Предисловие редакции: Редакция «Благодатного Огня» не раз публиковала материалы, вскрывающие еретическую сущность так называемой «теории эволюции». Но вот на сайте «Богослов.ру» опубликована статья протоиерея Константина Буфеева, в которой антихристианская сущность эволюционного учения раскрыта с особой силой. Мы никак не могли обойти её молчанием.
Прежде мы публиковали критическую статью о. Константина о кощунственной сказочке-апокрифе про человека «Урод», сочинённой протоиереем Александром Менем. На сей раз разгромной критике подвергся иерей Антоний Лакирев, достойный ученик о. Меня и его преемник по жанру сочинительства псевдонаучных мифов и библейских апокрифов.
Книга о. Антония «Почему Бог выбрал эту обезьяну» написана пошлым скабрёзным тоном. Отец Константин отмечает это, однако он не мог предложить академическому издательству «Богослов.ру» разместить на своём сайте, к примеру, следующую цитату из критикуемой книги:
«Рышш видела, как Эмби смотрит на своего парня, когда он встаёт во весь рост и лупит себя в грудь подобно горилле. Взгляд Эмби был направлен вовсе не на мышцы, а на другую часть тела, и в самом деле довольно крупную» [1, сc. 146–147].
К этой фразе священник Антоний Лакирев делает подстрочное примечание:
«Можно мне не углубляться в эту тему?» [там же].
Читателю, покрасневшему от смущения, остаётся лишь пробормотать: «Конечно, батюшка Антоний, нет нужды Вам углубляться в эту тему. Вы и так всё уже замечательно и красочно описали…»
Кстати, на книге научно-богословского содержания стоит ограничение по возрасту «12+». Это вполне можно квалифицировать как развращение малолетних.
Но дело, конечно, не в стиле и не в форме, а в том чудовищном содержании, которым отличается книга иерея Антония Лакирева. Со страниц богомерзкой книжки распространяется хула на Церковь, пренебрежение согласным мнением Святых Отцов, несторианская и пелагианская ереси. Автор отрицает существование бесов и души.
Редакция считает своим долгом обратить внимание церковного Священноначалия и всей православной общественности на то, что «православные эволюционисты» перешли предел приличия и беззастенчиво поносят Священное Писание и Православное вероучение. Мы смиренно просим церковное Чиноначалие рассмотреть вопрос: может ли человек с такими убеждениями, как иерей Антоний Лакирев носить священный сан?
Хватит безнаказанно хулить Бога и Его творение! Хватит хулить Христа Спасителя и Пресвятую Деву Марию Богородицу! Хватит хулить Духа Святого!
Диавол – обезьяна Бога.
Священномученик Ириней Лионский
1. Несколько замечаний о тематике и стилистике
Книга священника Антония Лакирева насторожила меня прежде, чем я впервые взял её в руки. В самом деле, может ли что-то хорошее скрываться под провокационным названием: «Почему Бог выбрал эту обезьяну»? Ведь всякому благочестивому человеку очевидно, что Господь ни «эту», ни какую-либо другую обезьяну не выбирал! Человек сотворён Богом не из гориллы, а из праха земного (Быт. 2:7).
Ознакомившись с книжкой, я убедился, что кощунственное название полностью соответствует её содержанию. Примечательно, что в заглавие книги поставлена фраза не вопросительная, а утвердительная.
По форме повествование представляет собой наукообразный трактат о «биологической эволюции», преподнесённый читателю в стиле «лёгкого жанра», обыгрывающего серьёзную тему. По содержанию это текст, несовместимый со святоотеческим догматическим учением.
Автор постоянно употребляет имя Божье всуе (Исх. 20:7): «Мы являемся потомками победителей в этой эволюционно-экологической драме, так что – слава Богу» [1, c. 32]! О. Антоний сознательно насаждает пошлый юмористический тон. Приведём в качестве иллюстрации несколько цитат, в которых упоминается «Создатель», очень мало похожий на библейского Бога, Творца неба и земли.
· О сотворении РНК: «Так и представляешь себе Создателя, терпеливо ожидающего, когда же наконец в этом бульоне возникнет что-то стоящее» [1, c. 23].
· О возникновении жизни: «Как только наследственность и изменчивость соединились в одно время и в одном месте, жизнь начала развиваться. Конечно, было бы очень интересно спросить Создателя, дожидался ли Он, пока это произошло само собой или каким-то неуловимым образом вмешался» [1, c. 24].
· О появлении многоклеточных организмов: «Знал ли Создатель заранее, что так получится, — вопрос не ко мне. Быть может, достаточно того, что это был логичный результат развития биосферы в нужном Ему (и нам!) направлении» [1, с. 40].
· О гибели динозавров: «Не исключено, что, поняв, что с этой публикой каши не сваришь, Создатель и воспользовался астероидом» [1, c. 55].
· О «нас»: «Может быть, мы не такой уж “венец творения” — просто оказались в нужное время в нужном месте. А уж Создатель не преминул воспользоваться представившейся возможностью» [1, с. 55].
Во всех приведённых выше цитатах поражает прежде всего ёрнический тон по отношению к Богу. Но гораздо существеннее, что тот, кого свящ. Антоний называет «Создателем», никак не проявляет себя. Это скорее «Бог» деистов: «Тот, Кто “поджёг фитиль” Большого взрыва» [1, с. 19]. Эволюция осуществляется без Него. Сама. По своим законам. С «самого начала» [там же].
Во всяком случае, автор совсем не убеждён в том, что «рука Создателя» управляет миром: «Для верующих людей велик соблазн думать, что за эволюционными случайностями скрывается рука Создателя. Я не возьмусь утверждать, что это однозначно не так, но свидетельства в пользу этой версии только косвенные и не слишком убедительные» [1, c. 29]. Здесь автор признаётся, что его «Бог» не только не Творец, но и не Промыслитель.
Книга написана с позиций не христианских, а сциентистских: вера в живого Бога вытеснена верой в науку и её безграничные достижения. Быть может, причина этого в том, что иерей Антоний получил в своё время добротное атеистическое образование (биофак МГУ). Как он сам признаётся, «меня слишком много заставляли “изучать” марксизм» [1, с. 287, подстр. прим.].
Любопытно, кому и за что выражает автор свою искреннюю признательность: «Я хотел бы выразить благодарность двум биологам, которых я почёл бы за честь считать своими учителями: протоиерею Александру Меню и …» [1, с. 17] (имени второго адресата приводить не станем). Протоиерей Александр Мень в своё время опубликовал «Сказку о происхождении человека “Урод”» [6]. А иерей Антоний Лакирев превзошёл учителя, включив в свою книгу целую серию увлекательнейших сюжетов. Не поленимся перечислить главные из них: напуганная до смерти леопардом старуха Люси [с. 83]; доблестный Танг — победитель крокодила [с. 95]; бедолага Турри, «так и не успевший увлечь в кусты одну девчонку (дочку Грумпа, между прочим)» [с. 108]; целых три версии про прометея по имени Фырт и его верную подругу Рышш [с. 114, 117 и 119]; миротворец Ашри, который «старательно пресекал попытки охотников юмби передраться друг с другом» [с. 132]; премудрая «эректусиха» Рышш (не путать с женой прометея Фырта, они просто тёзки), отдавшая предпочтение добродетельному Цырфу [с. 144]; хитроумный Ашри (не миротворец, а другой, победитель антилопы или, как компетентно уточняет иерей Антоний, «антилопа» — «это же был самец»!) [с. 153]; ещё какой-то третий Ашри (по-видимому, однофамилец, я до конца в его родословии так и не разобрался), супруг «авторитетной женщины» Пыы [с. 168]; славные Тыгг и Кракк, про которых говорили, что они «стали предками», и достопочтенный Шофа, про которого стали говорить, что он «ушёл на Туркану» [с. 173]; очень толковая полиглотка Фаа [с. 188]; закадычные друзья Регг и Мугг — бедовые парни [с. 192]; молитвенный Бомо и юная Онго, дочь вождя соседнего племени — та самая, которая очень кстати «дала волю буре, бушевавшей у неё в животе» [с. 199]; два брата-акробата Чугг и Гегг, «ну и, девчонки тоже, конечно, куда же без этого» [с. 210]; «четыре взрослых мужчины и пять женщин» из племени клаггов, прошедших через «бутылочное горлышко» [с. 224]; удачливый охотник Кагги из племени бырров [с. 280]; шаманка Парра и горячо её любящий муж по имени Фырт (не прометей, а совсем другой Фырт. Хотя, может быть, автор просто забыл, что это прозвище он уже закрепил за другим персонажем на странице 144, а на самом деле мужа шаманки звали как-то иначе) [с. 295]…
Все эти эпизоды описаны очень натуралистично, с почти научной исторической «достоверностью» и выгодно отличаются своей кажущейся «убедительностью» от совершенно «нереальных» библейских повествований вроде Ноева ковчега или Вавилонской башни. Остаётся лишь непонятным, откуда автор «узнал» имена своих узколобых героев и героинь… Страницы про любовные игры (или «груминг») у различных видов приматов особенно «удались» автору. Заметно его озабоченное внимание к вопросу полового отбора [1, сc. 146–147].
2. Иерей Антоний – против согласного мнения святых отцов
Священник Антоний Лакирев с восторгом говорит о появлении в XIX веке новой эволюционной идеологии, связанной с «пониманием того, что человек произошёл от обезьяны» [1, c. 6]. Автор абсолютно убеждён в истине дарвинизма: «Сходство человека с обезьянами — бросающийся в глаза факт: о нашем родстве с ними догадывались многие умные люди. Догадывались, но предпочитали благоразумно помалкивать, чтобы не навлечь на себя враждебность окружающих» [1, c. 6].
Дескать, «умные» люди о своём родстве с обезьянами всегда «догадывались», а глупые — потому и глупые, что проявляли и до сих пор проявляют к нам, «умным», свою «враждебность».
Странно, что среди «умных» за две тысячи лет не нашлось ни одного святого, кто бы решился открыто исповедовать эволюционную идеологию. Неужели все святые, по словам иерея Антония, «предпочитали благоразумно помалкивать»?
Священник Антоний Лакирев тоном знатока и признанного эксперта заявляет: «В истории христианской мысли за почти две тысячи лет было несколько разных способов думать о том, как именно Бог сотворил мiр и человека, в том числе и о том, как следует понимать те библейские тексты, которые говорят о творении» [1, c. 6].
Это откровенная ложь. Высказывания о Шестодневе более двух сотен отцов Церкви — от представителей александрийской, антиохийской и иных богословских школ древности до святых XIX–ХХ веков, живших после Дарвина, — собраны в нашей монографии [2]. В ней показано, что вопрос о Сотворении является вероучительным. Также показано, что среди церковных учителей разногласий по этому догматическому вопросу никогда не возникало. Напротив, наблюдается согласное мнение Отцов о Боге как Творце. Упоминаемые же иереем Антонием «несколько разных способов думать» о Сотворении мира встречаются только у еретиков (например, у Оригена).
Примечательно, что автор свой обман даже не попытался подтвердить ни одним примером «альтернативного» святоотеческого прочтения библейского Шестоднева (поскольку их попросту не существует!). Он ограничился лишь ироническим тоном и повторением собственного заблуждения: «Напомню, что другие теологические идеи, высказанные ранними христианскими авторитетами, были быстро и прочно забыты» [1, c. 7]. Отчего же бедные «авторитеты» были так «быстро и прочно забыты» Святыми Отцами? Не оттого ли, что эти мнимые «авторитеты» исповедовали ересь и хулу? Иерей Антоний маскирует эту горькую правду эвфемизмом «другие теологические идеи».
Следующая цитата вызывает недоумение: «К середине 19 века ортодоксы окончательно (и навсегда) стали выглядеть теми, кто судорожно цепляется за давно устаревшие представления из одного только страха» [1, c. 8]. Стоит напомнить, что греческое слово «ортодоксы» по-русски означает «православные». Но наш автор продолжает хулить Церковь: «Исторические церкви в середине 19 века так замучили всех и своими требованиями, и своим лицемерием, что для секуляризации сознания нужен был лишь повод» [1, c. 9]. Иерей Антоний Лакирев определённо воспользовался поводом для секуляризации своего сознания — появлением дарвинизма и эволюционного учения Тейяра де Шардена. Автор осознаёт свой непримиримый конфликт со святыми. Те веруют в Творца, а он — в эволюцию. При этом вера Отцов Церкви для него — «нелепость» и «недоразумение»: «Представление, что Создатель “просто” вылепил весь мiр и все виды живых существ за 6 дней и с тех пор ничего не меняется, сегодня выглядит нелепостью, историческим недоразумением. Мне неприятно это говорить, потому что таких взглядов на протяжении тысячелетий придерживались в остальном более чем достойные люди, но это так. Пытаться строить апологию такой картины мiра — пустая трата времени. Эволюция происходит, и Бог сотворил человека из обезьяны» [1, c. 10].
Конечно, священнику должно быть «неприятно», когда «более чем достойные люди» — апостолы, мученики, пророки, святители, преподобные, праведные, другими словами, все cвятые — веруют иначе, чем он.
Отметим, что вера в происхождение человека от животных называется тотемизмом. Позицию о. Антония следует назвать «научным тотемизмом». Иначе трудно воспринимать фразу: «Эволюция происходит, и Бог сотворил человека из обезьяны».
3. Несторианское заблуждение — хула на Сына Божия
Иерей Антоний Лакирев переиначивает евангельский сюжет до неузнаваемости: «Весной примерно 5 года до н.э. в Вифлееме родился ребёнок (со строчной буквы — прот. К. Б.)» [1, c. 10]. В каком же месяце произошло Рождество Христово? «Мы вынуждены по косвенным и обрывочным указаниям пытаться предположить, когда это было. Ну вот, вероятнее всего, это было в конце марта» [1, c. 11].
Похоже, что свящ. Антоний сознательно исповедует какого-то иного, неизвестного Церкви Христа. Описанные в Евангелии чудесные события, случившиеся во время Благовещения и Рождества Богомладенца Иисуса, он уподобляет слухам или небылицам: «О Его рождении рассказывают необычные вещи, о которых никто не знал на протяжении многих лет» [1, c. 11]. «Лет через двадцать после Его смерти и Воскресения люди спохватились и попытались записать хоть что-то, что ещё помнили его родственники» [там же].
Выходит, что канонические Евангелия содержат недостоверные факты, о которых «никто не знал на протяжении многих лет»? Ведь, по мнению иерея Антония Лакирева, «спохватились» и «попытались записать хоть что-то» лишь «лет через двадцать после Его смерти»… И это заявляет не лидер Союза воинствующих безбожников Губельман-Ярославский, а священник!
Однако это ещё пока не ересь.
Приведём одну характерную цитату из книги: «Можно ли сказать, что Иисус из Назарета, родившийся в Вифлееме, был обычным человеком? Наверное, да: Он родился и рос, как всякий из нас. Он был смелым и умным…» [1, c. 11]. Итак, по мнению автора, у обычных родителей (то есть «от папы и мамы», а вовсе не «от Духа Свята и Марии Девы») обычным образом родился «обычный человек». Это — несторианская ересь, так писать о Рождестве Христовом недопустимо.
Сравним приведённые строки с мыслями еретиков-несториан, осуждённых на III Вселенском Соборе.
Диодор, епископ Тарсийский, учил, что «Бог Слово обитал в Рождённом от семени Давидова, как в храме, и что от Девы Марии родился человек, а не Бог Слово, ибо смертное рождает смертное по естеству» [3, с. 147].
Феодор, епископ Мопсуетский: «Человек Иисус родился от Марии, как и все люди, естественным образом, со всеми человеческими страстями и недостатками. Бог-Слово, предвидя, что Он выдержит борьбу со всеми страстями и восторжествует над ними, восхотел через Него спасти род человеческий, и для этого, ещё с момента зачатия Его, соединился с Ним Своею благодатью» [3, с. 147].
Сподвижник Нестория пресвитер Анастасий учил, будто «Деву Марию следует называть не Богородицею, а человекородицею» [3, с. 147], сам же ересиарх называл Пресвятую Деву «Христородицею» [там же].
Трудно не заметить, что приведённые мысли знаменитых еретиков в точности созвучны словам свящ. Антония Лакирева. Они одинаково утверждают, что Иисус из Назарета, «был обычным человеком».
Догматическая позиция иерея Антония имеет ещё одно существенное сходство с мнением несториан. Он пишет, что в Вифлееме родился «обычный человек», а потом… «А потом что-то произошло — может, это было связано с проповедью Его родственника, Иоанна из Айн-Карима, а может — нет. И Он начал говорить с людьми о жизни, о Боге, о правде… Иногда происходили чудеса» [1, с. 12].
Здесь ясно (хотя и с оговоркой: может, да, «а может — нет») изложена классическая несторианская концепция, согласно которой человек Иисус однажды «стал» Христом. Это якобы «произошло» во время помазания Его Духом Святым при Крещении в Иордане. Вот, оказывается, когда, где и каким образом «Бог выбрал эту обезьяну»! Напомним, что греческое слово «Христос», древнееврейское «Машиах» и русское «Помазанник» означают одно и то же.
Итак, стараниями Своего «родственника Иоанна из Айн-Карима», более известного нам как святой Иоанн Креститель, Иисус «стал» Христом. Вот что, собственно, «произошло». С точки зрения иерея Антония Лакирева, равно как с точки зрения упомянутых еретиков-несториан, всё было именно так.
Подробнее эта еретическая концепция изложена историком Н. Тальбергом: «За такую добродетельную жизнь человек-Иисус удостоен был усыновления от Бога: именно со времени крещения Он признан был Сыном Божиим. Когда затем Иисус победил все диавольские искушения в пустыне и достиг жизни совершеннейшей, Бог-Слово излил на Него дары Св. Духа в несравненно в высшей степени, чем на пророков, апостолов и святых, напр., он сообщил Ему высшее ведение. Наконец, во время страданий человек-Иисус выдержал последнюю борьбу с человеческими немощами и удостоен был за это божественного ведения и божественной святости» [3, с. 147–148]. С точки зрения отцов Эфесского Собора и всей святоотеческой православной традиции, это хула на Иисуса Христа, Сына Божия. Вот какую оценку несторианству даёт Н. Тальберг, по книге которого мы приводили представленные выше цитаты: это учение «вполне еретическое; последние выводы из него — это отрицание таинства воплощения Бога-Слова, искупления рода человеческого страданиями и смертью Господа Иисуса Христа, так как страдания и смерть обыкновенного человека не могут иметь спасительного значения для всего рода человеческого, и, в конце концов, отрицание всего христианства» [3, с. 148].
Эту оценку, по нашему суждению, справедливо отнести не только к еретикам V века, но и к сочинению иерея Антония Лакирева.
4. Эволюционистское заблуждение — хула на Сына Человеческого
Когда древние упоминали о «человеке» или «человеческой природе», они неизменно имели в виду родоначальника Адама как реальное историческое лицо. Ни сторонники святителя Кирилла Александрийского на Эфесском соборе, ни последователи ересиарха Нестория не учили, будто человек является продуктом природной эволюции приматов. Они спорили о соединении Божественной природы во Христе с природой человеческой, но никак не с обезьяньей. Им не пришло бы в голову выводить родословную линию Иисуса, Сына Марии, от обезьян.
Это провозгласил иерей Антоний Лакирев. Он утверждает в своей книге, будто человек с обезьянами находится в кровном родстве, и связывает эту тему непосредственно с именем Господа Иисуса Христа. Глава первая называется: «Человек произошёл от обезьяны, а Иисус жив». Этот заголовок является пояснением к заглавию самой книги — «Почему Бог выбрал эту обезьяну». В тексте эта ключевая параллель проводится многократно (то есть не является случайной оговоркой или опиской).
Таким образом, утверждается, будто Бог для Своего воплощения избрал обезьяний род. Никто из древних христиан не додумался до подобной хулы на Христа Спасителя. Евангелист Матфей в родословии Господа «Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамля» (Мф. 1:1) поимённо перечисляет 42 поколения. Евангелист Лука — 77 поколений, заканчивая перечень догматически значимыми словами: Адамов, Божий (Лк. 3:38). Иерей А. Лакирев в главе 4 «Примерный портрет предка» доводит родословие Сына Человеческого до следующего карикатурного описания: «Это были существа размером от 0,6 до 1 м в длину, весившие от 15 до 30 килограммов: заметно меньше и человекообразных обезьян, и людей» [1, с. 62].
Таких, с позволения сказать, хвостатых «предков» никто из благочестивых церковных учителей Господу никогда не приписывал. Налицо новая эволюционистская антропология, чуждая святоотеческой традиции.
Примечательно, что обложку к книге «Почему Бог выбрал эту обезьяну» украшает всем знакомая картинка, представляющая «эволюцию от обезьяны до человека», но с одной существенной деталью. Голова «человека» окружена сияющим нимбом с таким ярким ореолом света, какой не изображается даже на иконах. В контексте названия книги свящ. Антония Лакирева, эту кощунственную антиикону трудно интерпретировать иначе, чем «эволюция от обезьяны до Христа»…
В подробном аргументированном «раскрытии» тезиса об «избрании» Богом обезьяны заключается главное содержание книги.
Священник Антоний неоднократно и прямым текстом пишет о том, что Бог воплотился в обезьяну: «То, что мы анатомически обезьяны, не вызывает больших сомнений, не о чем даже и говорить. Изумляет, как много от обезьяны в наших поступках, в нашем поведении. И, честно говоря, непостижимо, как Бог мог воплотиться (выделено мной — прот. К.Б.) вот в этом (выделено свящ. А.Л.), чтобы быть с нами» [1, с. 13].
Всё сказанное здесь про «обезьяну» подразумевает в первую очередь Деву Марию, поскольку именно через дочь святых праведных Иоакима и Анны совершилось непосредственное физическое Боговоплощение.
Не только православные люди, но даже несториане (равно как и большинство современных мусульман) признают рождение Господа Иисуса от Девы. Иерей Антоний же, напротив, стыдится упоминать об этом. Он предпочитает уклоняться от прямого разговора на данную тему, всячески избегая её. Это не удивительно, поскольку тема Непорочного Зачатия Браконеискусной Богоотроковицы — совсем «не научная», а лучше сказать — «антинаучная». В самом деле, откуда у Сына Девы, Младенца мужского пола, могли бы взяться игрек-хромосомы? Как последовательный и убеждённый сциентист, иерей Антоний Лакирев не может допустить подобного. Принятие догмата о Непорочном Зачатии сразу разрушило бы всю его «стройную» эволюционную концепцию. Но он предпочитает догматическому учению Церкви веру в науку. В этом смысле даже несторианские учителя оказываются гораздо более благочестивыми, чем некоторые современные церковные «мыслители».
Во всяком случае, эволюционное мировоззрение неизбежно включает в себя новую, неслыханную прежде хулу на Пречистую Богородицу Марию Приснодеву.
Обратим внимание на главное — на догматический вопрос о Боговоплощении «от Духа Свята и Марии Девы». Поскольку (как учит Церковь) в Предвечном совете Святой Троицы речь шла о сотворении человека (Быт. 1:26), то прилично говорить про воплотившегося Сына Божьего как про «ставшего человеком», или по-церковнославянски — «вочеловечшася». А если (как учит свящ. Антоний Лакирев, я лишь цитирую название рассматриваемой книги!) почему-то «Бог выбрал эту обезьяну», наверное, следует назвать это несколько иначе: воплотившегося и «вообезья…» (не стану дописывать хульных слов)…
Бог выбрал для Своего воплощения единственную достойную стать Матерью Слова — Пречистую Преблагословенную Деву Марию. Какая оскорбительная диавольская хула на Пресвятую Богородицу заключается в главном тезисе всей книги: «Почему Бог выбрал эту обезьяну»!
5. Пелагианское заблуждение — отрицание первородного греха
Ещё одно догматическое заблуждение содержится в книге свящ. Антония Лакирева — отрицание первородного греха. Догматическая безграмотность дорого может стоить и самому автору, и его читателям: «Мне никогда не казалось достаточно убедительной идея, что люди унаследовали от гипотетических предков какую-то вину. Мы представляем себе так называемый первородный грех как какую-то наследственную болезнь, вроде фенилкетонурии. Но ты не несёшь ответственности за полученные тобой гены: ты их не выбирал» [1, с. 13].
С трудом верится, что православный священник способен писать про «так называемый первородный грех» и про чужую «вину» «гипотетических предков», за которую он «не готов» отвечать. Иерей Антоний не понимает того, что наша человеческая природа — не райская, а падшая. Он не верит в то, что до грехопадения праотцев Адама и Евы смерти не было в первозданном мире. Он не верит слову Священного Писания: «Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия» (Прем. 1:13–14). Он верит в противоположное — в то, будто смерть в мире изначальна, а значит, и непобедима. Он отвергает слова катехизиса о том, что Христос спас нас «от греха, проклятия и смерти» [5, с. 42]. Связь греха и смерти, главное в православном учении, неведома ему. Он как будто не знаком со словами апостола Павла: «Единем человеком грех в мир вниде и грехом смерть» (Рим. 5:12).
Но если иерей Антоний прав, и господствующее в мире тление не связано своим происхождением с грехопадением Адама, то какой был смысл в крестных страданиях Второго Адама, Господа Иисуса Христа? Если смерть при Сотворении мира является изначальным Божьим установлением, то что могла изменить в таком мире смерть Богочеловека? Зачем она вообще была нужна? Обессмысливается идея Искупления, равно как Спасения, Восстановления падшей природы (Преображения) и Жизни будущего века.
Нет, иерей Антоний не прав. Личную ответственность за грехи предков мы, конечно, не несём. Но унаследованную от них повреждённую природу несём несомненно. Это касается не только такого генетического наследия, как цвет кожи (или упомянутая фенилкетонурия, будь она неладна), но прежде всего тленность, болезненность и подверженность смерти. Падшую Адамову природу восстановил Христос. Именно как знамения восстановления Им повреждённой человеческой природы Господь воскрешал мёртвых, исцелял прокажённых и бесноватых, совершал прочие чудеса.
Вспомним эпизод из церковной истории. Ересиарх Пелагий, «впав в духовную гордость, начал отрицать первородный грех, умаляя значение благодати Божьей в деле спасения и усвояя всю заслугу жизни добродетельной и собственным силам человека. В дальнейшем своём развитии пелагианство вело к отрицанию нужды в искуплении и самого искупления» [3, с. 154].
Эта характеристика удивительно точно подходит к позиции, изложенной в книге иерея Антония Лакирева.
Как отмечает Н. Тальберг, «осуждение ереси Пелагия было произнесено ещё в 418 году на Поместном соборе в Карфагене, и подтверждено было Третьим Вселенским собором» в 431 году [там же].
Приведём два канонических правила упомянутого Карфагенского собора.
Правило 123: «Аще кто речет, яко Адам, первозданный человек, сотворен смертным, так что хотя бы согрешил, хотя бы не согрешил, умер бы телом, то есть вышел бы из тела не в наказание за грех, но по необходимости естества, да будет анафема» [7].
Правило 124: «Определено такожде: кто отвергает нужду Крещения малых и новорожденных от матерней утробы детей, или говорит, что хотя они и крещаются во отпущение грехов, но от прародительского Адамового греха не заимствуют ничего, что надлежало бы отмыти банею пакибытия (из чего следовало бы, что образ Крещения во отпущение грехов употребляется над ними не в истинном, но в ложном значении), тот да будет анафема» [там же].
К сожалению, похоже, иерей Антоний не воспринимает всерьёз ни соборные постановления, ни даже анафемы. Он уклоняется от ответа на догматические вопросы: «В чём же тогда заключается грех и какое отношение к этому имеет человеческая природа? Совершенна она или повреждена? И в чём заключается повреждение? Ответы на эти вопросы чаще всего оказываются ужасно идеологизированы. Мы сначала знаем, какой ответ хотим получить, а потом подгоняем рассуждения под него. Но так делать, мягко говоря, некультурно» [1, с. 14].
Да, Церковь знает правильные ответы на эти богословские вопросы. Но, по мнению иерея Антония, святоотеческие ответы «ужасно идеологизированы». Заметим, что сам автор дает ответы не менее «идеологизированные», о чём красноречиво свидетельствует, между прочим, последняя цитата: он отвергает догматическое учение Церкви, подгоняя желаемые ответы под свою эволюционистскую идеологию и при этом упрекает в подобных действиях всех с ним не согласных.
Относительно рассуждений «культурно» — «некультурно» следует заметить, что при рассмотрении догматических вопросов речь должна вестись не о культуре, а об Истине.
Священник Антоний Лакирев ставит ложную дилемму: «Человек произошёл от обезьяны; Иисус жив. Человек — несовершенное существо, но среди нас есть Иисус» [1, с. 14].
Во-первых, человек не произошёл от обезьяны (см. Быт 1:26–28; Быт. 2:7; 1 Кор. 15:47).
Во-вторых, «человек — несовершенное существо» вовсе не потому, что он «произошёл от обезьяны», а потому, что согрешил. Именно в результате грехопадения праотцы наши потеряли первозданное райское достоинство и бессмертие, были облечены Богом в кожаные ризы и уподобились бессловесным тварям — обезьянам.
В-третьих, иерей Антоний многократно повторяет на страницах своей книги (и всегда в «обезьяньем» контексте), что «Иисус жив». Следовало сказать хотя бы один раз, что Господь не просто «жив», но «воскрес»! Однако этот догматический аспект несовместим с эволюционистским содержанием книги. В равной степени и иные вероучительные положения Православия («и возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца, и паки грядущаго со славою…») вступают в непримиримые противоречия со сциентистским мировоззрением.
Восхитительным образом автор «оправдывает» содержание своей книги: «Бог сотворил человека из обезьяны. У нас нет возможности обсуждать то, как именно Он это сделал, иначе, чем на языке теории эволюции» [1, с. 14].
Здесь мы видим наглядный пример того, что называется скрытой тавтологией или «порочным логическим кругом». Сперва провозглашён сомнительный эволюционистский тезис: «Бог сотворил человека из обезьяны». Потом замечается, что об этом возможно говорить не иначе, чем «на языке теории эволюции». Это, конечно, справедливо, поскольку на языке Священного Писания и Церковного Предания об «этом» говорить невозможно. Церковь учит не о родстве человека с приматами, а о Боге Творце и о первородном грехе Адама. Но об этом невозможно говорить «на языке теории эволюции».
Во всяком случае, обезьяна первородного греха не совершала…
6. Существуют ли бесы?
Отрицание первородного греха неизбежно приводит иерея Антония Лакирева к отрицанию существования диавола и бесов, которым просто не находится места в эволюционной картине мироздания от Большого взрыва до Человека разумного. Как у всех эволюционистов, логика его выстраивается, по всей видимости, следующим образом:
1. люди эволюционировали из обезьян →
2. первые люди были рождены (а не «созданы»!) →
3. смерть господствовала на земле до появления первых людей →
4. первые люди были изначально смертными →
5. потери бессмертия у Адама и Евы (или, иначе, обретения смертности) не было →
6. библейской сцены искушения со змеем не было →
7. диавола не было →
8. значит, и бесов тоже нет (и не было).
Непонятно лишь, кого видел Христос «спадшим с неба, как молнию» (Лк. 10:18). Непонятно также, зачем Евангелие и книга Деяний Святых Апостолов содержат так много упоминаний (свидетельств) об этой «ненаучной» сфере. Можно было бы привести в подтверждение существования тёмных сил сотни примеров из святоотеческого Предания и житий святых угодников Божьих.
Несмотря на всё это, иерей Антоний пишет самоуверенно: «Магия – поразительная вещь. Первое и главное, что нужно знать о ней, – она не работает. Этих незримых сил, с которыми можно договориться путём бартера, просто не существует» [1, с. 200].
Итак, мира бесплотных духов «просто не существует»!
Это — несомненное «открытие» в богословии. Как не вспомнить несчастного Ивана Бездомного из известного булгаковского романа, который очень похожие слова произносил в лицо профессору Воланду, вызвав тем у него гомерический смех… Изумляет то, что эти безответственные слова написаны православным священником. Может быть, о. Антоний никогда не проводил таинства крещения по Требнику и не знает содержания запретительных молитв в чине оглашения? А ведь в них, в частности, говорится: «Сокруши сатану под нозе его вскоре и даждь ему победы на него и на нечистые его духи…» [8]. Или эти молитвы он пропускает «за ненадобностью»?
Я могу согласиться лишь с одной мыслью автора в отношении к магии и духовному миру: «к личностному трансцендентному Богу таким способом не прорваться. Никогда» [1, с. 200]. Однако из справедливости этого утверждения никак не следует, будто магия «не работает», а бесы «не существуют». Напротив. И диавол, и бесы существуют, и именно поэтому вступать с ними в контакт губительно для души. С их «помощью» к Богу, конечно, «не прорваться», а вот заслужить вечную муку — очень даже легко (см. Мф. 25:46).
С магией, с магами, с магическим сознанием и с прочими проявлениями всякого демонизма, конечно, необходимо бороться. Однако иерей Антоний в этой борьбе проявляет ревность, но не по разуму (Рим. 10:2). Апостол учит: «Я покажу тебе веру из дел моих» (Иак. 2:18), а о. Лакирев цинично высмеивает все традиционные формы благочестия, доступные верующим людям: «Даже сегодня христиане (и другие монотеисты тоже) то и дело пытаются подкупить и задобрить Незримого мелкими подачками от купленных свечек до гигантских сооружений, от всенародных молебствий до добровольно накладываемых на себя аскетических тягот — лишь бы не вступить в диалог с Ним с пустыми руками. Тем самым всегда низводят Всемогущего до какого-то мелочного и злобного предка-божка. Может, это и есть первородный грех?» [1, с. 202].
Но зачем незаслуженно оскорблять всех верующих людей, которые желают как-то проявить свою любовь к Богу делами — от возжжения церковной свечи перед иконой до добровольных аскетических подвигов? По сути, автор этими словами отвергает всякий обряд, в чём видится явный крен в сторону протестантизма. И это происходит на фоне подчёркнутого превратного пелагианского представления о первородном грехе.
Даже дети, посещающие воскресную школу, знают, что первородный грех заключался в нарушении заповеди Божьей (тема преслушания Адама и Евы), а не в особенностях жертвоприношения (тема Каина и Авеля).
Совершенно шокирующим, на мой взгляд, является следующее рассуждение иерея Антония.
Почему такая «очевидно бессмысленная вещь», как склонность к магизму, «сохранилась до сего дня»? Автор полагает, что «эта контрпродуктивная практика даёт какие-то другие преимущества». И вдруг он неожиданно переводит разговор на «оправдание» содомии: «Очевидно неполезные (бесполезные) вещи существуют и не уничтожаются естественным отбором, несмотря на бесполезность. Типичный пример: гомосексуализм, контрпродуктивный с точки зрения размножения, но снижающий уровень внутригрупповой агрессии» [1, с. 201].
По нашему мнению, это нравственно предосудительное рассуждение автора лишь очередной раз доказывает существование диавола и всего бесовского легиона (хотя о. Антоний пытается именно это опровергнуть!). Дело здесь, конечно, не в «естественном отборе», а в том, что демоны проявляют себя посредством влияния на сознание и греховное поведение людей. Но как бы современные либералы ни узаконивали иные диавольские соблазны, не следует забывать о каре Божьей, постигшей жителей Содома и Гоморры. Ведь тех не спасли ни заметно сниженный «уровень внутригрупповой агрессии», ни прочие эволюционные «преимущества»!
7. Существует ли душа?
Для того чтобы убедительнее говорить об эволюционном происхождении человека, иерей Антоний предлагает отказаться от использования термина «душа», как якобы устаревшего и непригодного в наши дни. Он заменяет слово «душа» любимым философами Серебряного века понятием «личность». От традиционного христианского словоупотребления автор отходит сознательно, поскольку учит об эволюции. «Личность» при этом он рассматривает как «результат эволюционного развития» мозга посредством механизма «естественного отбора», а про «душу» такого никак не скажешь.
Однако это опасное жонглирование устоявшимися философско-богословскими терминами таит в себе немалую духовную опасность. Отказ от интуитивно ясного общепринятого понятия «душа» неизбежно приводит к ущербу. В русском синодальном переводе Библии это слово употребляется сотни раз — как в Ветхом, так и в Новом Заветах. Слово же «личность» — лишь единожды, причём в контексте, где оно легко может быть заменено словом «лицо» (греч. просопон): «на личность ли смотрите» (2 Кор. 10:7)? Отказавшись от ключевого термина, иерей Антоний лишает себя опоры и на Священное Писание (к примеру, на песнь Пресвятой Богородицы: «Величит душа Моя Господа»), и на Православное Предание («Душе моя, душе моя, востани, что спиши?»).
Зато у него развязываются руки для следующих заявлений:
— «способность личности нести ответственность за свои поступки тоже сформировалась в ходе естественного отбора; без этого мы бы вообще не могли быть социальными животными» [1, с. 304];
— «этичность, способность отличать добро и зло и выбирать добро, является продуктом естественного отбора, но точно так же она является проявлением образа и подобия Божьего в людях» [1, с. 305];
— «человеческая личность, сотворённая Богом (непосредственно или путём естественного отбора), устроена так, чтобы было возможно Его воплощение в Иисусе из Назарета» [1, с. 305].
Вот как звучит новое «богословие»: сотворение осуществлялось «путём естественного отбора»; человеческая личность сформировалась «в ходе естественного отбора»; образ и подобие Божии также объявлены «продуктом естественного отбора»; Христово Боговоплощение рассматривается как результат «естественного отбора».
Получается, что эволюция материи может достичь (и уже достигла!) Божественного уровня.
Автор этих слов верит в какого-то своего бога, но не в Бога Троицу. Не ошибёмся, если скажем, что его бог — «естественный отбор», «имже вся быша».
Иерей Антоний Лакирев задаёт вопрос: «Что вообще люди называют душою» [1, с. 205]? В качестве ответа он приводит следующее неприемлемое рассуждение: «Это нечто бесплотно-порхающее, что невесть откуда берётся и отправляется стенать в мрачные глубины Аида или лизать амброзию в садах Парадиза? Всё бы ничего, только это небиблейская идея; может быть, лучше воспользоваться словами Экклезиаста “участь человека и участь скотов — одна” (Еккл. 3:18–19) и не пытаться бесплодно защищать древнюю религиозность на пустом месте?» [там же].
Священник, выступающий так рьяно против «древней религиозности», — явление примечательное. Однако он сильно заблуждается, приписывая царю Соломону мысль о том, будто бессмертная душа человека имеет такую же участь, как души животных. Душа праведника выглядит смертной лишь «в глазах неразумных», как и написано в книге Премудрости Соломоновой: «Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают её принадлежащие к уделу его. А души праведных в руке Божией, и мучение не коснётся их. В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью, и отшествие от нас – уничтожением; но они пребывают в мире. Ибо, хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия» (Прем. 2:23–3:4).
Следующее рассуждение свящ. Антония справедливо назвать одновременно и безбожным, и антинаучным: у какой-то группы обезьян просто «начали быстро и интенсивно мутировать гены, чья работа связана со структурой мозга, межнейронными связями, способностью формировать логические цепочки, памятью и т. п. Это привело к появлению языка, который, в свою очередь, давал членам этой группы заметные преимущества как технологического, так и социального свойства. В результате именно потомки такой группы (малочисленной, чтобы сработал эффект бутылочного горлышка) вытеснили из занимаемой экологической ниши всех конкурентов — прощай, Люси…» [1, с. 239].
Комментировать этот псевдонаучный пассаж не имеет смысла. Ясно лишь, что в описанной картине Бог оказывается совершенно лишним. Своё учение иерей Антоний доводит до апогея: «Может быть, любая органическая эволюция по законам математики так или иначе привела бы к появлению личностных существ, не нас, так кого-то другого. А, может быть, это крайне маловероятное событие, которое совершилось только благодаря целенаправленным вмешательствам Всемогущего» [1, с. 316].
Здесь автором предложена альтернатива. «Может быть», люди произошли от обезьян сами, то есть без помощи Бога, «по законам математики». А «может быть», «личностные существа» получились из обезьян благодаря целенаправленному действию «Всемогущего». Других вариантов автор не рассматривает.
Священномученик Ириней Лионский, а вслед за ним многие из святых отцов — святитель Василий Великий, блаженный Августин Иппонский и др. — называли диавола «обезьяной Бога». Смысл такого наименования очевиден. В отличие от человека, «змию древнему» (Апок. 20:2) Бог не дал способности к творчеству. Он обречён лишь на вечное подражание, обезьянничание.
Бог есть Творец. Больше всех остальных Своих творений Он возлюбил человека. Бог избрал человека. Сын Божий воплотился и Своими крестными страданиями спас человека от вечной смерти.
Но Бог не выбирал обезьяну. Её предложил «выбрать» в предки человеку диавол. Не будучи творцом, он пародирует действия Божии. Он внушает отказаться от Божественного Откровения и заменить его безбожным учением о «естественной эволюции». Деяния Всемогущего Творца, создавшего мир из ничего (2 Макк. 7:28) и человека из праха земного (Быт. 2:7), он предлагает трактовать как результат проявления «наследственности и изменчивости» [1, c. 24]. Тем самым ниспровергается Творец и на Его пьедестал водружается «обезьяна Бога». Диавол внушает, будто Бог «выбрал» не человека, а обезьяну. В этом заключается антихристианская суть эволюционизма. В этом — отвержение Сына человеческого. В этой коварной уловке — попытка врага рода человеческого «прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24:24).
Жаль, что в эти сети лукавого попадаются православные христиане и среди них даже некоторые священники.
Литература:
1. Лакирев Антоний, свящ. Почему Бог выбрал эту обезьяну? Издательские решения по лицензии Ridero. 2021.
2. Буфеев Константин, прот. Православное учение о Сотворении и теория эволюции, том I. М.: Русский Издательский Центр имени Святого Василия Великого – Миссионерско-Просветительский Центр «Шестодневъ» – Издательский Дом Русскiй Паломникъ. 2018.
3. Тальберг Н. История христианской церкви. М.: «Интербук», Нью-Йорк – «Астра», 1991.
4. Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви. Ч. 2., М., 1994.
5. Филарет Московский (Дроздов), митр., свт. Христианский катихизис. М.: Подворье Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря, 1995.
6 . Мень Александр, прот. Сказка о происхождении человека «Урод». М.: Фонд имени о. Александра Меня. 1994.
7. Книга Правил. М.: Синодальная типография. 1893.
8. Требник.
