Телевизор побеждает холодильник?

Можно представить, как бы язвил Соловьев, если бы на украинском канале вышла программа «Киев. Банковая. Порошенко» со словами «это самый человечный человек». И был бы абсолютно прав.

В минувшее воскресенье на телеканале «Россия-1» вышла новая программа Владимира Соловьева под названием «Москва. Кремль. Путин». Обещают, что эта программа будет выходить каждую неделю и рассказывать гражданам России о текущей работе нашего президента.

Программа получилась настолько сервильной, что на это обратили внимание многие, включая и сторонников действующей власти. Последним даже пришлось объяснять - себе и остальным - почему так произошло.

Главный редактор радиостанции «Говорит Москва» Сергей Доренко написал по этому поводу так: «Еженедельная программа о Путине кажется эстетически неприемлемой московской интеллигенции. Тот, кто её придумал, знал, что будут презирать и позорить, но счёл программу тем не менее необходимой и оправдывающей репутационные риски».

Далее Доренко предположил, что нас ожидает некий транзит власти, поэтому от элит требуется многократная и публичная присяга Кремлю. Как такая присяга может быть связана с новым телевизионным проектом, Доренко не пояснил. Да и трудно как-то серьезно обосновать этот посыл. В самой программе нет никаких «присягающих элит», если не считать пресс-секретаря президента господина Пескова. Но вряд ли и до этого у кого-нибудь были сомнения в его верности своему патрону.

Беда новой программы Соловьева не в том, что она оскорбит эстетическое чувство столичного интеллигента. Мало ли. Их и раньше коробила любая телепрограмма о власти, они сразу же начинали вспоминать о Северной Корее. При Горбачеве они не любили Горбачева, при Ельцине - Ельцина (добавим - а при Николае II проклинали Николая II). Так что вряд ли интеллигент-западник являлся целевой аудиторией нового проекта. Нет, беда как раз в том, что теперь начали недоумевать уже и обычные граждане. В комментариях на Yotube к программе, помимо привычной ругани от либералов и украинцев, есть реплики растерянные.

«Сам президент это видел до эфира? Неужели ему такое может понравиться?». Или: «Что за повод? Выборов нет, нет никакого юбилея, нет никакого масштабного события».

Проект Владимира Соловьева на этот раз получился откровенно слабым. Во-первых, совершенно непонятны интонации второго ведущего - восторженные и постоянно подхихикивающие. Во-вторых, стартовый выпуск получился на удивление пустым. Впервые зритель целый час слушает что-то о Путине и не узнает абсолютно ничего нового. Вот Путин в ручном режиме решает какие-то мелкие проблемы местного уровня (разве должен президент заниматься такими вещами на восемнадцатом году пребывания у власти?). Вот Путин общается с молодёжью в Сочи. Вот адвокат и депутат Макаров комментирует обращение Путина к народу.

Все лето мы слышали комментарии Макарова по поводу реформы, а 29-го августа выслушали и самого Путина. Зачем же это все повторять еще один раз? Ведь у каждого человека своё мнение к этому моменту уже сформировалось. А здесь не возникло ничего свежего, что могло бы кого-то переубедить.

Мы увидели президента на природе. Приблизительно там же, где его уже видели. Наконец, мы услышали как пресс-секретарь президента Песков называет его самым человечным человеком. Эта цитата из стихотворения Маяковского о Ленине. Но это не просто стихотворение, это своеобразная эпитафия. Господин Соловьев такую цитату должен был бы вырезать. Во-первых, потому что у тех, кто знает литературу, она рождает нездоровые ассоциации. Во-вторых, потому что сразу отсылает к советским анекдотам о вожде мирового пролетариата: «а глаза такие добрые-добрые», «а мог бы и бритвой полоснуть».

Несмотря на ЕГЭ, народ у нас все еще слишком образован для того, чтобы не замечать такие вещи.

Но фраза Пескова остаётся в программе. Более того, её выносят отдельно перед блоками, повторяют несколько раз. В социальных сетях сразу предположили, что рейтинги президента после его обращения к народу опустились ещё сильнее, поэтому возникла срочная необходимость их вновь поднять. Однако это, конечно же, не так. Подобные телевизионные проекты не готовят за три дня. Нужно придумать и смонтировать декорации. Нужно придумать и утвердить формат. Кроме того, программа «Москва. Кремль. Путин» вышла явно в пандан к обращению президента. Её сюжеты снимались на протяжении последней недели августа - то есть, до обращения и сразу после него.

Так что вопрос нужно ставить иначе.

Почему такой серьезный профессионал, как господин Соловьев, выпустил настолько слабый продукт? Владимир Соловьев уже делал фильмы о Путине, брал у президента длинные интервью. Но раньше они выглядели совершенно иначе. Всегда они были уместны, выходили в эфир в нужный момент. Всегда была подобрана необходимая интонация. Всегда зритель узнавал нечто неожиданное, всегда ему приоткрывали скрытые механизмы принятия решений на высшем уровне.

Что же случилось сейчас? Можно себе представить, как бы язвил и куражился господин Соловьев, если бы на каком-нибудь украинском канале вышла программа «Киев. Банковая. Порошенко» со словами «это самый человечный человек». И был бы абсолютно прав. Почему вообще летняя информационная кампания в поддержку инициатив правительства выглядела так неубедительно? Можно лишь предполагать. Знаете, как иногда бывает? Подсаживаешься на какой-нибудь сериал. Лихой сюжет, великолепные диалоги, отличные актеры. Первый сезон, второй, третий - все хорошо. А потом начинается четвертый сезон, и хочется все это выключить и больше не досматривать. Вроде бы и лица те же на экране, и режиссер тот же именитый, а такая тягомотина. Начинаешь разбираться, и оказывается, что, допустим, в авторах сценария значатся не Винтик и Шпунтик из первых сезонов, а Болтик и Гаечка. Да кто же обращает внимание на сценаристов? Такое ощущение возникает и сейчас. Как будто в Кремле поменяли команду тех людей, которые раньше отвечали за информационную политику. А вместо них поставили каки-нибудь молодых технократов и эффективных менеджеров.

Если сосредоточиться именно на медийной стороне процесса, то мы увидим, что оно на удивление беспомощно. Это раз. И два: на удивление непоследовательно. Будем честны. Перед нашей пропагандой стояла очень сложная задача. Мало того, что реформа до крайности непопулярна, но отказ от такой реформы входил в сущностные основы политики наших властей на протяжении многих и многих лет. Часто упоминают высказывание Путина 2005 года. Но президент и после этого постоянно отвечал на вопросы о повышении пенсионного возраста - вплоть до 2015 года. Его интонация стала меняться только в 2016 году, но таким образом, что широкая публика не обратила на этот факт внимания.

Кроме Путина идею повышения возраста регулярно критиковали и многие другие представители власти: Дмитрий Медведев, Максим Топилин, Андрей Исаев - перечислять можно долго. Ни слова о повышении пенсионного возраста не было сказано ни в одном программном документе партии «Единая Россия».

Само собой, реформа должна была восприниматься как неожиданный разворот, и так она и воспринимается.

Поэтому ситуация требовала необыкновенно деликатного и грамотного подхода от всех, кто собирался эту реформу поддерживать и сопровождать. Вместо этого мы увидели самый примитивный сценарий из всех возможных. Похоже, его разрабатывали люди, которые ничего не знают и не понимают в своей аудитории. И вместе с тем, глубоко эту аудиторию презирают.

Такое отношение к российским гражданам характерно прежде всего для наших либералов-западников. То есть, мало того, что сама реформа представляет собой идеи либерального крыла правительства, так еще, видимо, и продвигать её поручили господам ровно с тем же мировоззрением.

Сценарий у них был прост. На фоне чемпионата мира внести в Государственную Думу ультимативный вариант закона, провести первое чтение во время сезона дач и отпусков, задействовав в качестве спикеров прежде всего депутатов ЕР. В конце лета появляется президент, который чуть-чуть смягчает закон. А небольшое падение рейтинга исправляется потом усилением телевизионной пропаганды. Пипл, что называется, схавает.

Но представления о том, что «телевизор побеждает холодильник», что «зомбоящик» способен решить все сложные проблемы, что кашу маслом не испортишь, а пропаганду не испортишь глянцем, что если говорить исключительно о приятном, а о неприятном упрямо молчать - примитивны. Так это не работает.

Политические и информационные технологии - мощный инструмент. Но им, во-первых, надо уметь пользоваться, а, во-вторых, у такого использования должна быть основа.

Еще не так давно у нас было принято гордиться своими «информационными войсками». После начала конфронтации с Западом, особенно после событий на Украине, словосочетание «информационная война» не сходило с первых полос газет.

Казалось бы, у России было мало шансов каким-либо образом противостоять западному мейнстриму. Вся информационная повестка определялась действиями крупнейших западных информационных агентств. Несмотря на все разговоры о свободе слова и разнообразии мнений на Западе, мы воочию убедились, что в случае необходимости все разнообразие западных масс-медиа моментально превращается в единую и могучую армию, действующую слаженно и организованно.

Тем не менее, наши собственные скромные возможности были использованы, что называется, по самому максимуму. Весьма серьезных успехов добились канал РТ, агентство «Спутник», некоторые другие платформы. Неплохо обстояло дело и на внутреннем рынке. Социальные сети, которые все нулевые были царством наших западников, наполнились большим количеством патриотических голосов. Взрывной характер это приобрело в 2014 году после воссоединения с Крымом.

На телевидении, как грибы, возникали новые общественно-политические программы, появлялись и приобретали популярность незнакомые прежде спикеры. На самом Западе стали отмечать, что российская пропаганда выгодно отличается от пропаганды времен позднего СССР. Она яркая, гибкая, интересная. Она не боится обсуждать сложные темы и органично включает в себя даже своих собственных противников. Но всего лишь за три летних месяца мы практически полностью вернулись во времена позднего СССР, когда люди не просто не верили официальной пропаганде, но даже не обращали на нее внимания. Веселые старички, прыгающие с парашютами; женщины, умильно благодарящие власти за то, что им повышение возраста скостили с восьми лет до пяти; депутаты, призывающие самых обездоленных граждан выйти из зоны комфорта; замалчивание протестов; отключение зрительских комментариев - сделали своё дело. Доверие к официальной прессе, которого добивались годами, во многом утрачено. Потерять его было легко. Как восстанавливать теперь - я не знаю. А международная обстановка накаляется с каждым днём. И что будет делать власть, ей когда опять потребуется срочная консолидация общества, а информационные рычаги натурально клинит?

Ольга Туханина

Источник