Память Александра Васильевича Суворова

Источник: Русское воскресение

Посвящается 220-летию со дня кончины генералиссимуса А.В. Суворова

От составителя:

В 2020 году, объявленном в России «Годом Памяти», 19 мая (по старому стилю – 6 мая), исполняется 220 лет со дня кончины генералиссимуса Александра Васильевича Суворова – величайшего русского полководца. В 1900 году, в год столетия со дня кончины Суворова, по повелению Императора Николая II по всей Российской Империи проводились небывалые до того времени торжества, посвященные памяти полководца. Основными инициаторами, вдохновителями и устроителями этих торжеств выступили начальник и профессора Николаевской академии Генерального штаба: Николай Николаевич Сухотин, Александр Захарьевич Мышлаевский, Николай Александрович Орлов, а также военный министр генерал-лейтенант Алексей Николаевич Куропаткин. Всеподданнейший доклад министра, посвящённый предстоящему Суворовскому юбилею, был представлен на утверждение Императору Николаю II и получил одобрение Государя. Ещё ранее, в 1898 году, при Главном штабе была учреждена Особая «Суворовская» комиссия, которой предстояло определить способ увековечения памяти полководца и организовать сбор средств на создание Суворовского музея. Из народных пожертвований, рекой потекших со всех концов великой страны, составилась так называемая «Суворовская складчина»; на эти-то средства и был открыт в Санкт-Петербурге в 1904 году музей Суворова[1]. Таким образом, генералиссимус Александр Васильевич Суворов стал первым человеком в России, в честь которого был возведен мемориальный музей[2].

Одним из центральных событий Суворовских торжеств в мае 1900 года стало освящение 3-го мая деревянной Суворовской церкви, перенесенной в Петербург, на Преображенский плац, рядом со зданиями Николаевской академии Генерального штаба, из села Кончанского Новгородской губернии – вотчины Александра Васильевича Суворова. В этой церкви в годы опалы молился, читал священные книги и даже пел на клиросе сам великий фельдмаршал[3]. В соборном освящении Суворовской церкви в Петербурге принял участие о. Иоанн Сергиев (Кронштадтский). Взамен деревянной Суворовской церкви в селе Кончанском в этом же году была заложена новая каменная церковь[4].

По повелению Государя Императора 4 мая 1900 г. во всех войсковых частях и военно-учебных заведениях были проведены «Суворовские» чтения – сделаны сообщения о жизни и подвигах генералиссимуса. А в офицерском собрании армии и флота в Петербурге – доклады сделали профессора Николаевской академии Генерального штаба А.З. Мышлаевский и Н.А. Орлов.

В канун дня кончины Суворова – 5 мая 1900 г. – во всех военных и во многих гражданских церквах были совершены заупокойные литургии, и во всех войсковых частях отслужены панихиды с провозглашением вечной памяти Державным Вождям России, при которых служил Суворов, самому генералиссимусу и всем воинам, на поле брани живот свой положившим. В Петербурге 5 мая 1900 г. были соборне отслужены торжественные панихиды на могиле Суворова в Александро-Невской лавре, в Суворовской церкви на Преображенском плацу и в доме, где скончался Суворов.

В день похорон Суворова, 12 мая 1900 г. – в Александро-Невской лавре на могиле Суворова на панихиде присутствовал сам Император Николай II. Панихиду служил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний[5]. О значении этого события председатель Суворовской комиссии генерал-лейтенант Сухотин на встрече 13 мая 1900 г. с представителями армейских войсковых частей, прибывших в Петербург для чествования памяти Суворова, выразился так: «…В первый раз, по прошествии 100 лет, Русский Царь всенародно молитвенно преклонил колено при провозглашении «вечной памяти» князю Александру, всего себя отдавшему на служение Царю и России, и служившему иногда даже во вред себе, но глубоко убежденному, что это было на пользу им».

Во всех торжествах в Петербурге приняли участие и потомки Суворова, и представители войсковых частей, в которых служил или числился Суворов, или состоял шефом.

Мощной волной прокатились Суворовские торжества 1900 года по всей стране, с самых дальних её окраин приходили в столичные газеты сообщения о том, как они совершались: с великим патриотизмом, с любовью к народному герою, с выдумкой, с привлечением лучших местных литературных, музыкальных и художественных талантов. Все мероприятия в память генералиссимуса носили религиозно-патриотический и просветительский характер. Когда читаешь небольшие сообщения с мест, то перед глазами складывается грандиозная панорама всенародного чествования на земле Русской – русского народного героя, служившего верой и правдой Царю и Отечеству.

Суворовские торжества на местах отнюдь не сводились исключительно к чтениям и богослужениям. Так, в ряде городов и сел были открыты школы, получившие имя Суворова; в Москве Городская дума учредила 50 пенсий имени генералиссимуса Суворова для отставных, не способных к труду солдат и их вдов (по 60 руб. в год каждая); в Пензе и Нижнем Новгороде городские власти решили присвоить имя Суворова улицам.

После панихиды 5 мая 1900 г. в Брест-Литовске был совершен крестный ход от крепости к местечку Тересполю, близ которого незадолго до торжества была найдена забытая могила Суворовских чудо-богатырей, павших в бою под Брестом 8-го сентября 1794 года. Накануне крестного хода воины привели могилу в порядок и поставили на ней чугунный крест с соответствующей надписью.

Торжественный вечер памяти Суворова в военном собрании Вильно (Вильнюса) 4-го мая 1900 г., на котором присутствовал весь генералитет и многочисленное общество, был организован Виленским отделом Общества ревнителей военных знаний. На широкой лестнице Собрания публику встречали бравые усачи-солдаты с ружьями, одетые в старинную форму разных полков, современных Суворову.

В Витебске 4 мая для нижних чинов гарнизона в городском театре были прочитаны сообщения о Суворове с туманными картинами и поставлены живые картины из жизни полководца. 5 мая преосвященнейшим Тихоном, епископом Полоцким и Витебским, в сослужении всего городского духовенства, совершена торжественная панихида по Суворове. А 7 мая в память великого полководца войсками гарнизона, разделенными на две части, был произведен двухсторонний маневр.

В местечке Тульчине, Подольской губернии, где в давние годы находилась штаб-квартира Суворова и была впервые записана им «Наука побеждать», 5-го мая 1900 г. был совершен торжественный крестный ход к церкви с. Кинашева, где часто молился Суворов, к его ставке и роднику (кринице), питавшему водой Суворовские войска. В процессии участвовал 76-го пех. Кубанский полк. Криница была расчищена и украшена флагами, зеленью и знаками с подобающими надписями; возле нее был разбит намет-палатка и аналой. Тысячная толпа народа собралась вокруг. Вода в кринице была освящена, и ею окроплены знамя, войска и народ, а после отслужена панихида.

Практически повсеместно Суворовские чтения сопровождались показом туманных (световых) картин. Военные хоры и оркестры исполняли духовную и военную музыку, а также композиции, написанные специально в честь народного героя.

Десятки книг и отдельных публикаций были написаны и изданы к славной годовщине, многие исследования историков и краеведов сопровождались замечательными «находками» и открытиями, связанными с жизнью и деятельностью Суворова. Например, капитан Поликарпов, работая в общем архиве Главного штаба обнаружил, что «генералиссимус Суворов до настоящего дня официально, приказом по военному ведомству, не исключен из списков умершим», прокомментировав это так: «Факт глубоко знаменательный: незабвенный наш герой остался ЖИТЬ ВЕЧНО среди нашей доблестной армии».

А капитан Генерального штаба М.К. Марченко на основе Суворовского рукописного сборника подготовил и издал брошюру «А.В. Суворов в своих рукописях»[6], обнародовав живые слова великого полководца и ряд ценных документов, среди которых было письмо Павла I к Суворову, где Император, восхищаясь подвигами героя, сопричислил его к своим Сыновьям. Вот эти строки:

«Господин фельдмаршал! Я поставляю за немалую честь иметь подданного, который до невозможности час от часу приводит своего Государя награждать его достоинства! Что могу Я вам предоставить более! Вы наполнены самыми возвышенными почестями Моей Империи; украшены отличнейшими орденами; остается Мне только просить Бога о сохранении героя, назначенного восстановить спокойствие в целом свете; Я в рассуждении сего приказал Моим верноподданным присоединить в их молитвах ваше имя к Моему и к возлюбленным Моим Сыновьям, потому что вы в числе Моих Детей тот, которого я люблю наиболее...».

Не менее ценной находкой стал Суворовский походный иконостас, обнаруженный в Варшаве, во дворце Варшавского генерал-губернатора светлейшего князя А.К. Имеретинского.

Примечательно, что Суворовское торжество не стало только внутри-Российским событием, но нашло сочувственный отклик и за рубежом: 5 мая 1900 г. на имя Российского военного министра поступила телеграмма из Болгарии от Князя Болгарского: «От имени болгарской армии присоединяюсь к торжественному чествованию столетия со дня смерти великого военного учителя и начальника, генералиссимуса фельдмаршала князя Суворова графа Рымникского князя Италийского. Фердинанд». В этот же день начальник Николаевской академии Генерального штаба Н.Н. Сухотин получил приветственную телеграмму от болгарского военного министра. Это представляется весьма символичным: ведь во время Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг., в результате которой Болгария была освобождена от Османского ига, русские воины под предводительством генерала Иосифа Владимировича Гурко (1828 -1901) совершили казавшийся невероятным зимний переход через Балканские горы, повторив тем самым подвиг Суворовских чудо-богатырей при переходе через Альпы.

К сказанному добавим, что к юбилею Александра Васильевича Суворова большими тиражами были напечатаны его портреты и брошюры о его жизни и подвигах – для раздачи народу, а также была выпущена различная сувенирная продукция, среди которой особого внимания заслуживает «Суворовский платок», созданный на Московской Даниловской мануфактуре.

Настоящий сборник подготовлен на основе публикаций за 1899-1900 гг. в газетах «Правительственный Вестник», «Русский Инвалид», «Московский Листок», журналов «Нива» и «Холмско-Варшавский Епархиальный Вестник». Газетные статьи даны, по большей части, полностью, так как, по мнению составителя, представляют историческую и краеведческую ценность и помогают лучше представить духовный облик великого полководца.

М.А. Бирюкова

1899 ГОД: СТОЛЕТИЕ СО ДНЯ ПОЖАЛОВАНИЯ СУВОРОВУ ЗВАНИЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА

29-е октября 1799 – 1899 гг.

Сегодня исполнилось сто лет со дня пожалования Александру Васильевичу Суворову звания генералиссимуса. В этот день, почтив полководца милостивым Рескриптом (1), Император Павел Петрович «повелел военной коллегии вести с ним переписку не указами, а сообщениями» (2), а через несколько дней приказал проектировать статую (3) генералиссимуса, утвердил ее проект и повелел приступить к работе. Возведение Суворова в высший военный сан завершило ряд беспримерных подвигов его итальянского и швейцарского походов, о которых один из его современников (4) выразился так: «…Не тут ли театр славы сильного Бонапарта?! Тут! Но, преобразя годы в месяцы, а месяцы в дни, поймете превыспренность князя Италийского: Минчио, Адиж, Требия, Нови, Сан-Готард, Тейфельс-брик, Гварто! Ты храбрый и злосчастный Макдональд, вы столь прежде славные Моро, Жубер, Массена, довольно вас именовать! Блажен, кто на Суворова не идет. Суворов достиг предмета и теперь стал превыше всех жребиев и времен».

Швейцарский поход охарактеризован был и самим Суворовым в письме, написанном в ноябре 1799 года (5): «… Великодушие молитвы вашей достигли до Провидения; оно (сохранило) одного из смертных, бывшего на влажных облаках, откуда он долу ломал ноги, бросало (его) за отмосфер, где, ежели он не задохнется – он оттуда делает шаг на экватор, где сгорит, или на полюс, где замерзнет, а ежели полет его колесом, то раздробление будет от черепа до пяты, но… всемогущество по врожденной естественной простоте его подкрепляет: молитвою, благонравием и беспредельною верностью его монарху!». В письме этом, написанном за семь месяцев до смерти, после всех испытанных им нравственных и физических потрясений – почерк генералиссимуса всё также тверд и также ясен.

Император Павел, в основе характера которого лежал истинно-рыцарский дух, оценил этот подвиг по заслугам. Он писал Суворову: «Побеждая всюду и во всю жизнь вашу врагов Отечества, не доставало вам одного рода славы – преодолеть и самую природу; но вы и над нею одержали ныне верх», а еще ранее того Государь писал (6):

«Господин фельдмаршал! Я поставляю за немалую честь иметь подданного, который до невозможности час от часу приводит своего Государя награждать его достоинства! Что могу Я вам предоставить более! Вы наполнены самыми возвышенными почестями Моей Империи; украшены отличнейшими орденами; остается Мне только просить Бога о сохранении героя, назначенного восстановить спокойствие в целом свете; Я в рассуждении сего приказал Моим верноподданным присоединить в их молитвах ваше имя к Моему и к возлюбленным Моим Сыновьям, потому что вы в числе Моих Детей тот, которого я люблю наиболее...».

Эти искренние хорошие слова звучат особенно знаменательно накануне столетия смерти великого русского народного героя, и как было бы отрадно знать, что в этот наступающий день, 6-го мая, по всей Русской Земле, в самой дальней сельской церкви, помянут за литургией имя почившего «воина князя Александра».

Капитан Марченко.

Примечания:

(1) Рукописный Суворовский Сборник, кн. 3 и 4.

(2) Петрушевский, 3 стр. 283.

(3) Рукописный Суворовский Сборник, кн.11, л. 148.

(4) Суворовский Рукописный Сборник, кн. 11, лл. 144 и 145.

(5) Там же, подлинник, кн. 6, л. 52; копия кн. 11, л. 123.

(6) Суворовский Рукописный Сборник, кн. 11, л. 118.

*

В память исполняющейся сегодня столетней годовщины признания заслуг великого полководца с высоты Престола, возведением фельдмаршала графа Суворова в звание генералиссимуса, Николаевская академия Генерального штаба, в 2 часа дня, отслужит панихиду на могиле Суворова, а в 9 часов вечера состоится торжественное заседание конференции академии.

Форма одежды обыкновенная, генералам в лентах.

(РИ. 1899. № 235 (29 октября). С. 2; ПВ. 1899. № 237 (30 окт./11 ноября). С. 2).

Торжественное заседание Конференции Николаевской Академии Генерального штаба, 29 октября 1899 г.

Вчера, 29-го октября, исполнилось столетие со дня воспоследования Высочайшего приказа о возведении фельдмаршала графа Суворова в звание генералиссимуса.

В память этой знаменательной годовщины в Николаевской Академии Генерального штаба состоялось торжественное заседание конференции Академии.

Приглашения присутствовать на торжественном заседании были посланы почетным членам Академии, почетным членам конференции Академии, членам Военного Совета, старшим чинам Генерального штаба, начальникам военных академий, членам бывшей Суворовской комиссии, редакторам военных журналов, и приказом по академии назначено присутствовать на заседании всем служащим в академии и обучающимся офицерам.

Для торжества, в зале Михаила Ивановича Драгомирова (аудитория младшего класса) была устроена особая эстрада; над серединою эстрады помещена прекрасная копия с того портрета генералиссимуса, который послужил некогда оригиналом для известной гравюры Уткина. Портрет был красиво убран драпировками из сукон двух цветов, а под ним выставлена маска, снятая с умершего Суворова, хранившаяся у генерала Зуева. На эстраде, влево, была выставлена карта походов Суворова, а справа стояла парадная кафедра. Зал и портрет были великолепно освещены электричеством.

К 9 часам вечера зал наполнился многочисленными приглашенными лицами.

По прибытии начальника Главного Штаба, на эстраду взошел начальник академии, генерал-лейтенант Сухотин[7], и в нескольких словах охарактеризовал то тревожное настроение, в котором находился Петербург 100 лет тому назад, когда, после получения донесения о несчастном исходе Цюрихского сражения, стоустая молва стала доносить вести о той опасности, в которой находились войска Суворова и при них сын Государя – Великий Князь Константин Павлович; только в двадцатых числах октября Император Павел получил подробное донесение Суворова о происшедшем, и тогда во всей своей правде предстал великий подвиг, совершенный Суворовым и его дружиной чудо-богатырей – подвиг спасения русских воинов и чести Русского Государя; вслед за сим 29-го октября 1799 года последовал рескрипт, возводивший Суворова в звание генералиссимуса и даровавший ему высокие почести.

Вслед за тем были произнесены речи ординарными профессорами военного искусства, полковниками Мышлаевским и Орловым.

Напомнив, что в исторических судьбах русской армии считается два великих полководца – Царь Петр и Суворов, и сопоставив последнего с такими крупными именами, как Миних, Румянцев и Потемкин, полковник Мышлаевский поставил вопрос – где же причина успехов Суворова, в чем скрывается тот неизменный спутник, который дарил его победами и в болотах Польши, и на побережье Черного моря, и в сожженных солнцем равнинах Молдавии, и на берегах синего Дуная, и под чудным небом Италии, и среди суровых скал Швейцарии? Ответом на это является особенность Суворова – гармоническое сочетание гения с широким всесторонним военным образованием. До какой степени Суворов высоко ставил возможно широкую научную подготовку, лучшим примером может служить составленная им в 1786 году автобиография. Великий полководец оставил нам заветы на важное значение высшего военного образования, а потому нельзя отрицать исторической связи Суворова с нашей военной Академией, связи, которая ныне, державной волей нашего Верховного Вождя, облечена в видимую форму – учреждением при Академии Суворовского музея.

Полковник Орлов, обратившись к карте с начертанными на ней линиями суворовских походов, ярко охарактеризовал проявление в каждом из этих походов суворовского гения и остановился на оценке этой великой личности как стратега, тактика и военного педагога, сохранявшего всегда свой национальный оттенок и достойного занять место в среде десяти великих полководцев Европы.

Торжественное заседание было закончено следующей речью начальника академии, генерал-лейтенанта Сухотина.

«Сто лет назад Суворову удивлялись, Суворова величали героем, Суворова Русский Царь сопричислил к своим сыновьям и повелел верноподданным в молитвах присоединить имя Суворова к Своему Имени…

…Суворов стал кумиром. Но вместе с тем Суворова не понимали, а Суворовское мировоззрение в области воинского, ратного дела не только не признавалось, но решительно отвергалось: создававшееся в тиши кабинетов чиновников и мирно-военных людей до корня исключало всё Суворовское…

Недолго продолжалось восторженное поклонение герою; скоро настала пора иным чувствам; пошли скорбные дни – свержения кумира с пьедестала.

Ударил час – не стало Александра Васильевича Суворова. Прошло сто лет: бессмертное имя – Суворов – стало нарицательным мировоззрению русского воинства: от мала до велика все русские воины в Суворове видят свой идеал, – к нему стремятся подойти, – ему уподобиться; его дела, его заветы и поучения составляют основу нашего воинского самопознания. Наименованием – «по-Суворовски» – окрещаются все подвиги русского воинства, везде, повсюду, где было торжество русского оружия, где был победный праздник русского воинского духа, там признавалось присутствие духа Суворова, там чувствовалось присутствие благословляющей тени его, там слышалось его: «Помилуй Бог, как хорошо!».

Не раз в это столетие веяния модных минут и людей при случае шатали и колебали суворовское-суворовщину; о истина суворовского идеала в конце концов торжествовала: и под Фридландом и Прейсиш-Эйлау, и под Бородиным, и в Севастополе, и в Балканах – на Шипке, на высях Кавказа и в безводных пустынях Азии русское воинство делало то же, что делали чудо-богатыри Измаила, Праги, швейцарского похода, ревниво тая в себе частички духа своего великого старца-вождя.

Сто лет назад перед Суворовым идолопоклонничали, – но его, его дух отвергнули; теперь перед Суворовым благоговеют, признав его, его дух источником света в нашем сложном деле подготовки и использования силы – русского воинства. Русская военная наука, с высшим представителем ее – с нашею академиею во главе, – уже 60-70 лет изучает деяния и заветы бессмертного вождя русской силы. В лице своих лучших умов – Милютина, историка подвигов Суворова, Драгомирова, истолкователя суворовского учения, в лице плеяды своих учеников (Соковича, Масловского, Голицына, Богдановича и многих других), наша академия свято хранит суворовскую истину, сберегает суворовский светоч, всегда преследуя суворовский завет о единении науки с жизнью, теории с практикой.

Где тайна живучести суворовских заветов в нашем воинстве?

Тайна в том магическом слове, которым Суворов в тягчайшие минуты испытаний поднимал своих соратников на невероятные подвиги. Эти слова – «Вы русские»!..

В этом слове тайна Суворовского обаяния, тайна его мощного воздействия на русскую ратную массу. Этим словом Суворов – русский человек до мозга костей – охватывал всё – всю силу, которою жил, дышал и действовал русский воин в течение 1000-летия военной истории; – всю силу, которую отдавало русское воинство – чудо-богатыри – на служение Русской Земле и Русскому Царю.

И Русский народ, и его детище – русское воинство в ответ на родной призыв Суворова, на призыв ему родной русской души единодушно отвечает: «Ты наш народный герой! Ты великий человек Русской Земли! Ты наш великий вождь и учитель».

И да послужит нам всегда великий вождь чудо-богатырей, сильный разумом, богатый просвещением и знанием, непоколебимый и непреклонный волею, стойкий и кроткий верою в Бога и в силу русского человека, озаренный любовью к России, – великий Суворов, мощный духом, да послужит нам образцом служения на пользу Государя и России, – да будет он нам идеалом, к которому каждый из нас будет стремиться всегда и всюду, – да послужит наш великий полководец светочем, освещающим нам пути в познании воинского дела во славу Царя и России».

(РИ. 1899. № 236 (30 октября). С. 1 – 2; ПВ. 1899. № 238 (31 окт./12 ноября). С. 1 – 2).

Панихида на могиле Суворова, 29 октября 1899 г.

Вчера, 29-го октября 1899 г., в 2 часа дня, на могиле Суворова Николаевской Академией Генерального штаба была отслужена панихида. Панихиду совершало духовенство Александро-Невской лавры с архимандритом Арсением во главе. На панихиде присутствовали начальствующие лица, чины Академии, обучающиеся в ней офицеры и много простых чинов военного ведомства.

(РИ. 1899. № 236 (30 октября). С. 2).

1900 ГОД: СТОЛЕТИЕ СО ДНЯ КОНЧИНЫ СУВОРОВА (1800 – 1900)

ПРИКАЗ ВОЕННОГО МИНИСТРА

(16-го апреля 1900 года, № 123)

По всеподданнейшем моем докладе о способах чествования предстоящей, в мае сего года, столетней годовщины со дня кончины генералиссимуса князя Суворова, Государь Император, 11-го сего апреля, между прочим, Высочайше повелел:

4-го мая – в войсковых частях и во всех военно-учебных заведениях сделать сообщения о Суворове (описание его заслуг, характеристика его личности).

В офицерском собрании армии и флота в Петербурге – сделать соответственное сообщение, устроиваемое Николаевскою академиею Генерального штаба.

5-го мая – (канун дня кончины) – во всех военных церквах совершить заупокойную литургию, а вслед затем панихиду, с провозглашением вечной памяти Державным Вождям России, при которых служил Суворов, самому генералиссимусу и всем воинам, на поле брани живот свой положившим. Такие же панихиды совершить во всех войсковых частях, не имеющих собственной церкви.

В Петербурге, кроме того, совершить панихиды: торжественную, соборне, на могиле Суворова в Александро-Невской лавре, а вслед затем, соборне же, в Суворовской церкви на Преображенском плацу и, наконец, в доме, где скончался Суворов.

Ко времени служения в Александро-Невской лавре и в Суворовской церкви, в Петербурге, должны быть сделаны наряды частей от войск для салютационной пальбы при провозглашении «вечной памяти».

12-го мая, в день похорон, – панихида на могиле.

На все торжества в Петербурге приглашаются потомки Суворова и представители войсковых частей, в которых служил или числился Суворов, состоял или состоит шефом.

Объявляя о таковой Высочайшей воле по военному ведомству для сведения и надлежащего, до кого касается, исполнения, присовокупляю, что вызов депутаций от указанных войск будет произведен распоряжением Главного Штаба.

(ПВ. 1900. № 90 (18 апр./1 мая). С. 2).

Письмо о. Иоанна Кронштадтского председателю Суворовской комиссии

Председатель Суворовской комиссии, извещая отца Иоанна Ильича Сергиева о состоявшемся Высочайшем соизволении на привлечение русского солдата работою к участию в «Суворовской складчине», предназначенной для сооружения музея-памятихранилища о великом полководце, просил благословить дело сбора средств и дело организации чествования нашего великого русского человека и народного героя. В ответ на письмо председателя, досточтимый отец Иоанн, по сообщению «Кроншт. Вестн.», внеся сто рублей в Суворовскую складчину, ответил письмом нижеследующего содержания:

«Как верный сын России, живущий воспоминанием светлых и мрачных исторических судеб ее и славных подвигов великих людей ее на всех поприщах плодотворной деятельности во славу ее, от всей души присоединяюсь к имеющему быть великому торжеству России, чествованию памяти славного Суворова – олицетворения русской народной простоты и мощи, зиждящихся на безпредельной вере во благость Всевышнего. Усердно молясь о даровании душе его вечного покоя и блаженства на небе и пламенно желая процветания дорогому Отечеству во всей жизни его, молю Правящего судьбами царств земных, да не оскудевают никогда доблестные сыны России на всех поприщах государственной ее деятельности. Жертвую сто рублей.

Протоиерей Иоанн Сергиев».

(ПВ. 1900. № 90 (18 апр./1 мая). С. 2. С.-ПЕТЕРБУРГ).

Приказание по войскам гвардии и Петербургского военного округа от 29 апреля 1900 г.

В Приказании по войскам гвардии и Петербургского военного округа, от 29-го апреля сего (1900) года объявлено:

«Согласно Высочайше утвержденного порядка чествования предстоящей, в будущем мае месяце столетней годовщины со дня кончины генералиссимуса князя Суворова, Его Императорское Высочество, Главнокомандующий, приказал:

1) В четверг, 4-го мая, во всех частях войск округа и в С.-Петербургском пехотном юнкерском училище сделать сообщения о Суворове (описание его заслуг, характеристика его личности).

Независимо от сего, того же числа, в 8 ½ часов вечера, имеет быть в офицерском собрании армии и флота особое сообщение, устраиваемое Николаевскою академиею Генерального штаба, на котором присутствовать: гг. генералам и офицерам С.-Петербургского гарнизона и ближайших окрестностей.

2) В пятницу, 5-го мая (канун кончины), во всех военных церквах округа совершить, в присутствии офицеров и нижних чинов, заупокойную литургию и, вслед за тем, панихиду с провозглашением вечной памяти Державным Вождям России, при Которых служил Суворов, самому генералиссимусу и всем воинам, на поле брани живот свой положившим.

Такие же панихиды совершить во всех частях округа, не имеющих собственной церкви.

В С.-Петербурге, кроме того, в тот же день, будут совершены панихиды: торжественная – на могиле Суворова, в Александро-Невской лавре, после заупокойной литургии, которая начнется в 10 часов утра, и в Суворовской церкви, на Преображенском плацу – в 2 часа дня.

На богослужениях этих присутствовать от частей С.-Петербургского гарнизона и ближайших окрестностей: в лавре – всем начальствующим лицам и депутациям в составе: от полков и артиллерийских бригад – двух штаб и четырех обер-офицеров, а от батальонов – одного штаб и двух обер-офицеров; в Суворовской же церкви – одним депутациям от вышеозначенных частей, в том же составе.

Для салютационной пальбы при провозглашении во время служения «вечной памяти», назначить два батальона: в Александро-Невскую лавру – от лейб-гвардии Семеновского полка, а к Суворовской церкви – от лейб-гвардии Преображенского полка.

Батальонам прибыть: к лавре в 11 часов, а на Преображенский плац – к 12 ½ часам, и построиться по указанию Генерального штаба капитана Беляева; жалонеров выслать: ко входу лавры – к 10 ½ , а к Суворовской церкви – к 12 часам дня. Залпы производить по-батальонно, последовательно, батальон за батальоном.

3) В пятницу, 12-го мая (в день похорон), на панихиде, которая будет в два часа дня, в Александро-Невской лавре – на могиле Суворова, присутствовать: начальствующим лицам, а также депутациям от частей С.-Петербургского гарнизона и ближайших окрестностей, в том же составе, что и на панихиде 5-го мая.

Форма одежды: на всех богослужениях – обыкновенная; гг. генералам в лентах и всем с обыкновенным трауром; батальонам, назначенным для салютации, быть при караульной амуниции и иметь по три холостых патрона на человека; в офицерском же собрании, на сообщении – в обыкновенной форме; гг. генералам без лент».

(РИ. 1900. № 96 (2 мая). С. 3; ПВ. 1900. № 103 (3/16 мая). С. 2).

Вызов в С.-Петербург ко дню чествования памяти Суворова воинских депутаций

Вызов в С.-Петербург ко дню чествования памяти Суворова воинских депутацийот тех частей, в которых великий полководецслужил или числился, установлен приказом по военному ведомству от 16-го апреля. Записанный в 1742 году рядовым л.-гв. в Семеновский полк, Суворов вступил в этот полк на действительную службу в 1745 году. В 1754 г. Суворов произведен в офицеры с переводом в Ингерманландский пехотный полк поручиком (ныне 9-й пехотный Староингерманландский полк) и в этом полку оставался до января 1756 г. Затем Суворов служил на нестроевых должностях и лишь в 1759 году, в чине подполковника Казанского пехотного полка (ныне 64-й пехотный Казанский Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича полк) перешел опять в строй, командуя во время Семилетней войны отдельными отрядами, преимущественно конными. Отличаясь при этом свойствами отважного партизана и лихого кавалериста, Суворов принимает в командование Тверской драгунский полк (существовал до 1775 г., а потом присоединен к С.-Петербургскому драгунскому, ныне 2-й С.-Петербургский генерал-фельдмаршала князя Меншикова полк). По окончании кампании, Суворов, произведенный в 1762 году в полковники, назначен командиром Астраханского пехотного полка (ныне 14-й гренадерский Грузинский генерала Котляревского полк), а в начале 1763 года получил в командование Суздальский пехотный полк (ныне 62-й пехотный Суздальский полк). Командуя последним, Суворов выработал свою знаменитую систему воспитания и обучения войск, которую отчасти формулировал письменно в произведении, названном «Суздальское учреждение» (до нам не дошло). В сентябре 1768 года Суворов произведен в бригадиры, но продолжал командовать полком, и сдал его только в феврале 1770 года, после производства в генерал-майоры. С этого времени начался период знаменитой деятельности Суворова – начальника отрядов из всех родов оружия и Суворова – стратега-полководца. Суворов числился в списках л.-гв. Преображенского полка, а в 1796 году назначен шефом Фанагорийского гренадерского полка. Этот полк в 1826 году, 17-го августа, в уважение к заслугам Суворова, наименован гренадерским генералиссимуса князя Суворова. 29-го октября 1891 г. шефом этого полка был назначен Его Императорское Высочество Великий Князь Дмитрий Павлович, и полк наименован 11-м гренадерским Фанагорийским генералиссимуса князя Суворова, ныне Его Императорского Высочества Великого Князя Дмитрия Павловича. С Высочайшего соизволения, вызваны в С.-Петербург для чествования памяти Суворова депутации от следующих полков: 9-го пехотного Староингерманландского, 62-го пехотного Суздальского, 64-го пехотного Казанского, 11-го гренадерского Фанагорийского, 14-го гренадерского Грузинского и 2-го драгунского С.-Петербургского. Депутации вызваны в составе: командиров полков, полковых адъютантов, командиров и фельдфебелей (вахмистров) одной из рот (эскадронов), по усмотрению командиров полков. К участию в чествовании памяти Суворова будут привлечены депутации, в том же составе, также и от л.-гв. Преображенского и Семеновского полков.

(«Русск. Инв.»)

(ПВ. 1900. № 100 (29 апр./12 мая). С. 2).

Представление воинских депутаций Императору Николаю II, 3 мая 1900 г.

В среду, 3-го мая, в 12 ½ час. дня, имели счастие представляться Его Императорскому Величеству прибывшие в С.-Петербург, для участия в торжествах чествования памяти генералиссимуса Суворова депутации от полков: 2-го драгунского С.-Петербургского генерал-фельдмаршала князя Меньшикова полка, в составе: командира полка, полковника барона фон-Неттельгорста, командира 1-го эскадрона, ротмистра Панкратьева, полкового адъютанта, штабс-ротмистра Шталя и вахмистра 1-го эскадрона Мартьянова; 11-го гренадерского Фанагорийского генералиссимуса Суворова, ныне Его Императорского Высочества Великого Князя Дмитрия Павловича, в составе: командира полка, полковника Ходнева, командующего Шефскою ротою, поручика Наумовского, полкового адъютанта, поручика Горбатова и фельдфебеля Зюбина; 14-го гренадерского Грузинского генерала Котляревского, в составе: командира полка, полковника Суликовского, командира роты, капитана Лухова, полкового адъютанта, штабс-капитана Соломко и фельдфебеля Папина; 9-го пехотного Староингерманландского генерал-фельдмаршала князя Михаила Голицына, в составе: командира полка, полковника Криштопенко, командира роты, капитана Яковлева, полкового адъютанта, поручика Глотова и фельдфебеля Ткаченко; 62-го пехотного Суздальского, в составе: командира полка, полковника Богданова, командира роты, штабс-капитана Борейко, полкового адъютанта, поручика Смирнова и фельдфебеля Кучки; 64-го пехотного Казанского Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича, в составе: командира полка, полковника Пржецлавского, командира роты, капитана Рыжкова, полкового адъютанта, поручика Воронова и фельдфебеля Капицы и от Варшавского кадетского корпуса, в составе: директора корпуса, генерал-майора Лаврова и двух кадет Семенова и Фомина.

(ПВ. 1900. № 105 (5/18 мая). С. 1. ПРИДВОРНЫЕ ИЗВЕСТИЯ).

ВЫСОЧАЙШИЙ ПРИКАЗ ПО ВОЕННОМУ ВЕДОМСТВУ, 6-го мая 1900 года

Славный подвигами на защиту Русской земли, великий учитель и воспитатель армии, генералиссимус князь Италийский граф Суворов-Рымникский неиз­менно являл собою пример самоотверженного служения Престолу и Родине.

Грозный врагу, милостивый к побежденному, поборник правды, радетельный о младшем и преданный военной науке, он представляет высокий образец человека и воина, сильного верою в Бога, преданностью Царю и любовью к Родине.

Государь Император, в вечное сохранение и напоминание доблестного имени великого нашего пол­ководца, ныне, в столетнюю годовщину дня его кон­чины, Высочайше повелеть соизволил:

62-й пехотный Суздальский полк именовать впредь 62-м пехотным Суздальским генералиссимуса князя Италийского графа Суворова-Рымникского полком.

Присвоить имя генералиссимуса одному из донских казачьих полков, – который по историческим изысканиям окажется наиболее близким к дея­тельности полководца;

Форт Варшавской крепости «Вавр» – имено­вать впредь «Форт Суворов»;

Варшавский кадетский корпус именовать впредь «Суворовский кадетский корпус», – и учредить в сем корпусе 10 «Суворовских» стипендий для детей офицеров.

(ПВ. 1900. № 106 (6/19 мая). С. 1; Холмско-Варшавский Епархиальный Вестник. 1900. № 11 (28 мая). С. 265).

Письмо председателя Суворовской комиссии и начальника Николаевской академии Генерального штаба иерархам Российской православной церкви

Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященный Владыко!

С Высочайшего соизволения на Преображенском плацу будет сооружен музей имени Генералиссимуса Суворова, на средства, собираемые со всей русской земли. Создается памятихранилище, в котором будет собрано все свидетельствующее о нашем народном герое; рядом с этим памятником будет находится Суворовская церковь, в кото­рой он много молился, невидимою рукою подготовляе­мый к своему последнему великому подвигу в весях и в ущельях швейцарских Альп, обезсмертившему чудо-богатырей – русских людей. Если Суворовская церковь и внутреннее содержание Суворовского памятихранилища сами собою будут доста­точно свидетельствовать о духе и о деяниях народного героя, – то вполне понятно общее желание, чтобы и по внешности будущее здание музея – памятника Суворову – самим видом своим говорило бы массе о великом чудо-богатыре.

Осуществление этого желания всецело зависит от средств, которые будут собраны на устройство музея. В настоящее время «Суворовская складчи­на» располагает только суммою в 120.000 р., доставленных со всех концов России, – по преиму­ществу, мелкими вкладами – рублями, пятаками, копейками... Для усиления средств, ныне Государем Императором разрешено привлечь к участию в «складчине» нижних чинов, причем как им, так и всем военнослужащим в каждой части и в каждом учреждении представляется воз­можность произвести свой вклад корпоративно мiром. – Так поработает и послужит на «Суворо­ва» все наше воинство и каждая воинская часть; каж­дое учреждение может иметь свой «Суворовский день», отдав заработок в «Суворовскую склад­чину».

Но Суворов не только герой русского воинства, – он герой русского народа, а потому и все классы его, все общественные группы, все учреждения могут определить себе свои «Суворовские дни», в которые тем или другим путем, корпоративно послужить на Суворова взносами в складчину его имени.

О вышеизложенном считаю долгом уведомить Вас, Милостивый Государь, на случай, если бы Вы пожелали принять участие в нашем общем русском деле сбора средств на Суворовский музей или оказать содействие этому делу в среде единомыслящих с Вами[8].

Прошу принять уверение в совершенном почтении и глубокой преданности.

Николай Сухотин.

На сем письме последовала следующая резолюция Высокопреосвященства[9] «10 августа 1900 г. Напечатать в Епархиальном Вестнике с приглашением духовенства к пожертвованиям».

(Холмско-Варшавский Епархиальный Вестник. 1900. № 35. С. 423).

Открытие громадной важности о Суворове

По просьбе председателя Суворовской комиссии, прикомандированный к военно-ученому архиву главного штаба, 104-го пехотного Устюжского полка капитан Поликарпов составил справку по вопросу – что делалось в официальном и литературном мире в дни 25-летия, 50-летия, 75-летия дня кончины генералиссимуса Суворова?

Разъяснения капитана Поликарпова привели к открытию факта громадной важности, а именно: генералиссимус Суворов до настоящего дня официально, приказом по военному ведомству, не исключен из списков умершим.

Вот что нашел капитан Поликарпов в общем архиве главного штаба, в деле – «Список генералам, том I, с 1796 по 1807 гг.» – запись нижеследующего содержания:

«Генералиссимус граф Суворов Рымникский. Формулярный список генерала князя Суворова находится в книгах формуляров, собранных с 1774 по 1793 гг. При армии. Велено в списках не показывать, копия из коллегии получена 9-го марта 800 года [1]. Генералиссимусом пожалован по приказу 29-го октября 799 г. Умер 6-го мая 1800 г. Приказа же об нем не было».

Справедливо комментирует капитан Поликарпов эту документальную справку: «Факт глубоко знаменательный: незабвенный наш герой остался ЖИТЬ ВЕЧНО среди нашей доблестной армии».

Как могло случиться, что генералиссимус русских воинских сил – Суворов – до настоящего дня не был исключен из списков умершим? – можно объяснить следующим образом:

В Высочайшем приказе, отданном при пароле 6-го февраля 1797 г., изображено так: «Фельдмаршал гр. Суворов отнесся к Его Императорскому Величеству, что так как войны нет, и ему делать нечего, за подобный отзыв отставляется от службы» [2].

Отставление от службы последовало без указания о сохранении мундира, что имело последствием представление Суворова Государю (в 1798 г., когда отставной фельдмаршал прибыл в Петербург) в мундире общеармейском, с плеч племянника Суворова – князя Горчакова, так как своего мундира фельдмаршал не имел [3].

В феврале 1799 года Суворов был вызван в Петербург, для принятия «командования на себя» над войсками в Италии. По прибытии в Петербург Суворов тотчас представился Государю и был зачислен на службу прежним чином фельдмаршала, но без объявлении о том в приказе [4].

Таким образом, Суворов отправился в Италию, не возвращенный на службу обычным и установленным порядком. Затем, когда последовала вторая опала и, наконец, когда наступил его смертный час, 6-го мая 1800 г., Суворов, по последнему приказу, отданному о нем в 1797 г., по канцелярским порядкам числился отставленным от службы, почему, с канцелярской точки зрения, в приказе об исключении его из списков умершим – не было надобности.

Н.С. [Николай Сухотин]

Примечания:

[1]. Суворов в это время больной находился в Кобрине (?).

[2]. Д. Милютин. История войны 1799 г. Том III, стр. 122. № 140.

[3]. Там же. Том I, стр. 156.

[4]. Там же, стр. 162.

(РИ. 1900. № 96 (2 мая). С. 5; ПВ. 1900. № 103 (3/16 мая). С. 2).

Письмо в редакцию «Русского Инвалида»

Как известно [См. № 96 «Рус. Инв.» за 1900 г.], генералиссимус Суворов до настоящего дня официально, приказом по военному ведомству, не исключен из списков русской армии.

Имя А.В. Суворова вечно, и если бывали случаи, что отдельные лица навсегда оставались в списках военных частей за оказанные подвиги, то приятно надеяться, что имя прямодушного полководца и русского человека Александра Васильевича Суворова будет вечно жить в русском войске, а чрез него и в русском народе, и это возможно тогда, если генералиссимус Суворов и впредь не будет исключен хотя бы и за смертью из списков русских войск, ибо дух его будет всегда жить в русских солдатах.

Н.А. Озеров,

Редактор «Вятских Губернских Ведомостей».

(РИ. 1900. № 98 (4 мая). С. 4).

Трофеи Суворова

За время 20 походов Суворова, с 23 сражениями, которыми он руководил, трофеи его были следующие: 609 знамен, 2670 орудий, 107 судов и 52.107 пленных. [1]

Победы его обеспечили России обладание Крымом, закрепили за Россией северный берег Черного моря между Бугом и Днестром и увеличили после 1794 года территорию нашего государства на 2000 квадратных миль; сверх сего в 1799 году Суворовым была завоевана вся северная Италия.

П.В.

Примечание:

[1]. Как при полевых сражениях, так и при сдаче крепостей северной Италии. Сведения эти составлены по соч. Петрушевского «Генералиссимус князь Суворов».

(РИ. 1900. № 99 (5 мая). С. 2; ПВ. 1900. № 106 (6/19 мая). С. 5).

Иконостас Суворовской церкви в г. Варшава

22-го марта текущего (1900) года Варшавским генерал-губернатором светлейшим князем А.К. Имеретинским[10] был представлен Его Императорскому Величеству всеподданнейший доклад следующего содержания:

«В бывшем Королевском замке в Варшаве хранится складной холщовый иконостас.

По свидетельству Фельдмаршала Паскевича, вос­произведенному в 1853 году в «Церковно-историческом и статистическом описании Варшавской пра­вославной епархии», этот иконостас, еще в исходе минувшего столетия, находился в действовавшей в то время русской армии, вступившей в Варшаву в 1797 году под предводительством генералиссимуса Суворова, который, устроил тогда же церковь армии в Варшаве, поставил в ней этот иконостас, сам часто посещал эту церковь, молился в ней, читал и пел на клиросе.

В виду существующего предположения при­своить Варшавскому кадетскому корпусу наименование «Суворовского», испрашиваю Всемилостивейшее Ва­шего Императорского Величества соизволение на пере­дачу означенного иконостаса в собственность церк­ви этого корпуса».

На подлинном в тот же день 22 марта с.г. Собственной Его Императорского Величества рукою было начертано: «Согласен», и таким образом даль­нейшая судьба «Суворовского» иконостаса была ре­шена.

Следует заметить, что первая православная цер­ковь в Варшаве, называвшаяся «Греческою» цер­ковью, была основана в 1796 году, церковь же, в которой Фельдмаршал Суворов поставил свой холщовый иконостас, является второй церковью. На­ходилась она в здании коллегии ксендзов пиаров (ны­не кафедральный собор на углу Медовой и Долгой улиц), в том месте, «где ныне (т.е. в 1853 году) столовая для братии архиерейского дома и певчих» [11]. Из этой церкви 6 января 1797 года, в день Крещения Господня, после литургии торжественно совершен был крестный ход на р. Вислу, где была приго­товлена Иордань и вырублен во льду восьмиконеч­ный крест.

Когда русские войска выступили из Варшавы, «Суворовский» иконостас был перевезен в Петербург, где хранился в комиссариатских складах. В 1812 году ему было суждено опять сослужить свою службу: Александр I приказал взять этот иконостас в главную квартиру армии; во все время пребывания русского Императора за границей иконо­стас фельдмаршала Суворова находился при Госу­даре и перед этим иконостасом Александр Бла­гословенный и Его штаб молились о ниспослании России «победы и одоления». Тогда-то по повелению Государя Императора была сделана над местными иконами и царскими вратами надпись: «С нами Бог, разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог», вполне соответствовавшая событиям того времени.

Как видно из дел штаба Варшавского военного округа, в 1831 г. найдены были две походных цер­кви, который, на основании разрешения главнокомандующего, поступили тогда же в ведение полевого обер-священника армии. Церкви эти, как уведомил князя М.Д. Горчакова дежурный генерал главного штаба Е. И. В. Константина Павловича, генерал-лейтенант Кривцов, по Высочайшим повелениям были устроены в Варшаве – одна в 1818 г. в королевском Замке во имя Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня, а другая – лагер­ная, в 1823 г., во имя св. Спиридона, епископа Тримифийского, хранилась в складе. В 1832 г. эта церковь была передана в варшавскую Александров­скую цитадель, а в 1837 г. перенесена в гор. Седлец для устроенного там военного полугоспиталя.

В 1862 г. в Замке была освящена новая церковь во имя св. Равноапостольного Царя Константина, а потому иконостас походной церкви во имя Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня сдан был настоятелю придворной Лазенковской церкви протоиерею Славину и сложен на хранение в кладовых Замка. Отсюда он недавно вынесен на более видное, светлое место и ожидает перенесения в Суворовский корпус.

Иконостас состоит из восьми полотен на деревянных рамах. Два крайних полотна прикреп­ляются неподвижно к стенам, а следующие два представляют северную и южную двери. Далее идут также неподвижные полотна, на которые наве­шиваются два средних полотна, представляющие со­бою царские врага. Над всеми полотнами идет до­ска с указанной выше надписью: «С нами Бог», а над царскими вратами – металлическое сияние, в центре которого помещено изображение Тайной Ве­чери.

Фон иконостаса – темно-синий с золотой орнамен­товкой. Иконы размещены очень симметрично, не­смотря на троякий размер их и на различие формы. Так на обеих половинках царских врат поме­щены в средине две квадратной формы иконы, изображающие: одна – Архангела Гавриила (сильно попор­чена), а другая – Богоматерь за чтением библии; над ними помещены иконы круглой формы, изображающие Евангелистов Матфея (совершенно стерта) и Иоанна, а внизу – также круглые иконы Евангелистов Луки и Марка. На северном неподвижном полотне, рядом с царскими вратами, изображена продолговатой формы икона Божией Матери с Предвечным Младенцем на руках; над нею надпись: «Благословен грядый во Имя Господне», а внизу сцена из Священ­ной истории; на южном полотне изображена также продолговатая икона благословляющего Спасителя (по­порчена), а над нею надпись: «Слава в вышних Богу и на земли мир», внизу же также сцена из Священной истории. На северной двери, подобно царским вратам, имеются три иконы; в средине квад­ратной формы икона преподобного епископа Григория и св. великомученика Никиты, а сверху и снизу – круглые иконы, изображающая одна – св. Николая Чудотворца, а другая – Архистратига Михаила. Соответственно этому на южной двери помещена квад­ратная икона Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня при святых Равноапостольных Ца­ре Константине и Царице Елене, а затем круглые иконы с изображением на одной св. Благоверного Князя Александра Невского, а на другой – св. Вели­комученика Георгия Победоносца. На крайних не­подвижно укреплявшихся полотнах написаны, на се­верной стороне, икона св. Равноапостольной Марии Магдалины и сцена из Священной истории, а на юж­ной – икона свв. Апостолов Петра и Павла с Евангелием, открытом на словах: «И Аз же глаголю тебе, яко ты еси Петр и на сем камени созижду Церковь Мою и врата адовы не одолеют ю И дам ти ключи Царства Небеснаго». Внизу также изобра­жены сцены из Священной истории.

Некоторые иконы, как сказано уже, довольно сильно или немного истерты и повреждены, но есть и такие, которые кажутся только что вышедшими из-под кисти живописца: до такой степени они хорошо сохранились. Прекрасно сохранилась также и икона с изображением Тайной Вечери, писанная на жести.

Иконостас занимает в длину около 10 аршин вышина же его без сияния 4 ½ арш., а с сиянием – 6 аршин.

Само собой разумеется, что «холщовый» иконо­стас не будет вполне отвечать грандиозным размерам и прекрасному устройству будущего здания Суворовского кадетского корпуса в Варшаве: быть может специально для этого иконостаса будет устроен в корпусной церкви особый придел; но во всяком случае, этот иконостас представляет со­бою выдающуюся ценность в силу исторического значения и традиции, которые будут передаваться все новым и новым поколениям кадетов-«суворовцев».

Н. Т.

(«Варш. Дневн.»).

(Холмско-Варшавский Епархиальный Вестник. 1900. № 36. С. 438 – 440).

ОСВЯЩЕНИЕ СУВОРОВСКОЙ ЦЕРКВИ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ: ХРОНИКА СОБЫТИЙ:

Посещение с. Кончанского, 1899 г.

В с. Кончанском, Новгородской губернии, Боровицкого уезда, принадлежавшем А.В. Суворову, доныне сохранилась церковь, где молился наш великий полководец, сохранились и предметы, ему принадлежавшие. Для ознакомления на месте со всем, что в Кончанском напоминает нашего народного героя, Николаевская академия Генерального штаба командирует ординарного профессора полковника Мышлаевского.

(РИ. 1899. № 235 (29 октября). С. 2; ПВ. 1899. № 237 (30 окт./11 ноября). С. 2).

Вотчины Суворова: село Кончанское и село Маpoвка

Очерк

Столетняя годовщина кончины Суворова, воскре­сившая в памяти все его великие деяния, вос­кресила все то, что связано с его великим име­нем, что играло хотя бы какую-либо роль в жизни великого полководца. Большая часть этих драгоценных реликвий сосредоточена в Суворовской вотчи­не – селе Кончанском, где протек один из последних годов жизни фельдмаршала, – печальный год царской опалы. Здесь, в своей Боровицкой деревне, изнывал Суворов от бездеятельности, от невольного спокойствия.

Время и непогоды разрушили суворовскую усадь­бу, обветшал и развалился главный дом. Флигеля стоят пустые, без окон и дверей. Такой же пе­чальный вид представляет и так называемый полудомик, воздвигнутый на месте старинного суворовского дома, в котором жил опальный фельдмаршал.

В таком же печальном состоянии находится и другая Суворовская реликвия, знаменитая его «светелка». Об этой светелке рассказывает местный старожил Николай Григорьев, родившийся в 1810 г. и слышавший рассказы и воспоминания о Суворове от своего отца, жившего при фельдмаршале в Кончанском. По его рассказам, Суворов «дворовых мальчишек всех грамоте обучал, в церкви петь заставлял. Покойничек сам на клиросе пел и Апостола читал. Дома сидеть мало изволил. Все, бывало, уйдет на Дубиху в светелку, да там и сидит, планы пишет. Там ему и кушать подадут, там и чаек попивать изволил. Ну, к ночи беспременно уж домой приходил»...

«Дубиха» – остроконечный, поросший ельником и дубняком холм, – возвышается среди поля, в че­тверти версты от усадьбы. На вершине холма, с которой открывается дивный вид на озеро Шерегодро и его окрестности, и поныне высится Суворовская светелка. Это – небольшое двухэтажное строение, сажени четыре в квадрате, окруженное по обоим этажам веран­дами. Вход сзади, сбоку – наружная лестница во второй этаж. Внутри, как вверху, так и внизу, по одной невы­сокой комнате. Стены бревенчатые, неоштукатуренные. В окнах еще сохранились рамы. Из мебели сохранился в нижней комнате деревянный остов дивана, когда-то обитого материей. Диван этот, видимо домашней работы, сделанный из елового дерева, по всем признакам принадлежит к прошлому веку и, быть может, служил местом отдох­новения самого фельдмаршала.

Эти два еле уцелевших памятника пребывания Суво­рова в Кончанском, так и погибнут для потомства – слишком они ветхи, слишком разрушены. Но сохранился в Кончанском еще один памятник, быть может еще более драгоценный, это – ветхая деревянная церковь, во имя св. Александра Невского, где Суворов ежедневно стоял заутреню и обедню, причем сам читал и пел, где он произнес горячую молитву 7-го февраля 1799 г., перед отправлением в итальянскую кампанию. Церковь небольшая, светлая, с тремя главами, из которых сред­няя выше двух других; зеленые куполы увенчаны узор­чатыми крестами. Наружные стены поддерживаются плотно прилегающими к стенам колонками. Над входом над­пись, сделанная черной краской: «Аз же множеством милости Твоея Господи вниду вдом Твои i кохраму святому Твоему поклонюся встрасе Твоем Господи i научи мя прав­дою Твоею».

Эта драгоценная реликвия, построенная самим фельдмаршалом, к счастью, спасена вовремя от разрушения. Столетняя годовщина кончины Суворова застанет эту цер­ковь уже не в уединенной тиши Кончанского, а в шум­ной столице, и здесь она послужит одним из самых драгоценных воспоминаний о великом полководце.

Перенесение Суворовской церкви в Петербург состоялось в средине марта 1900 г. при очень торжественной об­становке. Небольшую деревянную церковку пришлось раз­нять на мельчайшие части, которые затем были вновь со­браны на месте.

Работы по разборке церкви начались 14-го марта, в присутствии членов особо назначенной для того комиссии, генерал-лейтенанта Бибикова и полковника Мышлаевского. Когда все было приготовлено к снятию крестов и разборке куполов, была отслужена вечерня. Вечерню отправлял о. Лев Матвеев (из с. Сопина, к приходу которого принадлежит Кончанское и которое отстоит от него в 4-х верстах).

О. Лев Матвеев все вре­мя свято оберегал драго­ценные суворовские реликвии в церкви, внутренность ко­торой была возобновлена попечениями внука Суворова, светлейшего князя Алексан­дра Аркадиевича. Дважды в год, в Александров и Николин день (9-го мая), о. Лев служил обедни в церкви.

Последняя служба в цер­кви, 14-го марта, носила печальный, заупокойный характер: крестьяне наполняли церковь и стояли густою тол­пой вокруг нее с непокрытыми головами. Перед входом в церковь, с ружья­ми «на молитву», выстроилась рота сапер, прибывшая для работ по разборке церкви.

Стройное пение детей из сопинской школы; благоговейное настроение молящих­ся; яркое зарево от целого снопа восковых свечей, возженных в старинном па­никадиле; блестящее шитье мундиров приезжих – все это представляло необычайное зрелище в заброшенной деревянной церковке, полной стольких воспоминаний о великом Суворове.

При заупокойных словах все благоговейно опустились на колени, у многих на глазах блестели слезы. Служба завершилась молебном. Все вышли на паперть, саперы взяли «на караул»; затем прочитан был указ Святейшего Синода о перенесении храма. Все, взволно­ванные, почувствовали, что наступил решительный момент: народ трогательно прощался с своей церковью; генерал Бибиков обратился к народу с речью, которую закончил словами: «За Царем служба не пропадает!».

Затем сослужащие о. Льву священники возвратились в храм и начали разбирать на части св. престол.

Прошло несколько времени в благоговейном молчании. Но вот уже показались священ­ники, неся в руках священные сосуды; вслед за пасты­рями пошли сами крестьяне и стали снимать со стен образа, иконы. При пении «Тебе Бога хвалим», спуще­ны тяжелые колокола. Скло­нился и снесен с вершины купол. В.В. Молоствов (местный землевладелец) торжественно передал ключи от храма архитектору К.С. Строганову, кото­рому поручено было заведывать разборкой и построением храма на месте, на Преображенском плацу в Петербурге, где будет сооружен Суворовский музей.

В это время крестный ход, в сопровождении всего народа, направился к с. Сопину, откуда, навстречу ему, двинулся другой крестный ход. Слившись воедино, они в богатой каменной Сопин­ской церкви, также построенной Суворовым, отслужили молебствие.

Этим кончились проводы. На месте ветхой Суворовской цер­ковки будет усердием благочестивых русских людей, чтущих память великого полководца, сооружен новый храм, но настоящая Суворовская церковь исчезла из Кончанского. Вся в разобранном виде 16-го марта она была отправлена на станцию Боровичи, а оттуда по железной дороге в Петербург. В первом транс­порте, состоявшем из 75 подвод, кроме разобранных частей церкви, были уложены также в особых ящиках образа и иконостас Суворовской церкви.

В часовне с. Сопина также хранились предметы, связанные с именем великого полководца. 16-го марта Святейший правительствующий Синод, в дополнение указа о разрешении перенести Суворовскую церковь, благословил на передачу и этих святынь, хранящихся в Сопинской часовне, Николаевской академии Генерального штаба.

Таким образом все дорогие реликвии сгруппируются постепенно в Николаевской академии Генерального штаба и затем поступят в предположенный к сооружению на Преображенском плацу Суворовский музей.

17-го марта суворовские реликвии были доставлены полковником Мышлаевским в Николаевскую академию Генерального штаба, где они были приняты с большою торжественностью и присое­динены к прочим суворовским вещам, хранящим­ся пока в академии.

Из этих реликвий в Кончанской церкви храни­лись следующие: 1) Аннинский крест из драгоценных камней, усеянный брильянтами, на узкой ленте; 2) почерневший крест с надписью «virtuti militari»; 3) шифр женский, белый, обшитый золотым галуном с привешенною к нему золотою буквою «М» с Им­ператорскою короною; по-видимому, это фрейлинский шифр дочери полководца, его любимой Наташи; 4) вы­шитый в круге крест с какою-то надписью; 5) плюмаж генеральский от тре­угольной шляпы; 6) кожа­ный дорожный футляр от той же шляпы; 7) зрительная труба, удивительно хорошо сохранившаяся, с футляром; 8) орденские ленты первых степеней, в том числе и св. Георгия первой сте­пени; 9) небольшая плоская серебряная икона эллиптической формы с изображением Архистратига Михаила; на обороте иконы выгра­вирована надпись: «Всех Российских Императорских войск генералиссимусу Римско-Императорскому генерал-фельдмаршалу князю Италийскому графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому всенижайше приносит плод трудов города Якутска мещанин Ефим Петров. Февраля 5-го дня 1800 года»; 10) не­большая икона на дереве, в серебряной ризе; на оборотной сто­роне ее значится, что она принадлежала одному из офицеров, участвовавших в походе 1799 года; 11) плита каменная, лежавшая в Благовещенском соборе Александро-Невской лавры на могиле полководца до 1850 года; на плите высечено: «Здесь лежит Суворов. Генералиссимус кн. Италийский гр. Александр Васильевич Суворов-Рымникский. Род. 1729 г. но­ября 13-го дня. Сконч. 1800 г. маия 6-го дня. Тезоименитство его ноября 24». На лежащей теперь на могиле Суворо­ва мраморной плите начертана именно та краткая надпись, которую составил себе сам Суворов. Из предметов церковного благолепия и утвари современны Суворову: 12) царские врата, находившиеся в притворе; они сняты со старого иконостаса, при замене его новым; 13) дверь боковая в алтарь с изображением архангела со старого иконостаса; находится также в притворе; 14) два образа, квадратный и круглый, над входными дверьми в притвор; 15) два серебряные кадила; 16) два аналогиона: один в церкви, другой на чердаке; 17) старый иконостас частью в часовне с. Сопино, частью на церковном чердаке; 18) два нижних ряда образов на новом ико­ностасе; 19) два подсвечника; 20) па­никадило и 21) статуя Спасителя, вы­везенная, по преданию, из Праги и находившаяся в притворе Сопинской церкви.

Разобранные части церкви вместе с священными предметами и суворовскими реликвиями отправлены были из Боровичей на двух поездах 17-го и 19-го марта, и тотчас же по прибытии их в Петербург началась сборка церкви на Преображенском плацу.

24-го марта постройка церкви уже была закончена. Внутри церковь уже обшита досками, но снаружи бревна остались непокрытыми, и таким образом каждый может убе­диться в том, что материалом послужило именно старое здание храма; в этом убеждают цифры и линии на бревнах, поме­ченные еще в селе Кончанском при разборке.

Но церковь значительно изменила вид сравнительно с тем, какой она имела в Кончанском. В академии художеств найдены были недавно планы первоначальной постройки этой церкви, и ее теперь восстановили именно в этом виде. Поэтому притвор с возвышавшейся над ним колокольней построен не будет. Вместо этого поставлена звонница с колоколами и малень­кая часовня. Подновление образов принял на себя безвозмездно художники Кох. С некоторыми иконами труд был нелегкий, так как они сильно истерлись.

Царские врата покамест поставят те, что были в церкви за последнее время; затем они будут переменены на Суворовские уже после перенесения храма на постоянное место, так как церковь будет перенесена в другой угол плаца. В церкви будут поставлены и два подлинных деревянных стула Суворова и его аналой, крытый белой холстинкой с полуистертым золотыми крестом, а также и доставленный из Кончанского весь комплект церковно-служебных книг, в котором нахо­дится тот самый «Апостол», по которому читал в церкви сам Суворов во вре­мя его пребывания в селе Кон­чанском.

Перенесение Суворовской церкви в Петер­бург, где скон­чался Суворов, является очень характер­ным чествованием памяти это­го народного ге­роя-христианина.

Как известно, Суворов отли­чался исключи­тельною религиозностью. Его вера поистине «дви­гала горами». Пред ней скло­нились недоступ­ные вершины Альп, благодаря ей Суворов с своими «братца­ми» творил чу­деса.

Каждое дело Суворов начинал молитвою и в ней видел за­лог успеха. С верой в помощь Божию он шел на невозможное и действительно совершал невозможное. И, объясняя все свои успехи этой помощью Божией, он всегда все получаемые им знаки отличий, прежде чем надеть на себя, освящал в цер­кви. Так в 1794 г., в Варшаве, он освятил «фельдмаршальский жезл», присланный ему императрицей Екатериной II. Как мы уже упоминали, в Суворовской церкви хранится много лент от орденов Суворова и самые ордена, которые он по­святил Богу в дни своей опалы в селе Кончанском.

Во время последнего своего итальянского похода Суворов по­ражал своею религиозностью католиков. После каждой победы он служил молебен. Память о нем в этом отношении жива в католических землях. Известны, например, два следующие факта:

18-го апреля 1799 г. Суворов подходил к Милану, от которого спешно отступили французы. Народ с самого раннего утра вышел навстречу Суворову за город, с духовенством, крестами и хоругвями. Суворов сошел с коня, подошел к католическому архиепископу под благословение, поцеловал его руку и прило­жился к кресту.

На другой день было назначено торжественное молебствие в миланском соборе, где архиепископ встретил Суворова с кре­стом и призвал на него Божие благословение. Суворов отвечал ему по-итальянски, прося его молитв перед Господом. При этом он отказался занять на подмостках почетное место, обитое крас­ными бархатом, а стоял во время молебна вместе со всеми.

17-го мая, когда Суворов был в Турине, получено было известие о взятии трех итальянских крепостей, занятых фран­цузами. Суворов тотчас же приказал отслужить благодарственное Богу молебствие по чину православной церкви, а затем поехал на торжественное богослужение в католический собор.

Все эти факты из жизни Суворова рисуют нам светлый образ Суворова – христианина. О нем будет напоминать нам маленькая церковь, в которой в тяжелые дни опалы изливалась чистая душа народного героя.

*

Другая Суворовская вотчина, с которой связано много ценных воспоминаний о великом полководце, находится в Маровской во­лости, Пензенской губернии, Мокшанского уезда. Вотчина эта, состоящая из шести сел и деревень, принадле­жит в настоящее время одному из потомков Суворова по женской линии, В.В. Молоствову, до перехода же к последнему принадлежала внукам Суворова, ему самому и его отцу Василию Ивановичу.

Главную и наиболее интересную часть этой вотчины составляет село Маровка. Здесь поныне существует усадьба, в которой три раза ([12]) бывал Суворов и гостил более или менее продолжи­тельное время, останавливаясь в простом деревянном домике, к сожалению, сгоревшем в 1864 г. со всем находившимся в нем имуществом, в числе которого, как сообщают местные старожилы, была походная кровать Суворова с простым вере­вочным переплетом вместо матраца.

Но главной до­стопримечатель­ностью в с. Маровке должна счи­таться сельская церковь, кото­рая, по ходатайству отца Суво­рова, была пере­ведена сюда из с. Скрябина, о чем имеются указ Св. Синода от 18-го марта 1747 г. и храмозданная грамота, данная преосвя­щенным Пахомием, еписко­пом Тамбовским и Пензен­ским 5-го марта 1762 г.; при за­кладке этой ка­менной церкви, совершенной в 1791 г., присут­ствовал сам Су­воров. По край­ней мере, в местных клировых ведомостях об этом событии упоминается так: «Церковь в с. Маровке во имя Владимирской Божией Матери построена с тщанием графа Александра Васильевича Суворова в 1791 г.».

Все «светлейшие» Суворовы считали своею обязанностью посе­щать этот храм, построенный их великим предком, и ока­зывать денежную поддержку как храму, так и выстроенной не­далеко от него народной школе.

К числу достопримечательностей бывшей Суворовской вотчины надо отнести и двух живущих в ней старцев, а именно крестьянина с. Скрябина Ивана Прусакова и, крестьянина с. Маровки Ивана Платова; из них первый, считаясь самым старым человеком в волости и насчитывающий себе около 104 лет, сообщает много сведений, слышанных им лично от своей тетки, видевшей воочию Суво­рова и описывавшей его образ жизни в Маровке; другой, кото­рому более 80 лет, – родной внук той самой крепостной Суво­рова, которая, по свидетельству Платова, «в один из приездов графа была взята из Маровки и сделана нянькой к дочери Су­ворова, Наташе».

Пензенская губерния, гордящаяся тем, что в числе ее дворян и землевладельцев был знаменитый Суворов, пожелала ознаменовать Суворовский юбилей. Решено поместить в зале дворянского собрания портрет генералиссимуса Суворова и построить в с. Маровке на ассигнованные уездным земством средства образцовую народную школу, присвоив последней наименование «Суворовской». Кроме того, по инициативе и проекту местного земского начальника Д.П. Бабичева, одобренными начальником губернии графом А.В. Адлербергом, возбуждены соответствующие ходатайства: а) об отпуске сумм на обновление и украшение храма в с. Маровке; б) о постановке на площади того же села памятника Суворову.

(«Нива». 6 мая 1900 г. Памяти Суворова. С. 384 а – 384 в. [Б.п.]).

К портретам Суворова

<…> Одним из наибо­лее распространенных портретов Суворова следует признать гра­вированный Уткиным с оригинала Шмидта. Гравюра эта была увен­чана академией художеств и доставила Ут­кину звание придворного гравера и брильянтовый перстень. Один из старейших биографов Суворова, Фукс, рассказывает, что Шмидт написал этот портрет по желанию курфирста Саксонского в 1800 г., во время пребывания Суворова в Праге. Перед сеансом Суворов сказал Шмидту: «Вы собираетесь писать мое лицо; оно открыто вам, но мысли мои для вас тайна. Скажу вам, что я проливал кровь потоками; я прихожу в ужас от этого, но я люблю моего ближнего; я никого не сделал несчастным, не под­писал ни одного смертного приговора, не задавил ни одной ко­зявки. Я был мал и был велик; в счастии и несчастии я уповал на Бога и оставался непоколебимым, как и теперь; призовите на помощь ваше искусство и начинайте». К сожалению, оригинал этого портрета пропал.

<…> Очень редкий, писанный масляными красками, портрет великого полководца, свято хранится 11-м гренадерским Фанагорийским генералиссимуса князя Суворова, ныне Его Императорского Высочества Великого Князя Дмитрия Павловича полком. Портрет этот был принесен в дар суворовскому полку 11-го апреля 1839 г. бывшим его командиром генерал-майором Поляковым, которому предоставила это сделать дочь Суворова, графиня Наталья Александровна Зубова. Если обра­тить внимание на то, что на портрете грудь Суворова украшена усыпанным алмазами портретом императора Павла, то станет очевидным, что портрет этот написан в конце итальянской кампании, после битвы при Треббии, за которую Суворову был пожалован этот портрет, т.е. после 20-го июня 1799 г., следовательно это – один из позднейших портретов, передающий нам черты великого полководца незадолго до его кончины.

Дочь Суворова, графиня Зубова, предоставила генералу Полякову передать этот портрет Фанагорийскому полку, как «любимому ее отцом». Тот, кто более или менее знаком с деятельностью Суворова, знает, как любил Суворов своих фанагорийцев, как близко принимал он к сердцу интересы этого полка. Полк этот был сформирован из 6 отдельных гренадерских батальонов, бывших под командой Суворова, и Суворов сам обучал солдат своего полка. Первое боевое крещение получили фанагорийцы под Измаилом, руководимые своим гениальным, непобедимым шефом. В очерке «Крепость Измаил» у нас уже рассказано о подвигах фанагорийцев. Прибавим еще к этому слова донесения самого Суворова о штур­ме Измаила: «Фаногорийские гренадеры дрались, как львы».

Когда после блестящих побед Суворова наступили тяжелые дни его опалы, ему пришлось распроститься и с фанагорийцами. Как рассказывает Н.А. Поле­вой в своей «Истории Суворова», – «великий полководец явился пе­ред выстроенным пол­ком, снял с себя ор­дена и звезды и, положив их на барабан, сказал: «Прощайте, ре­бята, товарищи чудо-бо­гатыри! Оставляю здесь все, что я заслужил с вами. Молитесь Богу! Не пропадет молитва за Богом и служба за Царем! Суворов явит­ся среди вас». Солда­ты плакали, Суворов подозвал одного из них к себе, обнял его, зарыдал и побежал»...

Но протекли тяжелые дин ссылки в Кончанском, к Суво­рову снова обратились, с просьбой «спасти царей». С новой энергией отправился он в Италию. По дороге туда, в Виль­но, он в последний раз встретился с своими фанагорийцами. Встреча была очень трогательная. Он вызывал из полка своих старых сподвижников, целовал их, называл их сво­ими милыми. И растроганные гренадеры умоляли его взять их с собою. Но расписание войск было уже составлено, и так фанагорийцы не попали в Италию, о чем Суворов не раз жа­лел потом.

(«Нива». 6 мая 1900 г. Памяти Суворова. С. 384 г. [Б.п.]).

Слово настоятеля Суворовской церкви, о. Льва Матвеева, в с. Кончанском, в последний день служения в ней 15-го марта, в среду на 4-й неделе поста

«Достойному – достойное».

«Ныне, благочестивые христиане, совершается многознаменательное и небывалое событие в России. Почти сиротствующий, но всем известный Суворовский храм сей полагается во главу и основание того духовного здания, которое вся Россия созидает к столетнему чествованию безсмертного храмоздателя. Истинно дивно сие событие во очию нашею! Ибо сия немощная видом святыня, оставленная было вниманием людей, в сокровенном промышлении Божием – Самим недремлющим и вся назирающим Оком возводится в славу св. Церкви, к величию незыблемости Русской Державы и к сугубой чести безсмертного героя. Как бедных апостолов, – этих худородных и немощных мира – избрал Бог для проповеди, так бедный и немощный видом священный сей кивот поставляется на свещнице, да светит мирови. Промысл Божий, повелением Всемилостивейшего Царя, поставляет его среди величественнейших и благолепнейших храмов столицы, дабы скромностью вида приводил к смирению, дабы победоносно, как сам храмоздатель, пленял сердца людей к подножию смирившего себя Христа. В сем храме не место будет удивления искусству и рассматривания художеств, – а место молитвенного возношения и созерцания подвигов, исходящих от смирения и веры избранного Богом героя. Как крест Господень воздвигается среди поста для укрепления и ободрения духовных воителей, и все – припадающие с верою – приемлют благодатные силы к борьбе с врагами спасения, так священный сей кивот поставляется среди воителей земного царства, и все, притекающие в него, будут почерпать в нем духовные силы к оплоту и величию Отечества. Он утвердит их надеждою, что за Богом молитва, за Царем служба не пропадают; он стоять будет апостолом смирения, которое низводит, как низвело от Бога в немощную телесную храмину Суворова чудные дары Божии – ума, любви, воли, величия, мудрости и проч. – покорившие сердца воинов, соделавшие его непобедимым. Истинно, не так бы славен был Суворов, если бы не сияла в нем христиански высокая, праведная, смиренная душа. А что такова была она, свидетельствует даже надпись при входе в сей храм: «Аз же милостью Твоею вниду в Дом Твой, поклонюся ко храму святому Твоему в страхе Твоем, Господи». – А клиросное пение, чтение, прислуживание священнослужителям? Это ли не поучительная ревность по Боже и христоподражательное смирение? Всем известно, как просто, как кротко жил он здесь среди крестьян, и там – среди воинов; – за то Бог превозносит его такою славою и честью, что священный сей кивот его подъемлется подобно Моисеевой скинии, перенесенной царем Давидом в Иерусалим. Как сей св. Давид тогда радовался, так и Наш Благочестивейший Царь священно радуется.

И так, благодать и покров св. благоверного князя Александра Невского, во имя коего создан сей храм, да осенит его и на новом месте. И мы восхвалим Господа псаломски, во гласе радования, да прославляемо будет имя Божие непрестанно в св. храме сем в возносимых молитвах за Царя, Отечество, великого храмоздателя, воинство и за вся христианы. Вознесем еще раз здесь, в св. храме сем, нашу горячую молитву за того, кто дал возможность священно ликовать, пролием молитву за истинного раба Божия, фельдмаршала Александра в благодарную дань и священную память о нем».

*

Это «Слово» почтенного отца Льва, по свидетельству слышавших слово членов Суворовской комиссии, произвело глубокое впечатление. И не мудрено: проповедник просто, кратко и ясно определил высокое значение совершавшегося события, – его духовный смысл. Поистине, промыслом Божиим Суворовская церковь становится основанием – как бы краеугольным камнем учреждений, имеющих назначение образовывать и воспитывать духовную сторону нашего воинства: и академия, и музей – хранилище памяти о великом русском полководце – оба будущие сооружения, которые станут на Преображенском плацу рядом с этою суворовскою святынею.

Простое слово отца Льва да послужит назиданием недоумевающим о значении события, сомневающимся в нем и суетно мудрствующим о нем, и поддержкой колеблющимся в усердии послужить памяти Суворова.

Николай Сухотин.

(РИ. 1900. № 66 (23 марта). С. 1).

Молебствие на месте сборки Суворовской церкви на Преображенском плацу

(23 марта 1900 г.)

23-го марта, в 11 часов, перед приступом к работам по сборке Суворовской церкви было отслужено торжественное молебствие. Молебствие совершалось причтом л.-гв. Семеновского полка, при пении полкового хора певчих.

На молебствии присутствовали лица учебного и административного персонала Николаевской академии Генерального штаба, с начальником академии, генерал-лейтенантом Сухотиным во главе, члены Суворовской комиссии, офицеры-представители л.-гв. Семеновского полка, в котором начал свою славную службу Суворов, потомки генералиссимуса: г-жа А.А. Козлова с дочерью, В.В. Молоствов, владелец с. Кончанского, принесший в дар академии Суворовскую церковь, его брат л.-гв. Конного полка ротмистр Молоствов и гвардейской конной артиллерии полковник князь Масальский; кроме того, присутствовали члены строительной комиссии по сооружению зданий академии и другие лица.

Во время молебствия была провозглашена «вечная память» князю Александру, при пении которой все присутствовавшие опустились на колени. Торжественность этой минуты, поддерживаемая стройным пением певчих, особенно ощущалась каждым из молящихся.

Молебствие совершалось на помосте, поставленном на том самом месте, которое займет церковь. Место это огорожено временным дощатым забором, и на нем сложены, в разобранном виде, стены Суворовской церкви.

По окончании молебствия генерал-лейтенант Сухотин поблагодарил причт и певчих за отслуженный молебен и в коротких, глубоко прочувствованных словах указал на значение события, на участие в нем л.-гв. Семеновского полка, отметив, что в этой святыне-церкви Суворов молился перед отправлением своим на великий подвиг – в Швейцарский поход, прославивший как Суворова, так и русского солдата.

(РИ. 1900. № 67 (24 марта). С. 2).

Посещение военным министром[13] воздвигаемой на Преображенском плацу Суворовской церкви (6 апреля 1900 г.)

Во втором часу дня, 6-го апреля 1900 г., военный министр, в сопровождении начальника Николаевской академии Генерального штаба, прибыл на Преображенский плац к месту сборки Суворовской церкви, где был встречен членами Суворовской и строительной (по сооружению зданий академии) комиссий.

Церковь в настоящее время доведена под крышу; в скором времени будет закончена установка стропил и купола. За исключением некоторых новых стоек, составляющих каркас церкви, весь остов ее состоит из бревен Суворовского времени, собранных в том же порядке, как они были в старом срубе.

О ходе работ по сборке церкви докладывал техник-архитектор К. Строгонов. При осмотре военным министром производящихся работ, его превосходительству были представлены рисунки фасадов церкви Суворовского времени, как предположено восстановить ее и на что уже последовало благословение Св. Синода. При церкви, вместо существующей колокольни (постройки 1850 годов), имеется в виду восстановить звонницу, как она изображена на гравюре Коцебу, помещенной в истории Суворова – Полевого. Из случайных обрезков (остатков) бревен старой Суворовской церкви будет выстроена миниатюрная часовенка, в которой предполагается поместить сосуд с фильтрованной водой и кружку для питья. Проект этой часовни был представлен военному министру академиком Ф. Гогеном.

Из церкви военный министр направился в помещения л.-гв. конно-артиллерийской бригады, где временно хранятся иконостасы (старый и новый), образа и другие предметы церковной утвари Суворовской церкви. В районе расположения бригады военный министр был встречен командующим бригадою полковником Кузьминым-Караваевым и командиром батареи Его Императорском Высочеством Великим Князем Сергием Михаиловичем.

Осмотрев иконостасы, предметы церковной утвари и образа (реставрирование образов производится художником П.П. Кохом, который вызвался выполнить этот труд безвозмездно, из доброго усердия поработать на увековечение памяти генералиссимуса), военный министр поблагодарил за работы принимающих непосредственное участие в них: генерал-майора Воронова, академика Ф. Гогена, К.С. Строгонова, П.П. Коха, фельдфебеля 145-го пех. Новочеркасского полка, унтер-офицеров л.-гв. саперного батальона и пожелал им дальнейшего успеха в этом святом деле.

По дороге в казармы л.-гв. конно-артиллерийской бригады военный министр осмотрел участки Преображенского плаца, где будут возведены здания академии и здание будущего Суворовского музея. Как известно, главным своим фасадом академия будет выходить на Слоновую улицу, для Суворовского же музея в настоящее время предназначено место плаца на углу Парадной улицы против казарм гвардейской конно-артиллерийской бригады.

Л.С.С.

(РИ. 1900. № 78 (7 апреля). С. 1).

Молебствие в Суворовской церкви 23 апреля 1900 г.

В Суворовской церкви,перенесенной на Преображенский плац, совершено 23-го апреля молебствие, по случаю окончания внутренней ее отделки. Храм был полон молящихся, среди которых находились начальник Главного Штаба, начальник и профессора Николаевской военной академии и многие почетные приглашенные лица. В храме хранятся многие церковные предметы, непосредственно связанные памятью с именем знаменитого русского полководца. Так, у одной из ее стен поставлен за решеткою аналой, на котором Суворов читал Апостол, с сохранившеюся подлинною священною книгою. Здесь же установлены Царские врата иконостаса, которые были в храме при Суворове, и старинная икона, с изображением Ангела с чашей в руке. Направо от входа в храм прикреплена на стене мраморная доска с могилы Суворова в Александро-Невской лавре, хранившаяся здесь до 1850 года. На доске изображены слова: «Здесь лежит Суворов. Умер князь Италийский, граф Александр Васильевич Суворов-Рымникский. Родился 1729 года, ноября 13-го дня. Скончался 1800 года, мая 6-го. Тезоименитство его ноября 24-го». Наконец, в алтаре собраны многие церковные предметы и утварь, бывшие в церкви при жизни Суворова.

(ПВ. 1900 № 96 (25 апр./8 мая). С. 3. В Суворовской церкви…).

Молебен в Суворовской церкви

23-го апреля, в высокоторжественный день Тезоименитства Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны, по случаю окончания работ по восстановлению Суворовской церкви и приступа к постройке новых зданий для Николаевской академии Генерального штаба, в 1 час дня, в Суворовской церкви (на Преображенском плацу) было совершено благодарственное Господу Богу молебствие.

На молебствии присутствовали: начальник главного штаба генерал-лейтенант Сахаров, генерал от инфантерии Леер, начальник главного инженерного управления, генерал-лейтенант Вернандер, административный и учебный персоналы Николаевской академии Генерального штаба, с начальником академии, генерал-лейтенантом Сухотиным во главе, офицеры дополнительного курса, члены хозяйственно-строительной и Суворовской комиссий, владелец майоратного имения с. Кончанского, принесший в дар Суворовскую церковь, В.В. Молоствов и др. По окончании молебна в Суворовской церкви, духовенство отправилось на место, где будут производиться работы по постройке зданий академии, которое и окропило святой водой. Суворовская церковь. Суворовская церковь, согласно Высочайшему соизволению, восстановлена в первоначальном ее виде без позднейших пристроек, с отдельной звонницей. В таком, современном Суворову виде церковь является особенно ценным священным памятником, отвечающим прямой цели переноса его в Петербург.

(РИ. 1900. № 90 (25 апреля). С. 3).

Новое доброхотное пожертвование в честь и память Суворова

Петербургский купец Николай Иванович Рукавишников, на Преображенском плацу, перед поставленной здесь Кончанской церковью Суворова, ставит, собственной лепки, гипсовый под бронзу, величиной в две натуры бюст Суворова (по изображениям известных гравюр Флорова и Уткина и др.), на цементированном постаменте, причем все расходы по перевозке и постановке берет на себя.

Другой экземпляр подобного же бюста Николай Иванович приносит в дар Николаевской академии Генерального штаба, где он и будет поставлен на большой лестнице, в нише, против входа.

(РИ. 1900. № 92 (27 апреля). С. 1).

К освящению Суворовской церкви (3 мая 1900 г.)

Сегодня 3-го мая, в 10 час. утра, состоится освящение Суворовской церкви на Преображенском плацу.

Вчера вечером в этой церкви была совершена всенощная, на которой в числе молящихся находились председатель и члены Суворовской комиссии. В церкви все уже было приготовлено к чину Богослужения, установленного для торжества освящения; всенощная совершалась посередине церкви, еще при закрытых царских вратах в алтарь, где престол, как то положено, пока без облачения, имеющего быть возложенным после особых молитв сегодня; позади правого клироса стоит аналой с той на нем старинной, в простом кожаном переплете, книгой, по которой читал когда-то в церкви Апостол незабвенный наш народный герой. Вся эта маленькая церковь, немного обновленная, с ее старинной, безыскусственной архитектурой наших родных, великорусских сёл, с простотой ее внутреннего убранства и древними ликами святых на иконах, как-то особенно близка сердцу, а наполняющие ее воспоминания о прошлом, о великом человеке, который в ней молился и в молитве находил облегчение своим страданиям телесным и душевным, невольно сообщают посетителю особое настроение, переносящее выше, гораздо выше нашей земной суеты.

Уголок, занятый церковью, огражден нарядной металлической решеткой, вдоль которой делаются насаждения, и вмещает в себе бюст Суворова на высоком пьедестале и пушку из числа отбытых в 1799 г. в Италии, в сражении при Нови.

Преображенский плац – еще недавно неприглядная пустыня – теперь неузнаваем; – куда ни кинешь взгляд в сторону от церкви – везде виден широкий план будущих обширных строительных работ: – построены бараки, шатры, сложены груды материала, а в дневные часы всё это оживляется многочисленными рабочими и движениями подвод.

(РИ. 1900. № 97 (3 мая). С. 3. Освящение Суворовской церкви).

Освящение Суворовской церкви

23-го марта на Преображенском плацу, на том месте его, где высится теперь скромная по архитектуре, но богатая своим великим внутренним значением церковь, было совершено молебствие перед началом работ по сборке частей церкви, только что привезенных из села Кончанского, и сложенных в разобранном виде вблизи места постройки.

Вчера 3-го мая совершилось торжественное освящение восстановленной церкви, и отныне новый в нашей столице храм во имя св. благоверного князя Александра Невского – Суворовская церковь, – как его назовет вся Россия, будет привлекать к себе многочисленных богомольцев и почитателей великого имени нашего незабвенного полководца.

Святыни храма, пред которыми смиренно молился слабый телом, но мощный верой в Бога и в любви к Царю и Родине герой, будут укреплять духовную сторону длинного ряда поколений нашего воинства и в том числе получающих высшую военную подготовку в соседнем с Суворовской церковью здании – в Николаевской академии Генерального штаба.

Торжество освящения церкви, по положенному для сего особому чину, началось в 10 час. утра и было совершено протопресвитером военного и морского духовенства Желобовским, в сослужении с отцом Иоанном Кронштадтским и другим духовенством, среди которого находился также о. Лев Матвеев, бывший настоятель церкви в с. Кончанском [1] . Вместо причастного стиха певчими был исполнен тот самый концерт Бортнянского, на 90 псалом «Живый в помощи Вышняго», который был исполнен на похоронах Суворова. По окончании литургии и перед началом молебствия протопресвитером было сказано слово, поучительно указующее на значение знаменательного торжества освящения церкви:

«Приветствую вас, христолюбивые воины, а с вами и всех, здесь присутствующих, богомольцев, с обновлением и освящением храма, имеющего особое значение для каждого россиянина, и паче всего для русского воина. В стенах этого скромного храма, назад тому сто лет, молился великий Суворов: под сень сего молитвенного дома сам он, колокольным звоном, созывал окрестных жителей; здесь в стенах этих он читал и пел на службах Божиих; здесь до сего дня сохранилось много священных предметов, которые безмолвно, но красноречиво вещают, что Суворов – великий полководец – вместе с тем был и великий христианин.

Наш Бог несть Бог мертвых, но живых; и для любви христианской никто не умирает. И наш Суворов для каждого истинно русского будет в память вечную.

Многочисленные памятники, в разных местах поставленные, и ныне вновь воздвигаемые в честь Суворова, изображают его, как непобедимого героя: сей скромный храм, из глуши и запустения перевезенный в многолюдный град столичный, и помещенный близ рассадника высшего военного просвещения [2], являет нам его как доблестного воина Царя Небесного. Этот храм, по нашему разумению, должен стоять выше всех иных памятников, должен быть венцом их.

Великий Суворов глубоко понимал, какая могучая, несокрушимая сила кроется в религии: церковь для него была мать – и питающая, и вразумляющая, и утешающая; в минуты жизни трудные (и у него они были) – в минуты жизни трудные в церкви искал он поддержки и укрепления, искал – и находил. Молитву домашнюю и церковную, праздники и уставы Божии ставил он выше всего, и верным сыном церкви был – и в деревне, и в столице, и в мирное и бранное время.

Представители и вожди Христолюбивого всероссийского воинства! И сами ведайте, и меньшей братии вещайте, что «религия есть основа и мужества, и честности, и доброты». Усердно прошу вас, не забывайте «Суворовской церкви»: в ней так много поучительного и назидательного. Весьма желательно, чтобы нижние чины посещали иногда храм любимого русского героя, своими глазами посмотрели святые иконы, пред коими коленопреклоненный молился Суворов, божественные книги, которые он читал, звонницу, на которой он звонил. Иное дело слышать, иное дело читать, и совсем иное – самому видеть. То видишь, то врезывается в душу и глубоко, и надолго.

Суворов и словом и делом воспитывал в войсках любовь к Богу, Царю и Отечеству, и воины его были «чудо-богатыри», ведали твердо помнить и не забывать, что доколе вера в Бога в армии крепка, дотоле она непобедима».

По окончании богослужения отец Иоанн Кронштадтский раздавал присутствующим в церкви крестики, сделанные из случайных остатков дерева, образовавшихся при перестройке алтаря церкви.

На богослужении присутствовали военный министр, члены Государственного совета генерал от инфантерии Ганецкий и командующий войсками Кавказского военного округа генерал-адъютант князь Голицын, члены военного совета, начальник главного штаба, почетные члены конференции Николаевской академии Генерального штаба, начальник штаба войск гвардии и Петербургского военного округа, потомки генералиссимуса, члены комиссий Суворовской и строительной по сооружению зданий академии, профессора академии, офицеры, окончившие в сем году курс академии и другие лица, среди которых упомянем четырех крестьян из с. Кончанского.

Маленькая церковь далеко не могла вместить в себе всех лиц, прибывших на торжество освящения.

Против церкви, в особом шатре, были размещены для обозрения предметы, поступившие пока для Суворовского музея; здесь находились польские знамена и литавры, взятые в 1794 году при штурме Праги, пушка из числа отбитых в 1799 году у французов в сражении при Нови, вещи, присланные Новгородским губернатором графом Медемом [3], бронзовый бюст А.В. Суворова работы Гишара, витрина с орденами генералиссимуса, его посмертной маской, портретами и т.д. Особенно приковывал к себе внимание помещенный над витриной великолепный по живости изображения портрет Суворова, переданный председателю Суворовской комиссии бароном Бюлером во временное пользование [4], – единственная копия Шмидта с портрета, писанного им с натуры в 1800 г.

Невзирая на неприветливую погоду, многочисленная толпа народа стояла вокруг церковной ограды во все время богослужения.

Примечания:

[1]. См. № 66 «Русского Инвалида» за 1900 г.

[2]. Академия Генерального штаба.

[3]. См. № 97 «Русского Инвалида» за 1900 г.

[4]. См. № 78 «Русского Инвалида» за 1900 г.

(РИ. 1900. № 98 (4 мая). С.4).

Освящение Суворовской церкви

Освящение Суворовской церкви, временно воздвигнутой на Преображенском плацу, состоялось 3-го мая. Чин освящения совершил протопресвитер военного и морского духовенства, в сослужении с протоиереем кронштадтского Андреевского собора о. Иоанном Сергиевым и священником с. Кончанского о. Матвеевым. После чина освящения совершены Божественная литургия и молебствие. На Богослужении присутствовали: Главнокомандующий гражданскою частью и командующий войсками Кавказского военного округа генерал-адъютант князь Г.С. Голицын, член Государственного Совета генерал от инфантерии Н.С. Ганецкий, Военный Министр генерал-лейтенант А.Н. Куропаткин, генерал от инфантерии Г.А. Леер, начальник Главного Штаба В.В. Сахаров, губернский предводитель дворянства, С.-Петербургский градоначальник и многие другие высокопоставленные лица, а также профессора и офицеры Николаевской академии Генерального штаба. В числе присутствовавших находились также многие потомки Суворова, прибывшие на торжество освящения церкви. По окончании Богослужения присутствовавшие осматривали Суворовский музей, временно помещенный в особо раскинутой вблизи церкви палатке. Перед входом в музей установлен на высоком пьедестале поясной бюст Суворова, пожертвованный Г. Рукавишниковым. Рядом с бюстом поставлено огнестрельное орудие, взятое в сражении при Нови у французов. В музее собрана богатая коллекция предметов, имеющих непосредственное отношение к памяти Суворова. Между прочим, здесь, под большой стеклянной витриною, укреплена единственная копия Шмидта, заказанная ему бароном А.Я. Бюлером, с портретом Суворова, рисованного живописцем с натуры для Курфюрста Саксонского в Праге Богемской, в 1800 году; по этому рисунку П.И. Уткин гравировал портреты Суворова. Над витриною установлено знамя, взятое в 1794 году при штурме Праги. В витрине под стеклом размещены весьма ценные по памяти о Суворове предметы, в том числе: георгиевская лента, солдатский гребешок, орден св. Анны первой степени, орден Марии Терезии за боевые подвиги, носовой платок, портрет супруги сына Суворова, урожденной княжны Нарышкиной, маска генералиссимуса, камергерский ключ сына Суворова, портрет Императрицы Екатерины II, пожалованный «Суворочке» – дочке Суворова, и проч. Кроме того, в музее находятся: две польские литавры, взятые при штурме Праги в 1794 году, деревянный бюст Императрицы Екатерины II, дубовый столик Суворова, гипсовые маски, фигура Христа, вынесенная из пражского костела, имеющаяся печатная литература о Суворове, и т.п. Церковь будет впоследствии перенесена на Рождественскую площадь, напротив углов Греческого проспекта и Виленского переулка. Для музея тоже будет отведено особое помещение, вблизи церкви. 5-го мая будет совершена панихида по Суворове в 11 час. утра, в доме (№ 23, по Крюкову каналу), в котором скончался генералиссимус.

(ПВ. 1900. № 104 (4/17 мая). С. 2).

Освящение Суворовской церкви

3 мая, состоялось с большой торжественностью освящение построенной в Петербурге Суворовской церкви на Преображенском плацу. Чин освящения был совершен протопресвитером военного духовенства о. Желобовским, с сослужении с о. Иоанном Кронштадтским и священником с. Кончанского о. Матвеевым и двумя священнослужителями. Вся местность, окружающая храм, была обнесена мачтами, на которых развевались штандарты и флаги. Перед папертью находилась большая медная пушка отбитая под Нови у французов покойным полководцем.

На богослужении присутствовал военный министр Куропаткин, начальник главного штаба Сахаров, начальник академии Генерального штаба Сухотин, профессора академии и многие другие лица.

Из родственников Суворова присутствовали генерал-майор Козлов и Молоствовы.

Храм построен К.С. Строгановым, членом Суворовской комиссии.

Из оставшегося дерева от постройки храма и престола сделаны кресты, которые раздавались присутствовавшим; огромное число крестов будет роздано войскам на память о торжестве.

По окончании службы протопресвитер о. Желобовский произнес слово о Суворове, как о глубоко-религиозном человеке. При провозглашении вечной памяти все преклонили колени. Из храма присутствовавшие перешли в большой шатёр, который служит основанием Суворовского музея. Там все подробно осматривали оставшиеся после Суворова вещи, в числе которых много ценного и интересного: знамена, образа и проч.

Затем состоялся завтрак.

(МЛ. 1900. № 124 (4 мая). С. 2. От нашего корреспондента.).

ПЕТЕРБУРГ.

Освящение Суворовской церкви

В среду, 3-го мая, происходило освящение церкви, перенесенной из села Кончанского, имения генералиссимуса князя Суворова, в Петербург, на Преображенский плац, по соседству с вновь воздвигаемым зданием академии Генерального штаба.

Громадная решетка, которой обнесена церковь, украшена флагами и кругом нее, на отдельных мачтах, красуются национальные орифламмы, три шатра окружают церковь, в одном из них, позади открытой отдельной звонницы, точно такой, какая была при церкви во время Суворова, устроен «Суворовский музей». Это, так сказать, еще только его начало.

На звоннице висят пять колоколов, в которые звонит искусный звонарь из нижних чинов. Чин освящения церкви начался в 10 час. утра; его совершал протопресвитер военного духовенства о. Желобовский, в сослужении с настоятелем кронштадтского Андреевского собора, о. Иоанном Сергиевым, протоиереем Преображенского всей гвардии собора о. Покровским, священником церкви села Кончанского о. Матвеевым и священником церкви протопресвитером о. Боголюбовым, с протодиаконом Преображенского собора и диаконом церкви протопресвитера. Пел хор певчих Преображенцев. В конце чина освящения совершен по уставу крестный ход вокруг храма, за певчими несли старые суворовские хоругви и образа. Протопресвитер, поддерживаемый священниками, нес на голове святые мощи, а отец Иоанн Кронштадтский предшествовал ему, окропляя стены храма святою водою.

В ограде стояло множество приглашенных на торжество офицеров, а за оградой со всех сторон – множество народа. Погода благоприятствовала торжеству; в массе присутствовавших находились: военный министр генерал-лейтенант Куропаткин, член Государственного Совета, главно-начальствующий на Кавказе генерал-адъютант Ганецкий, инженер генерал Подымов, генерал Леер, начальник Главного штаба генерал-лейтенант Сахаров, начальник штаба войск гвардии и округа генерал-лейтенант Васмунд, вице-адмирал Назимов, С.-Петербургский градоначальник генерал-лейтенант Клейгельс, начальник академии Генерального штаба генерал-лейтенант Сухотин, весь профессорский состав академии, состав Суворовской комиссии, офицеры Генерального штаба и многие другие. Были также губернские предводители дворянства: Петербургский г. Зиновьев; Владимирский г. Леонтьев; была и депутация от крестьян с. Кончанского. Из родственников покойного находились здесь: внучка Суворова г-жа Хитрово, рожденная Молоствова, братья Молоствовы, из которых на средства одного, В.В. Молоствова, владельца суворовского майората, и совершено перенесение церкви из села Кончанского, другая внучка Суворова г-жа Козлова с мужем полковником Козловым, ген.-майор кн. Оболенский, г-жи Догель, Нейгардт, Башмакова. В ограде стояли нижние чины академии и дети из ближайшего к храму приюта. За литургиею протопресвитер произнес прочувствованное слово.

После литургии был совершен молебен св. Александру Невскому, в конце которого возглашено Царское многолетие, вечная память почившим державным вождям Российской Империи, Императору Павлу I и Императрице Екатерине II, в царствование которых действовал Суворов, самому генералиссимусу князю Италийскому, графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому, затем следовали многолетия митрополиту, протопресвитеру с соборным духовенством и победоносному Российскому воинству. Протопресвитер благословлял и окроплял присутствовавших, а о. Иоанн Кронштадтский раздавал деревянные крестики, сделанные из суворовского дерева, оставшегося от перестройки церкви. Постановкой церкви и планировкой места на Преображенском плацу заведывал архитектор фон-Гоген.

После богослужения присутствовавшие осматривали музей Суворова. Перед ним стоит вылепленный бюст Суворова, дар Рукавишникова; у постамента бюста – пушка, взятая Суворовым в 1799 году перед переходом через С.-Готард, в сражении при Нови. В самом музее-палатке находятся на одном столе справа – раскрашенные эстампы, очень верно рисующие местность Суворовских подвигов в Италии, а на другом, главном столе, в витрине собраны вещи Суворова, его ордена, в числе их его любимый и постоянно им носимый орден св. Анны с украшениями из драгоценных камней, австрийский орден Марии-Терезии и др.

Тут же его медали, орденские ленты, гребешки, щеточки и проч., две маски гипсовые с покойного и одна металлическая, сделанная экспедицией заготовления Государственных бумаг, над витриною, собственность барона Бюлера, старый портрет Суворова, копия Шмидта, снятая им с портрета своей же работы, другой портрет – дар музею полковника Козлова, принадлежащей внучке Суворова – висит на стене во втором шатре. Позади Суворовской витрины – четыре знамени, одно отбитое им при штурме Праге; дальше, под стеклянными футлярами – письменный стол Суворова и аналой с псалтирем, который он читал в церкви, стулья Суворова, тут же бюст Императрицы Екатерины II, выточенное из дерева крестьянами Суворова деревянное изображение Христа в терновом венце, огромные «котлы», т.е. церковные литавры, взятые при штурме Праги, и много других вещей.

В шатре, украшенном портретом Суворова, перенесенным из академии Генерального штаба, было подано шампанское и предложен завтрак всем присутствовавшим на торжестве.

(МЛ. 1900. № 125 (5 мая). С. 3).

ТЕЛЕГРАММЫ К СУВОРОВСКОМУ ТОРЖЕСТВУ:

К Суворовскому юбилею.

Телеграмма из Болгарии

Его высочество Князь Болгарский прислал 5-го мая, на имя Военного Министра следующую телеграмму из Софии:

«От имени болгарской армии присоединяюсь к торжественному чествованию столетия со дня смерти великого военного учителя и начальника, генералиссимуса фельдмаршала князя Суворова графа Рымникского князя Италийского. Фердинанд».

Ответная телеграмма Военного Министра Князю Болгарскому от 6-го мая 1900 г. была следующего содержания:

«Почтительно прошу принять от русской армии и меня горячую благодарность за сердечное участие в чествовании нашего славного полководца. Телеграмма вашего высочества прочтена с живейшей радостью, и содержание ее будет известно всей русской армии. Генерал-лейтенант Куропаткин».

(ПВ. 1900. № 110 (13/26 мая ). С. 2; РИ. 1900. № 103 (12 мая). С. 1).

Телеграмма болгарского военного министра

5-го мая начальником Николаевской академии Генерального штаба была получена телеграмма от болгарского военного министра следующая телеграмма:

«В день торжественного чествования столетия со дня смерти славной памяти великого полководца и славного военного учителя Суворова, присоединяемся к торжеству и вместе чтим и прославляем день памяти великого полководца. Да не оскудеет земля Русская подобными славными героями.

(РИ. 1900. № 100 (6 мая). С. 6).

Телеграмма из Уральска, 4 мая 1900 г.

Начальником Николаевской академии Генерального штаба получена следующая телеграмма от 4-го мая:

«В наступающий период празднования Суворовских дней приношу от себя, Уральского войска и всех военнослужащих Уральской области приветствие Вам и академии, инициаторам чествования памяти Суворова. Гений великого Суворова, беззаветная преданность его Российскому престолу да одухотворяет, окрыляет и впредь путь дорогой академии на беззаветную службу Царю, Отечеству, украшение славного воинства Российского. Сегодня в Уральске также начинаются установленные празднования в память Суворова.

Наказный атаман Ставровский».

(РИ. 1900. № 100 (6 мая). С. 6).

Телеграмма из Порт-Артура

Полковником Козловым была получена из Порт-Артура от вице-адмирала Алексеева телеграмма следующего содержания:

«На крайнем военном оплоте России войска Квантунской области, помолившись за упокоение души Александра Васильевича Суворова и вспоминая подвиги величайшего героя земли Русской, шлют привет его потомкам, в твердой уверенности сохранить завет его в сердцах своих на многие годы. Вице-адмирал Алексеев».

На телеграмму эту полковником Козловым послан нижеследующий ответ:

«Порт-Артур, вице-адмиралу Алексееву. Потомки генералиссимуса, душевно тронутые сердечной телеграммой вашего превосходительства, приносят вам и воскам Квантунской области глубокую признательность за приветствие и пожелания, выраженные по случаю годовщины Александра Васильевича. Полковник Козлов».

(РИ. 1900. № 101 (9 мая). С. 4).

ЧЕСТВОВАНИЕ СУВОРОВА В ГОРОДАХ И СЕЛАХ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Чествование в Петербургских городских училищах памяти Суворова

Городская Дума решила принять участие в чествовании 100-летнего юбилея Суворова. В ознаменование этого дня решено устроить 5-го мая во всех училищах чтение биографии Суворова, раздать выпускным ученикам на акте городских училищ брошюру о его деятельности, возложить венок от Думы на гробницу Суворова и присвоить его имя всем городским училищам, основанным в нынешнем году.

(«Сев. Кур.»)

(РИ. 1900. № 96 (2 мая). С. 5).

Постановления Московской городской думы, 2 мая 1900 г.

В заседании Московской городской думы, 2-го мая, городским головой сделан ряд важных заявлений <…> О чествовании памяти генералиссимуса графа А.В. Суворова-Рымникского. Дума огромным большинством голосов постановила: 1) учредить 50 пенсий, по 60 рублей в год каждая, имени генералиссимуса А.В. Суворова-Рымникского, князя Италийского, для выдачи проживающим в Москве отставным, не способным к труду солдатам, служившим по уставу, действовавшему до 1872 года, и их вдовам; впоследствии же, в случае неимения таковых лиц, капитал, потребный для образования означенных пенсий, назначить на содержание в одной из городских богаделен возможного количества коек того же имени для призрения увечных и престарелых воинов или их семейств; 2) 5-го мая совершить заупокойную литургию в церкви Феодора Студита, в которой погребена родительница А.В. Суворова; 3) поместить на доме, где родился А.В. Суворов, мраморную доску с соответствующею надписью (на Б. Никитской, д. Гагман); 4) для исполнения в текущем году постановления, изложенного в первом пункте, ассигновать 3.000 руб.; ту же сумму вносить в сметы будущих лет.

(«Моск. Вед.»).

(РИ. 1900. № 99 (5 мая). С. 3 – 4; РИ. 1900. № 100 (6 мая). С. 6; ПВ. 1900. № 105 (5/18 мая). С. 3).

С.-ПЕТЕРБУРГ, 4 мая 1900 г.

Чествования памяти генералиссимуса Суворова

Чествования памяти генералиссимуса Суворова, по случаю столетней годовщины со дня его кончины, начались 4-го мая. В этот день, согласно Высочайше утвержденному порядку чествования, по приказанию Его Императорского Высочества Главнокомандующего войсками гвардии и С.-Петербургского военного округа Великого Князя Владимира Александровича, во всех частях войск округа и в С.-Петербургском пехотном юнкерском училище состоялись сообщения о Суворове, с описанием его заслуг и характеристикою его личности. В тот же день, вечером, Николаевскою академиею Генерального штаба было устроено в офицерском собрании армии и флота особое торжественное собрание, посвященное памяти Суворова. Обширный зал собрания к 8 ½ часам вечера был полон приглашенными лицами, среди которых находились: председатель Комитета Министров, члены Государственного Совета: граф А.П. Игнатьев, граф Н.П. Игнатьев, П.С. Ванновский, П.Л. Лобко и главноначальствующий гражданскою частью на Кавказе князь Г.С. Голицын, финляндский генерал-губернатор и командующий войсками Финляндского военного округа генерал-адъютант Н.И. Бобриков, Министры Земледелия и Государственных Имуществ и Военный, товарищ Министра Финансов В.Н. Коковцов, старший советник Министерства Иностранных Дел князь В.С. Оболенский-Нелединский-Мелецкий, начальник Главного Штаба, С.-Петербургские градоначальник и комендант, начальники военных корпусов, депутаты от дворянства Боровичского уезда и др. В 8 ½ час. в собрание прибыли Их Императорские Высочества Великие Князья Павел Александрович и Дмитрий Константинович. По прибытии Их Высочеств, начальник Николаевской академии Генерального штаба генерал-лейтенант Н.Н. Сухотин прочел краткую биографию Суворова и сообщил, что на сооружение памятника генералиссимусу собрано 123.000 руб. Затем профессор академии А.З. Мышлаевский коснулся в краткой речи нравственного облика Суворова, а профессор академии Н.А. Орлов[14] выяснил его значение как полководца. В заключение, начальник академии поблагодарил всех присутствовавших за посещение состоявшегося собрания.

(ПВ. 1900. № 105 (5/18 мая). С. 3).

Сообщение в Офицерском собрании армии и флота

Согласно Высочайшего повеления, объявленного в приказе по военному ведомству от 16-го апреля сего года за № 123, вчера, 4-го мая 1900 г., в Офицерском собрании армии и флота состоялось посвящённое Суворову сообщение, устроенное Николаевской академией Генерального штаба.

На сообщение это прибыли Их Императорские Высочества Великие Князья Павел Александрович и Димитрий Константинович, председатель комитета министров д.т.с. Дурново, военный министр, министр земледелия и государственных имуществ, государственный контролер, члены Государственного и Военного совета, начальник Главного штаба и другие высокопоставленные лица, потомки генералиссимуса и чины военно-сухопутного и морского ведомств. На хорах находились воспитанники военно-учебных заведений.

В 8 ½ час. вечера на кафедру взошел начальник Николаевской академии Генерального штаба генерал-лейтенант Сухотин и охарактеризовал разницу в отношении общества к Суворову, даже полвека тому назад, когда его подвиги были как бы заслонены внезапно поднявшимся громом побед Наполеона, и теперь, когда деяния нашего незабвенного полководца восстановлены перед нами во всем их величии

Профессор полковник Мышлаевский дал очерк Суворова как человека, а профессор генерал-майор Орлов изложил в общих чертах картину походов Суворова и итоги его тактической и стратегической деятельности.

Около 10 час. вечера сообщение было окончено.

(РИ. 1900. № 99 (5 мая). С. 3).

А.З. Мышлаевский[15]

СУВОРОВ – ЧЕЛОВЕК

(Речь, сказанная 4-го мая 1900 г. в зале Офицерского собрания армии и флота)

Сто лет тому назад, в эти самые дни, в скромном доме на Крюковом канале умирал мучительной смертью Суворов. Чрез два дня его не стало. 12-го мая, в 10 часов утра, двинулась печальная процессия к месту последнего успокоения почившего. О погребении не было извещений «с душевным прискорбием», не было печатных некрологов, не было даже приказа при пароле об исключении умершим; но от этого провожавшая толпа не поредела; исчезло лишь все двоедушное, все ловкое, все житейски-дипломатичное и тем заметнее стала скорбь народа, заменившего своим неподдельным горем войсковые почести, которые недоставали ему, как генералиссимусу.

Что же собрало эту толпу, что придало ей этот порыв, вследствие которого она перестала считаться с опалою и суровым режимом?

Могут ответить: народ преклонялся пред гением, героем, великим полководцем, перед которым, по словам тогдашнего прославленного пииты:

Из мраков восстают стигийских

Евгений, Цезарь, Ганнибал.

Но гений, герой – вообще понятия неопределенные; в них и до сих пор не могут разобраться даже мужи науки, психологи. Преклонение перед специальными талантами также не удел толпы. Нет, не одного лишь полководца провожала эта толпа…

Гром его побед?! та слава, которою он окружил русское имя, заслуги его перед Родиною?! – Быть может, отчасти это. Но для народа, для тогдашней серой, мало тронутой наукою, светом знания и общественными интересами толпы, этого мало. Она может проявлять в своеобразных формах свое внимание, но чтобы плакать, чтобы заменить своим горем недостававший в полной мере почет, – нужно нечто большее.

И это большее заключалось в том, что толпа провожала ей близкого, ей понятного, вышедшего из ее же среды и не порвавшего с ней интимной связи, лучшего из русских людей.

Нравственный облик Суворова, понятный для народа, не ясен для науки; он затемнен, покрыт разнообразным наносным слоем и особенно щедро усыпан пудрою шута. Характеризовать Суворова, просто как человека, быть может, труднее, нежели определить его полководческий талант. Этою непосильною задачею я и не задаюсь. В эти скорбные дни воспоминания о почившем, позволяю себе привлечь внимание лишь к основным устоям нравственного его склада в том виде, в каком сам их понимаю.

Главною чертою духовного облика полководца было безмерное его честолюбие и жажда славы. Слово «слава» было неизменно-заключительным в его речи к солдату; искреннее признание в честолюбии, обуревавшем всю жизнь, было едва ли не последнею фразою в устах умиравшего: «Долго я гонялся за славою, – все мечта!» – сказал он тогда.

Стремясь подняться на высшие ступени почестей, доступных простому смертному, он с ревнивым чувством относился к служебным успехам других. Возможность более быстрого служебного движения младших повергала его в отчаяние, а личный успех этого рода заставлял его прыгать через стулья.

Но честолюбие, славолюбие и служебная его ревность были полны высокого благородства. Стремясь к почестям, Суворов за всю свою жизнь не сделал ничего такого, что не вяжется с честью. В ту далекую от нас эпоху, когда чины давались нередко за заслуги, не имеющие ничего общего с военным делом, когда угодничество иногда ставилось выше годности, когда офицерский чин еще так недавно был законною наградою простого лакея, Суворов для своего движения на верх избрал единственный и наиболее тяжкий путь, – путь боевых отличий, путь заправской службы, путь действительной солдатской обстановки. И он скорбел, когда приходилось строить крепости в Финляндии; он мучился, попав «в прописные». Зато к концу своей многотрудной жизни, перефразируя слова другого нашего полководца, Царя Петра, он мог бы сказать, что всю свою славу, все свои отличия он добыл «тяжким трудом и большою кровью».

Суворов правду ставил выше угодливости, а резкое, искреннее, часто язвительное, слово, – выше лести. Это создавало ему много врагов, но этою искренностью и правдою он перед ними не поступался.

В его переписке, особенно с Потемкиным, встречаются, конечно, льстивые выражения, дифирамбы, преувеличения, преклонение перед несуществующими добродетелями, но судить о Суворове по таким фразам нельзя. Не будем забывать, что то было время, когда лесть была обязательною принадлежностью простой обходительности и салонной вежливости, когда ода и стихи «на случай» господствовали, когда представитель этого направления, Державин, доходил до крайних, геркулесовых столпов преувеличения. С этого поправкою льстивая фраза в устах Суворова будет иметь такую же цену, какую в XVII веке имели слова «холопишко твой Сенька Чечоткин земно челом бьет», или какое в наши дни имеют слова «прошу принять уверение в совершенном почтении и таковой же преданности».

О Суворове, с точки зрения его правдивости и искренности, нужно судить по тем минутам, когда угодливость сталкивалась с делом, а лесть с чувством собственного достоинства. А такие факты и многочисленны, и всем известны. Под Очаковом угодливость не помешала Суворову самым недвусмысленным образом подчеркнуть всю неправильность действий того же Потемкина, а после штурма Измаила чувство собственного достоинства продиктовало ему ответ, что его, Суворова, могут наградить только Господь Бог, да Матушка-Царица.

Ценя в себе самом чувство достоинства, страдая, быть может, даже излишним самолюбием, Суворов уважал и личность другого.

В его манере обращения с младшими была известная бесцеремонность, граничившая, по нашим понятиям, с оскорблением; он употреблял офицера для таких поручений, которые теперь считались бы неприличными. Но, снова скажу, не будем забывать время, в которое он жил, и то восточное раболепство, которое окружало, напр., Потемкина и наследников его счастья. Ничего подобного у Суворова вы не заметите.

Облеченный громадною властью, он никого умышленно не сделал несчастным. Располагая почти безграничным правом награждать и извергать, он не злоупотреблял этим правом. В его бесконечных передвижениях от одного служебного положения к другому не заметите вы столь обычного в то время стремления «обновить служебный персонал», чтобы сделать новую метлу.

Назначенный в Италию, он встретил там не симпатичных ему людей, но ничего не сделал, чтобы от них освободиться. Поставленный неискусными действиями Римского-Корсакова в тяжкое положение в Швейцарии, он первый же стал на его защиту, а критика и беспощадного судью тот встретил в своем же подчиненном, не блиставшим, однако, суворовскими дарованиями.

Суворов знал, что всякий человек соткан из добра и зла, из достоинств и недостатков. Он брал человека таким, какой тот есть; у него «всяк был прав и никто не был виноват», ибо он умел найти ход к доброй стороне человеческой души, оставляя в тени ее пороки. Вследствие этого, вокруг него не всегда собирались люди, блиставшие своими достоинствами, но вследствие того же его окружала та преданность и любовь, которые двигают горы.

И это сказывалось в трудные минуты испытаний. Под Кинбурном, Рымником, Измаилом, Прагою, на Треббии, у Нови, на высях С.-Готарда и в ущельях Рейсы исполнитель его воли, его ближайший помощник, душу свою клал не только «за други своя», но и лично за самого Суворова. И в этом – ключ его побед на столько же, на сколько в личном его таланте и в высоких достоинствах солдата.

Происходя из среднего дворянского рода, генеалогические корни которого пришлось выводить из-за границы, будучи сыном невидного офицера, позже тогдашнего «прокурора», этого преемника петровского «обер-фискала», Суворов сам создал свою фамилию, сам сделался родоначальником кн. Италийских гр. Рымникских.

Но величайшие почести, им лично заслуженные, не наполнили его душу кичливостью, самомнением, самообожанием и пренебрежением к «подлым», т.е. менее его декорированным сословными, родословными и служебными привилегиями. Суворов говорил, что горделивость (позвольте смягчить его, по обыкновению, несколько резкое выражение) есть привилегия не вполне правоспособного ума. Граф, князь и фельдмаршал, он оставался тем же Суворовым, каким был в роли простого российского дворянина и скромного штаб-офицера.

Облеченный величайшим почетом, он с прежнею простотою, сердечностью и отзывчивостью бросал свою ласку и фанагорийскому солдату в Вильне, и увенчанному победными лаврами кн. Багратиону в Вероне.

В век стяжания, в век колоссальных состояний, образовывавшихся не всегда прямыми путями, Суворов был чист от каких бы то ни было злоупотреблений этого рода. Скупой по натуре, он, конечно, «приумножал», но никогда для этого не посягал на деяния даже только некорректные. Расчетливый и умеренный в личной жизни, он щедрою рукою помогал своим сослуживцам и даже допустил расхитить часть своего состояния. Не повинный в злоупотреблениях подчиненных, следуя завету, что «Бог дал, Бог и взял», он ликвидировал часть своих достатков, лишь бы разделаться с грязью нечистого дела.
Солдат по натуре, «чуждый», по его словам, «иных дарованиев», кроме военных, в век, когда научные силы выражались Цыфиркиными, Кутейкиными и лингвистом Вральманом, а наше российское юношество выливалось в приснопамятный тип Митрофанушки, Суворов высоко чтил свет истинной науки. «Ученье свет, – а неученье тьма», – учил он в эпоху невежества солдата и сам, во всю жизнь, даже в предсмертные дни болезни, не выходил из роли ученика.

Стоустая солдатская молва, его энциклопедическое образование, составившее тот фундамент, на котором взрос его военный талант, определила по своему: он «заговорен», он знает «слово», а высшая часть военного общества проникалась доверием к его светлому уму, знанию и истинной, не узко профессиональной образованности.

Боготворя армию, посвятив ей всю свою жизнь, будучи солдатом по натуре, наполнив при помощи этой армии Европу славою побед своих и России, он был свободен от шовинизма и преувеличения достоинств этой армии, во что бы то ни стало. Не он выдумал несчастную для нас фразу: «Шапками закидаем». Наоборот, вся его «наука побеждать» была отрицанием в порицанием порядков Елизаветинского времени, исправлению и усовершенствованию которых он посвятил свою карьеру, а плоды трудов видел и в славных победах, и в ряде невероятных подвигов Швейцарского похода. Но даже и после этого похода он не впал в преклонение: порицая австрийцев вообще, он все же не скрыл, что служба Генерального штаба, продовольственная и артиллерийская часть у них стоят выше, нежели у нас. Суворов знал, что самовосхваление равносильно самоубийству; в нем билась та животворящая струя здоровой критики, которая служит залогом усовершенствования, предостерегая от затхлости стоячей воды.

Русский до мозга костей, гордившийся именем русского, выдвигавший в виде особо-бодрящих слов «Помилуй Бог, мы русские», он был свободен от узкой, старо-московской, лже-патриотической исключительности. Не хвалил он все русское только потому, что оно русское, и не порицал он все иноземное только потому, что оно не наше. Горячий поклонник Царя Петра, он не был заражен лже-национализмом московского периода нашей истории, построенным на осколках татарско-византийской косности. Поставленный лицом к лицу со сложным вопросом польским, он, после штурма Праги, в горячем порыве первый протянул руку поляку.

Глубоко религиозный, истинный сын православной-кафолической церкви, ревностно исполнявший все ее обряды даже во дни болезни, он отличался широкою веротерпимостью, столь свойственною истинно-русскому духу. В борьбе с турками он не выставлял вперед, что они «невернии языци», нехристи, а в Италии подходил под благословение «папежского» архиепископа и выслушивал молебен С.-Готардского монаха с тем же религиозным чувством, с каким подходил и к российскому духовному отцу.

Истинный верноподданный, ставивший имя Царя рядом с именем Господа Бога, Суворов служение Царю видел в доведении до его слуха слова правды в том виде, в каком сам ее понимал, чувствовал и умел выразить, не опасаясь за правду кары, но и не ожидая за нее же благостыни.

Поэтому-то в период Павловских реформ, узнав, что старые, покрытые славою Екатерининские знамена преданы пренебрежению, замечая ломку, не оправдывавшуюся необходимостью и прямо вредную для дела, он кричит во всю, не скрывая своего порицания. А когда его старый, умудренный боевым опытом голос не был услышан, он ставит на карту всю свою карьеру, все труды своей жизни и удаляется в невольное изгнанье.

Но, жертвуя своею личностью для дела, тот же Суворов жадно ловил слово монаршего благоволения и порицания, когда оно касалось его одного. Даже в тяжкие часы предсмертной агонии принял он, как знак исключительной малости, намек на внимание Царя.
Таков в грубых, неполных чертах нравственный фонд полководца. Прибавим к этому его могучую волю, несокрушимую энергию, оригинальность склада его мысли к т.д., и нам станет понятен, хотя бы отчасти, тот приговор, который вынес о нем «глас Божий, глас народа».
Не поняла его лишь значительная часть тогдашней интеллигенции. Как полководец, в ее глазах он был баловнем счастья, а как человек – неистощимая тема для анекдотов, превращавших его в какого-то шута, которому для полноты наряда не хватало только колпака арлекина. Грустно сказать, но для реабилитации его науке пришлось даже останавливаться над вопросом, не был ли он полупомешанным.

Не все современники поняли его. Его могучую волю, несокрушимую энергию, строго законное честолюбие и жажду служения на пользу, славу и честь родной армии и военного дела они нередко объясняли по-своему, с точки зрения своих собственных, часто низменных инстинктов, усердно окружая его начинания злословием, ядом сомнения и едва уловимою волной клеветы. Чудная картина его нравственного облика, нарисованная искусною рукою матери-природы, стояла слишком близко пред их, нередко затуманенными завистью и недомыслием, глазами. Они на этой картине рассматривали, ценили и судили отдельные мазки, не будучи в состоянии объять изображение во всю величину. Они изучали Суворова чрез микроскоп, покрытый налетом эгоистических соображений, в то время как им следовало завестись зрительною трубою иного образца, со стеклами более чистого состава, чтобы в небесной выси рассмотреть чудное светило, поставленное судьбою в зенит нашей военной славы.

Но время шло. Невидные муравьи исторической науки делали и делают свое дело. С любовью, сталкиваясь иногда в суждениях и противореча друг другу, шаг за шагом, изучали и изучают они листки его переписки, всесторонне исследывают свидетельства о нем, заглядывают во все уголки его деятельности и не оставляют без внимания даже годы солдатской его жизни. Их трудами образ Суворова мало-помалу освобождается от покрывавшего чуждого ему налета. И вырисовывается пред нами этот образ все чище, все лучше, все возвышеннее. И теперь, чрез сто лет после его кончины, чтим и мы в нем, вместе с толпою, не одного лишь Суворова-полководца, но и Суворова – лучшего из русских людей.

(РИ. 1900. № 99 (5 мая). С. 2).

К чествованию памяти генералиссимуса Суворова:

Телеграмма генерал-фельдмаршалу графу Милютину, 6 мая 1900 г.

Торжественной конференцией 29-го октября 1899 г.[16] Николаевская академия Генерального штаба открыла ряд чествований памяти Суворова, причем профессора академии, каждый по своей специальности, делали сообщения с целью выяснения личности полководца и объяснения его действий. Этот ряд чествований закончился сообщением, устроенным с Высочайшего соизволения в офицерском собрании армии и флота 4-го мая 1900 г.

Ввиду этого начальником Николаевской академии Генерального штаба Сухотиным, 6-го сего мая, была оправлена почетному президенту Академии, генерал-фельдмаршалу графу Милютину телеграмма следующего содержания:

«Николаевская академия Генерального штаба в дни чествования памяти Суворова благоговейно вспоминает вас, отца русской военной истории, своим классическим трудом указывающего путь, приемы и способы изучения деяний великого полководца. Всех нас служителей военной науки – одно желание быть верными вам и достойными вас учениками».

На телеграмму эту от графа Милютина, 7-го сего мая, получен ответ:

«Глубоко тронутый лестной телеграммой вашего превосходительства, приношу сердечную признательность за ваше внимание».

(РИ. 1900. № 101 (9 мая). С. 4).

С.-ПЕТЕРБУРГ, 5 мая 1900 г.

Во второй день чествования памяти генералиссимуса Суворова, 5-го мая, накануне дня кончины его, во всех военных церквах Петербургского военного округа, по приказанию Его Императорского Высочества Главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа Великого Князя Владимира Александровича, совершены, в присутствии офицеров и нижних чинов, заупокойные литургии и панихиды, с возглашением вечной памяти Державным Вождям России, при которых служил Суворов, самому генералиссимусу и всем воинам, на поле брани живот положившим. Такие же панихиды были совершены во всех частях округа, не имеющих собственных церквей. В С.-Петербурге, кроме того, совершены панихиды: на могиле Суворова, в Александро-Невской лавре и в Суворовской церкви, на Преображенском плацу. С 10 часов утра, на всем протяжении Невского проспекта от Николаевского вокзала до Александро-Невской лавры, по обеим сторонам его, стояли толпы народа. У входа в лавру были выстроены полукругом два батальона лейб-гвардии Семеновского полка. К 11 часам утра Благовещенская церковь лавры, где покоится прах Суворова, была полна молящимися, среди которых находились: члены Государственного Совета П.С. Ванновский, Н.С. Ганецкий и Главнокомандующий гражданскою частью на Кавказе князь Г.С. Голицын, Военный Министр генерал-лейтенант А.Н. Куропаткин, старший советник Министерства Иностранных Дел В.С. Оболенский-Нелединский-Мелецкий, начальник Главного Штаба, начальник штаба войск гвардии и Петербургского военного округа, управляющий придворно-конюшенною частью, шталмейстер князь С.М. Голицын, С.-Петербургский градоначальник и многие другие высокопоставленные лица, а также потомки Суворова, депутаты от полков и артиллерийских бригад – штаб и обер-офицеры и др. лица. Кроме того, в церкви находились депутации, прибывшие в С.-Петербург для участия в торжествах чествования памяти Суворова: от Варшавского кадетского корпуса и от полков: 11-го гренадерского Фанагорийского генералиссимуса князя Суворова, ныне Его Императорского Высочества Великого Князя Дмитрия Павловича, 64-го пехотного Казанского Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича, 62-го пехотного Суздальского, 2-го драгунского С.-Петербургского генерал-фельдмаршала князя Меньшикова, 14-го гренадерского Грузинского и 9-го пехотного Староингерманландского генерал-фельдмаршала князя Михаила Голицына. К началу панихиды прибыли: Их Императорские Высочества Великие Князья Павел Александрович с Сыном Дмитрием Павловичем, Дмитрий Константинович и Николай Николаевич. Богослужение совершал высокопреосвященный Антоний, митрополит С.-Петербургский и Ладожский, в сослужении многочисленного духовенства и при пении митрополичьего хора.

Перед возглашением вечной памяти великому полководцу, владыка митрополит произнес следующее слово: «У этой столетней могилы лежащего в ней Суворова сердечно побуждаюсь сказать в память его несколько слов. Александро-Невская лавра благодарит Господа, судившего ей хранить в своих стенах, под сенью храма, священный прах Церкви верного, Отечеству преданного, славного сына свято-русской земли великого полководца, графа и князя А.В. Суворова. В его великом военном гении, в его светлом привлекательном характере отразились все благородные черты истинно храброго, истинно мужественного человека. Между храбростью, как таковою, и тем, что мы называем мужеством, есть великое различие. Сам Суворов подчеркивал это различие, когда говорил: «Солдату нужна отвага, офицеру – храбрость, военачальнику – мужество». Мужественному всегда свойственна храбрость, но не всякому храброму свойственно мужество. Есть храбрость темперамента, храбрость горячей крови и есть храбрость великого духа. Есть храбрость хищническая и есть храбрость самоотверженная. Эта-то, на святой основе созидающаяся храбрость, и есть всепобеждающее мужество. Оно свойственно тому, в чьем сердце живет святая вера, кому не ведом не только страх смерти, но в ком живет одно только доброе чувство нескончаемой вечной жизни. Перед взорами верующего отсутствует для обыкновенных людей страшная бездна смерти; они созерцают одно только светлое поле жизни блаженства и радости духа, возвышаемого и укрепляемого упованием жизни весной о Христе Иисусе Господе нашем. Здесь источник мужества. На таких основах покоилось оно и у великого Суворова. В мирное время и на войне, и во всех обстоятельствах его жизни на первом месте в его мысли и чувствах были Бог и святая вера. Его обыкновенными поговорками были: «Помилуй Бог», «С нами Бог». «Истинному герою, – по его словам, – нужно любить веру». Перед штурмом Измаила он дал такой приказ по войскам: «Сегодня молиться, завтра учиться, после завтра – победа или смерть». Во время безпримерного перехода через Альпы, ему усталому, изнеможенному, гостеприимные католические монахи предложили завтрак. «Нет, – сказал Суворов, – надо прежде Богу помолиться, отслужите нам молебен, а затем и в трапезу». Итак, впереди всего у него всегда был Бог, молитва и вера. Но во всей красоте сказались великие качества его души в завещательных строках потомству его автобиографии: «Всякое дело начинать с благословением Божиим, до издыхания быть верным Государю и Отечеству, избегать роскоши, праздности, корыстолюбия и искать славы чрез истину и добродетель». Здесь сказался весь Суворов и здесь скрывался секрет его великого всепобеждающего мужества. Да будут же начертаны эти его драгоценные слова, как священное непобедимое знамя в сердцах всех православных воинов победоносного российского воинства и для всех верноподданных Царя русского да будут они, как святой завет нашего великого полководца, верного сына церкви и славного героя святой русской земли. Вспоминая такие доблестные качества Суворова у сей столетней его могилы, помолимся из глубины души, да упокоит его Господь в селении праведных и сотворит ему вечную память».

При возглашении вечной памяти, перед Александро-Невскою лаврою, батальонами лейб-гвардии Семеновского полка произведена салютацинная пальба из ружей, троекратно повторенная каждым батальонам. На могилу генералиссимуса Суворова возложены серебряные венки: от лейб-гвардии Семеновского полка, с надписью: «Однополченцу – семеновцы», от 11-го гренадерского Фанагорийского генералиссимуса князя Суворова полка, ныне Его Императорского Высочества Великого Князя Дмитрия Павловича – «Фанагорийцы безсмертному шефу» и от С.-Петербургского городского управления. Кроме того, возложены венки от Пажеского Его Императорского Величества корпуса, с надписью на ленте: «Пажеский корпус Суворову», и от потомков Суворова. Панихиду в Суворовской церкви, в два часа, совершал протопресвитер военного и морского духовенства, в сослужении с духовенством Преображенского всей гвардии собора и протопресвитерской церкви, а также священника села Кончанского. На Богослужении, совершенном по почину Николаевской академии Генерального штаба, присутствовали: Военный Министр, начальник Главного Штаба, С.-Петербургский градоначальник и комендант, начальник и профессора Николаевской академии Генерального штаба, Боровичский уездный предводитель дворянства, потомки Суворова. Возле церкви, на Преображенском плацу, были выстроены два батальона лейб-гвардии Преображенского полка, произведшие салютационную ружейную пальбу во время провозглашения вечной памяти Суворову. Смежная с церковью улица была полна во время Богослужения народом. В тот же день, по почину Суворовской комиссии, совершена духовенством церкви св. Пантелеймона панихида у памятника Суворова на Суворовской площади, в присутствии многочисленных молящихся. Во время Богослужения пел хор певчих 1-й артиллерийской бригады.

– В тот же день, в 9 ½ час. утра, у дома, в котором жил и скончался Суворов, № 29, по Крюкову каналу, отслужена панихида, по почину Николаевской академии Генерального штаба. Возле дома С.-Петербургским городским управлением был сооружен помост, с раскинутым на нем шатром. Верх шатра был украшен материею и лентами из георгиевских цветов, а внутренность красиво убрана зеленью тропических растений. Такою же материею была окружена укрепленная на доме большая доска с надписью: «В этом доме жил и скончался генералиссимус князь Италийский граф Александр Васильевич Суворов-Рымникский. Родился 13-го ноября 1730 года – скончался 6-го мая 1800». По всему фасаду дома спускались гирлянды зелени. На панихиде присутствовали: С.-Петербургский градоначальник, начальник и профессора Николаевской академии Генерального штаба, потомки Суворова и много молящихся. При возглашении вечной памяти генералиссимусу князю Александру, все молящиеся преклонили колена. По окончании панихиды, духовенство и присутствовавшие на Богослужении лица прошли во второй этаж дома, в квартиру, где скончался Суворов, и здесь была совершена лития.

(ПВ. 1900. № 106 (6/19 мая). С. 5).

Панихиды в Александро-Невской лавре над могилой Суворова, 4 мая 1900 г.

4-го мая в Александро-Невской лавре, в Благовещенском соборе, где погребен генералиссимус Суворов, были совершены две панихиды: в 1 час дня – в присутствии депутации от 11-го гренадерского Фанагорийского генералиссимуса князя Суворова, ныне Его Императорского Высочества Великого Князя Дмитрия Павловича, полка. Перед панихидой депутация возложила на гробницу Суворова серебряный венок на бархатной черной подушке. В венке из серебряных лавров в середине большими славянскими буквами изображены инициалы Суворова под княжескою короною, а на перевязывающем лавры серебряном банте вьется надпись: «В день 100-летнего юбилея со дня кончины, 6-го мая 1900 года, своему безсмертному шефу – фанагорийские гренадеры».

– В 4 часа дня в соборе отслужена панихида в присутствии офицеров лейб-гвардии Семеновского полка, в строю которого рядовым и сержантом служил Суворов. На панихиду собрались все офицеры во главе с командиром полка. От полка на гробницу Суворова возложен серебряный художественный венок. На черном бархатном щите – золоченая пальмовая ветвь в середине, справа от нее – белоснежные лилии с рельефными цветами, слева – оксидированные лавры, на золоченом банте, скрепляющем венок, подпись внизу: «6-го мая 1900 г. – Суворову – семеновские однополчане».

(«Прав. Вест.»).

(РИ. 1900. № 100 (6 мая). С. 5).

Заупокойные богослужения по Суворове, 5 мая 1900 г.

Вчера, 5-го мая, накануне дня столетней годовщины смерти А.В. Суворова, в Александро-Невской лавре, в Благовещенской церкви, где покоится прах генералиссимуса, совершена была заупокойная литургия, а по окончании оной – панихида по усопшем великом русском полководце. На богослужении присутствовали Их Императорские Высочества Великий Князь Павел Александрович с Августейшим сыном Великим Князем Дмитрием Павловичем, Шефом 11-го гренадерского Фанагорийского генералиссимуса князя Суворова полка, Великие Князья Николай Николаевич и Дмитрий Константинович, военный министр, начальник главного штаба и другие высокопоставленные лица, потомки генералиссимуса. Командиры и офицеры частей войск Петербургского гарнизона и военные депутации, прибывшие в Петербург ко дню столетней годовщины кончины А.В. Суворова.

Богослужение совершал высокопреосвященный Антоний митрополит С.-Петербургский и Ладожский, в сослужении с духовенством лавры. Во время панихиды, перед провозглашением вечной памяти, высокопреосвященный Антоний произнес прочувствованное слово, в котором охарактеризовал личность Суворова, как истинного христианина и верноподданного слуги Государя и Отечества.

Салютационную пальбу во время провозглашения «вечной памяти» производили два батальона л.-гв. Семеновского полка.

В 2 часа дня была совершена панихида в Суворовской церкви протопресвитером военного и морского духовенства Желобовским, в сослужении с другим духовенством. Среди которого находился также о. Лев Матвеев, бывший настоятелем церкви в с. Кончанском. Перед началом панихиды протопресвитером было произнесено краткое слово с приглашением помолиться за упокой души раба Божия князя Александра, скончавшегося в 2 часа дня 6-го мая 1800 года.

На панихиде присутствовали военный министр, начальник главного штаба, председатель и члены Суворовской комиссии, потомки генералиссимуса, чины Николаевской академии Генерального штаба, войск гвардии и прибывшие в Петербург к чествованию столетия со дня кончины Суворова военные депутации.

Салютационную пальбу производили два батальона л.-гв. Преображенского полка.

(РИ. 1900. № 100 (6 мая). С. 5).

Панихида в Петропавловском соборе по генералиссимусе князе Суворове, 5 мая 1900 г.

В пятницу, 5-го мая, в 11 ½ час. утра, в Петропавловском соборе была совершена, в присутствии офицеров и нижних чинов всего гарнизона крепости, общая панихида с провозглашением вечной памяти Державным Вождям России, Благочестивейшим Государыням Императрицам и Государям Императорам: Елизавете Петровне, Петру III, Екатерине II, Павлу I, генералиссимусу русских войск князю Италийскому графу Суворову Рымникскому и всем воинам, на поле брани живот свой положившим.

(РИ. 1900. № 100 (6 мая). С. 5).

Чествование памяти Суворова в Первом кадетском корпусе

4-го мая в Первом кадетском корпусе состоялось торжественное чествование памяти Суворова, имя которого связано с историей этого заведения, где он вместе в другими кадетами слушал лекции. В сборном зале на особо устроенном пьедестале между портретами Императрицы Екатерины II и Императора Павла I весь в цветах красовался бюст великого полководца. Над ним находился парящий орел с фельдмаршальским жезлом в лапах и герб Суворова. По бокам расположено было оружие кадет 1732 г., тут же в рамке находился надорванный и пожелтевший от времени приказ Суворова: «Не теряя ни минуты, немедленно сие исполнить или под военный суд. Г. Александр Суворов-Рымникский». У основания пьедестала были расположены боевые ядра, барабаны, литавры екатерининских времен и модели старинных орудий. Двое кадет, Штер и Берг, стояли одетые в формах корпуса времени Суворова. После чтения краткого очерка жизни Суворова, происходившего в зале светлейшего князя Меншикова, кадеты были выстроены в сборном зале в двух взводных колоннах. На мундирах офицеров красовались нагрудные знаки, пожалованные корпусу Императрицей Анной Иоанновной. Около 2 ч. последовал вынос из церкви знамен корпуса. Медленно одно за другим появлялись изорванные, старые 12 знамен и 1 штандарт конной роты, несомые кадетами 7-го класса. Шествие замыкал вице-фельдфебель Антонов, несший лавровый венок с георгиевской лентой и звездой. Знамена были пронесены перед фронтом кадет и выстроены по бокам бюста Суворова. Торжество закончилось речью директора корпуса полковника Генерального штаба Покотило.

(«Нов. Вр.»).

(РИ. 1900. № 100 (6 мая). С. 5).

Чествование памяти Суворова в Фельдъегерском корпусе

4-го мая в офицерском собрании Фельдъегерского корпуса было сделано штабс-капитаном Ручкиным, в присутствии всех чинов корпуса, подробное сообщение о жизни и подвигах генералиссимуса князя Суворова.

5-го мая, в канун дня кончины великого полководца, в церкви Фельдъегерского корпуса была отслужена заупокойная литургия и панихида, перед началом которой настоятель церкви священник Вышеславцев произнес прочувствованное слово, выставив в нем Суворова образцом православного христианина-воина.

(«Русский Инвалид». 1900. № 100 (6 мая). С. 5 – 6).

МОСКВА, 5 мая 1900 года

Сегодня в церкви св. Феодора Студита, что у Никитских ворот, Москва отслужит заупокойную литургию и панихиду, в столетие годовщины со дня смерти князя Италийского, графа А.В. Суворова-Рымникского, в присутствии городского головы, гласных Думы, многих высокопоставленных лиц и, заранее можно сказать, множества молящихся из всех слов столичного общества.

Церковь эта замечательна тем, что в ней, как утверждают многие, покоится прах матери А.В. Суворова. Думе можно сказать большое спасибо за выраженное ею пожелание совершить богослужение в память о великом полководце земли русской и о его родительнице.

(МЛ. 1900. № 125 (5 мая). С. 3).

Из Москвы, Одессы, Казани, Вильны, Ростова-на-Дону, Батума, Кронштадта, Пензы и Новгорода

(Телеграммы Российского Телеграфного Агентства)

Из Москвы, Одессы, Казани, Вильны, Ростова-на-Дону, Батума, Кронштадта, Пензы и Новгорода сообщают о торжественных панихидах, совершенных по случаю столетия со дня кончины генералиссимуса Суворова. В войсках и учебных заведениях были чтения о Суворове.

– 5-го мая. Сегодня в церкви Феодора Студита, в приходе коей родился генералиссимус Суворов, отслужена панихида, в присутствии всего генералитета и городских должностных лиц. В университетской церкви отслужена панихида в присутствии профессоров и студентов.

(ПВ. 1900. № 106 (6/19 мая). С. 6).

Чествование памяти Суворова в военно-фельдшерской школе и пиротехнической артиллерийской школе

4-го мая, в рекреационном зале военно-фельдшерской школы, в присутствии всех чинов и воспитанников школы, прочитан был биографический очерк жизни и деятельности Суворова. На чтении присутствовали и учащиеся пиротехнической артиллерийской школы, вместе со своим начальством и педагогическим персоналом. Всего от обеих школ насчитывалось около 400 человек. По окончании чтения инспектор классов статский советник Борхсениус возложил на бюст Суворова лавровый венок. Духовой оркестр из воспитанников школы сыграл «Славу Суворову». Торжество закончилось национальным гимном и дружным «ура» многочисленной учащейся аудитории. 5-го мая в церкви школы отслужена была заупокойная литургия, а затем панихида, с провозглашением вечной памяти: Державным Вождям России, при которых служил Суворов, самому генералиссимусу и всем воинам, на поле брани живот свой положившим.

(РИ. 1900. № 100 (6 мая). С. 6).

Сообщение в Николаевской инженерной академии и училище

4-го мая, в 8 час. вечера, в рекреационной зале Николаевской инженерной академии и училища состоялось сообщение члена конференции той же академии военного инженера полковника Маслова о генералиссимусе князе А.В. Суворове. Присутствовали лица профессорского, преподавательского и административного состава Николаевской инженерной академии и училища, обучающиеся в академии офицеры и юнкера училища.

Лектор сначала коснулся происхождения и воспитания Суворова, и в общих чертах описал службу нашего знаменитого полководца до назначения его командиром Суздальского пехотного полка. Излагая деятельность Суворова в этой должности, полковник Маслов несколько подробнее остановился на системе обучения и воспитания войск, выработанной Суворовым и выразившейся сперва в его «Суздальском учреждении», а затем в его знаменитой «Науке побеждать».

После этого лектор перешел к боевой деятельности Суворова: описал его участие в Семилетней войне, первой польской войне 177101772 гг., первой турецкой войне 1773 – 1774 гг. и второй турецкой войне 1787 – 1790 гг. Вместе с тем, лектор коснулся службы Суворова во время усмирения Пугачевского бунта, на Кубани, в Крыму и в Кременчуге (1774 – 1787 гг.).

Излагая события второй турецкой войны, полковник Маслов особенно подробно описал штурм Измаила 11-го декабря 1790 г., – этот беспримерный подвиг русских войск не только в отечественной, но и во всемирной военной истории. Дав краткое понятие о состоянии крепости Измаила в фортификационном отношении ко времени штурма, лектор затем описал тщательную подготовку этой смелой операции в смысле подъема духа войск, обучения их эскаладе крепостных валов, рекогносцировки крепости, подготовки штурма артиллерийским огнем и пр. После этого полковник Маслов описал действия отдельных штурмовых колонн, увенчавшиеся взятием крепости Измаила силами, даже несколько уступавшими величине гарнизона.

После описания штурма Измаила полковник Маслов коснулся пребывания Суворова в Петербурге, в Финляндии и в Херсоне в 1791 – 1794 гг., причем проследил участие знаменитого полководца в организации фортификационной обороны наших границ.

Вспыхнувшая третья польская война в 1794 г. снова призывает Суворова на поле брани: после целого ряда блестящих побед он оканчивает эту кампанию беспримерным подвигом – штурмом Праги. Описав затем вкратце последнюю кампанию Суворова – итальянскую 1799 г., завершившуюся знаменитым переходом через Альпы, лектор закончил биографию этого великого человека описанием его болезни и смерти в 1800 г.

Конец сообщения посвящен был характеристике Суворова как человека, воспитателя войск и полководца. Лектор выяснил, сколь всесторонне было образование Суворова, и привел несколько примеров, показывающих, как в его причудах и чудачествах всегда был глубокий смысл. Полковник Маслов закончил свое сообщение тем, что вкратце охарактеризовал, как изображен Суворов в народных песнях и легендах.

(РИ. 1900. № 101 (9 мая). С. 4).

Чествование памяти А.В. Суворова в Александровском кадетском корпусе

4-го мая, в 6 ½ часов вечера, в гимнастическом зале Александровского кадетского корпуса, при собрании всех учащихся и лиц учебно-воспитательного состава заведения, происходило чествование памяти А.В. Суворова.

Прежде всего, на эстраде, украшенной растениями и национальными флагами, перед бюстом великого генералиссимуса российских войск было прочитано инспектором классов, полковником Михневичем, сообщение о воспитательном значении деятельности Суворова. Еще до этого чтения, по приказанию директора корпуса полковника Макшеева, всем без исключения кадетам корпуса роздана была в этот день изданная Главным штабом книжка «Русскому солдату о Суворове», а потому инспектор корпуса в своем сообщении с особою подробностью остановился только на описании детства и юности, воспитания и саморазвития в течение всей жизни величайшего нашего полководца, иллюстрируя изложение выдержками из народных песен и легенд, а также из лучших произведений русской поэзии, начиная с Державина. Полковник Михневич с особенною настойчивостью указывал кадетам на то, как Суворов неослабным трудом закаливал свой хилый организм, пересоздав самую природу; как он ревностно трудился всю свою жизнь и сделался сперва образованнейшим человеком, а потом и величайшим полководцем. Призыв к подражанию Суворову: его набожности, простоте в жизни, ненависти к «немогузнайству», страсти к учению, его неустанному стремлению к развитию железной воли для ревностной службы Царю и Отечеству, – встречен был со стороны учащейся молодежи восторженными криками «ура»!

По окончании речи инспектора классов, депутация от кадет, в лице вице-фельдфебеля Беляева и вице-унтер-офицера Григорьева, возложила лавровый венок к подножию бюста великого Суворова. При венчании бюста венком, оркестр музыки совместно с корпусным хором певчих исполнил «Славу» нашему победоносному «чудо-богатырю»! Затем кадеты пропели «Гром победы раздавайся», сыграли Преображенский марш и закончили чествование Суворова народным гимном.

5-го мая, в 9 ½ часов утра, в корпусной церкви в присутствии всех кадет и учебно-воспитательного состава заведения, с директором корпуса во главе, священником Н.С. Рудинским отслужена была заупокойная обедня, а после нее панихида с провозглашением вечной памяти Державным вождям России, при которых служил Суворов, самому великому генералиссимусу и всем русским воинам, на поле брани живот свой положившим. После панихиды кадеты были освобождены от классных занятий и в 11 час. дня разошлись в отпуск.

(РИ. 1900. № 101 (9 мая). С. 4).

Суворовские дни в 1-м Московском кадетском корпусе

Празднование столетия со дня кончины генералиссимуса Суворова корпус старался придать возможно торжественный характер и назидательную обстановку. 3-го мая, вечером, инспектор классов полковник Семашкевич прочитал о Суворове нижним чинам, служителям и их семействам. Чтение сопровождалось световыми картинами. Всем служителям были розданы очень хорошие портреты великого полководца. Простая публика, в количестве 200 слишком мужчин, женщин и детей, с большим вниманием слушала общедоступное изложение жизни и подвигов Суворова.

4-го мая, перед портретом Государя Императора Николая Александровича, в тронном зале был поставлен бюст Суворова, убранный тропическими растениями.

В 6 ½ часов вечера, в том же зале выстроились кадеты в парадных мундирах, имея в строю офицеров-воспитателей; особую группу составляли преподаватели; также присутствовали корпусные дамы и родители кадет.

Директор корпуса генерал-майор Завадский обратился к кадетам с речью, в которой указал на значение предстоящего торжества. Потом директор, ротный командир 1-й роты, подполковник Крым-Шамхалов и вице-фельдфебель Соколовский возложили венок к подножию бюста, при этом певчие, под аккомпанемент кадетского оркестра, пели «Слава» великому полководцу (слова вице-унтер-офицера Дурново). После того вице-фельдебель и фице-унтер-офицер стали с ружьями парными часовыми к бюсту. Первое отделение закончилось церемониальным маршем. Во главе корпуса шел директор, который, проходя мимо бюста, держал руку под козырек. Молодцевато проходили кадеты под звуки «Суворовского» марша. После антракта в 15 минут началось второе отделение. На память от корпуса были всем розданы программы с портретом Суворова. Кадеты с большим чувством прочитали стихотворения, посвященные великому полководцу. Особенно сильное впечатление произвел вице-фельдфебель, прекрасно прочитавший стихотворение кадета Михайлова. Певчие и затем 1-я и 2-я роты спели Семеновский марш; оркестр сыграл Преображенский марш. В заключение полковник Семашкевич прочитал, со световыми картинами, о Суворове. Чествование завершилось гимном «Боже, Царя храни». Среди восторженных кликов кадет, охваченных энтузиазмом, гимн был повторен.

5-го мая, в 9 ½ часов утра, в корпусной церкви началась заупокойная литургия, после нее была отслужена панихида с провозглашением вечной памяти Державным вождям, при которых служил Суворов, и болярину Александру.

В этот же день кадетам был дан суворовский завтрак, состоящий из щей с говядиной и каши. Такой же завтрак был предложен за общим столом всем служащим.

Так прошли у нас Суворовские дни. Чествование Суворова должно иметь огромное воспитательное значение в кадетских корпусах – в этих рассадниках будущих воинов. Суворов оставил нам великое наследие – славу, и будем надеяться, что грядущее поколение не только не омрачит ее, а напротив озарит новыми подвигами; поставив Суворова для себя идеалом, пусть наша молодежь до гробовой доски помнит великий завет нашего учителя: «Быть до издыхания верным Государю и Отечеству».

Приводим стихотворения кадет, прочитанные на Суворовском вечере:

О, дивный вождь! Дань поколенья

Тебе приносим мы в сей час,

Не омрачит нас сожаленье,

Что нет тебя, что ты угас.

Дух гения не умирает!

Для вечной славы созданы

Дела его. И пусть пылает

Восторг, которым мы полны.

Герой наш русский здесь: он с нами!

И верим мы: в борьбе с врагами

Он поколенья поведет

Чрез ряд веков из рода в род.

Кадет Михайлов.

Стихотворение – акростих.

(Суворову громкая слава)

Со времени его кончины

Уж целый век промчался.

Великий дух его над временем парит,

О бранных подвигах он войску говорит.

Родную Русь любил он; будто с братом,

Он ел и пил и спал с простым солдатом,

В походе вместе зной и жажду разделял,

У общего котла с артелью пировал.

Геройством он себя победами прославил,

«Руби! Коли! Рази!» за правило поставил,

Очаков, Рымник взял он, сильный Измаил;

Мишурных, тщетных он отличий не ценил;

Карал за ложь, за правду награждал,

А честь страны родной в боях он отстоял.

«Я русским быть горжусь!» – он часто говорил;

С врагом идти на бой – по-русски научил;

Лета чредой прошли, река времен течет,

А слава громкая Суворову растет.

Все в жизни мелкое исчезнет без следа,

А слава гения не меркнет никогда.

Кадет Константинов 1-й.

(РИ. 1900. № 101 (9 мая). С. 4).

МОСКВА, 6 мая 1900 г.

Настоящий светлый и торжественный день рождения возлюбленного Государя нашего [Императора Николая II Александровича] совпадает с историческим празднованием столетней памяти генералиссимуса Суворова.

Целая эпоха связана с именем этого гения. Рели тогдашнего общественного тумана, облегавшего высшие слои, он был едва ли не единственным светочем истинно-русским в глубине своей нравственной природы. Таким же ярким светочем остается он и для нас – для определения наших отношений к Русскому Царю и Русскому государству.

Суворов был истинный сын русского народа – кость от костей его и дух от духа его.

Русский народ всегда чуял в себе свою нравственную ценность, и через всю древнюю русскую историю непрерывно и неумолкаемо проходит это национальное самоуважение. Эта черта в гении Суворова является настолько существенною, что самоуважение служит исходным началом его жизни и является для него священным делом, как заповедь Божия. И действительно, наблюдая над его жизнью, видишь неотразимо, что никогда и ни при каких обстоятельствах он не поступался своим нравственным достоинством, никогда не терял самообладания и оставался всегда тем, чем он был по своей русской натуре. Поставленный в силу своего государственного положения в круговорот самых широких общественных отношений, среди иноверия, иноязычия и чужедумных веяний, он всегда при этом держал себя, мыслил, чувствовал и говорил по-русски, прямо, от души, свободно и независимо. Но эта черта нравственного самоуважения в его личности соединялась с постоянным самонаблюдением и критикою своего внутреннего мира, чем возвышался он не только над народом, но и классами более развитыми и образованными. Мысль его не была раболепна ни пред какими общественными или политическими идолами, но была самобытна и возвышалась над слитностию сознания, от которой даже доныне не свободна русская образованность (интеллигенция). Его русской прямой и открытой душе противны были разные выскочки и болтуны, служаки, хромающие на оба колена, люди ни теплые, ни холодные своим сердцем, так же как и разные подражательные обрядности, чуждые русского смысла. Отсюда возникло оставленное им богатство острого слова, которое странным казалось современникам, но которое оказывается в действительности весьма глубоким по своему внутреннему значению.

Таким образом, Суворов является перед нами не только как гениальный полководец, но и как общественная сила, весьма поучительная и для нашего времени.

Вера в самодержавную идею была глубоко присуща нравственной природе Суворова, как и всему русскому народу. Поистине, умилительны в этом отношении слова его, начертанные к одному из своих друзей по поводу кончины Императрицы Екатерины: «Сей день печальны отправлял я, после заутрени, один в алтаре, на коленях и со слезами. Неблагодарный усопшему государю, будет неблагодарен и царствующему». На жизнь свою он смотрел как на государственный долг, и не умел отдаваться делу наполовину, но принадлежал ему всей душой. К выпавшему на его долю воинскому жребию он приспособил все свои наклонности, все привычки, мысли, чувства и даже самое слово. Славны его геройские подвиги, но определять их воинское значение – задача военной науки.

Сметка или творческая находчивость в неожиданных и затруднительных обстоятельствах представляет одну из самых характерных черт русского народного духа, которая не раз поражала иностранцев. Вера в эту находчивость и сметку – была вторым принципом нравственной природы Суворова. «Я вправо, должно влево, меня не слушать. Я велел вперед, а ты видишь нельзя, – не иди вперед». Так глубоко веровал он в русскую народную сметку – и, может быть, этой верой главным образом обусловливались его воинская сила и слава. Эту же веру полагал он в основание и военно-воспитательной системы, но должен был на этом пути вступить в упорную борьбу с иноземщиной и чужедумством, кои привели его к опале и ссылке.

Наконец Суворов был истинный сын православной церкви, и в этом отношении он всецело сливался с духом народа и его историей. Имя его было на устах всей России; слава его прогремела в Европе, но она не надмила его, не победила в нем русской скромности и христианского смирения.

В своем сельском поместье он выстроил храм Божий, любил его, как свое сердце, посещал богослужения и в них почерпал нравственную мощь для своего геройского духа и искал утешения в сердечной туге и скорбях житейских.

Простота, задушевность и благочестие привлекали к нему все сердца. Любил его солдат, любил его поместный барин, но еще более любил его сельский крестьянин.

Суворовский храм, ныне перенесенный в Петербург, да буде училищем для всех верноподданных слуг возлюбленного Государя, в особенности же для русского христолюбивого воинства. Священный дух истинно-русского героя да окрыляет его силу и да роднит его с русским народом!

(МЛ. 1900. № 126 (6 мая). С. 2).

МОСКВА. ЧЕСТВОВАНИЕ ПАМЯТИ А.В. СУВОРОВА

Вчера, 5 мая, накануне столетней годовщины со дня кончины генералиссимуса графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского, в церкви св. Феодора Студита, что у Никитских ворот, было совершено торжественное заупокойное богослужение. Пол в церкви был покрыт красным сукном, паникадило и свечи зажжены. Заупокойную литургию и панихиду, начавшуюся в 10 часов утра, совершал старший викарий преосвященный Нестор, епископ Дмитровский, с кафедральным протоиереем П.И. Казанским, местным благочинным протоиереем П.В. Приклонским, оо. Протоиереями А.Г. Полотебновым, Н.А. Соловьевым и настоятелем храма о. Преображенским и о. Модестовым. На клиросах пел Чудовский хор в парадной форме, стройно исполнивший «Херувимскую» Глинки, «Тебе поем» Давыдова и другие пьесы. Вместо причастного стиха настоятелем храма о. Преображенским было произнесено глубокопрочувствованное слово, посвященное памяти почившего, в котором проповедник указал на отличительные черты характера этого величайшего полководца: религиозность, сердечность в общении с подчиненными и уважение к памяти своих родителей, на помин души которых, по словам о. Преображенского, как видно из уцелевших записок, Суворов посылал в церковь вклады. В церкви за богослужением присутствовали: камер-фрейлина Е.П. Ермолова, правнучки покойного Александра Васильевича Суворова, кавалерственная дама М.А. Нейдгарт и М.Е. Леонтьева и праправнук почившего в должности церемониймейстера Двора Его Величества А.Б. Нейдгарт, а также исполняющий обязанности командующего войсками Московского округа генерал-адъютант М.П. Данилов, командир гренадерского корпуса генерал-от-инфантерии Н.Н. Малахов, начальник окружного штаба генерал-лейтенант Л.Н. Соболев, начальник артиллерии гренадерского корпуса генерал-лейтенант Ореус, начальник 1 кавалерийской дивизии генерал-лейтенант князь Васильчиков, начальники гренадерских дивизий генерал-лейтенанты Ф.П. Ласковский и С.С. Бутурлин, помощник начальника штаба округа генерал-майор Бартоломей, начальники бригад и других отдельных воинских частей, городской голова князь В.М. Голицын, члены Управы, гласные Думы, попечитель учебного округа действительный статский советник П.А. Некрасов и много богомольцев. При окончании панихиды о. Росляковым была провозглашена «вечная память рабу Божию воину графу Александру», причем все присутствовавшие в храме опустились на колени. Богослужение закончилось в половине первого часа дня.

В церкви Александровского военного училища, что на Знаменке, в десятом часу утра были совершены законоучителем о. Добронравовым заупокойная литургия и панихида, перед началом которой о. Добронравовым было произнесено слово; пел хор юнкеров. В церкви присутствовали: начальник училища, генерал-лейтенант Левачев, преподаватели и юнкера. Накануне в училище в сборном зале было торжественное чествование памяти почившего полководца. Перед его бюстом, увенчанным лавровым венком, подполковником Генерального штаба Симанским был прочитан биографический очерк, а хором юнкеров была исполнена «Слава» и гимн в честь Суворова; им были розданы его портреты и биография.

В церкви 1 кадетского корпуса, вчера, заупокойное богослужение по почившем генералиссимусе Суворове совершал законоучитель и настоятель храма о. протоиерей П.А. Смирнов, произнесший прекрасную проповедь, посвященную памяти великого полководца. В церкви присутствовали директор корпуса, преподаватели, воспитатели и кадеты.

В церкви свв. апостолов Петра и Павла что в Лефортове, вчера законоучителем 2 кадетского корпуса о. протоиереем Воздвиженским была совершена заупокойная литургия и панихида по А.В. Суворове в присутствии директора, инспектора, преподавателей и кадет 2 корпуса.

В храме св. благоверного князя Александра Невского, что при 3 кадетском корпусе, законоучителем протоиереем Фортинским, при пении хора кадет, было совершено заупокойное богослужение по А.В. Суворове. О. протоиерей произнес проповедь.

В храме Казанской Богоматери, что при юнкерском училище, была вчера отслужена заупокойная литургия и панихида, в присутствии начальника училища, преподавателей, воспитателей и юнкеров.

В Покровском соборе Николаевской Измайловской богадельни о. настоятелем протоиереем Копытовским была совершена вчера торжественная панихида по Суворове, в присутствии призреваемых и богомольцев.

В лагерной церкви преподобного Сергия, что на Ходынском поле, о. настоятелем была совершена заупокойная литургия панихида по Суворове, в присутствии гг. офицеров и нижних чинов войск Московского гарнизона.

В третьем часу дня в церкви Московского университета была совершена о. настоятелем протоиереем Н.А. Елеонским, при пении Чудовского хора, панихида по А.В. Суворове. За богослужением присутствовали: ректор университета А.А. Тихомиров, инспектор студентов Р.И. Державин, профессора и студенты. В церкви приюта «Цесаревны Марии», что у Горбатого моста, была совершена, в присутствии учащихся законоучителем о. Троицком панихида по покойном генералиссимусе Суворове.

Заупокойное богослужение было совершено в Георгиевском храме при военно-фельдшерской школе, в присутствии преподавателей и учащихся.

В полковых церквах г. Москвы вчера оо. Настоятелями были совершены заупокойные литургии и панихиды по А.В. Суворове, в присутствии гг. командиров полков, гг. штаб и обер-офицеров и нижних чинов.

В военно-учебных заведениях и в полках состоялись чтения, посвященные памяти почившего генералиссимуса.

(МЛ. 1900. № 126 (6 мая). С. 2).

Суворовские дни в крепости Брест-Литовске

Суворовские дни в нашей крепости отличались большою торжественностью. Комендант крепости генерал от инфантерии Бернгардт указал порядок чествования памяти великого Суворова, а начальник штаба генерал-майор Лебедев потрудился от сердца, дабы чествование обставить возможно блестящим образом. 4-го мая, днем, во всех частях гарнизона состоялись чтения для нижних чинов, а вечером – музыкально-литературный вечер в офицерском собрании.

5-го мая, в 8 час. утра, в крепостном соборе была отслужена заупокойная литургия и панихида с провозглашением вечной памяти Державным вождям России, при которых служил Суворов и болярину Александру. После панихиды был совершен крестный ход от крепости к местечку Тересполю, близ которого в прошлом году капитаном Харкевичем была найдена забытая могила Суворовских чудо-богатырей, павших в бою под Брестом 8-го сентября 1794 года. Крестов, поставленных на этой могиле участниками сражения, уже давно нет; но уцелел большой курган, и лет 40 тому назад крестьянин деревни Болотков поставил на нем большой деревянный крест, который стоит и поныне. В скором времени на могиле наших старших товарищей будет поставлен памятник на средства гарнизона крепости частей войск, принимавших участие в этом сражении.

Накануне крестного хода могилу приведи в порядок и поставили на ней временно чугунный крест с соответствующей надписью. От могилы по дороге к Тересполю были выстроены шпалерами войска крепостного гарнизона и сводный батальон 19-го армейского корпуса. По окончании чина освящения могилы и креста, протоиерей, Феоктист Бржезовский, произнес прочувствованное слово, а затем была отслужена панихида. Во время провозглашения веной памяти болярину Александру и всем воинам, живот свой на поле брани положившим, произведен был салют из 3-х залпов 7-ми рот пехоты и 2-х орудий вылазочной батареи.

(РИ. 1900. № 114 (27 мая). С. 2 – 3).

Нижний Новгород, 6 мая 1900 г.

…Городская Дума постановила в память исполнившейся 100-летней годовщины смерти знаменитого полководца Суворова назвать его именем одну из улиц в новом квартале и одно из городских начальных училищ. По данным, имеющимся в военном ведомстве, Суворов в 1784 году не раз приезжал в Нижний Новгород, где была расквартирована часть его дивизии, производил здесь смотры и учения. Здешнее военное ведомство почтило память великого полководца панихидой, совершенной 5 мая в соборе, и публичным чтением о заслугах Суворова. Чтение состоялось в зале Коммерческого клуба.

(МЛ. 1900. № 128 (8 мая). С. 3).

Из Пскова

4-го и 5-го мая войска Псковского гарнизона, три полка 24-й пех. дивизии, Псковский кадетский корпус и ратники ополчения при управлении псковского воинского начальника чествовали незабвенную память генералиссимуса князя Суворова. 4-го мая во всех частях состоялись чтения из жизни и деятельности генералиссимуса, сопровождавшиеся световыми картинами. 5-го мая во всех войсковых частях отслужена была заупокойная литургия и панихида с провозглашением памяти Державным вождям России, при которых служил генералиссимус Суворов, самому генералиссимусу и всем воинам, на поле брани живот свой положившим. В этот же день, в 1 час дня, на городской площади была отслужена архиепископом Псковским и Порховским Антонином торжественная панихида, на которой присутствовали все представители военного и гражданского ведомств г. Пскова и масса молящейся публики. В церковном параде участвовали: Псковский кадетский корпус, полки 24-й пех. дивизии и ратники ополчения. При провозглашении вечной памяти войска произвели салют залпами из ружей. Ясная солнечная погода как нельзя больше довершала торжественность обстановки. По всему видно было, что каждый из присутствующих чувствует и сознает важность минуты и значение всего происходящего перед его глазами.

(РИ. 1900. № 101 (9 мая). С. 4).

Из Скопина

140-й пех. Зарайский полк, 4-го мая, торжественно отпраздновал 100-летие со дня кончины великого учителя русской армии, генералиссимуса Суворова. Для всех нижних чинов полка было устроено чтение с туманными картинами, а вечером в офицерском собрании, украшенном флагами и иллюминованном, состоялся музыкально-литературный вечер, посвященный чествованию Суворова. В исполнении номеров программы принимали участие офицеры, их семейства и полковой оркестр. После речи о жизни и деятельности Суворова был открыт его бюст, почтенный вставанием всех присутствовавших. Оркестр исполнил Суворовский марш. Вечер закончился танцами. 5-го мая в полковой церкви, при большом собрании молящихся, была отслужена панихида по генералиссимусе.

(РИ. 1900. № 101 (9 мая). С. 4).

Пенза, 6-го мая. (Телеграмма)

В ознаменование сегодняшней годовщины дворянство Пензенской губернии, в числе вотчинников которой был Суворов, постановило поместить его портрет в зале собрания. Городская дума постановила присвоить одной из главных улиц наименование Суворовской. Земство Мокшанского уезда постановило открыть школы имени полководца. Возбуждено ходатайство о постановке памятника Суворову в его бывшей вотчине, селе Маровке.

(РИ. 1900. № 101 (9 мая). С. 4).

Из Пензенской губернии: Торжество в селе Маровке

5-го мая в селе Маровке, 3-го земского участка, Мокшанского уезда, Пензенской губернии, в храме, при закладке которого первый камень был положен лично генералиссимусом Суворовым и который затем и отстроен на его средства, была совершена торжественная заупокойная литургия и панихида. На богослужении присутствовал земский начальник Д.П. Бабичев и, как отставной военный в полной парадной гусарской форме, исправник, волостное и сельское начальство, крестьяне всех шести Суворовских деревень, окрестные помещики и прибывшие к этому дню крестьяне других селений. На панихиде, отправленной духовенством «соборне», весь народ стоял со свечами и при пении «Со святыми упокой» и «Вечной памяти» опускался на колени. По окончании литургии перед панихидою священник о. Виртуозов в большой проповеди обрисовал личность героя. По окончании богослужения, по выходе из церкви, земский начальник прочел народу о «Суворове» по брошюре Рождественского, а после отправился к собравшимся отставным нижним чинам, которым местными жителями предложен был обед. Перед обедом молитву «Отче наш» прочел старший по годам отставной унтер-офицер.

После обеда, в здании волостного правления, земский начальник при помощи волшебного фонаря показал: 20 картин из жизни Суворова, картину, изображающую храм, заложенный и построенный Суворовым, вид усадьбы, где проживал в селе Маровке Суворов, и крестьянина Суворовской деревни, сельца Скрябина, Прусакова, 104 лет, в памяти которого сохранились рассказы его матери о пребывании генералиссимуса в селе Маровке.

Ученики окрестных крестьянских школ получили пряники, леденцы и особые конфекты с изображением подвигов Суворова.

(РИ. 1900. № 105 (14 мая). С. 3).

Из м. Тульчина (Подольской губ.)

4-го и 5-го мая Тульчин, эта исстари известная Суворовская штаб-квартира, торжественно чествовал столетнюю годовщину со дня смерти генералиссимуса князя Суворова.

4-го мая, в офицерском собрании 76-го пех. Кубанского полка, помещающегося в бывшем дворце графов Потоцких, где во время своего пребывания в Тульчине в течение целого года, с марта 1796 г. по март 1797 г., жил фельдмаршал Суворов, начальник штаба 19-й пех. дивизии полковник барон Гейсмар для гг. офицеров тульчинского гарнизона, семейств их и гостей сделал вечером сообщение о генералиссимусе князе Суворове и, главным образом, представил очерк пребывания Суворова в Тульчине в 1796-1797 гг. Известно, что именно здесь, в Тульчине, Суворовская военно-воспитательная система получила окончательное развитие, была впервые записана и дошла до нас под именем Суворовского военного катехизиса или «Науки побеждать».

Для нижних чинов 76-го пех. Кубанского полка, заблаговременно назначенными офицерами, побатальонно, с 5 час. вечера, в тот же день были сделаны сообщения на ту же тему. По окончании сообщений нижним чинам были розданы художественно исполненные красками портреты Суворова.

5-го мая был совершен торжественный крестный ход от м. Тульчина к церкви с. Кинашева, где часто в былое время молился Суворов, и далее к его ставке и роднику (кринице). У лагеря 76-го пех. Кубанского полка, лежащего по дороге из м. Тульчина в с. Кинашево, по распоряжению высших военных властей, полк в полном составе, со знаменем, встретил духовную процессию. Как только процессия миновала полк, головная часть его начала сворачиваться в колонну и, таким образом, весь полк следовал непосредственно за процессией. Процессия, не доходя церкви с. Кинашева, была встречена колокольным звоном, а у самой церкви – духовенством с хоругвями, иконами и св. крестами этой церкви.

В Кинашевской церкви настоятелем ее, о. Мартыновским, была отслужена заупокойная литургия.

После литургии духовная процессия с войсками и народом, при колокольном звоне, звуках музыки «Коль славен» и пении церковного хора, двинулась по направлению к той усадьбе, где фельдмаршал всё лагерное время (1796 – 1797 г.) имел свою ставку. Усадьба эта принадлежит теперь крестьянину Давиду Дехтярю, который несказанно гордится, что он хозяин той усадьбы, в которой жил обожаемый всей Россией – генерал. Отец Дехтяря умер 10-12 лет тому назад и по рассказам хорошо помнил Суворова, будучи в то время еще мальчиком.

Та изба, в которой жил Суворов, к сожалению, не сохранилась; 7-8 лет тому назад она за ветхостью была сломана, а дерево от нее пошло на постройку сарая.

На месте разрушенной избы стоит теперь крест и сделана надпись, гласящая: «Здесь жил генералиссимус князь Александр Васильевич Суворов 1796-1797 г.». Ко времени прихода процессии, место это было усыпано песком, украшено зеленью, поставлен стол, на котором лежало необходимое для поминовения: гора куличей и кутья, разукрашенная в крестьянском вкусе.

При входе процессии в усадьбу, владелец ее, Дегтярь, вместе со своим многочисленным семейством, встретил ее «хлебом и солью» и выражал свою искреннюю радость и благодарность за то, что процессия не прошла мимо его хаты. Здесь была отслужена краткая лития с провозглашением вечной памяти генералиссимусу князю Александру. По окончании литии процессия продолжила свой путь до Суворовской криницы.

Криница эта находится в двух верстах к северо-востоку от с. Кинашева и, по преданию и рассказам старожилов, она в то время занимала центральное положение между четырьмя вокруг нее группировавшимися военными лагерями Суворовских войск и питала их водой.

К северу от этого родника находятся и до сих пор сохранялись остатки Суворовского укрепления; укрепление это было построено по указаниям самого Суворова. Исполнителем его был, вероятно, состоявший тогда при Суворове инженерный полковник голландец Фалькони. Названо оно было фельдмаршалом «Пражкой», в воспоминание о Праге, предместье Варшавы. Оно состояло из 4-х бастионных фронтов, длиною около 100 саженей каждый, с равелинами перед куртинами. В центре укрепления была сделана из хвороста башня, на которую влезал Суворов, чтобы наблюдать за ходом учения. Вокруг укрепления в три ряда шли волчьи ямы. Укрепление это служило для практического, на местности, обучения.

Нельзя не заметить, что те места, где жил Суворов и где еще сохранилась до нашего времени творческая рука его, не ознаменованы никакими памятниками. Пройдёт еще несколько лет, и все эти, дорогие для сердца каждого, реликвии, напоминающие нам о Суворове, совершенно исчезнут с лица той земли, которая ныне так чтит память великого стратега.

Криница эта была расчищена и украшена флагами, зеленью и знаками, с подобающими надписями; возле нее был разбит намет-палатка и аналой, а земля усыпана вокруг золотисто-желтым песком.

По приходе процессии и войск к кринице, св. иконы, хоругви и кресты заняли восточную сторону палатки, войска расположились покоем. Свободные места впереди войск были заняты представителями разных ведомств, дамами и гостями, а горку вокруг криницы усеяла густая, тысячная толпа народа.

Перед началом панихиды смотрителем местного духовного училища иеромонахом Леонидом (бывшим гвардейским офицером 3-й гвард. пех. дивизии, имеющим ордена за боевые отличия, полученные им в последнюю турецкую войну), было произнесено прочувствованное слово.

По окончании слова была освящена вода в кринице и ею окроплены: знамя, войска и народ. Затем, по окончании чина освящения, была отслужена панихида. Во время провозглашения вечной памяти Державным Вождям России, при которых служил Суворов, самому Суворову и всем воинам, живот свой на поле брани положившим, был произведен салют из 3-х залпов.

По окончании панихиды духовная процессия под звуки музыки «Коль славен» начала расходиться по своим церквам. Это был весьма красивый момент в происходившем торжестве. Как только процессия скрылась, было скомандовано отбой, и вр. Командующий дивизией обратился к войскам с кратким и понятным для солдат словом о значении для войск Суворова.

После того он просил всех присутствующих почтить память великого русского человека: снять головные уборы и осенить себя крестным знамением, и затем сказал: «Его Императорское Величество Государь Император Николай II приказал, во внимание заслуг великого полководца, во всех войсках от мала до велика во всей Руси чествовать память генералиссимуса Суворова, а потому, чудо-богатыри, дружно за здоровье Батюшки Царя крикнем по-Суворовски ура». Музыка заиграла «Боже, Царя храни».

Вр. Командующий дивизией произвел на имеющиеся вакансии рядовых и ефрейторов в унтер-офицеры, назвав их Суворовскими, и пожелал им служить верою и правдой, блюсти заветы великого вождя. После всего этого полк был возле церкви с. Кинашева пропущен командующим дивизией церемониальным маршем и проследовал в лагерь. В 2 часа дня в лагерном офицерском собрании 76-го пех. Кубанского полка состоялся общий для гг. офицеров, духовенства и гостей обед, на котором память Суворова была почтена вставанием.

(РИ. 1900. № 106 (16 мая). С. 2 – 3).

Высочайшие отметки на телеграмме фанагорийцев

Временно-командующий 11-м гренадерским Фанагорийским генералиссимуса князя Суворова, ныне Его Императорского Высочества Великого Князя Димитрия Павловича, полком обратился к находившемуся в Петербурге, в составе полковой депутации, командиру полка полковнику Ходневу, с телеграммой от 4-го мая следующего содержания:

«В торжественные дни чествования памяти великого полководца генералиссимуса князя Суворова, фанагорийские гренадеры просят вас, г-н полковник, быть выразителем воодушевляющих их чувств беспредельной любви и безграничной преданности Верховному Вождю и обожаемому Монарху и неизменной готовности доказать в боевом испытании, если потребуют того обстоятельства, что священные заветы основателя и первого учителя навсегда и неизгладимо запечатлены в их сердцах. Дух безсмертного шефа, в связи со старыми боевыми традициями, по сей день живет и неизменным передается в молодые поколения, а обаятельный нравственный облик генералиссимуса вызывает и вечно будет вызывать чувства подражания в достижении созданного им высокого идеала русского воина.

Временно-командующий полком подполковник Павлов».

На всеподданнейшем докладе телеграммы этой Государь Император изволил Собственноручно начертать: «Искренно благодарю фанагорийцев» и против текста, где выражено, что дух безсмертного шефа, в связи со старыми боевыми традициями, по сей день живет и неизменным передается в молодые поколения, а обаятельный нравственный облик генералиссимуса вызывает и вечно будет вызывать чувства подражания в достижении созданного им высокого идеала русского воина, Его Величество изволил начертать: «Вполне уверен в этом».

(РИ. 1900. № 105 (14 мая). С. 2).

Из Ярославля о чествовании памяти А.В. Суворова в Фанагорийском гренадерском его имени полку

4-го мая, утром, состоялось чтение в манеже со световыми картинами о жизни и деятельности Суворова перед всеми чинами полка с их семействами. Вечером была отслужена всенощная в полковой церкви.

5-го мая, после заупокойной литургии в полковой церкви, была отслужена в манеже торжественная панихида перед выстроенным полком с провозглашением вечной памяти Державным Вождям, которым служил Суворов, князю Александру и его сподвижникам воинам, на брани живот свой положившим. Перед панихидою полковым священником было сказано слово, напомнившее молящимся, почему дорог церкви Александр Васильевич и почему, именно, «деткам его Фанагорийцам» он особенно дорог. После панихиды, когда хор музыки исполнил «Коль славен», начальник гарнизона ген.-лейт. Коноплянский передал вр. командующему полком, подполковнику Павлову, образ святых благоверных князей Феодора, Давида и Константина, ярославских чудотворцев – благословение полку высокопреосвященнейшего Ионафана, архиепископа Ярославского и Ростовского, сам же престарелый пастырь прибыть в полк не мог по недомоганию. На панихиде присутствовали приглашенные представители военной и гражданской власти г. Ярославля и представители разных учреждений. После панихиды гости и гг. офицеры были приглашены в военное собрание выслушать сообщение о Суворове и его отношении к сформированному им в начале 1790 года гренадерскому Фанагорийскому полку и на «обед-тризну».

Собрание было декорировано, и в нем был устроен эффектный Суворовский уголок на одной половине зала; в темной нише стоял бюст великого полководца, обрамленный рамкой живых цветов, пальмовых листьев и тропических растений. Ниша и над ней балдахин, богато задрапированный желтым сукном (цвет гренадер), были украшены арматурой из старинного турецкого оружия (ятаганы, кривые сабли, кинжалы, бунчуки, бердыши и пр. красиво перемежались между собою), большого щита с гербом Суворова и меньших щитов с надписями его побед, – окаймлялись красным сукном с золотыми французскими лилиями.

По обе же стороны этого художественно исполненного балдахина висели редкие портреты Суворова: драгоценный для полка и свято хранимый портрет, писанный масляными красками с натуры в 1799 г. и уступленный дочерью генералиссимуса, графиней Натальей Александровной Зубовой в 1839 г. для полка, «любимого ее отцом» (1), и редкая старинная гравюра работы Флорова.

Перед сообщением посетителям была предложена программа оного, украшенная копией с Суворовского портрета, хранящегося в полку.

Сообщение, кратко указывая на всем известные подвиги Суворова, в особенности оттенило то чисто-отеческое, любовное отношение Суворова к «деткам Фанагорийцам», которое он имел к полку, им сформированному и обученному, до самой смерти и указало на шефство Суворова в полку с 25-го мая 1790 г. (день сформирования Фанагорийского полка) по 1796 г. (а не только в 1796 г., как многие пишут).

После сообщения состоялся обед; художественное меню этого обеда исполнено известным московским художником г. В. Суреньянц, с шутливыми названиями блюд в духе Суворова (см. письма к дочери, Суворочке), и с надписью подлинных слов Суворова: «Не едал я слаще кашицы, как у деток моих фанагорийцев» (2). По окончании обеда гостям были показаны дорогие и памятные для полка вещи и реликвии, кроме портретов, как то: Суворовский крест походной церкви, 1792 г., высоко-художественной работы, модель Швейцарского памятника, подарок князя Голицына, мундир Императора Николая I, украшающего своим именем списки Фанагорийского полка с 1845 г. на вечные времена, по особому событию, изложенному в отношении (3) военного министра к Его Императорскому Высочеству Главнокомандующему гвардейским и гренадерским корпусами 3-го августа 1845 г., стопа – подарок общества гг. офицеров л.-гв. Преображенского полка и др.

Для этих предметов, по мысли Суворовской комиссии, устраивавшей чествование, будет устроено особое полковое хранилище-музей, где эти дорогие полку предметы будут наилучше сохранены и дополнятся манекенами прежних форм полка, вооружением и др. т.п. вещами. Кроме того решено завести в полковой библиотеке особый «Суворовский отдел», в котором должна быть собрана вся литература о гениальном полководце и копии всех его изображений.

12-го мая – день похорон – после заупокойной литургии в полковой церкви была отслужена в манеже торжественная панихида перед полком, с провозглашением вечной памяти Державным Вождям, которым служил генералиссимус, князю Александру и его сподвижникам-воинам, на брани живот свой положившим.

По окончании панихиды, 12-го мая, Фанагорийский гренадерский полк был осчастливлен получением от начальника Главного штаба телеграммы с извещением о высокомилостивых словах, которые Государю Императору благоугодно было начертать на всеподданнейшем докладе о телеграмме Фанагорийцев (4).

Высокомилостивые слова Его Императорского Величества, с восторгом встреченные обществом офицеров, приказано было объявить во всех ротах и командах полка при собрании нижних чинов.

Добавим, что больше 500 рублей пожертвовано офицерами Фанагорийского полка из своего содержания на памятник генералиссимусу, которые и отсылались, по мере вычетов, в Петербург, в Суворовскую комиссию; депутацией от полка, во главе которой стоял полковник Ходнев, возложен (4-го мая) художественно исполненный серебряный венок на могилу безсмертного шефа и проектирована серебряная хоругвь в деревянную церковь его, если это будет признано удобным.

Полком в дни чествований получено несколько телеграмм с выражениями сочувствия и симпатий к полку, из них назовем: телеграмму от командира 16-го арм. корпуса генерала от инфантерии Ботьянова (5), коменданта Владивостокской крепости, этой твердыни Дальнего Востока, от л.-гв. Преображенского полка и др., от старых сослуживцев, бывших фанагорийцев.

Примечания:

(1) Полковой архив; приказ по полку от 11-го апреля 1839 г. за № 101. Снимок с этого портрета помещен по фотографии офицера полка в № 19 «Нивы» за 1900 г.

(2) Свидетельство Фукса – полковой архив, бумаги за 1827 год.

(3) Приказ по гренадерскому корпусу от 25-го мая 1878 г. за № 39. Г. Узун-Кепри, Турция. В этом приказе изложено, что Государь Император Александр II на ходатайство светлейшего князя Италийского Ал. Арк. Суворова гр. Рымникского (в это время второго шефа полка) 20-го апреля 1878 г. Высочайше соизволил оставить имя Императора Николая I на вечные времена в Фанагорийском полку, что и было сообщено в штаб гренад. корпуса в отзыве начальника Главного штаба от 11-го мая 1878 года, за № 2412.

(4) См. № 105 «Русского Инвалида» за 1900 г.

(5) См. № 103 «Русского Инвалида» за 1900 г.

(РИ. 1900. № 108 (18 мая). С. 2).

Чествование памяти Суворова в Вильне

Чествование великого полководца и народного героя Суворова происходило в Вильне особенно торжественно. По распоряжению командующего войсками генерал-адъютанта Троцкого были разработаны проекты и организованы чествования Суворова во всех частях войск. Чествование Суворова началось 4-го мая в военном собрании вечером, организованным Виленским отделом Общества ревнителей военных знаний. На вечере присутствовали: генерал-адъютант Троцкий и весь генералитет, высшие представители всех ведомств, много дам и вообще многочисленное блестящее собрание.

В 8 часов к ярко освещенному электричеством военному Собранию стала подъезжать многочисленная публика, которая при самом входе была удивлена, что на широкой лестнице Собрания стояли с ружьями бравые усачи-солдаты в очень разнообразной старинной форме. Это были представители разных полков, современных Суворову. Бравые молодцы, мимо которых публика проходила в зал, сразу переносили нас в Суворовские времена. Зал был украшен флагами. На эстраде, в зелени, задрапированные красным сукном, возвышались портреты Императрицы Екатерины II и Императора Павла I, а под ними стоял бюст генералиссимуса Суворова. В 8 часов поднялся занавес, и находившимся на эстраде хором юнкеров и оркестром военной музыки исполнен был «Марш суворовцев». Затем подполковник Генерального штаба Васильев произнес речь на тему: «Суворов как полководец», причем яркими штрихами очертил величественный образ бессмертного Суворова. С этого момента в воображении присутствовавших, с одной стороны, под влиянием то стройных, мелодичных, то громогласных мотивов хора Виленского пехотного юнкерского училища и оркестра, прекрасно исполнявших соответствующие празднеству пьесы, с другой, под влиянием отчетливой декламации стихотворений Державина, – всё более и более оживал образ Суворова. Туманные картины изобразили пред нами несколько эпизодов из жизни Суворова, а в «Апофеозе Суворова» – живой картине – мы наглядно увидели великого героя, окруженного своими «орлами», непобедимыми русскими солдатами, с которыми Суворов творил чудеса храбрости, возможные только русскому воину, для которого нет преград, нет невозможного, когда дело идет о воле Государя, о чести русского имени, о славе дорогого Отечества.

На вечере всем присутствовавшим раздавалась краткая записка о службе генералиссимуса Суворова, составленная секретарем Виленского отделения Общества ревнителей военных знаний Генерального штаба капитаном Линда. Записка эта весьма оригинальна по мысли, составлена по форме, существующей ныне в военном ведомстве при официальной переписке, и, конечно, потребовала от капитана Линда немало времени для розыска хронологических данных по разным сочинениям. На записке помещен портрет Суворова, в русском фельдмаршальском мундире, очень схожий. Издана записка прекрасно на отличной слоновой бумаге, и, конечно, каждому – получившему ее – будет приятным воспоминанием о Суворовском юбилее.

Лица, на которых была возложена обязанность устройства вечера, приложили все старания, чтобы достойным образом почтить память великого полководца. Командир Троицкого полка полковник Петров подал оригинальную мысль – изготовить для некоторых солдат форму современных Суворову полков и взял на себя все заботы и указания по шитью этих форм в полковых мастерских. Офицер-художник Донштрубо нарисовал для вечера изящную программу, а хозяйственный комитет Виленского военного Собрания приложил все старания украсить зал Собрания. Благодаря единодушным трудам вышеупомянутых лиц вечер на всех произвел отличное и сильное впечатление.

(«Виленск. Вестн»).

(РИ. 1900. № 102 (11 мая). С. 3).

Из Новгорода

Новгород – родина Суворова – тоже не отстал от других городов земли Русской в чествовании памяти человека-воина.

4-го мая было чтение во всех ротах о подвигах генералиссимуса. Конец сообщения заключил начальник 22-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Бармин, сказавши нижним чинам несколько прочувствованных слов о значении, величии и славе бессмертного Суворова.

5-го мая во всех церквах при частях войск, в кафедральном соборе и в дворцовой Предтеченской церкви были отслужены заупокойные литургии и торжественные панихиды, пред совершением коих священники, а в соборе преосвященный Арсений, говорили поучения из примерной христианской жизни Суворова. Начальник дивизии в это время присутствовал в церкви 85-го пехотного Выборгского полка.

Того же 5-го мая происходили чтения, посвященные памяти Суворова, во всех мужских учебных заведениях Новгорода, по распоряжению их директоров.

6-го мая, после молебствия в соборе, по случаю высокоторжественного дня Рождения Его Императорского Величества, в 2 часа пополудни в театре Мерянского было чтение о Суворове для всех учащихся, а в 8 часов вечера того же дня в офицерском собрании 85-го пехотного Выборгского полка, в присутствии начальника дивизии, губернатора и всех генералов, штаб и обер-офицеров Новгородского гарнизона, было сделано в высшей степени интересное сообщение о Суворове (новые материалы для его биографии) старшим адъютантом штаба 22-й пехотной дивизии капитаном М.И. Полянским.

Я.

(РИ. 1900. № 102 (11 мая). С. 3).

Из Костромы

Панихиды по Суворове были отслужены 5-го мая во всех учебных заведениях г. Костромы, согласно полученной там 4-го мая телеграммы попечителя Московского учебного округа.

Командир и общество квартирующего в г. Костроме 240-го Краснинского резервного батальона постановили: сумму, образовавшуюся из добровольных ежемесячных вычетов из содержания и предназначавшуюся на устройство обычного товарищеского обеда в день батальонного праздника (9-го мая), внести на усиление фонда для устройства музея имени генералиссимуса Суворова.

(«Костромской Листок»).

(РИ. 1900. № 102 (11 мая). С. 3).

Из Керчи

В Керченском крепостном военном собрании, в присутствии коменданта крепости, генерал-майора Акермана, командиров частей, начальников управлений и всех офицеров крепостного гарнизона, а также войсковых врачей, классных чиновников и семейств чинов гарнизона, 26-го апреля начальником крепостного штаба, Генерального штаба подполковником Ельшиным было сделано сообщение: «Суворов, 1799 год». Это сообщение, посвященное памяти нашего великого полководца, представляло особый интерес; оно было платное, и весь сбор поступил на сооружение памятнику великому полководцу.

(РИ. 1900. № 102 (11 мая). С. 3).

Из Фридрихштадта

По случаю дня столетней годовщины со дня смерти генералиссимуса А.В. Суворова в управлении Фридрихштадтского уездного воинского начальника был устроен 7-го мая, в 9 часов пополудни, торжественный вечер, посвященный чествованию великого героя-полководца. Программа вечера состояла из литературного и музыкального отделений с живыми и туманными картинами.

(РИ. 1900. № 103 (12 мая). С. 2).

Из Витебска

Распоряжением начальника гарнизона генерала от инфантерии Ботьянова столетие со дня кончины генералиссимуса Суворова было отмечено рядом чествований; ближайший распорядок их был возложен на командира 164-го пех. Закатальского полка полковника барона Ребиндера. Согласно выработанной им программы 4-го мая сделаны для нижних чинов гарнизона в городском театре сообщения о Суворове с туманными картинами и поставлены живые картины, объяснявшие важнейшие эпизоды жизни полководца. Театром, благодаря любезности городской администрации, войска пользовались безвозмездно.

5-го мая сделан наряд войск в собор, где преосвященнейшим Тихоном епископом Полоцким и Витебским, в сослужении всего городского духовенства, совершена торжественная по Суворове панихида. Воинские чины, не вошедшие в этот наряд, были собраны для слушания панихид в домовых военных церквах. Во многих частях гарнизона розданы в этот день нижним чинам портреты генералиссимуса, а также брошюрки, повествующие о его жизни и подвигах.

7-го мая празднование памяти великого полководца началось с утра и было открыто производством двухстороннего маневра. Для маневрирования войска гарнизона составили два отряда, представлявшие собою авангарда. Авангарду сев.-зап. отряда, имевшего овладеть гор. Витебском, дана задача прикрыть переправу через р. З. Двину и дер. Лужасна и Слободка, а авангарду юго-вост. отряда – помешать этой переправе. Столкновение сторон произошло в 11 ч. утра на лагерном поле у рощи Мазурино и закончилось сквозною, стремительною атакою в штыки. Войска построились затем в общие резервные колонны, и присутствовавший при производстве маневра командир 16-го арм. корпуса генерал от инфантерии Ботьянов, обратившись к ним, сказал несколько слов, в которых напомнил о значении для нашей армии Суворова и о его подвигах. Затем последовала команда на молитву. Хоры музыки заиграли «Коль славен».

По окончании молитвы нижним чинам тут же, на поле, был выдан улучшенный обед с чаркою водки, а гг. офицерам предложен завтрак. За завтраком генерал от инфантерии Ботьянов провозгласил тост за здравие славного Фанагорийского полка. Тост этот был приветствован громогласным «ура», причем по желании присутствовавших послана телеграмма следующего содержания:

«Ярославль. Командиру Фанагорийского полка.

Сегодня, чествуя память великого полководца, 16-й армейский корпус пьет здоровье славного Фанагорийского имени его полка.

Генерал от инфантерии Ботьянов».

Фанагорийцы ответили нижеследующей телеграммой:

«Витебск. Командиру 16-го армейского корпуса.

Преисполненные чувством глубокой душевной признательности, фанагорийцы почтительнейше просят ваше превосходительство и представителей 16-го корпуса принят их сердечную благодарность за привет в день чествования памяти незабвенного их шефа.

Вр.-командующий полком

Подполковник Павлов».

В этот же день, в присутствии высших гражданских и военных властей, офицеров гарнизона с их семьями, семейных нижних чинов и некоторых горожан, состоялся в городском театре бесплатный вечер, посвященный памяти генералиссимуса. Вечер был открыт народным гимном. В программу вечера, из 3-х отделений, вошло: чтение о Суворове, иллюстрированное туманными картинами, живые картины, исполнение вокальных пьес соединенными хорами гг. офицеров и хорами нижних чинов 163-го пех. Ленкоранско-Нашебургского и 164-го Закатальского полков, а также исполнение музыкальных пьес соединенными оркестрами этих полков.

Шт.-капит. Н. Ге-цов.

(РИ. 1900. № 103 (12 мая). С. 2).

Из Новочеркасска

Память Суворова дорога для России вообще и вдвойне дорога для казаков Дона, предкам которых выпало счастье быть ближайшими участниками блестящих походов славного полководца. До сих пор в хуторах и станицах живы рассказы, переданные участниками славных подвигов о батюшке Александре Васильевиче, который так любил казаков. Вполне понятно, с каким чувством ждала военная семья г. Новочеркасска наступления 4-го мая, назначенного для празднества в честь Суворова. Устройство празднества было поручено Новочеркасскому казачьему юнкерскому училищу, которое, не имея достаточного собственного помещения, избрало помещение Донского военного Собрания; большой зал был полон публикой, собравшейся почтить память славного полководца. К началу празднества в зал были введены все юнкера училища. Перед присутствующими, между портретами ныне благополучно царствующего Государя Императора и в Бозе почившего Императора Александра III, стоял затянутый красным сукном щит, середина его была украшена казачьими шашками и шомполами, расположенными в виде лучистого ореола, в центре которого резко выделялся портрет чествуемого генералиссимуса, окаймленный венком из зелени и цветов. В верхних углах щита помещались выложенные из револьверов и отверток вензеля Императоров Павла I и Николая II. Под портретом генералиссимуса были сложены из ружейных приборов его инициалы (А.В.С.), годы смерти и чествования (1800 – 1900). Щит и портреты Императоров были декорированы зеленью и материей национальных цветов. Празднество началось гимном Суворову (муз. Орлова), исполненным войсковыми хором и оркестром. За гимном следовало сообщение прикомандированного к Новочеркасскому юнкерскому училищу подполковника Генерального штаба Алексеева, который, сделав краткий биографический очерк А.В. Суворова, остановил внимание слушателей на его стратегических, тактических и военно-педагогических талантах. Вслед за сообщением войсковым хором было исполнено: 1) песня про Суворова, муз. Казаченко; 2) «Ныне времячко», военная песня на поражение турок Суворовым под Кинбурном в 1788 г.; 3) хвала Суворову, донская песня. Этим закончилось I отделение. Во II отделении были показаны туманные картины, объяснения которым даны были тем же лектором. Вереницею тянулись перед глазами публики эпизоды из службы, деятельности и военных подвигов Суворова, вплоть до его смерти и похорон. Последней картиной был показан памятник Суворову на Марсовом поле в Петербурге.

А.Ю.

(РИ. 1900. № 103 (12 мая). С. 2).

Из гор. Бузулука (Самарской губ.)

4-го мая в казармах местной конвойной команды состоялось чтение с волшебным фонарем о Суворове. Так как кроме своих нижних чинов (конвойных, писарей, кадровых и неспособных к строю, всего 69 чел.), чтение предназначалось для учителей ратников 85 чел., отставных георгиевских кавалеров и учеников ремесленного приюта, казарма же не могла вместить сразу всех этих лиц, то устроены были чтения в две очереди.

На другой день, в 10 ч. утра отслужена была панихида в казармах, с провозглашением вечной памяти Державным Вождям, при которых служил Суворов, генералиссимусу и всем христолюбивым воинам за Веру, Царя и Отечество живот свой положившим. После панихиды розданы были всем присутствующим по бесплатному экземпляру «Оды Суворову» (сост. Бирюзою) и брошюры «Суворов и его чудо-богатыри» (сост. воинским начальником, полковником Шишло). Эти же сочинения разосланы были заранее по уезду всем отставным нижним чинам, имеющим знак отличия воинского ордена, всего до 350 чел.

Во время сбора ратников (до 1.500 чел.), который начнется 10-го мая, предполагается в каждой роте поочередно (6-ть рот) устроить чтения о Суворове и раздать всем ратникам «Оду Суворову»; в награду же за успешную стрельбу и гимнастику, кроме практиковавшихся в прежние года призов: часов, портретов Их Императорских Величеств и разных книжек, выдавать еще в память о Суворове: его портреты, книжки: «Воспоминание Суворовского солдата» и брошюру: «Суворов и его чудо-богатыри».

(РИ. 1900. № 103 (12 мая). С. 2 – 3).

Из Николаевска (Самарской губ.)[17]

Управление Николаевского уездного воинского начальника, Самарской губернии, и Николаевская конвойная команда 4-го и 5-го мая праздновали столетие со дня кончины генералиссимуса князя А.В. Суворова. Вечером 4-го мая воинским начальником, при собрании всех нижних чинов, были прочитаны: биография А.В. Суворова, важнейшая из его побед и выяснено его значение как великого полководца. По окончании чтения все нижние чины обратились к воинскому начальнику с просьбой: разрешаемые ежегодно в день престольного праздника (9-го мая Николая Чудотворца) деньги на улучшение пищи по 10 коп. на человека – препроводить на сооружение Суворовского музея, причем отказались получить в этот день улучшенную пищу; во исполнение просьбы нижних чинов деньги эти представлены в Главный штаб.

5-го мая с утра в управление начали собираться для отбытия учебного сбора ратники государственного ополчения, по окончании явки каковых, медицинского их осмотра, разбивки по ротам и приведения к присяге, воинским начальником была снова прочитана для ратников и нижних чинов, прибывших для их обучения, биография генералиссимуса князя А.В. Суворова, а также очерк его побед, после чего каждому из ратников и учителей выдан портрет генералиссимуса. Затем была отслужена панихида по генералиссимусе князе А.В. Суворове с провозглашением «вечной памяти» Державным Вождям, при которых проходил службу покойный генералиссимус, а равно и покойному генералиссимусу.

(РИ. 1900. № 118 (2 июня). С. 3).

Из Кутаиса

Знаменательный день столетней годовщины смерти славного вождя русской армии А.В. Суворова не прошел бесследно и нас на далекой окраине. Кутаисский гарнизон, во главе со своим представителем, начальником 20-й пехотной дивизии генерал-лейтенантом Мыловым, в ряде празднеств почтил память безсмертного героя земли русской.

Вечером 4-го мая на дворе Куринского полка для нижних чинов гарнизона, в присутствии начальствующих лиц, было устроено чествование памяти Суворова. Оно началось народным гимном. Затем заведывающим учебной команды Куринского полка в кратких чертах и простым общепонятным языком были обрисованы жизнь и подвиги князя Александра Васильевича. Чтение сопровождалось туманными картинами. По окончании лекции перед портретом Суворова были пропеты: «Слава» Суворову, музыка к которой была написана капельмейстером Куринского полка, «Гром победы раздавайся» и, в заключение, сыграны марши Фанагорийского генералиссимуса Суворова полка и Суздальского, командиром которого был Суворов.

На следующий день, 5-го мая, в полковой церкви была отслужена по Суворове панихида с провозглашением «вечной памяти» Державным Властителям земли Русской, в царствование которых жил и сражался за Родину граф Александр Васильевич. 7-го, вечером, в городском театре, предоставленном безвозмездно городом, было устроено для публики, в присутствии представителей военной и гражданской власти, торжественное чествование памяти Суворова. На сцене был поставлен щит с портретом Суворова, украшенный различными воинскими атрибутами. Чествование открылось народным гимном, затем, по предложению начальника дивизии, вся публика почтила память Суворова вставанием, после чего был исполнен духовым оркестром Куринского полка марш Суздальского полка. Вслед затем Потийского резервного полка штабс-капитан Миллер сделал сообщение, в котором очертил оригинальную и самобытную личность гениального полководца и сделал краткий обзор совершенных Суворовым походов. По окончании лекции были пропеты «Гром победы раздавайся» и «Слава» Суворову, под аккомпанемент струнного оркестра Куринского полка, и подпоручиком Высоцким была прочтена специально им написанная к этому дню прочувствованная ода. В заключение были поставлены живые картины, содержанием для которых послужили разные эпизоды из жизни Суворова.

О.Б.Ш.

(РИ. 1900. № 120 (4 июня). С. 2).

Из Омска, Чернигова, Ковны, Киева, Новочеркасска, Баку, Пензы и Ростова

Из Омска, Чернигова, Ковны, Киева, Новочеркасска, Баку, Пензы и Ростова сообщаюто торжественных панихидах, совершенных для чествования памяти генералиссимуса Суворова. В войсках и учебных заведениях были чтения о Суворове.

(РИ. 1900. № 101 (9 мая). С. 5).

Из Петербурга, 9 мая

… Для осмотра Суворовской церкви и различных реликвий приглашены дети городских начальных училищ, в распоряжение которых предоставлено некоторое количество деревьев для посадки около церкви, на память о юбилее; детям будут розданы кресты из дерева Суворовской церкви…

(МЛ. 1900. № 130 (10 мая). С. 2).

Хабаровск, 12-го мая. (Телеграмма)

В городе состоялись торжества чествования Суворова.

(РИ. 1900. № 104 (13 мая). С. 3).

4-го и 5-го мая полвека назад и теперь

Извлечение из справки, составленной капитаном Поликарповым:

«День пятидесятилетия со дня кончины А.В. Суворова – 6-го мая 1850 г. прошел незаметно и ничем не выделился из ряда обыденных будничных дней, как будто опала, омрачившая последние дни земного поприща А.В. Суворова, не была снята с него и спустя полвека после его кончины. Суворов был забыт…

Впрочем, Генерального штаба полковник князь Голицын сделал попытку обратить внимание читающей России на знаменательный для нее день 6-го мая 1850 года:: 12-го апреля 1850 года в фельетонном отделе № 82 «Русского Инвалида», именовавшемся «Военный Листок» (стр. 325 – 326) появилась небольшая статья князя Голицына, написанная очень тепло, задушевно и в чисто христианском духе, и посвященная описанию последних дней Суворова, его болезни, смерти и погребения. Главные общеизвестные подробности заимствованы автором из сочинения Н.Полевого (имеются они также и у Петрушевского) и ничего нового не дают. Начинается эта статья так:

«6-е мая 1850 года.

6-го мая 1800 года почил Суворов! 6-го мая 1850 года исполнится тому полвека! Почтим сей день слезою и молитвою!...».

Особенно хорошо заключительное послесловие:

«…Да будет память о нем навеки жива между Русским народом и Русским войском, как в годину, как в день его смерти!.. Вечная тебе память, герой! И как прославил ты Россию, так да прославит тебя Милосердый Бог в селениях праведных, тебя, праведником жившего на земле!.. А мы, потомки, почтим день 6-го мая 1850 года, скорбный день 50-й годовщины его смерти, молитвою, слезою и воспоминанием о незабвенном нашем Суворове». (Подчеркнутое напечатано курсивом).

Несмотря на это задушевное, воистину христианское воззвание, тогдашняя наша пресса, в лице лучших ее представителей, как, например, «Северная Пчела», «Санкт-Петербургские Ведомости», «Сын Отечества» и пр. не только не перепечатала, хотя бы in extenso, этой статьи, но даже и не вспомнила о дне 6-го мая 1850 года. Даже тогдашние военные журналы: «Артиллерийский Журнал», «Военный Журнал», издаваемый военно-ученым комитетом, не обмолвились за весь 1850 год ни единым словом о Суворове вообще и о 50-ти-летии со дня его кончины в частности.

Из издававшихся в 1850 году газет и журналов порадели несколько в пользу напоминаний читающей публике о Суворове только «Русский Инвалид» и «Сын Отечества». Хотя все эти напоминания и не приурочены специально ко дню 50-ти-летия со дня его кончины, но, тем не менее, особенно в виду обидного равнодушия общества к памяти Суворова, такая заботливость обеих редакций достойна ныне упоминания».

Прибавим к этому, что в тиши кабинета, по воле Императора Николая, тогда готовился классический труд Д.А. Милютина, посвященный Суворову, который, однако, ко времени полувека со дня кончины, по воле судьбы не мог быть законченным.

А теперь!

В эти дни, в одни и те же часы, по воле Государя во всех концах России миллионы русских людей живут одною мыслью, мыслят и говорят об одном и том же, слушают одно и то же и, смело говорим, без преувеличения, и чувствуют одно и то же!!. И это объединяющее всех живущих под небом, расстилающимся над нашею необъятною Россиею – одно имя – Суворов!

Такие минуты в жизни общества, народа – высокие, воспитывающие минуты, сразу поднимающие его на много ступеней в росте самопознания, великого фактора для самосовершенствования и для преуспеяния во всех отношениях, а работникам и деятелям указуют знамя, за которым они должны следовать и которому они должны держаться.

Н. Сухотин.

(РИ. 1900. № 100 (6 мая). С. 7).

Чествование памяти Суворова в Историческом обществе при Московском университете

7-го мая, в Москве, в библиотечной зале университета происходило, под председательством профессора В.И. Герье, заседание состоящего при Московском университете Исторического общества, в котором было выслушано сообщение В.Е. Якушкина по поводу чествования памяти Суворова. По предложению В.Е. собрание постановило в память Суворова избрать в почетные члены общества графа Д.А. Милютина за его труды по истории из эпохи Суворова и послать ему телеграмму с просьбой принять звание почетного члена общества, следующего содержания:

«Симеиз. Его сиятельству, графу Дмитрию Алексеевичу Милютину.

В дни чествования всей Россией памяти Суворова, помня Ваш монументальный труд, оставивший столь глубокий след в русской и иностранной историографии, Историческое общество при Московском Университете просит Вас принять звание почетного члена».

(«Новости»).

(РИ. 1900. № 102 (11 мая). С. 3).

Торжественное собрание Славянского благотворительного общества

В день памяти свв. Кирилла и Мефодия, 11-го мая, Славянское благотворительное общество посвятило свое торжественное собрание чествованию Суворова. К 8 час. вечера зал С.-Петербургского городского кредитного общества был полон. Председательствовал в очень многолюдном собрании членов общества ген.-лейт. А.А. Киреев; в числе присутствовавших были епископ Гурий, председатель училищного совета при Святейшем Синоде, товарищ обер-прокурора Св. Синода В.К. Саблер, сенатор Э.Я. Фукс, вице-адмирал Асланбегов; из потомков Суворова присутствовали В.В. Молоствов и г-жа Козлова с дочерью. Заседание открылось пением хора Архангельского «Христос Воскресе» и тропаря свв. Кириллу и Мефодию, а затем А.А. Киреев обратился к собранию с краткой речью о предстоящем чествовании. «Почтить Суворова, – говорил А.А. Киреев, – следует не только как высокообразованного и гуманного человека, но и как поборника и носителя идеалов самодержавия, православия и народности. Суворов был убежденным, преданным сыном своего Отечества, чистым и не льстивым к монархам, даже и в те немногие моменты, когда находился во временной опале». Очерк военных успехов Суворова и характеристику его личности сделал собранию профессор академии Генерального штаба ген.-м. Орлов. Закончилось первое отделение программы гимном Суворову. Во втором отделении после чтения приветственной телеграммы из Софии хор Архангельского исполнил гимн свв. Кириллу и Мефодию и сербскую песню. Ген.-м. М.М. Бородкин и г. А.В. Васильев прочитали несколько легенд о Суворове, переложенных в стихи, а также несколько стихотворений, посвященных Суворову. Чешская молодежь под управлением Архангельского пропела свою национальную песню. Собрание закончилось словом В.В. Комарова о Суворове и гусситской песней и величанием.

(«Нов. Вр.»)

(РИ. 1900. № 104 (13 мая). С. 2; ПВ. 1900. № 110 (13/26 мая ). С. 2).

Родственники потомков Суворова на приеме у Императора Николая II и Императрицы Александры Феодоровны

10-го мая имели счастие представляться Их Императорским Величествам Государю Императору и Государыне Императрице Александре Феодоровне состоящий в родстве с потомками генералиссимуса Суворова шталмейстер Высочайшего Двора князь С.М. Голицын и женатый на последней представительнице рода Суворовых полковник С.В. Козлов, которые удостоились при этом чести поднести Их Императорским Величествам вышедшую из печати первую часть биографии знаменитого полководца. Биография эта, озаглавленная «Суворов 1730 – 1800 г., очерки его жизни», составлена полковником Козловым на основании документов, для розыскания которых он, с Высочайшего позволения, был командирован за границу. Издана биография на средства князя Голицына, увековечившего также память знаменитого русского полководца сооружением на свои средства памятника на С.-Готарде, в Швейцарии. Вместе с книгами Их Величествам был представлен отдельный альбом, заключавший иллюстрации, предназначенные для второй части биографии. Их Величества изволили милостиво принять экземпляр означенного сочинения благодарить как автора, так и издателя упомянутого труда.

*

По всеподданнейшему докладу Военного Министра об оказанном дворянином Владимиром Владимировичем Молоствовым содействии к увековечению памяти великого полководца генералиссимуса князя Суворова – принесением в дар Суворовскому музею Суворовской Кончанской церкви, Государь Император, 2-го мая, повелеть соизволил: объявить г. Молоствову за этот дар Высочайшую Его Императорского Величества благодарность.

(ПВ. 1900. № 112 (16/29 мая). С. 3; РИ. 1900. № 105 (14 мая). С. 2).

С.-ПЕТЕРБУРГ, 12 МАЯ 1900 ГОДА

Панихида в Высочайшем присутствии у могилы генералиссимуса князя Суворова

12-го мая, в 2 часа дня, в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры, митрополитом С.-Петербургским и Ладожским Антонием, по случаю дня столетней годовщины похорон генералиссимуса князя Суворова, была совершена панихида. К панихиде прибыли: Его Величество Государь Император и Их Императорские Высочества Великие Князья: Кирилл Владимирович, Борис Владимирович, Андрей Владимирович, Павел Александрович, Дмитрий Константинович, Николай Николаевич, Михаил Николаевич, Сергий Михаилович, Князь Евгений Максимилианович Романовский Герцог Лейхтенбергский, Принц Петр Александрович Ольденбургский и Принц Георгий Георгиевич Мекленбург-Стрелицкий. На панихиде присутствовали также: Министр Императорского Двора, исполняющий обязанности Военного Министра генерал-лейтенант Сахаров, лица ближайшей Свиты Государя Императора, родственники генералиссимуса, командир и офицеры частей войск Петербургского гарнизона и начальствующие над ними лица и военные депутации, прибывшие в С.-Петербург ко дню столетней годовщины со дня кончины А.В. Суворова. Перед провозглашением вечной памяти, высокопреосвященный Антоний произнес следующее слово:

«Благодарю Господа, даровавшего мне утешение и еще сказать у этой могилы несколько слов в память лежащего здесь незабвенного Суворова.

Ныне исполнилось ровно сто лет, как мать сыра земля приняла в свои недра великого героя святой русской земли, великого человека и христианина. На своем прекрасном языке, русский народ своих излюбленных героев, великих людей, богатых силою, называет богатырями. Есть богатыри силы телесной и есть богатыри силы духовной. По направлению цели деятельности, богатыри, телесной ли то силы, или духовной, – могут иметь для жизни или разрушительное, или созидательное значение. Так как во всей вселенной, творческое, зиждительное начало деятельности принадлежит только одному Богу, то и всякая деятельность человеческая может иметь созидающую силу только в том случае, если она направляется в строгом соответствии с зиждительною волею Божиею. Сам Господь наш разделяет людей, работников земли, на два разряда. Одни работают во имя свое и для славы своей, другие работают во имя Божие и для славы Божией. В своем идеальном осуществлении божественные, созидающие начала суть: свет, правда и добро. В своем же историческом проявлении эти зиждительные начала, как вынаружились они в тысячелетней жизни русского народа для нашего сознания – сказывается так: Вера, Царь и Отечество. В этих трех терминах – жизнь русского народа, в них же и источник истинного русского геройства.

И геройская, богатырская работа великого Суворова вырастала на основе этих именно наших исторических русских зиждительных начал. На них же воспитывал он и своих соработников чудо-богатырей русского воинства: «Стой за дом Пресвятой Богородицы; стой за батюшку Царя», – учил он солдата. «Я заключал мое доброе имя в славе моего Отечества», – писал он сам о себе в одном из своих писем.

И так, в нашем славном генералиссимусе мы видим героя-богатыря, который никогда не работал во имя свое и для славы своей. Но его неизменным, для его сподвижников всегда победным, и для врагов сокрушительным девизом было: «За Веру, Царя и Отечество».

Помолимся же все здесь у этой могилы усердно, да будет от Господа и от людей лежащему здесь Суворову, самоотверженному великому святой русской земли, непостыдно всю жизнь подвизавшемуся во славу Церкви Матери, Царя Православного и Родины святой, вечная слава и вечная память. Аминь».

После панихиды Государь Император удостоил находившихся в церкви родственников генералиссимуса милостивыми вопросами и затем отбыл из лавры.

(ПВ. 1900. № 110 (13/26 мая ). С. 2;РИ. 1900. № 104 (13 мая). С. 2).

Заупокойная литургия и панихида в Суворовской церкви, 12 мая 1900 г.

12-го мая, в сотую годовщину похорон генералиссимуса Суворова, в 11 час. утра, в Суворовской церкви, на Преображенском плацу, духовенством Преображенского собора совершена заупокойная литургия, а затем панихида. Во время панихиды возглашена вечная память Державным Вождям России, при которых служил Суворов, самому генералиссимусу и всем воинам, на поле брани живот свой положившим. На Богослужении присутствовали председатель и члены суворовской комиссии, потомки генералиссимуса, воинские депутации, прибывшие к чествованию столетней годовщины со дня кончины нашего великого полководца, и много молящихся.

(ПВ. 1900. № 110 (13/26 мая ). С. 2; РИ. 1900. № 104 (13 мая). С. 2).

Последний день чествования памяти Суворова, 12-го мая 1900 г.

Несколько дней тому назад на страницах «Русского Инвалида» (№ 87 от 6 мая 1900 г.) мы говорили, что такие минуты, которые пережиты обществом в заканчивающийся период «Суворовского поминания», – поднимая общество в росте самопознания, указывают знамя, которого должны держаться работники и деятели на путях труда на пользу Родины. В том же № газеты мы найдем и те слова, которые должны быть начертаны на этом знамени: «Грозный врагу, милостивый к побежденному, поборник правды, радетельный о младшем и преданный военной науке»… – таковы указанные выше слова на «Суворовском знамени».

Все эти Суворовские качества и доблести освещались и окрылялись безграничною верою в Бога, «до издыхания» преданностью Царю и великою деятельною любовью к Родине – к России…

Будучи безусловно «цельным» человеком, ничего не делавшим в полдела, человеком, у которого всегда дело и слово срослись – шли вместе, – Суворов держался во всю основных устоев бытия России – православия, самодержавия, Отечества; в них, и именно в таком целостном отношении Суворова к этим устоям – «во всю» – и сила его величия для нас – как образца, и сила его заслуг Царю и России.

И сколько бы мы ни сделали в эти несколько дней чествования памяти А.В. Суворова, – все сделанное будет много, много меньше того, что следовало бы сделать; все это будет только полдела, «а не Суворовское дело во всю»! Да не сомневаются в этом маловерные, – и дружно сомкнемся под Суворовским знаменем на служение «во всю» Царю и России, всегда памятуя, что Суворов ничего не делал в полдела.

Н. Сухотин.

(РИ. 1900. № 103 (12 мая). С. 1)

К пребыванию в Петербурге депутаций, прибывших к чествованию памяти А.В. Суворова

13-го мая, у председателя Суворовской комиссии собрались откланяться представители армейских войсковых частей, прибывшие ко дням чествования памяти русского чудо-богатыря. В помещении начальника Николаевской академии Генерального штаба был предложен завтрак гг. офицерам в одном зале, а фельдфебелям – в другом. Конечно, все время шли товарищеские беседы на темы, близко соприкасающиеся с тем поводом, по которому собрались в Петербурге представители с отдаленных концов русской земли; всё время царило имя великого русского человека, объединявшее всех присутствующих. Особенное впечатление произвело краткое слово председателя, обратившего внимание своих гостей и товарищей на многознаменательное событие, происшедшее 12-го мая в лавре, на панихиде: в первый раз, по прошествии 100 лет, Русский Царь всенародно молитвенно преклонил колено при провозглашении «вечной памяти» князю Александру, всего себя отдавшему на служение Царю и России, и служившему иногда даже во вред себе, но глубоко убежденному, что это было на пользу им. В заключение председатель пожелал всем одного, усвоить главные Суворовские заветы в образе – всегда служить во всю, а не в полслужбы, всегда делать во всю, а не в полдела, и всегда только помышлять о пользе и славе нашего родного Отца Царя и нераздельной с Ним матушки России.

(РИ. 1900. № 105 (14 мая). С. 2 – 3).

Суворовский музей

Суворовский музей, учрежденный по почину Николаевской академии Генерального штаба, как было уже сообщено в № 104 «Правительственного Вестника», весьма богат разнообразными предметами, имеющими непосредственное отношение к памяти Суворова. Кроме уже упомянутых предметов здесь хранятся вещи, принесенные в дар одним из потомков Суворова, В.В. Молостовым: ленты орденов полководца – иностранных, св. Георгия и Андрея Первозванного, полевая трубка, плюмаж генералиссимуса, орден Марии Терезии и др. Затем, доктором Полянским переданы в музей: старинные медали, выбитые в честь Суворова и складень его времени. Из разных мелких предметов заслуживают внимания: носовой платок и гребешок Суворова, трубка отца генералиссимуса, жетоны в память полководца, камергерский ключ сына Суворова, гипсовая маска Суворова – дар генерала М. Зуева, и проч. Имеется много портретов и гравюр, в том числе: миниатюра супруги Суворова – дар г-жи Хитрово, портрет Суворова, писанный в 1800 году и принадлежащий внуку его князю А.А. Суворову – дар полковника Козлова, старинная гравюра с изображением генералиссимуса, и др. Из больших предметов, собранных в музее, следует упомянуть: 4 польских знамени и 2 литавры, взятые в 1794 году, бронзовый бюст работы Гишара, Апостол, по которому читал Суворов, дубовый стол Суворова из его дома в селе Кончанском и др. Дополнением ко всем этим предметам явится вся печатная литература о Суворове на русском языке.

(ПВ. 1900. № 111 (14/27 мая). С. 2.

Дар полковника Козлова для Суворовского музея

2-го мая полковник Козлов поднес военному министру, для Суворовского будущего музея, оригинальный портрет генералиссимуса, написанный в 1800 году и перешедший по наследству отцу жены полковника Козлова – светлейшему князю Александру Аркадьевичу Суворову, после смерти которого портрет этот был продан его сыном и затем куплен полковником Козловым. К портрету будет прибита доска с кратким описанием истории портрета.

(РИ. 1900. № 110 (21 мая). С. 2).

Из Николаевской академии Генерального штаба, 27 мая

27-го мая офицеры, окончившие в сем году дополнительный курс Николаевской академии Генерального штаба, были собраны в последний раз в здании академии, причем перед отправлением их на новое служебное поприще в ответственной роли офицеров Генерального штаба, они были напутствованы следующим словом начальника академии генерал-лейтенанта Сухотина:

«Суворов – живой образ, реальный идеал воина, военного человека, к которому всякому должно стремиться, служить так, как он служил Царю и России, отдавать себя целиком делу и службе, как он отдавал себя, готовить себя непрерывно к высокому и ответственному жребию – предводить себе подобными подчиненными и управлять ими.

Готовьте же, господа, себя к этому постоянною работою над самими собою – образованием ума, воспитанием духа, укреплением тела, постоянным размышлением.

Стать Суворовым – дано от Бога, а добиваться приближения к нему, стремиться уподобиться ему – обязанность и долг всякого истинно русского военного человека. Проверяйте себя на каждом шагу, насколько сделанное вами уподобляется Суворовскому делу и вы будете иметь верный критерий для определения, что нужно делать, что не доделали и что нужно еще сделать.

Помните, что у Суворова никогда дело не расходилось со словом и не противоречило слову.

Ставя службу и дело на пользу Царя и России прежде всего и любя их действительною, а не сантиментальною любовью, он не мог быть и не был интриганом; во всяком человеке отмечал более полезные и добрые качества и пользовался ими, снисходя к их недостаткам и непорядкам, или пренебрегая ими.

Самолюбие его превыше всего удовлетворялось сознанием, что он послужил «во всю» Царю и России.

С таким идеалом, как Суворов, прослужите и проживёте честно, а нашему военному делу полезно и плодотворно.

Придёте на службу в генеральный штаб с некоторым плюсом в отношении подготовки к работе. Но ради пользы для дела и вашей личной, не думайте, что вы пришли с последним словом, а терпеливо, делом докажите тот плюс, который вам сообщила академия».

Закончив свою речь, Н.Н. Сухотин пожелал вновь выпущенным успеха в их будущей службе и поблагодарил штаб-офицеров заведывающих отделениями дополнительного курса за их работу. Затем офицеры дополнительного курса были приглашены поодиночке в кабинет начальника академии, где каждому даны были советы, на что ему следует обратить внимание в деле дальнейшего своего саморазвития и самовоспитания.

(РИ. 1900. № 115 (28 мая). С. 2).

ЗАКЛАДКА И СООРУЖЕНИЕ ЦЕРКВИ В СЕЛЕ КОНЧАНСКОМ:

Сооружение церкви в селе Кончанском

20-го мая воспоследовало Высочайшее соизволение на сооружение в селе Кончанском, на месте ныне перенесенной в Петербург деревянной Суворовской церкви – новой каменной той же архитектуры и размеров, как была при Суворове, на счет Суворовского капитала, собранного всенародною подпискою, дабы церковь явилась созданием всех русских людей, внесших свою лепту на увековечение памяти великого полководца.

Ко дню закладки, 23-го мая, с Высочайшего соизволения, командируются члены Суворовской комиссии: генерал-лейтенант Бибиков, полковник Мышлаевский и автор проекта – коллежский советник Строгонов.

(РИ. 1900. № 110 (21 мая). С. 2).

Закладка церкви в селе Кончанском

23-го мая последовала закладка каменного храма в усадьбе сел. Кончанксого, на месте перенесенной в Петербург домовой Суворовской церкви. Новый храм будет представлять собою воспроизведение церкви в том виде, в каком она была при генералиссимусе. После богослужения в местной приходской церкви, из с. Сопин двинулся крестный ход в с. Кончанское. Церковный чин закладки исполнил настоятель о. Лев Матвеев, в сослужении с несколькими священниками, в присутствии командированных Суворовскою комиссиею членов ее: генерал-лейтенанта Бибикова и полковника Мышлаевского, председателя уездной земской управы г. Токарева, автора проекта нового храма г. Строгонова, членов земства, окрестных землевладельцев и густой толпы крестьян, прекративших на этот день все свои полевые работы. По окончании богослужения были прочитаны всеподданнейший доклад Суворовской комиссии о разрешении построить храм на счет Суворовского капитала, собираемого подпискою и отметка за военного министра генерал-лейтенанта Сахарова о последовавшем Высочайшем соизволении на испрашиваемое. Вслед за тем генерал-лейтенант Бибиков обратился к народу со словом о значении события, являющегося исполнением воли самого Суворова, еще в 1800 году решившего свести деревянную церковь и на месте ее построить каменный храм. После закладки последовало освящение построенного в с. Кончанском земского Суворовского народного училища. Чудная весенняя погода и общее радостное чувство исполненного хорошего дела сообщили скромному торжеству в глуши Боровичского уезда особое настроение. Надзор за постройкою поручен Суворовскою комиссиею, с разрешения за военного министра, местному землевладельцу ротмистру Аничкову.

(РИ. 1900. № 114 (27 мая). С. 2).

Двойное торжество в селе Кончанском

Согласно постановлению избранной от Боровичского уездного земства комиссии, 23-го мая в с. Кончанском происходило торжество чествования столетия дня кончины генералиссимуса Суворова. К этому ж дню приурочила и «Суворовская комиссия» торжество закладки нового каменного храма, воздвигаемого, с Высочайшего соизволения, на месте недавно увезенной отсюда старинной деревянной церкви фельдмаршала. Для сего в Кончанское командированы были члены комиссии: генер.-лейт. Бибиков, полк. Мышлаевский и техник кол. сов. Строгонов. Представители обеих комиссий, и «Суворовской» и земской, выполнили совместную общую программу чествования.

Торжество началось с заупокойной литургии, отслуженной духовенством соборне в селе Сопинах (в четырех верстах от Кончанского) в церкви, выстроенной сто лет тому назад Суворовым, после чего совершен был крестный ход в с. Кончанское к месту закладки нового храма. По окончании духовной церемонии и провозглашении многолетия Государю Императору и всему Царствующему Дому и вечной памяти «усопшему рабу генералиссимусу князю Александру», настоятель Сопинской церкви, о. Лев Матвеев, обратился к присутствующим с кратким словом, указав на Высочайшее к ним благоволение и милость, выразившаяся в соизволении на постройку нового храма и на глубокое значение сего последнего как дома молитвы и вечного памятника о незабвенном Суворове. Полковником Мышлаевским прочитан был всеподданнейший доклад военного министра с последовавшей на него Высочайшей резолюцией, а ген.-лейт. Бибиков, подойдя к народу, в нескольких энергичных словах высказал, как дорог и близок сердцу Государя этот вновь созидаемый духовный памятник Суворову.

Так положено начало исполнению заветной мечты Александра Васильевича. Постройку церкви вчерне предположено окончить к осени, для чего в самом непродолжительном времени и приступят к заготовлению материалов и началу укладки фундамента.

Между тем, на другом конце села, в только что отстроенном здании земского народного училища, на котором уже красовалась вывеска «Кончанская земская школа в память генералиссимуса князя Италийского, графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского», готовилось другое торжество – освящение этой школы.

Духовенство с хоругвями и крестами от места закладки прошло в школу и здесь совершило молебствие с водосвятием. После молебна о. Лев обратил внимание собравшихся учеников и публики на глубоко-симпатичное отношение покойного фельдмаршала к делу народного образования, на его труды по устройству школ как в Новой Ладоге, в бытность командиром квартировавшего там Суздальского пехотного полка, так и в с. Кончанском, на взгляд Александра Васильевича на дело умственного развития вообще, неразрывно связанный с глубоким религиозным чувством. Школа и религия, по словам о. Льва, должны идти рука об руку, дабы этим выполнить завет великого Суворова, видевшего и понимавшего все значение такого, построенного на началах нравственности, просвещения.

Затем председателем земской управы М.И. Толкачевым роздано было всем ученикам и крестьянам по два экземпляра брошюр о Суворове и о Кончанском, после чего местным землевладельцем, ротм. Д.И. Аничковым, сказано было собравшимся слово о покойном генералиссимусе.

Охарактеризовав в нескольких словах Суворова как выдающегося военного и гражданского деятеля, Д.И. Аничкова обратил внимание присутствующих на значение в истории его духовного облика как глубоко-нравственного, высоко-культурного, истинно-гуманного и просвещенного человека, опередившего целое столетие. Речь свою ротмистр Аничков закончил следующими словами:

«Да сохранится же и здесь, в сем маленьком храме науки, вечная память о том, кто всю жизнь жадно стремился к свету познания истины, чьим девизом была искренняя и горячая любовь к человеку-брату!».

Около двух часов всем присутствовавшим предложен был завтрак, а дети, одновременно с этим, получили угощение в прежнем помещении школы. Перед самым завтраком певчие из учеников, под управлением старшего учителя Сопинской школы, стройно пропели несколько нумеров в честь Суворова.

За столом провозглашены были тосты за представителей «Суворовской комиссии», так много потрудившейся в деле достойного чествования памяти великого полководца, и за Боровичское земство, отзывчиво отнесшееся и глубоко оценившее высоко-культурное значение своего незабвенного земляка.

В седьмом часу публика начала разъезжаться, зазвонили колокольчики и бубенцы… Мысль невольно уносилась в темную даль давно прошедшего, когда «к крыльцу ветхого деревянного двухэтажного помещичьего дома подъехала рогожная кибитка, а из нее вылез небольшой худощавый старичок в отставном фельдмаршальском мундире»…Это было 5-го мая 1797 года…

А.

(РИ. 1900. № 119 (3 июня). С. 2).

КНИЖНАЯ И СУВЕНИРНАЯ ПРОДУКЦИЯ В ПАМЯТЬ СУВОРОВА:

«Русскому солдату о Суворове»

Печатано по Высочайшему повелению. СПб. Военная типография. 1900 г.

«По ходатайству военного министра го Императорскому Величеству благоугодно было повелеть издать для солдата книжку, посвященную описанию жизни и подвигов великого русского полководца, дабы закрепить в памяти те славные деяния, участником коих была значительная часть полков нашей армии.

Во исполнение Высочайшей воли составлена настоящая книжка, предназначенная русскому солдату на память о Суворове».

Труды по составлению и изданию этой книжки были возложены на особую комиссию при Главном штабе под предводительством генерал-лейтенанта Уссаковского и членов: полковников Мышлаевского и Алексеева, статского советника Перетерского и подполковника Дубенского. Можно утверждать с уверенностью, что по изяществу издания, по обилию тщательно подобранных и художественно выполненных иллюстраций, портретов и роскошных карт, книга эта составляет не только дорогой подарок нижнему чину, но ценный вклад в юбилейную Суворовскую литературу и явление, выдающееся в области солдатского чтения вообще.

Неоспоримою картографической красотою и наглядностью отличаются схемы и карты, приложенные к книге, числом одиннадцать, из которых некоторые исполнены в красках. Карта походов Суворова (стр. 20) с показанием красной чертою его передвижений с 1768 только по 1794 год ограничена русскими пределами и не включает в себе похода 1799 года, выделенного и обособленного в одну из заключительных глав.

Портреты Императрицы Екатерины II и Императора Павла I, выполненные в экспедиции заготовления государственных бумаг, сделали бы честь самому взыскательному иконографическому изданию. Виньетки и иллюстрации включительно до печатного шрифта не оставляют в этом направлении желать ничего лучшего.

Текст книжки скомбинирован чрезвычайно искусно; отличаясь простотой, он, вместе с тем, освобожден от подделывания под народную среду, почти неизбежно проявляющегося в общедоступной литературе этого рода изданий.

Прекрасным дополнением книжки является заключительная глава преданий и песен о Суворове.

Древнерусский орнамент обложки, св. Георгий на белом коне, двуглавый орел, венчающий суворовские кресты и медали, и вообще вся эта богатая картинкой и содержательностью книжка затронет, без всякого сомнения, лучшие стороны русского солдатского сердца, облагородит и окрылит его мысль и прекрасно ознаменует в душе нижнего чина легендарную память национального героя в знаменательный день ста прожитых лет со дня его смерти.

М.

(РИ. 1900. № 98 (4 мая). С. 4).

«А.В. Суворов в своих рукописях».

(Генерального штаба капитан Марченко[18])

При номере «Русского Инвалида» от 5-го мая 1900 г., в виду столетия годовщины со дня смерти генералиссимуса Суворова, всем годовым подписчикам будет разослана бесплатно брошюра под вышеуказанным заглавием.

Изящно изданная, она снабжена портретом Александра Васильевича, изготовленным в экспедиции заготовления государственных бумаг с оригинала работы Шмита (1800 г.), принадлежащего Государю Императору.

Брошюра снабжена автографом и виньетками. Текст ее, в значительной степени дополненный, составляют выдержки Суворовских рукописей (1) (Императорской публичной библиотеки, Академии наук и некоторых частных архивов), сгруппированных в порядке расположения подлинников с пояснительным предисловием и кратким биографическим очерком.

Примечание:

(1) Появлявшиеся в несколько ином виде на страницах «Русского Инвалида» в 1899 – 1900 гг. под заглавием «Суворовский рукописный сборник».

(РИ. 1900. № 94 (29 апреля). С. 3).

Суворовский платок

Московская Даниловская мануфактура выпустила к юбилею Суворова платок с изображением великого полководца на коне, со шляпою и нагайкою в правой руке. Он указывает путь толпе следующих за ним солдат, как бы кричащих «ура». Венок и военные арматуры окружают рисунок. Вверху двуглавый орел, имеющий на груди георгиевский крест и по бокам надписи 1730 – 1800 (годы рождения и кончины Суворова). В верхних углах вензеля П I и Е II – Павла и Екатерины, при которых прославился полководец; напрасно не помещено вензеля Императрицы Елисаветы Петровны, при которой Суворов тоже воевал, как всегда, с успехом. Между вензелями надпись: «Фельдмаршал А.В. Суворов граф Рымникский, князь Италийский». По сторонам платка перечень побед Суворова, составленный не довольно точно: «Кроссен, Кунерсдорф, Гольнау, Ландасрона, Замосцье, Столовичи, Краков, Туртукай, Гирсово, Козлужи, Кагул, Кинбурн, Фокшаны, Рымник, Измаил, Брест, Прага, Варшава, Нови, Турин, Требия, Феррара, С.-Готард, Чортов мост, Альтдорф». Рисунок составлен художником Каразиным. Платки выпущены шелковые и бумажные, разных цветов; на бумажном платке рисунок вышел гораздо лучше, нежели на шелковом. Платок может составить очень удобный подарок для войск и народа во дни юбилейных Суворовских торжеств.

Н. Орлов.

(РИ. 1900. № 90 (25 апреля). С. 3).

Художественные издания Суворовской комиссии

Суворовская комиссия предполагает издать сборник поэтических произведений, посвященных современными писателями памяти Суворова. Ниже помещается одно из стихотворений этого сборника, принадлежащее перу К.К. Случевского. Стихотворение это положено на ноты известным композитором М.М. Ивановым, произведение которого войдет в особый музыкальный сборник современных композиторов, посвятивших свои произведения памяти Суворова, также издаваемый комиссиею. Комиссия надеется, что ей удастся издать, кроме того, подобный же художественный сборник, в состав которого должны войти произведения наших лучших художников.

КАНТАТА

(Хор)

На Альпах далеких, средь снежных узоров,

Начертано славное имя – Суворов,

И сколько б там хмурым утесам ни жить,

Суворова имя не свеять, ни смыть.

(Соло)

Оторван от войска, в великой опале

На клиросе пел с мужиком генерал,

Свои позабыли о том генерале,

Чужие напомнили; Бог указал.

(Трио)

От трех корон повел он стяги,

Тех дней безсмертные черты

Полны величья и отваги

И бесконечной красоты.

И возвратился он в Отчизну,

Привел назад своих орлов,

И на Суворовскую тризну

Призвали всех его врагов.

И он лежит средь Невской Лавры,

В груди родной ему земли,

Когда б могли расти там лавры,

Они бы сами возросли.

(Хор)

Тише, хвала запоздалая, тише,

Мощного облика ты не буди,

Видишь, растет он все выше и выше –

Полон безсмертья в нетленной груди!

Нет, не удержишь великих хвалений,

Тленное в мире со смертью пройдет,

Но воздвизается царственный гений

И на грядущую славу зовет.

Витязю Российскому,

Князю Италийскому

Суворову, Слава!

Честь непобежденному,

Богом осененному

Суворову, Слава!

Честь завету славному,

Войску православному

Суворову Слава!

К. Случевский.

(РИ. 1900. № 110 (21 мая). С. 2).

СОДЕРЖАНИЕ:

М.А. Бирюкова. От составителя

1899 ГОД: СТОЛЕТИЕ СО ДНЯ ПОЖАЛОВАНИЯ СУВОРОВУ ЗВАНИЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА

29-е октября 1799 – 1899 гг. Сто лет со дня пожалования Александру Васильевичу Суворову звания генералиссимуса

Торжественное заседание Конференции Николаевской Академии Генерального штаба, 29 октября 1899 г.

Панихида на могиле Суворова, 29 октября 1899 г.

1900 ГОД: СТОЛЕТИЕ СО ДНЯ КОНЧИНЫ СУВОРОВА

ПРИКАЗ ВОЕННОГО МИНИСТРА (16-го апреля 1900 года, № 123)

Письмо о. Иоанна Кронштадтского председателю Суворовской комиссии

Приказание по войскам гвардии и Петербургского военного округа от 29 апреля 1900 г.

Вызов в С.-Петербург ко дню чествования памяти Суворова воинских депутаций

Представление воинских депутаций Императору Николаю II, 3 мая 1900 г.

ВЫСОЧАЙШИЙ ПРИКАЗ ПО ВОЕННОМУ ВЕДОМСТВУ, 6-го мая 1900 года

Письмо председателя Суворовской комиссии и начальника Николаевской академии Генерального штаба иерархам Российской православной церкви

Открытие громадной важности о Суворове

Письмо в редакцию «РусскогоИнвалида»

Трофеи Суворова

Иконостас Суворовской церкви в г. Варшава

ОСВЯЩЕНИЕ СУВОРОВСКОЙ ЦЕРКВИ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ: ХРОНИКА СОБЫТИЙ:

Посещение с. Кончанского, 1899 г.

Вотчины Суворова: село Кончанское и село Маpoвка (Очерк)

К портретам Суворова

Николай Сухотин. Слово настоятеля Суворовской церкви, о. Льва Матвеева, в с. Кончанском, в последний день служения в ней 15-го марта, в среду на 4-й неделе поста

Молебствие на месте сборки Суворовской церкви на Преображенском плацу (23 марта 1900 г.)

Посещение военным министром воздвигаемой на Преображенском плацу Суворовской церкви (6 апреля 1900 г.)

Молебствие в Суворовской церкви 23-го апреля 1900 г.

Молебствие в Суворовской церкви

Новое доброхотное пожертвование в честь и память Суворова

К освящению Суворовской церкви (3 мая 1900 г.)

Освящение Суворовской церкви («Русский Инвалид», № 98, 4 мая 1900 г.)

Освящение Суворовской церкви («Правительственный Вестник», № 104, 4/17 мая 1900 г.)

Освящение Суворовской церкви («Московский Листок», № 124, 4 мая 1900 г.)

ПЕТЕРБУРГ. Освящение Суворовской церкви («Московский Листок», № 125, 5 мая 1900 г.)

ТЕЛЕГРАММЫ К СУВОРОВСКОМУ ТОРЖЕСТВУ:

К Суворовскому юбилею. Телеграмма из Болгарии, 5 мая 1900 г. – Ответная телеграмма Военного Министра Князю Болгарскому от 6-го мая 1900 г.

Телеграмма болгарского военного министра,5 мая 1900 г.

Телеграмма из Уральска, 4 мая 1900 г.

Телеграмма из Порт-Артура

ЧЕСТВОВАНИЕ СУВОРОВА В ГОРОДАХ И СЕЛАХ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ:

Чествование в Петербургских городских училищах памяти Суворова

Постановления Московской городской думы, 2 мая 1900 г.

С.-ПЕТЕРБУРГ, 4 мая 1900 г. Чествования памяти генералиссимуса Суворова

Сообщение в Офицерском собрании армии и флота

А.З. Мышлаевский. СУВОРОВ – ЧЕЛОВЕК. (Речь, сказанная 4-го мая 1900 г. в зале Офицерского собрания армии и флота)

К чествованию памяти генералиссимуса Суворова: Телеграмма генерал-фельдмаршалу графу Милютину от начальника Николаевской академии Генерального штаба Н. Сухотина, 6 мая 1900 г.

С.-ПЕТЕРБУРГ, 5 мая 1900 г. Во второй день чествования памяти генералиссимуса Суворова

Панихиды в Александро-Невской лавре над могилой Суворова, 4 мая 1900 г.

Заупокойные богослужения по Суворове, 5 мая 1900 г., С.-Петербург

Панихида в Петропавловском соборе по генералиссимусе князе Суворове, 5 мая 1900 г.

Чествование памяти Суворова в Первом кадетском корпусе

Чествование памяти Суворова в Фельдъегерском корпусе

МОСКВА, 5 мая 1900 года

Из Москвы, Одессы, Казани, Вильны, Ростова-на-Дону, Батума, Кронштадта, Пензы и Новгорода (Телеграммы Российского Телеграфного Агентства, 5 мая 1900 г.)

Чествование памяти Суворова в военно-фельдшерской школе и пиротехнической артиллерийской школе

Сообщение в Николаевской инженерной академии и училище

Чествованиепамяти А.В. Суворова в Александровском кадетском корпусе

Суворовские дни в 1-м Московском кадетском корпусе

МОСКВА, 6 мая 1900 г.

МОСКВА. ЧЕСТВОВАНИЕ ПАМЯТИ А.В. СУВОРОВА

Суворовские дни в крепости Брест-Литовске

Нижний Новгород, 6 мая 1900 г.

Из Пскова

Из Скопина

Пенза, 6-го мая. (Телеграмма)

Из Пензенской губернии: Торжество в селе Маровке

Из м. Тульчина (Подольской губ.)

Высочайшие отметки на телеграмме фанагорийцев

Из Ярославля о чествовании памяти А.В. Суворова в Фанагорийском гренадерском его имени полку

Чествование памяти Суворова в Вильне

Из Новгорода

Из Костромы

Из Керчи

Из Фридрихштадта

Из Витебска

Из Новочеркасска

Из гор. Бузулука (Самарской губ.)

Из Николаевска (Самарской губ.)

Из Кутаиса

Из Омска, Чернигова, Ковны, Киева, Новочеркасска, Баку, Пензы и Ростова

Из Петербурга, 9 мая

Хабаровск, 12-го мая. (Телеграмма)

Н. Сухотин. 4-го и 5-го мая полвека назад и теперь

Чествование памяти Суворова в Историческом обществе при Московском университете

Торжественное собрание Славянского благотворительного общества, 11 мая 1900 г.

Родственники потомков Суворова на приеме у Императора Николая II и Императрицы Александры Феодоровны, 10 мая 1900 г.

С.-ПЕТЕРБУРГ, 12 мая 1900 года. Панихида в Высочайшем присутствии у могилы генералиссимуса князя Суворова.

Заупокойная литургия и панихида в Суворовской церкви, 12 мая 1900 г.

Н. Сухотин. Последний день чествования памяти Суворова, 12-го мая 1900 г.

К пребыванию в Петербурге депутаций, прибывших к чествованию памяти А.В. Суворова

Суворовский музей

Дар полковника Козлова для Суворовского музея

Из Николаевской академии Генерального штаба, 27 мая

ЗАКЛАДКА И СООРУЖЕНИЕ ЦЕРКВИ В СЕЛЕ КОНЧАНСКОМ:

Сооружение церкви в селе Кончанском: Высочайшее соизволение 20 мая 1900 г.

Закладка церкви в селе Кончанском, 23 мая 1900 г.

Двойное торжество в селе Кончанском

КНИЖНАЯ И СУВЕНИРНАЯ ПРОДУКЦИЯ В ПАМЯТЬ СУВОРОВА:

«Русскому солдату о Суворове» (Печатано по Высочайшему повелению. СПб. Военная типография. 1900 г.)

«А.В. Суворов в своих рукописях» (Генерального штаба капитан Марченко[19])

Суворовский платок

Художественные издания Суворовской комиссии

ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ:

МЛ – «Московский Листок»

ПВ – «Правительственный Вестник»

РИ – «Русский Инвалид»

Публикация Маргариты Бирюковой

Источник: Русское воскресение