Незамеченной прошла интересная историческая дата, хотя она сильно повлияла на мировую историю. 8 ноября 1519 года отряды Кортеса вошли в Мехико. Прошло уже 502 года с тех пор, и потоки вранья вокруг «жестокого завоевания Мексики испанцами» нарастают. Сегодня именно Латинская Америка становится флагманом возрождения неоязычества в мире древних капищ и идолов, разрушенных конкистадорами. Ультралиберальные власти Калифорнии теперь даже заставляют местных студентов петь гимны ацтекскому идолу войны Уицилопочтли под предлогом того, что надо «восстановить справедливость», якобы попранную конкистадорами, совершившими будто бы «геноцид и теоцид» соответственно над несчастными ацтеками и над их «богами». Сатанинские культы древней Америки постепенно становятся важным элементом всемирной (анти)религии Нью-Эйдж. Так что вспомнить по справедливости тех, кто на столетия отодвинул сатанизацию мира – это очень актуально.
На деле поход конкистадоров был освобождением Мексики от власти ацтекских людоедов и был столь успешным именно потому, что их поддержали огромные массы индейских народов. Многие аборигены радостно воспользовались помощью испанских рыцарей, чтобы навсегда избавиться от необходимости отдавать своих юношей, девушек и детей в рабство и/или под жертвенный нож жрецов Теночтитлана, и поэтому стали верными союзниками Кортеса.
Признаюсь, в детстве, под влиянием Голливуда, Гойко Митича и приключенческих книг, я больше симпатизировал индейцам, чем европейским воинам. Конечно, и поток таких произведений возник не случайно, а был заказан известной тоталитарной сектой, дабы показать «ничтожество» христиан перед «детьми природы», которые, якобы, жили «в гармонии с окружающей средой». Все эти темы двигали еще всякие «просветители», типа Руссо, которые готовили Французскую революцию, вылившуюся известно во что. Но потом, когда я повзрослел и прочитал немало научной исторической литературы, я полностью осознал, чем были эти «самобытные культуры коренных американцев», от которых избавили мир конкистадоры. Интересно, что даже в наше время исторической науке, почти полностью подпавшей под идеологический диктат антихристиан-глобалистов, слишком сложно отрицать сатанинский характер цивилизации ацтеков. Факты неслыханных зверств жрецов и императоров древней Мексики слишком очевидные и слишком вопиющие, чтобы можно было их утаить, хотя западные власти и стараются. Но все время находятся все новые артефакты, которые опровергают розовые мифы о «первобытном рае», разрушенном «бандитами» Кортеса.
Так, проплаченные историки долго пытались объявить «клеветой на самобытную культуру индейцев» рассказы конкистадоров о «цомпантли» – стенах с жертвенными черепами, которых порой насчитывалось по сто тысяч (!), а все найденные артефакты они пытались объявить подделкой. Но вот в 2015 году археологам Национального института антропологии и истории (НИАИ) Мексики удалось обнаружить очередные остатки «цомпантли» в одной из двух каменных башен с вмурованными в них черепами. По мнению исследователей это остатки того самого «мемориала» у Большой пирамиды божка войны, который упоминали конкистадоры Кортеса. Размах жертвоприношений был чудовищным, о чем говорят размеры сооружения. Стойки с черепами располагались в несколько рядов на площадке размером 35 на 14 метров. По оценке археологов в «цомпантли» было достаточно место, чтобы одновременно выставлять на обозрение много тысяч черепов. Археологи считают, что примерно 75 процентов черепов принадлежали мужчинам в возрасте 20-35 лет, – скорее всего, – военнопленных. Еще 20% жертв были женщинами, а оставшиеся 5% – дети. Вероятно это были маленькие рабы, купленные на городком рынке специально для ритуального заклания. В данной «уникальной и развитой» цивилизации совершались самые массовые человеческие жертвоприношения в известной нам истории. Самое массовое из известных ученым жертвоприношений было совершено на праздновании завершения строительства Великой пирамиды в Теночтитлане (Мехико). Это капище строилось много лет, и закончено было в 1487 году. По этому поводу жрецы объявили праздник, за четыре дня которого они ритуально убили примерно 84 тысячи человек!
Я не зря упомянул о годовщине освобождения Мексики от власти сатанистов. Упомянутые мной вузы Калифорнии с их гимнами Уицилопочтли – это еще мелочи. Как известно, папа-иезуит Франциск уже вовсю вводит в католицизме поклонение идолу Пачамамы (которой индейцы до сих пор приносят человеческие жертвы). Издаются тонны литературы про всяких превеликих шаманов дон хуанов, производятся сотни фильмов об утраченном языческом рае индейцев и немеряные гигабайты компьютерных игр о величайших цивилизациях Мезоамерики, и тому подобное.
В этом плане интересно прочитать объективный документ эпохи – воспоминания соратника Кортеса конкистадора Берналя Диаса дель Кастильо под названием «Правдивая история завоевания Новой Испании». Естественно, современные историки обвиняют его в предвзятости, попытках обелить злых колонизаторов и оклеветать самобытную культуру ацтеков. Но на самом деле трудно найти исторические мемуары, где бы автор более самокритично относился к себе, своим соратникам и своему делу. Он правдиво описывает разные грехи конкистадоров, их распри на почве дележа добычи и власти. Но он также описывает и набожность конкистадоров, и то, как они постоянно благодарили Бога за свои победы, как они старались править индейцами справедливо, в соответствии с нормами христианской нравственности и, особенно, отвадить их от ритуальных убийств и людоедства.
Старый вояка, сражавшийся в 119 битвах, не пытается, тем не менее, изобразить себе и своих друзей безстрашными. Он искренне описывает, как страшно им было идти завоевывать огромную империю с горсткой людей, как смелый Кортес сжег корабли, дабы отвадить некоторых трусов от попытки сбежать обратно на спокойную Кубу, как они надеялись только на Бога и Пресвятую Богородицу:
«…в нас, солдат, невольно, по слабости людской, стали закрадываться страх и дурные предчувствия; близостью смерти повеяло на нас, ибо не напрасными казались нам столь единодушные предостережения наших друзей, но мы вверили себя Богу Нашему Сеньору и Божьей Благословенной Матери Нашей Сеньоре».
«С тех пор как я был свидетелем, как наши бедные товарищи приносились в жертву идолам, меня охватила боязнь, что и мне предстоит та же участь. Мысль эта стала навязчива, и канун всякой битвы был для меня мучением. А ведь все знали, что я не трус. Но боязнь была, и отпадала она лишь в самом бою, что тоже не менее удивительно. Вот какое состояние меня долго угнетало; и в чем тут дело, я и до сих пор не знаю; виновата ли излишняя усталость или постоянная напряженность. Теперь — дело прошлое, а посему я свободно могу об этом поведать читателю».
«Были и такие, которые указывали на безумие попытки — как может горсточка людей двинуться в столь прославленную столицу с ее множеством воинства. Но Кортес резко оборвал плаксивые речи, указав, что для нас существует лишь один лозунг — вперед».
Нет малейших сомнений, что так же искренне Берналя Диаса дель Кастильо описал единодушную ненависть и отвращение европейцев к ритуальным убийствам, идолопоклонству, содомии, процветавшей в Мексике. Конкистадоры все время старались это пресечь, нарываясь на большие опасности. Собственно говоря, кровавая «Ночь печали», когда восставшие ацтеки сумели на время изгнать конкистадоров из уже захваченного Мехико, случилась только потому, что конкистадоры запретили жрецам резать людей на своем «празднике». В общем, конкистадоры были, можно сказать, кающимися грешниками, а вот противостояли им настоящие бесы во плоти. Приведу самые красочные отрывки из воспоминаний конкистадора:
«При каждом алтаре было по гигантскому идолу. Первый, находившийся по правую руку, сказали они, был идол Уицилопочтли, их бог войны, его лицо и нос были весьма широкие, а глаза безобразные и свирепые. Три сердца индейцев, принесенных в жертву в тот день, сжигали, и дым был тем жертвоприношением, совершенным ему. И были все стены и пол в этом святилище так залиты и черны от запекшейся крови, что все так сильно и скверно воняло. Затем, в другой стороне, по левую руку, рассмотрели находившегося там же другого гигантского идола высотой с Уицилопочтли, а носом, как у медведя, а глаза его ярко сверкали. И этот Тескатлипока был богом их преисподни и владел душами мешиков, и было опутано его туловище изображениями дьявольских карликов с хвостами в виде змей. И было на стенах столь много запекшейся крови, и весь пол был ею залит, и даже на бойнях Кастилии не было такого зловония, И там были преподнесенные этому идолу пять сердец, принесенных в тот день в жертву. И на вершине этой пирамиды была другая башенка с помещением, и был там иной идол — получеловек-полуящерица, весь покрытый драгоценными камнями. И все было залито кровью, как стены, так и алтарь, и было такое зловоние, что мы, не выдержав больше, выскочили наружу. И там находился огромный, колоссальный барабан; когда по нему били, звук от него был такой унылый и слышен оттуда на две легуа и, как они говорили, был похож на звучание инструмента из их преисподни; они сообщили, что кожа на этом барабане с исполинских змей. Тут же находилось и множество других дьявольских вещей — большие и малые трубы, всякие жертвенные ножи из камня, множество обгорелых, сморщенных сердец индейцев. И всюду — кровь и кровь!»
«Не забуду я одного места в этом городе, на площади, где было несколько их святилищ. На большом пространстве, в тщательном порядке, стояли пирамиды черепов, всего не менее 100 000. Знаю хорошо, что обозначает такая цифра, но их действительно было столько! А по другую сторону, огромными грудами, высились остальные части костяков. Все было окружено частоколом с черепами же на остриях. Трое жрецов специально блюли это страшное место. Впоследствии мы видели еще немало таких пирамид, но нигде их не было столько».
«Затем выступали длинной процессией жрецы с кадильницами и храмовыми барабанами, в белых длинных одеждах, но с ужасными космами; к тому же они были забрызганы кровью, которая текла по лицу, так как они только что кончили свои жертвоприношения идолам; ногти на руках у них были невероятной длины, а голову они не поднимали — все признаки смиренномудрия и святости».
«Часто мы в Тлашкале натыкались на строения вроде клеток. В них содержалось множество индейцев, мужчин, женщин и детей, которые откармливались для жертвенного заклания. Ни минуты не думая, мы разрушали эти стойла и освобождали несчастных, которые жались к нам в страхе, боясь отойти хотя бы на шаг. Великое наше отвращение мы не скрывали ни перед касиками, ни перед остальными тлашкальцами и часто их урезонивали бросить этот скотский обычай. Обещаний было много, но стоило нам лишь отвернуться, как все шло по-прежнему, и жестокости совершались повсюду».
«прибыли и восемь тлашкальцев со следующим указанием: «Чолула готовит тебе ловушку; еще вчера они принесли в жертву своему идолу войны семерых, из них пятеро — дети, чтобы дал им победу над вами…
… Когда город опять наполнился народом и сутолокой, Кортес велел созвать всех, особенно касиков и жрецов, и держал перед ними длинную речь о преимуществах нашей святой веры и о пакости и тщете идолослужения и человеческих жертв, напомнив, что недавнее обещание их идолов насчет победы над нами было посрамлено. Посему он надеется, что вскоре они разрушат свои капища либо сами, либо попросят сделать это нас, а пока одно из капищ должно быть отделано заново, и в него поместят алтарь и крест».
«…и на высоких башнях, которые там были, обнажали пленных испанцев и приносили в жертву, рассекая им грудь и вырывая сердца, которые преподносили своим идолам; это было хорошо видно испанцам из лагеря Педро де Альварадо, с того места, откуда они вели военные действия, и они видели обнаженные, белые тела тех, кого приносили в жертв».
«После того, как их принесли в жертву, головы испанцев нанизали на шесты, также нанизали головы лошадей. Но их поместили ниже, а головы испанцев над ними. Головы были нанизаны лицом в одну сторону. Но головы индейцев из поселений, союзных с ними, не нанизывали, поскольку это были незначительные люди»
«Оставим это и перейдем к другой огромной постройке, где находилось множество идолов, говорили, что это свирепые божества, и вместе с ними были всякого вида хищники. Все они были лютыми, и их кормили оленями, курами, собачками и иной дичью, а еще и туловищами индейцев, которых принесли в жертву. Было это так, рассказываю то, что знаю: когда тех несчастных индейцев приносили в жертву, им рассекали кремневыми ножами грудь, рылись там, вырывали сердце, его и кровь преподносили своим идолам, те, от чьего имени была эта жертва, после того, как отрезали ноги, руки и голову, съедали ноги и руки на празднествах и на пиршествах, а голову подвешивали между столбами. Туловище принесенного в жертву не ели, а бросали этим диким зверям. Еще было в той проклятой постройке множество отвратительных ядовитых и неядовитых змей. Их также кормили туловищами принесенных в жертву индейцев и мясом собачек. И еще достоверно известно, что когда нас заставили уйти из Мешико [в «Ночь печали»], у нас убили более 850 наших солдат, и этих мертвых расчленяя, кормили много дней хищных зверей и змей, об этом расскажу в свое время; и эти змеи и звери были посвящены тем свирепым идолам, и поэтому находились вместе с ними. В заключение об этих ужасных вещах скажу, когда раздавался рев тех тигров и львов, и вой койотов, и шипение змей, это было неприятно слушать и становилось жутко».
«И было столь много мешиков, защищавших своих идолов и высокие cues, и было столько баррикад, что мы добрых два часа не могли ни захватить их, ни продвинуться вперед, и большинство из нас было ранено, и тут нам очень хорошо помогли конные, которые смогли там отлично развернуться, и они перекололи копьями множество мешиков; так как неприятель был с трех сторон, мы двумя отрядами сражались с ним, а [с третьей стороны] отряд капитана Гутьерре де Бадахоса по приказу Педро де Альварадо взбирался на верх пирамиды Уицилопочтли со 114 ступенями, очень хорошо сражаясь с вражескими воинами и множеством жрецов, которые были на зданиях и в святилищах. И так сражаясь с неприятелем, Гутьерре де Бадахос, со своим отрядом продвинувшись на 10 или 12 ступеней, был отброшен вниз, но тут мы прибыли на помощь и дали бой множеству врагов; мы продвигались, сражаясь с их оборонявшимися отрядами, мы рвались наверх, невзирая на опасность для наших жизней, до тех пор, пока мы не прошли все 114 ступеней, о которых я говорил и в других местах. Но тут нас ожидала новая опасность, надо было захватить те 2 башенки-святилища с идолами, что были на самом верху пирамиды, о которых уже раньше говорилось. А мы были изранены в этих боях и все крайне изнеможены, и тогда мы подожгли их, и они запылали, а в них — их идолы, и мы подняли наши знамена, закончив бой на верхней площадке, а огонь там полыхал даже ночью, на протяжении которой враг нас никак не беспокоил».
После невероятных подвигов и лишений, после большой и сложной жизни, конкистадор подводит итоги сделанному:
«Ежели же читатель спросит: «Что же сделали вы, все эти конкистадоры, в Новом Свете?» Я отвечу так. Прежде всего, мы ввели здесь христианство, освободив страну от прежних ужасов: достаточно указать, что в одном лишь Мешико ежегодно приносилось в жертву не менее 2 500 людей! Вот что мы изменили! Переделали мы, в связи с этим, и нравы, и всю жизнь. Множество городов и селений построено заново; введено скотоводство и плодоводство на европейский манер; туземцы научились многим новым ремеслам, и новая работа закипела в новых мастерских. Всюду устроены добрые суды и поддерживается полная безопасность; индейцы привыкли уже выбирать себе свое самоуправление, и все мелкие дела решаются по их праву и обычаю. Касики по-прежнему богаты, окружают себя множеством пажей и слуг, имеют знатную конюшню, зачастую владеют конскими заводами и стадами мулов, пуская их с большой выгодой под торговые караваны. Индейцы ловки, удачливы, сметливы, легко все перенимают. Словом, и страна, и люди улучшаются».
Сегодня «мировое сообщество» утверждает свое право на «гуманитарную интервенцию» в случае, если тот, или иной правитель обижает граждан своей страны. К обидам относятся и неправильные подсчеты голосов на выборах, и нарушение свободы слова. А что сказать о главе режима, который своих подданных регулярно кушает на обед в прямом смысле слова? Что сказать о древней Мексике, где никто не чувствовал себя в безопасности, где у членов проигравшей спортивной команды публично вырывали сердца, где велись «цветочные войны» между союзными городами, чтобы набрать побольше пленных друг у друга и принести их в жертву кровавым идолам?
Но героев, которые ничтожными отрядами в сотни человек снесли людоедский режим в двадцатимиллионной стране, ныне СМИ поливают грязью и обзывают бандитами и разбойниками. Конечно, с нашей точки зрения они были еретиками. Но они просто родились в этой традиции, а не приняли ее сознательно. И в ту пору католицизм еще хранил многое от истинной веры. Есть разные градации зла, и уж точно конкистадоры были неизмеримо лучше правивших в Мексике сатанистов.
Также старый воин развенчал современные мифы о том, что конкистадоры купались в награбленных деньгах и жили потом долго и счастливо. Нет,
борьба с огромными полчищами людоедов и с дикой природой, а также лишения и болезни уничтожили их очень быстро. Такие труды были настолько опасны, что на них могли решиться только очень верующие люди, аристократы духа, а не разбойники. Берналя Диаса дель Кастильо писал:
Но что стало с теми, которые совершили все эти великие деяния? От 550 товарищей, направившихся вместе с Кортесом с острова Куба, ныне, в 1568 году, в Новой Испании осталось не более пяти! Все остальные погибли: на полях сражений, на жертвенных алтарях, на одре болезни. Где памятник их славы? Золотыми буквами должны быть высечены их имена, ибо они приняли смерть за великое дело. Но нет! Мы пятеро согбены годами, ранами, болезнями, и влачим мы остаток своей жизни в скромных, почти убогих условиях. Несметное богатство доставили мы Испании, но сами остались бедны. Нас не представляли королю, нас не украшали титулами, не отягощали замками и землями. Нас, подлинных конкистадоров, людей «первого призыва», даже забыли…»
Недавно белый президент Мексики Андрес Мануэль Лопес Обрадор (марионетка глобалистов, поддерживающая возрождение древних сатанинских культов) потребовал от испанской королевской семьи принести извинения за завоевание индейцев Мексики. Но ему веско ответил высокопоставленный потомок завоеванных. Потомок последнего императора ацтеков Монтесумы II 6-й герцог Монтесума де Тультенго Хуан Хосе сказал следующее:
«Мне очень жаль, что фигура моего предка используется в политических целях.
Нет никакого смысла требовать от короля просить прощения за то, что произошло пять веков назад. И это говорит тот, в ком течет кровь ацтеков, тому, в ком не течет. В Мексике привыкли больше заниматься мертвыми индейцами, чем живыми.
Вот в чем проблема. (…) Я не знаю ни одной империи, в которой дети побежденных, как и мои предки, получали бы пожизненное содержание, дворянские титулы и так далее». На самом деле такая империя есть, и это Российская империя.
На самом деле у испанцев, уничтоживших ту древнюю людоедскую «самобытность», очень много общего с исторической судьбой русского народа. Почти одновременно русские и испанцы сбросили ярмо агарян в на своей земле в своих реконкистах. А потом пошли осваивать и просвещать земли дальние, Сибирь и Америку. И на нас точно так же клевещут в связи с “геноцидом черкесов”, как на испанцев – с “геноцидом ацтеков”.
Игорь Друзь, специально для «Русского пути»
1. C черкесами сравнение неуместно.
То, что на Северном Кавказе Православие появилось на несколько веков раньше, чем в России, обычно вообще нигде не упоминается, но самое интересное, что Кавказская война началась с прямого вмешательства России в разборки между кабардинскими кланами, один из которых был православным, а второй мусульманским. Именно для проигравших православных кабардинцев была построена хорошо известная до сих пор крепость Моздок, связанная даже с совсем недавней Новой Кавказской войной. Именно на отказ Россией ее снести мусульманские кабардинские князья и отреагировали объявлением войны.
Так что Россия тоже вступила в войну с религиозных позиций, но не для просвещения "диких горцев", а для защиты исконного древнего Православия на Кавказе. Обидно, что это обстоятельство замалчивают именно русские историки, и постоянно оправдываются, придумывая для оправдания имперской экспансии самые нелепые доводы.