Задержание журналиста Ивана Сафронова по подозрению в работе на одну из спецслужб НАТО, без сомнения, — новость недели, а то и месяца, если богатый на события 2020 год не подкинет нам чего пожёстче.
С мая 2020 года Сафронов занимал пост ни много ни мало помощника главы госкорпорации «Роскосмос» Дмитрий Рогозина.
«Русская Весна» попросила известного военкора Дмитрия Стешина прокомментировать ситуацию.
РВ: Может ли журналист, занимаясь профессиональной деятельностью, стать банальным предателем?
Дмитрий Стешин: Может. Самый яркий пример из новейшей истории России — освещение моими коллегами Первой чеченской войны. Именно на их совести Вторая чеченская, потому что Первую не дало закончить именно общественное мнение, сформированное своей же — «российской» — прессой.
При этом журналист может находить множество «разумных» объяснений своим поступкам — «пацифизм», «был на стороне слабых против сильных», хотя у него должен быть всего два критерия: полезно Родине или вредно. Не устраивает Родина — до свидания, к Бабченко.
Такая странная линия поведения усиленно внушалась российским журналистам с самого конца 80-х годов и в начале 90-х — на многочисленных тренингах и семинарах с западным участием и за счет «доброжелателей» с Запада. Называлось это «объективностью» и «у всех есть своя правда».
Какое же было детское удивление этих журналистов, когда во время «Бури в пустыне» всю прессу согнали в ангар и просто каждые два часа зачитывали коммюнике от пресс-службы группировки. Мнение иракской стороны, как вы понимаете, никого не волновало и в эфир не попадало.
Почему-то эта лицемерная «объективность» применима только к России.
РВ: Глава неправительственной организации «Русь сидящая» Ольга Романова высказалась по поводу ареста Сафронова так: «Иван Сафронов — журналист. Он был моим студентом, и не только моим. Я знала его отца, журналиста, он погиб. Что сделал Иван? Иван выполнил свой журналистский долг. Есть такой старый избитый тест для первокурсников журфака: ты приходишь на интервью с министром обороны, он отлучается в туалет, и тут ты видишь, что у него на столе лежит приказ об объявлении войны завтра. Твои действия?
Если ты журналист, то не может быть никаких иных действий, кроме как сообщить эту общественно значимую информацию людям. Это твой долг. А правда это или неправда — это пусть министр обороны отвечает. Был стол, на нем был приказ. Точка, никаких влажных фантазий. А долг министра обороны — хранить секреты, если это секрет. Судить, если что, надо министра».
Если следовать вот этому предложенному Романовой примеру?
Дмитрий Стешин: Я бы отзеркалил ситуацию, смоделированную Романовой: Овальный кабинет, стол, президент США выходит из кабинета по нужде, на столе приказ о начале какой-нибудь очередной американской войны «за демократию».
Что должен делать в этой ситуации правильный журналист? Он поступит так же или промолчит? Я был в похожей ситуации и не промолчал. Оказался свидетелем переброски грузинских войск под Цхинвал 07.08.08.
На тот момент я был единственным российским журналистом, работавшим в Грузии, я возвращался из поселка Курта в Тбилиси и увидел, как вся грузинская армия, забив все дороги, ехала завоевывать наших осетинских братьев.
Разумеется, я все отснял и моментально передал информацию в газету, как только добрался до интернета. Не знаю, успел ли я кого-то предупредить, до начала войны 080808 оставалось 4 часа. Надеюсь.
РВ: Ряд СМИ и Telegram-каналов уже ставят «дело Сафронова» в один ряд с делом Голунова и обвинительным приговором Светлане Прокопьевой. Вы согласны с этой позицией?
Дмитрий Стешин: Нет. Это совершенно разные истории. Оправдание терроризма, наркотики и предательство Родины.
На фото: Иван Сафронов, Facebook.
РВ: Вы не находите, что сформировалась и обкатывается вполне рабочая схема «альтернативного правосудия», когда инфошум подменяет собой нормальные следственные и процессуальные действия?
Дмитрий Стешин: Да, построение параллельных органов власти прослеживается очень четко. Будет очень интересно наблюдать, как все замазавшиеся в истории с Сафроновым будут отползать в сторону или просто делать вид, что ничего такого не было. Однозначно, история будет публичной до известных пределов, и мы узнаем много интересного про наших «спящих».
