Источник: Институт им.Шарапова
Итак, Лев Александрович развенчивает миф о благотворном влиянии иностранного капитала на российскую экономику. Создается впечатление, что строительство иностранцами предприятий на территории нашей страны укрепляет Россию. Но это иллюзия. Тихомиров пишет:
«Иностранный капитал усиливает, конечно, производство в России, но это не значит усиливать русское производство. Он строит здания, доменные печи, заводы. Но ведь это все принадлежит ему. На долю России приходится только заработная плата да в иных случаях рента».
И чуть ниже он еще раз повторяет мысль, что строительство у нас иностранными предпринимателями заводов и фабрик создает лишь иллюзию, что эти предприятия наши, поскольку они находятся на нашей территории: «Таким образом, если перенос к нам операций иностранного капитала и сопровождается возрастанием производства на нашей территории, то это есть не наш успех, не наше усиление, а успех и усиление тех стран, откуда является капитал. Они богатеют в той же мере, в какой успешно действует у нас их капитал».
Может ли все это производство при каких-то обстоятельствах перейти России, ее государству? Теоретически может. К тому времени и в России, и за рубежом уже знали слово «национализация». Более того, были примеры национализаций.
Преимущественно в любимой частью российской элиты Великобритании. Так, в 1858 году была национализирована Британская Ост-Индская компания 1858 год (после Индийского восстания, в соответствии с положениями Закона о правительстве Индии 1858 года британское правительство национализировало Ост-Индскую компанию). В 1868 году была проведена национализация внутренних телеграфных линий в рамках Главного почтового управления в соответствии с Законом о телеграфе. И, пожалуй, самый известный пример – покупка британским правительством в 1875 году доли Египта в компании Суэцкого канала. Но ведь это были не те национализации, которые проводили большевики после революции 1917 года – без каких-либо компенсаций бывшим владельцам. На рубеже XIX – XX вв. (когда Тихомиров писал свои работы по экономике) были известны лишь национализации с возмещением собственнику стоимости переходящего государству имущества.
Лев Александрович как раз пишет о том, что иностранные предприятия российское правительство можно лишь выкупить: «Если даже срок действия иностранного предприятия истекает, право собственности на капитал никогда не истечет и все настроенные здания нам надо так или иначе покупать».
Но вот тут-то Тихомиров и видит загвоздку, денег на такой выкуп у государства, сильно положившегося на иностранный капитал, быть не может по определению. Эти деньги выкачивает из страны иностранный капитал:
«Но если у нас не было участия в прибылях, если все нарастание этого капитала оставалось в иностранной же собственности, то из каких доходов мы можем выкупить все им созданное? От сбережений своей заработной платы? Конечно, это явная фантазия. В действительности может происходить лишь совсем иное. Капитал бельгийский или французский, сколько бы ни возрастал на производстве у нас, все же остается бельгийским или французским и, доставляя свои прибыли Бельгии и Франции, если и оседает у нас, то лишь для расширения новой эксплуатации, вся прибыль которой остается все-таки не наша».
Кстати, большевики столкнулись именно с этой ситуацией, которую описал Тихомиров. После 1917 года большевики однозначно решили национализировать иностранные предприятия. Но в партии были разные точки зрения на то, как это делать. В том числе дискутировался вопрос: с выкупом или без выкупа? Победила вторая позиция. В государственной казне не было денег на выкуп. Некоторые большевики прибегали к аргументации Льва Александровича, говоря, что казна опустошена в результате того, что деньги иностранным капиталом выводились за границу.
Иногда государство может получать какой-то кратковременный выигрыш от иностранного капитала. Скажем, разрешив ему обосноваться в России в обмен на какие-то единовременные платежи, которые могут пополнить государственную казну. Но это соображения не экономические, а финансовые. Кроме того, эффект будет кратким. А в долгосрочной перспективе пострадает даже казна. Тихомиров пишет: «Сверх того, финансовые выгоды государства от обложения иностранных капиталов, действующих внутри страны, составляют сумму слишком ничтожную, тем более что параллельно с получением ее казна теряет, пожалуй, не меньше на таможенном доходе».
О доминировании финансовых соображений над экономическими в вопросе иностранного капитала Лев Александрович говорит следующее: «Странно сказать, но у нас в публике можно слышать в пользу этой анти-экономической системы соображения якобы финансового свойства. Указывают, что от перехода к нам иностранных капиталов увеличиваются доходы казны. Указывают, что допущение иностранных капиталов внутрь страны облегчает возможность иностранных займов. Немыслимо, однако, было бы строить финансовые выгоды государства на том, что экономически вредно для страны. Такое противоречие интересов государства и нации, по существу, в высшей степени ненормально и недопустимо. Едва ли нужно и объяснять последствия, к которым вообще привело бы допущение такого противоречия».
Выше я уже говорил, что в Российской империи, по мнению Тихомирова, финансовые соображения правительства доминировали над экономическими в политике правительства по всем направлениям (не только в вопросе иностранного капитала). А должно быть с точностью да наоборот. Вот и интерес правительства в том, чтобы привлекать иностранный капитал сводился именно к финансовой стороне. Точнее даже к финансовой, а денежно-валютной. Правительству нужны были не заводы и фабрики, а именно валюта стран золотого стандарта. Иностранный капитал означал для правительства привлечение золота. А золото нужно было для того, чтобы обеспечить дополнительную эмиссию рублей (согласно требованиям золотого стандарта, введенного министром финансов С.Ю. Витте в 1897 г.). Об этих «странностях» политики правительства очень подробно говорили и писали С.Ф. Шарапов, А.Д. Нечволодов, Г.В. Бутми.
Тихомиров обращает внимание на то, что иностранцам принадлежит не только прибыль, создаваемая на предприятиях в России, но даже часть издержек производства. Ведь заработная плата оказывается не только у русских рабочих, но и у иностранных сотрудников таких предприятий. А таких сотрудников по России немало, причем они занимаются не черновой низкооплачиваемой работой, а находятся преимущественно на разных «должностях». Тихомиров в этой связи пишет: «Издержки иностранного производства, конечно, дают России кое-какие доходы. Но иностранный капитал по самому своему происхождению чрезвычайно сокращает наше участие в получении его издержек производства. Распоряжение предприятием, естественно, находится в руках лиц, известных собственникам капитала лично или по фирме, – то есть в руках приезжих иностранцев. Около них же, естественно, ютятся их родные, их земляки, на всех более выгодных местах. На долю русских остаются лишь наименее выгодные места, наименее допускающие сбережения. Отсюда – возможность роста русского капитала даже от этих крох сводится к минимуму».
Приход иностранного капитала не только не ликвидирует экономическое отставание России от Англии и других европейских стран, но, наоборот, еще более его увеличивает. Соответственно все больше растет экономическое подчинение России Европе:
«Возрастает их капитал, а не наш (который даже забивается), так что мы от этого не только не сравниваемся в производительных силах с Европой, но прежняя разница в них за наш же счет еще более возрастает, и если мы теперь не можем избежать экономического подчинения ее капиталам, то после 10 – 20 лет их хозяйничанья у нас можем стать лишь вдвое, втрое или вдесятеро менее способны с ними бороться».
Лев Александрович предельно упрощает ту картину, которая возникает в России в связи с массовым ее завоеванием иностранных капиталом. Он сосредотачивается исключительно на экономической стороне вопроса. А ведь есть социальные и политические аспекты, которые он оставляет «за кадром»:
«Я не касаюсь социально-политических последствий системы, которая вводит внутрь страны самое легко замечаемое, а потому возбуждающее наиболее негодования господство чужеземцев. Эта сторона дела в высшей степени опасна как для нации, так и для правительства. Но даже не касаясь ее и оставаясь на чисто экономической почве, приходится отнестись лишь безусловно отрицательно к идее иностранных капиталов во внутреннем производстве».
Привлечение иностранного капитала надо запретить. Оставив такую возможность лишь для единичных исключительных случаев, когда доминируют не экономические, а иные соображения: «Это операция столь вредная, что может быть допускаема лишь в самых редких, исключительных случаях, окупающих какими-нибудь особыми чрезвычайными выгодами все свои убыточные и опасные стороны». Причем даже в этих исключительных случаях, как считает Тихомиров, речь может идти о привлечении иностранного капитала не в форме инвестиций в экономику, а в форме займов и кредитов. Присутствие иностранцев в капитале предприятий Тихомиров исключает полностью. Кстати, именно такую позицию занимал и И.В. Сталин. В годы НЭПа советское государство еще допускало иностранный капитал в производство, но уже не в виде классических прямых инвестиций, а в виде концессий. Последние ограничивают пребывание иностранного инвестора определенными сроками. К началу 1930-х годов СССР отказался и от концессий. И лишь изредка прибегал к иностранным займам и кредитам.
