мужичка, бывшего шахтера, уже не кажется дичью: «Как было раньше я уже забыл, помню только, что военное время больше похоже на жизнь. Людей много, есть с кем поговорить. Свои покормят и полечат, воды попросят, ты им поможешь чем-то… а сейчас ничего не происходит, я даже день недели не знаю. Зачем?».
Нет на Донбассе мест печальнее, чем городки и поселки, где военные действия побыли, испакостили все вокруг и ушли
Нет на Донбассе мест печальнее, чем городки и поселки, где военные действия побыли, испакостили все вокруг и ушли
Фото: Дмитрий СТЕШИН
Я в последнем «живом» городе на этом направлении. Вместе с волонтерами общаюсь с замом главы администрации Первомайского, с чиновником, который отвечает за строительство и восстановление. Я догадываюсь, что ему не до нас, не до какой-то школы в полумертвом поселке. У него за спиной многоэтажный городок и отопительный сезон на носу, а рабочих квалифицированных – по пальцам пересчитать. И при этом, Александр Сополев понимает, что школа нужна. Я слышу слова: «социальная значимость объекта». Сказано на чиновничьем речекряке, но суть передана верно. И в наш проект чиновник верит:
- Я не сомневаюсь, что одно крыло под школу можно отремонтировать и запустить. Не к 1 сентября, хорошо, к третьей четверти. А свет? Света нет и не понятно - когда будет…
Фото: Дмитрий СТЕШИН
Предводитель нашей миссии Руслан Ерзин вскидывается:
- Как так, говорили же, к осени запитают поселки!
Александр Сополев вздыхает:
- Чтобы их запитать, надо сначала линии ЛЭП разминировать. Саперам не до нас сейчас… - чиновник на секунду задумывается и находит решение:
- У нас останутся от обогревательных пунктов, которые работали в прошлую зиму, генераторы. Они будут, обещаю. Но рабочих нет, обходитесь своими силами…
Местные уже организовались для восстановления школы. Слева - волонтер Руслан, справа - дед Григорий, сторож, истопник и на все руки мастер
Местные уже организовались для восстановления школы. Слева - волонтер Руслан, справа - дед Григорий, сторож, истопник и на все руки мастер
Фото: Дмитрий СТЕШИН
«ВОЛОНТЕРСКАЯ ДРГ»
Руслан садится ко мне в машину. Он вполне удовлетворен разговором. Нас поддерживают, важность проекта все понимают (если школа откроется, в нее смогут ходить 30 детей, оставшихся в окрестных поселках), и генераторы… Генераторы в этих краях на дороге не валяются. Руслан в татуировках с ног до головы, я их разглядываю украдкой. Понятно, что они мешают при «встрече по одежке». Но говорит Руслан толково, где надо – надавит, где надо - согласится. Профессиональный промышленный альпинист, в ремонте крыш понимает и со школьной крышей разберется. Говорит, что можно обойтись без привлечения рабочих - местные уже организовались для восстановления школы:
- Там уцелело одно крыло. Это бывший детсад. Часть окон побита, крыша подтекает, но фатальных разрушений нет. Люди очень близко приняли эту идею со школой, на стройматериалы мы уже собрали.
Руслан - промышленный альпинист, в ремонте крыш понимает и со школьной крышей разберется
Руслан - промышленный альпинист, в ремонте крыш понимает и со школьной крышей разберется
Фото: Дмитрий СТЕШИН
У поворота на Тошковку-Нижнее нас тормозят на блоке. Старший, приземистый боец военной комендатуры, приходит от татуировок Руслана в необычаемое возбуждение. Но, ничего криминального в них не находит. Моя фамилия ему тоже «нравится»:
- Стешин… где-то ведь слышал. В ориентировке?
В ориентировке меня нет, но мы все равно сдаем ключи от машин и паспорта, нас предупреждают – если что, с блока до нас дострелят. Аргументы «мы тут уже год ездим, людей кормим» - не прокатывают. История про школу – тоже. И даже примчавшаяся к нам из Тошковки рыжеволосая активистка Татьяна, ситуацию не разрядила, хотя женщина и получила свою порцию комплиментов и пару деревянно-военных попыток ухаживания. Два волонтера уезжают в администрацию готовить бумагу-разрешение с нашими данными.
Я угощаю «комендача» последней банкой холодного энергетика и замечаю:
- Мы же не враги, местные подтвердили, все с документами. Дело у нас хорошее – школа!
«Комендач» вздыхает:
- Пойдем, пойдем я тебе покажу что-то. Вчера вечером получили.
Одно крыло школы почти уцелело, местные уже прибрались - во время боев здесь был госпиталь
Одно крыло школы почти уцелело, местные уже прибрались - во время боев здесь был госпиталь
Фото: Дмитрий СТЕШИН
Плетемся до блока. Мне показывают очень подробную ориентировку на ДРГ (диверсионно-разведывательная группа. - Ред.), которая может пытаться пробраться в наши тылы. Диверсантов готовили в SAS (британский разведспецназ. - Ред.), все - офицеры ВСУ от старшего лейтенанта и до полковника… Одеты в полувоенную форму – пиксель, «мох», горки. Примерно, как все мы... Теперь мне все понятно.
Ждем гонцов за бумагой. Зато у меня нашлось время поговорить с ребятами из «Интербригады». Поселки они опекают давно, с момента освобождения. У людей не было ничего, даже подушки им привозили. Руслан говорит, что один раз местным завезли груз галош:
— Это был просто хит сезона! Людям ходить не в чем было.
Фото: Дмитрий СТЕШИН
«МЕРТВЕЦАМ ДОРОГИ НЕ НУЖНЫ!»
Тошковка разрушена вся. Школа развалена артиллерией, там у ВСУ был штаб. А сами бандеровцы жили в пятиэтажках напротив. Я не специалист, но понимаю – все это на слом. Руслан рассказывает:
- Всего два человека живут в этих домах, семья. Я им весной огромный российский флаг повесил на фасаде. Они сказали – это наша земля и мы никуда не поедем. И возвращаться люди начали потихоньку. Будет школа, свет подключат и поедут назад.
Вернуться смогут только те, кто был с машинами и выехал во время боев на российскую сторону. Остальных Украина вывозила к себе и там быстро перепрошивала мозги. Так объясняет мне рыжеволосая Татьяна, пытавшаяся нас выручить на блоке. Представляется:
- Я «рашистка». Так меня земляки, сбежавшие на Украину, теперь называют. За то что с волонтерами сотрудничаю. Мы переписываемся в чате. И вот что мне непонятно. Они же прекрасно знают, что нас начали обстреливать, когда здесь не было российских войск. И они про это уже забыли! Как?
Ольга волонтер и медсестра в больнице Лисичанска, набрала в школе магазинов от «Калашников», «для своих ребят»
Ольга волонтер и медсестра в больнице Лисичанска, набрала в школе магазинов от «Калашников», «для своих ребят»
Фото: Дмитрий СТЕШИН
Бывшему детсаду, назначенному школой, досталось, но я видел в Мариуполе картины и страшнее и безнадежней. В садике кто только не квартировал – от всушников, до «музыкантов». Это тоже понятно, сам прожил под Мариуполем три месяца в школьном классе. Спрашиваю у будущего директора Аллы Юрьевны:
- А что со старой школой в Тошковке-Нижнее?
Ответ поражает. Уходя, украинцы спалили все школы в округе. Зачем? Директриса объясняет:
- А так и сказали – ваши дети учиться не будут. Облили соляркой и осветительной ракетой выстрелили, мы видели.
Я цитирую поразившее меня место из сериала «Белая гвардия». Когда Гармаш, игравший петлюровского полковника Болботуна, говорит деревенскому старосте: «сожги эту школу, она плохая, москальская». Гайдамаки уходят на Киев, а сзади разгорается школа. Но, Алла и Татьяна этот сериал не смотрели, его запретили на Украине сразу после Майдана. Не ожидал встретить проекцию петлюровщины в 21 веке…
Алла Юрьевна замечает, что в сожженной школе русский язык преподавали всего 2 часа в неделю. В других окрестных школах – нет. После языкового закона, принятого еще Порошенко и утвержденного Зеленским, отменили уроки. Кто из директоров хотел, тот протаскивал занятия по русскому факультативно, кто не желал – сбежал потом на Украину вслед за мовой. Здесь не говорят на украинском, только на русском и суржике.
Татьяна говорит мне:
- Они (всушники) называли себя защитниками, но только на словах. Тут всушники гарцевали на танке, к ним подошел дед из нашей деревни и говорит: «Ребята, зачем же вы нам дороги портите»?
- А они?
- А они посмеялись и говорят ему – «Мертвецам дороги не нужны».
Алла Юрьевна замечает, что в сожженной школе русский язык преподавали всего 2 часа в неделю
Алла Юрьевна замечает, что в сожженной школе русский язык преподавали всего 2 часа в неделю
Фото: Дмитрий СТЕШИН
ДЫР МАЛО, ПАРТЫ ЕСТЬ
Во время этого тяжелого разговора с крыши свешивается Руслан и переключает нас на позитив:
- Я думал, что все будет хуже. Над «нашим» крылом в двух местах кровля повреждена. Но мы поменяем всю, так положено делать, чтобы надолго. Будет куда рубероид складывать? Завтра уже привезем из Стаханова.
Алла Юрьевна кивает и вдруг говорит радостно:
- Совсем забыла рассказать! Нам же на днях для школы детские парты и стулья привезли! В клубе лежат, у нас там склад, но для рубероида место найдем, конечно.
Фото: Дмитрий СТЕШИН
Приходит волонтер Ольга, медсестра из Лисичанска. Девушка, которая водит грузовик. И может поменять крыльчатку радиатора, пока мужики стоят вокруг и подают ей нужные ключи. У Ольги в руках охапка автоматных магазинов, комментирует находку:
- Школе они явно не нужны. Спасибо солдатам не знаю какой армии, но наши солдаты будут рады.
Ольга возвращает нас, замечтавшихся, обратно в реальность. Мы слышим, как на горизонте что-то булькает и лопается – ВСУ безуспешно штурмуют Артемовск.
Приезжает дед Григорий, из местной добровольческой бригады ремонтников. В активе у них несколько субботников, весь хлам внутри здания расчищен. Григорий бывший истопник садика и сторож, его жизнь тоже зависит от будущей школы. Мы замеряем оконные проемы, но тут Татьяна спохватывается:
- Ребятки, у нас же комендантский час с девяти вечера! Еще успеете за блоки выехать. Нет - останетесь у меня.
Фото: Дмитрий СТЕШИН
Мы быстро заканчиваем замеры и мчимся к трассе прыгая по ухабам. Но я все равно останавливаюсь на минутку возле девочки на обочине. Она стоит здесь уже часа три, ждет маму, уехавшую в больницу. Общественного транспорта нет, попуток… тоже почти нет и когда мама вернется совершенно непонятно. Я вручаю Насте пластиковый чемоданчик с шоколадками, чтобы ей не так было горько ждать. В школу Насте только через год и мы, конечно же, успеем ее починить.
Через год Настя пойдет в школу, не сомневаюсь, мы успеем ее отремонтировать
Через год Настя пойдет в школу, не сомневаюсь, мы успеем ее отремонтировать
Фото: Дмитрий СТЕШИН
ОТ РЕДАКЦИИ
Военкор KP.RU Дмитрий СТешин берет на себя обязательство следить за судьбой школы и, разумеется, приедет на открытие.
ВНИМАНИЕ!
Если хотите помочь восстановлению школы в селе Нижнее, которая будет обслуживать три поселка Тошковской агломерации, можете перечислить деньги по реквизитам.
4274320065801881
СБП: +79511052517
Руслан Николаевич Е.
Это счет того самого Руслана - героя репортажа. Он уже собрал деньги для ремонта кровли, окон и дверей. Но основные расходы предстоят на внутреннюю отделку помещения.
Специалисты, желающие помочь в качестве волонтеров - пишите на @interbrigady2022.
Читайте на WWW.KP.RU: https://www.kp.ru/daily/27541.5/4807660/
