События последних трех месяцев вселяют сдержанный оптимизм относительно урегулирования конфликта в Донбассе. Обмен удерживаемыми лицами между Россией и Украиной, согласование «формулы Штайнмайера», завершение разведения сил и средств на трех пилотных участках (Станица Луганская, Золотое и Петровское) и даже передача Москвой задержанных во время инцидента в Керченском проливе в прошлом году украинских кораблей стали очень важными вехами на этом пути. И, как следствие, уже назначена и подтверждена всеми сторонами дата (9 декабря 2019 года) для проведения встречи на уровне глав государств в «нормандском формате». А ведь подобные саммиты не проходили с 19 октября 2016-го.
Естественно, это порождает надежду, что на предстоящих в Париже переговорах будут достигнуты договоренности относительно дальнейших шагов по деэскалации и разморожен политический трек урегулирования.
В первую очередь речь идет об обсуждаемых 20 зонах для разведения сторон конфликта и начала полноценного переговорного процесса по вопросам связанным с особым статусом ДНР и ЛНР, выборами, конституционными изменениями на Украине, амнистией и переходным правосудием, а также другими аспектами всеобъемлющего урегулирования. Исходя из этого, уже сейчас уместно начать обсуждение, касающееся ряда проблем, которые, вероятнее всего, станут наиболее острыми в следующем году.
Некоторые коллеги уже успели заявить, что для ДНР и ЛНР в случае всеобъемлющей реализации Минских соглашений оптимален был бы формат взаимоотношений с Киевом, как между Гонконгом и Пекином. Но если плоскость самоуправления и прав местных властей вполне могла бы стать основой особого статуса для ЛДНР, то такие параметры, как общая внешняя и оборонная политика, точно не укладываются в логику автономии для донбасских республик. Только в страшном сне жителям Донецка и Луганска может привидеться, что украинские военные будут размещены в крупных городах, а для самих граждан станет безальтернативной реальностью интеграция в НАТО и ЕС.
В примечаниях к «Комплексу мер по выполнению Минских соглашений» достаточно четко прописаны базовые параметры «Особого статуса», но почти все они требуют уточнений. В частности, в этом документе зафиксированы, следующие параметры: а) освобождение от наказания лиц, связанных с событиями, имевшими место в ЛДНР; б) право на языковое самоопределение; в) назначение глав органов прокуратуры и судов при участии органов самоуправления; г) договорные отношения между ЛДНР и Киевом относительно экономического, социального и культурного развития территорий; д) социально-экономическая поддержка со стороны Киева развитию ЛДНР; е) содействие со стороны Киева трансграничному сотрудничеству ЛДНР с регионами Российской Федерации; ж) создание местной народной милиции; з) невозможность досрочного прекращения полномочий депутатов, избранных на досрочных выборах согласно «Комплексу мер».
Также вышеуказанные пункты подтверждены и более подробно описаны в Законе Украины «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей», принятом 16 сентября 2014 года, но до сегодняшнего дня, не реализующемся на практике. Украинский парламент после принятия данного закона каждый год заново голосовал по нему и вносил в него изменения. В нынешнем виде он формально действует до 31 декабря 2019 года.
Особо следует отметить, что в «Комплексе мер» во всех пунктах, связанных с «Особым статусом», отмечается необходимость прямого диалога между представителями донбасских республик и Киева.
Кстати, у Украины уже был прецедент выделения одного региона и придания ему «Особого статуса». Речь идет о Крыме. Тут следует признать, что этот случай оказался крайне неудачным. Фактически Автономная Республика Крым, несмотря на наличие собственной конституции и широких прав по самоуправлению, не обладала возможностью реализовать свои права. Киев назначал на руководящие должности Крыма очень далеких от понимания социокультурных особенностей полуострова людей, главной целью которых зачастую была политика украинизации и выдавливания русского компонента из Крыма.
Представители украинской стороны неоднократно заявляли, что вопрос, связанный с «Особым статусом» для ЛДНР, может решаться исходя из концепции децентрализации, которая сейчас реализуется на Украине. Однако этот вариант неприемлем для ЛДНР, в силу того что украинская децентрализация подразумевает реформу финансово-экономических взаимоотношений центра и регионов, но совершенно не затрагивает вопросы, касающиеся политической и социокультурной составляющей.
Международный опыт показывает, что не существует идеальных «особых статусов», а такая форма сосуществования двух частей государства — не более чем приемлемый компромисс. Но при этом опыт, накопленный различными государствами, очень важен для будущего Донбасса. Относительно местного самоуправления образцами могут послужить Статут автономии Каталонии или того же Гонконга, относительно социально-культурного аспекта можно использовать подходы и принципы, заложенные в конституции Бельгии, касательно аспектов, связанных с судами и местной полицией, уместно использовать опыт Боснии и Герцеговины (не забывая об ограниченности суверенитета этого государства).
Можно приводить различные примеры «особых статусов». Это Квебек в Канаде, Аландские острова в Финляндии, Ольстер в Великобритании, взаимоотношения Гренландии и Дании и т.д. В каждом примере, есть полезные подходы для ситуации в Донбассе, но самое главное, надо уяснить, что особый статус — это не панацея от всех проблем, а только возможность для их решения.
Автор — директор Института миротворческих инициатив и конфликтологии
