Три лекции академика Павлова
О чем на самом деле говорил 100 лет назад Павлов? В основу его книги легли три лекции, которые он прочел в апреле-мае 1918 г. Они были застенографированы его женой и выправлены самим академиком. Все три лекции с обстоятельным комментарием опубликованы в № 09 «Физиологического журнала им. М. Сеченова» за 1999 г., а книга впервые вышла в свет только 7 апреля 2015 года.
Никогда ранее текст этих лекций не публиковался. Возможно, и сам Павлов сомневался в целесообразности такой публикации, весьма критической не столько по отношению к образу мыслей русского народа, сколько к советской власти, хотя такие предложения ему поступали из-за рубежа вместе с обещаниями предоставить ему лучшие лаборатории вместе с политическим убежищем. В России же в те годы это было бы не только невозможно, но и опасно для жизни. Да и после смерти Павлова опубликовать его лекции никто бы не решился уже потому, что он, как и многие видные ученые, писатели и деятели культуры, не принял Октябрьский переворот большевиков, не поддерживал советскую власть и не скрывал этого. Его дважды арестовывала ЧК, но за него заступался нарком просвещения Луначарский. А после того как навестивший академика в 1920-м Герберт Уэллс рассказал самому Ленину о том, в каких жутких условиях приходится жить и работать Павлову, лауреату Нобелевской премии в области медицины и физиологии за 1905 г., тот распорядился «создать выдающемуся ученому И. Павлову все условия для работы». Условия создали, но Павлов продолжал в публичных лекциях резать правду-матку - обличать большевистский режим, «ведущий страну к одичанию».
В своем письме министру здравоохранения РСФСР Г.Н. Каминскому от 10 октября 1934 г. он писал: «К сожалению, я чувствую себя по отношению к Вашей революции почти прямо противоположно Вам. Меня она очень тревожит... Многолетний террор и безудержное своеволие власти превращают нашу азиатскую натуру в позорно рабскую. А много ли можно сделать хорошего с рабами? Пирамиды? Да; но не общее истинное человеческое счастье. Прошу меня простить.... Написал искренне, что переживаю...»
Конечно, в те годы, в атмосфере террора и подавления всякого инакомыслия, Павлов, как и многие в России того времени, усомнился в мудрости русского народа, который поверил обещаниям большевиков передать землю крестьянам, а заводы рабочим, но вместо этого получил новый вариант крепостного права вместе с красным террором. «Академик Павлов, - пишет Ципко, - считал, что мечтательность и леность русского ума, не желающего видеть во всей полноте нашу русскую действительность, позволившего прийти к власти большевикам, могут, в конце концов, погубить Россию, а потому в конце своих лекций призывал соотечественников взять себя в руки и покончить с этими "дефектами русского ума"». Павлов действительно это говорил. Но вину за большевистский погром России он возлагал не на простой народ, а прежде всего - на российскую интеллигенцию. Ципко же не пожелал разобраться в этих тонкостях и все свалил в одну кучу. А дьявол, как говорится, кроется в деталях.
Три лекции Павлова о русском уме, прозвучавшие под аккомпанемент выстрелов Гражданской войны и красного террора, разделяются на две части. Первая - это характеристика ума вообще и тех критериев, согласно которым в науке определяется истина. Вторая - это описание «русского ума». Здесь Павлов выделяет «научный русский ум, участвующий в разработке русской науки», но, по его мнению, «относительно мало влияет на жизнь и историю». Поэтому Павлов в своем анализе русского ума решил этот ум не учитывать. Его интересует «массовый, общежизненный ум, который определяет судьбу народа». Но этот ум он предпочитает подразделить: «Это будет, во-первых, ум низших масс и затем - ум интеллигентский». Но и здесь, замечает Павлов: «...ум низших масс придется оставить в стороне». Почему?
Павлов приводит такой пример: «Как-то, несколько недель тому назад, в самый разгар большевистской власти, мою прислугу посетил ее брат, матрос, конечно, социалист до мозга костей. Все зло, как и полагается, он видел в буржуях, причем под буржуями разумелись все, кроме матросов, солдат. Когда ему заметили, что едва ли вы сможете обойтись без буржуев, например, появится холера, что вы станете делать без докторов? - он торжественно ответил, что все это пустяки. "Ведь это уже давно известно, что холеру напускают сами доктора"». Павлов заключает свой рассказ о матросе-большевике следующим вопросом: «Стоит ли говорить о таком уме и можно ли на него возлагать какую-нибудь ответственность?»
Для Ципко ум павловского матроса - это и есть настоящий русский ум со всеми приписываемыми ему «дефектами». Но для Павлова - это ум необразованной массы, вчерашних рабов-крепостных, которыми манипулировала сориентированная на Запад интеллигенция, мечтавшая осуществить в России революцию по французскому образцу.
Павлов дал точный анамнез революционной болезни масс российских рабочих и крестьян: «То, что имеет значение, определяя суть будущего, - это, конечно, есть ум интеллигентский. Мне кажется, что то, что произошло сейчас в России, есть, безусловно, дело интеллигентского ума, массы же сыграли совершенно пассивную роль, они восприняли то движение, по которому их направляла интеллигенция». А интеллигенция, по его словам, «не столько старалась о просвещении и культивировании народа, сколько о его революционировании» (курсив мой. - В.Б.). По прочтении статьи Ципко в «МК» становится ясно, что он и его единомышленники хотели бы сыграть такую же роль в современной России - революционизировать массы, недовольные существующим режимом и царящей в стране коррупцией, чтобы на их энтузиазме вновь прийти к власти. И, если такое, не дай Бог, случится, если собьют нашу страну с того курса на защиту своего суверенитета, на который она, наконец, встала, нет никакого сомнения в том, что эти господа сдадут Россию со всеми ее богатейшими природными и человеческими ресурсами Западу. Ципко этого и не скрывает: «Трудно поверить в будущее страны, у которой не только политики, но и представители исторической науки сошли с ума и считают, что суверенитет бедности, дикости и невежества предпочтительнее благосостояния, прогресса, достигаемого утратой «привилегий» на независимость от превосходящего нас в культурном и цивилизационном отношении Запада» (курсив мой. - В.Б.). В этом пассаже, заключающем статью Ципко в «МК», явно сказываются те дефекты его нерусского ума, которые характерны для самого Ципко и его единомышленников, сориентированных на Запад. Это их готовность сдать суверенитет России за приобщение к «демократии» и «обществу потребления». В этом суть их «либерального патриотизма» и в этом причина того, почему русский народ предпочел поддержать Путина, особенно активно после воссоединения Крыма с Россией, и осудить «болотную оппозицию». Это - исторический выбор. Великий Иван Ильин говорил: «Мы призваны творить свое и по-своему русское по-русски».
Ненавистники России
Откуда берутся эти современные квислинги, почему у них русофобия стала условным рефлексом на слово «русский», как у собаки Павлова на звонок, можно проследить по жизненному пути самого Ципко. Это - личность одиозная. В советское время карьера его складывалась в рамках полной благонадежности и верности режиму. Отслужив свои три года в войсках Главного разведуправления Минобороны СССР, он поступил на философский факультет МГУ, который успешно закончил в 1968 году, очевидно, заочно, так как в его трудовой биографии отмечена работа в отделе пропаганды «Комсомольской правды» в 1965-1967 гг., а в 1967-1970 гг. - в отделе пропаганды ЦК ВЛКСМ. Был он тогда типичной «серой мышкой» и, хотя я работал в «Комсомолке» с 1965 по 1970 год, я его не запомнил, так как ни в чем выдающемся он в то время не был замечен. Куда успешнее Ципко выступал в науке. После защиты кандидатской диссертации в 1971 г. он работал в Институте международных экономических и политических исследований РАН (бывший Институт экономики мировой социалистической системы Академии наук СССР), где и числится в штате до сих пор.
С 1978 по 1980 г. Ципко - доцент Института философии и социологии Польской академии наук. Этот институт был в те годы своего рода интеллектуальным центром польского контрреволюционного подполья, той интеллигенции, которая выступала с социал-демократических и неотроцкистских позиций. С Куронем, Модзелевским, Михником и другими идеологами «Солидарности», с лидерами созданного в 1976-м объединения Комитета общественной самозащиты - Комитета защиты рабочих (КОС - КОР) Ципко был знаком не понаслышке. В Польше в 1980 г. он получил степень полного доктора философии ПНР.
В 1985 г. Ципко защитил докторскую диссертацию уже в Москве по теме «Философские предпосылки становления и развития учения Карла Маркса о первой фазе коммунистической формации». К этому времени подоспела перестройка, и Ципко зачисляют консультантом отдела социалистических стран ЦК КПСС. Расцвет его советской карьеры пришелся на 1988-1990 гг., когда он работал помощником у «архитектора перестройки», секретаря ЦК КПСС, социал-предателя и патентованного русофоба А.Н. Яковлева. При таком шефе бывший марксист Ципко уже мог не скрывать за наукообразными формулировками свой антикоммунизм пополам с русофобией. Статьи Ципко «Истоки сталинизма», опубликованные в 1988 и 1989 годах в журнале «Наука и жизнь», положили начало легальной критике марксизма в СССР. А его книга «Как заблудился призрак» - так была обыграна известная фраза из «Коммунистического манифеста» «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма...», изданная в 1990 г. в издательстве «Молодая гвардия», стала своего рода манифестом легального антимарксизма в СССР. Подвиги Ципко на этой ниве антикоммунизма были замечены и оценены теми, кто руководил пятой колонной в СССР, что позволило ему процветать и в постсоветской России.
В 1991 г. Ципко ездил в Израиль читать лекции и знакомиться с историей сионизма. Сразу же после развала СССР в январе 1992 г. он принимал участие в создании Фонда Горбачева, был директором научных программ фонда. 1992-1993 гг. Ципко проводит в Японии как приглашенный профессор Университета Хоккайдо. Итогом этой командировки стала его книга «Прощание с коммунизмом» (Токио, 1993, изд. на япон. языке). В 1995-1996 годах он находится в США как приглашенный исследователь Центра Вудро Вильсона.
После этой стажировки он занимает пост директора Центра политологических программ Международного фонда социально-экономических и политологических исследований «Фонда Горбачева», а затем главного научного сотрудника Института международных экономических и политических исследований (ИМЭПИ) РАН.
Новая власть в России выходцев из гадючьего гнезда А.Н. Яковлева, как и самого Горбачева с его фондом, воспринимала однозначно: их близко не подпускали, но и не преследовали. К ветеранам советского антимарксизма относились так же брезгливо, как и к идеологам КПРФ. Борьба идей уступила место борьбе за власть и деньги. Очевидно, ностальгия по перестроечному времени, когда Ципко был при власти, заставила его попытаться доказать свою нужность новому режиму.
В 1990-х годах он публикует статьи с критикой гайдаровских реформаторов, выдвигает идею «либерального патриотизма» в духе российского либерала Гозмана. В период Второй чеченской войны и Российско-грузинского конфликта 2008 года Ципко публично поддержал действия российского руководства. В 2012-2014 годах он отмежевался от российской пятой колонны, осудил марши «болотной оппозиции» и даже сравнил Навального с Лениным, ввергшим Россию в хаос революции и Гражданской войны.
Это было поистине Смутное время. После попыток вернуть Россию в ряды вассалов Вашингтона с помощью «перезагрузки» за океаном попытались разыграть карту «Горбачев-2» и протолкнуть Дмитрия Медведева на второй президентский срок. Не получилось. После мюнхенской речи Путина, когда стало ясно, что Россия уходит из-под диктата США и намерена идти самостоятельным путем, в ход был пущен сценарий «цветной революции». В 2012 году «болотная оппозиция» была отмобилизована на штурм Кремля и срыв инаугурации Путина. Когда и это не сработало, бандеровская агентура, давно прикормленная ЦРУ, вышла на майдан в Киеве. Результат известен: законно избранный президент Янукович вынужден был спасаться бегством. Вслед за этим новая проамериканская власть взяла курс на интеграцию в НАТО, и первым ее взносом в этот альянс должен был стать Севастополь, где база Черноморского флота России должна была, по сценарию ЦРУ, перейти к 6-му флоту США.
Но гладко было на бумаге. Крымчане на референдуме 2014 г. проголосовали за воссоединение с Россией. Тем же путем мог пойти и Донбасс. Затем Харьков и Одесса. Вот это и стало той точкой невозврата, за которой остались все иллюзии о превращении России в покорного вассала Вашингтона и мечты либералов-западников о ее «переходе в западную цивилизацию».
Ципко быстро сориентировался, или его сориентировали, не берусь судить. Известно только, что после захвата власти бандеровцами на Украине, присоединения Крыма к России и провозглашения ДНР и ЛНР Ципко, как переменили. Он принялся обвинять российские власти в реставрации «неосталинизма» и «неосоветизма»; заявил, что «безбашенные патриоты-антизападники» опаснее «безбашенных либералов-разрушителей», так как первые отстаивают идею «тотальной конфронтации России со всем цивилизованным миром».
29 октября 2016 г. Ципко публикует в «Независимой газете» статью «Посткрымская Россия больна душой». Это своего рода вопль отчаяния всех тех «западников», от перестройщиков до болотных штурмовиков, которые впервые после развала СССР встретились с таким подъемом русского патриотизма и с единодушным осуждением угодничества рослибералов заокеанским претендентам на мировое господство. Ципко бесхитростно предлагает услуги таких, как он, «либерал-патриотов» российской власти: «Эти люди, кого в последнее время часто называли "предателями", сохранили шансы для развития России. И власть, на мой взгляд, во имя будущего страны должна повернуться к ним лицом и не связываться в дальнейшем с "мечтателями" из Изборского клуба. Тем более что после присоединения Крыма к России и рождения антирусской Украины, никакого русского мира уже не существует».
Тут, как говорится, ни убавить, ни прибавить. Устами философа Ципко звучит знакомое по Второй мировой войне: «Рус, здавайс!» А русские не сдавались, бились до последнего за свое право быть русскими и жить в своей России и только потому разгромили фашистские орды, собранные Гитлером со всего «цивилизованного Запада». Что же помогало им выстоять и победить? Именно вера в Россию, в ее историческую миссию. Не было б этой веры, не было бы и России. Верно говорил наш великий реформатор П.А. Столыпин: «Народ, не имеющий национального самосознания, - есть народ, на котором произрастают другие народы». Квислинги от идеологии, подобные Ципко, прекрасно это понимают и потому не устают бить в одну и ту же точку, пытаясь дискредитировать русское национальное самосознание и подменить его западной торгашеской идеологией.
«Кто ставит крест на русском народе»
Как у всех русофобов, отсутствие желания русского народа воспользоваться их услугами, а тем более взять их в духовные лидеры вызывает у Ципко этакие конвульсии ненависти ко всему русскому. После очередного такого его припадка 23.05.2017 на страницах «Независимой газеты» не выдержал даже обычно толерантный Виталий Третьяков: «Александр Сергеевич поставил-таки в этой статье крест на русском народе. Окончательно. Фактически. Железно».
Цитирую из финального абзаца этой статьи: «Оздоровление нынешних русских мозгов и нынешней русской души - дело не одного поколения <...> Никто в Европе не находится в таком разладе со здравым смыслом, как мы, россияне... <...> Лично для меня и уже, к счастью, для многих тошно вечно жить во лжи очередных русских мифов» (v_tretyakov.2017-05-29. - В.Б.).
В истории России немало было западников, от Чаадаева и Герцена до Чернышевского и Салтыкова-Щедрина, искренне веривших в то, что России следует идти по пути Запада, хотя в отличие от Ципко и Ко оставались настоящими патриотами России, а не квислингами от идеологии. Сегодня они витийствуют, поносят русский народ, не сознавая, что обречены на презрение и забвение. «Мы русские и потому победим», - говорил наш великий полководец Александр Суворов.
Русский вестник
