Протестующие берберы под флагом независимой берберской республики Абд эль Керима«Мятеж берберских наркоторговцев!» - так отзываются о происходящих событиях в Марокко, одном из самых стабильных арабских государств, местные силовики, тогда как участники происходящих там беспорядков заявляют о «Берберской революции» и скандируют: «Да здравствует Рифская (берберская) республика!».
Речь идет о массовых волнениях представителей коренного населения Северной Африки, берберов, выступивших против королевской власти, которая ответила на это арестами и пытками активистов протестного движения Hirak Errif, в том числе и его лидера Насера Зефзафи.
Предыстория проблемы
Говоря о начавшейся «Берберской весне», необходимо напомнить, что именно берберы спорят с курдами, кто из них «самая крупная нация мира без государственности». Так, например, если курдов, по разным данным, насчитывается от 36 до 48 миллионов человек, то берберов (с учетом приписываемых к ним туарегов) - от 25 до 60 млн человек.
Во многом их проблемы схожие: те и другие подвергались дискриминации во всех странах своего проживания, а их протесты и движения жестоко подавлялись. Например, в конце 1950-х годов в Марокко - с применением напалма, а в Алжире в 1980 и 2001 годах при помощи тяжелой техники и вертолетов. В общей сложности эти и другие карательные операции со стороны властей стоили берберам тысяч погибших.
Остроту «берберскому вопросу» придает история - берберы считаются коренным населением Северной Африки, появившимся здесь задолго до прихода завоевателей-арабов, потеснивших их из плодородной прибрежной полосы в горы Атласа и пустыню Сахара. Позднее, несмотря на их заслуги в борьбе с французскими и прочими колонизаторами в освободившихся Алжире и Марокко ключевые позиции во власти заняли арабы, приступившие к арабизации национальных «меньшинств», при том, что в Алжире около трети, а в Марокко свыше половины населения является берберским.
Подобное проявление арабского национализма повторилось и в Ливии при Муаммаре Каддафи, где берберы стали одной из главных сил начавшегося против него в 2011 году мятежа и способствовало его гибели.
Однако урок Каддафи судя по всему, ничему не научил лидеров Алжира и Марокко, продолжающих политику всестороннего культурного, экономического и политического подавления берберов. В ряде марокканских районов до сих пор действует запрет называть детей берберскими именами. В алжирском случае наблюдается массовое разочарование берберов от невыполнения властями на практике своих обязательств по приданию их языку т-амазиг официального статуса, который он получил официально с начала 2016 года.
Рифы против марокканской государственности
В результате марокканские власти были застигнуты врасплох нынешними выступлениями, хотя с приходом в 1999 году нового короля Мохаммеда VI они заявляли «об успешном решении берберского вопроса».
Первые серьезные «всплески» при нынешнем короле произошли после убийства в феврале 2015 году берберского студента-активиста. Тогда властям удалось добиться их прекращения, когда они фактически «выдохлись» и прекратились сами.
Однако в октябре 2016 года протесты возобновились с новой силой в, пожалуй, самом проблемном берберском регионе - знаменитой своим сопротивлением испанским и французским колонизаторам в 1921 - 1926 годах области Риф, ставшей центром современной берберской государственности во главе с легендарным вождем Абд эль Керимом.
Их вызвала трагическая гибель в городе Эль Хосейма задержанного полицией молодого берберского торговца рыбой Мехсина Фехри, откуда они распространились по всей области Риф и перекинулись на другие районы страны.
Столь острая реакция берберов (одновременно в протестах только в одном Рифе участвуют десятки тысяч человек) неслучайна: они обвиняют Мохаммеда VI в полном невнимании к своим нуждам.
Это касается не только вопросов сохранения их культуры, но и социально-экономического развития. Так, берберы возмущены и тем, что «люди короля» успели захватить «их» золотые и серебряные рудники в центре и на юге страны.
Показательно, что как в Марокко, так и в Алжире традиционно самыми бедными провинциями являются берберские, где наблюдаются особенно высокий уровень безработицы и криминала, а в алжирском случае, применительно к Кабилии - и наличие серьезной террористической опасности.
Самое же тяжелое положение в Марокко отмечается в области Риф, благодаря которой Королевство и стало главной страной мира по производству «легких» наркотиков - канабиса или марихуаны. Попытки передела этого рынка со стороны силовиков также сыграли не последнюю роль в радикализации местных настроений.
Не случайно, что именно берберские районы дают самый высокий процент эмигрантов (преимущественно в западные страны), где проживают около трех миллионов этнических берберов.
Между тем, применение силы пока не в состоянии погасить конфликт. Напротив - выступления захватывают все новые города. Параллельно наблюдается и радикализация их лозунгов - от требований наказать виновных в гибели Мехсина Фехри и призывов выделить деньги на развитие берберских регионов до появления все более популярных флагов и девизов о воссоздании «Рифской республики» (1921 - 26), созданной берберским вождем Абд эль Керимом, боровшимся одновременно против иностранных завоевателей и сотрудничавших с ними марокканского султана.
Тем временем дело уже дошло до нападений даже на полицейские управления и власти пошли на массовые аресты в тот момент, когда ситуация стала выходить из-под их контроля.
Причиной столь длительного промедления со стороны Мохаммеда VI послужило нежелание применить силу и разрушить долго создаваемый собственный имидж «просвещенного арабского монарха XXI века», да еще в условиях заметного охлаждения с Западом по западно-сахарской проблеме, заслуживающей отдельного рассмотрения.
Перспективы движения
Радикализация берберов свидетельствует о все большем росте их национального самосознания, что способствует переходу к борьбе к созданию собственного государства. Это желание подпитывается воспоминаниями о «потерянной» Рифской республике.
Подобные процессы запущены и в других странах проживания берберов. Например, в Алжире усиливаются сепаратистские Движения за автономную Кабилию (ДАК) и за автономию долины Мзаб (ДАДМ), представители которых жестко преследуются властями.
Так, в мае-июне 2017 года были приговорены к тюремному заключению сроком от трех до пяти лет активисты и вожди ДАДМ за свою деятельность в провинции Гардайя за события 2014 - 2016 годов по защите сахарских берберов-мозабитов во время кровавых погромов, которым они подверглись со стороны части местных арабов при поддержке полиции.
На развитие берберского национального самосознания заметно влияет и наличие де-факто независимого берберского государственного образования в Ливии, созданного после краха режима Каддафи на западе страны. Местные берберы, осознавая свою малочисленность, условно поддерживают ливийское правительство во главе с Файезом Сараджем, не заявляя открыто о своей независимости. Тем самым они выступают против стремления маршала Халифы Хафтара из Киренаики стать «новым Каддафи» и объединить под своей властью страну.
Что же касается перспектив берберского движения в целом, то расчет властей на то, что он «выдохнется», не приходится по причине обострения их проблем и наличия зарубежных независимых руководящих центров.
Берберский радикализм подпитывается извне благодаря прежней дискриминационной политике алжирских и марокканских властей, из-за чего на Западе, особенно во Франции, сконцентрировалась враждебная им берберская интеллектуальная элита, представители которой особенно заметны в руководстве «сепаратистскими» организациями. Это способствует «выковыванию» соответствующей идеологии.
Подобная ситуация вызывает растущую озабоченность со стороны властей государств, имеющих берберскую проблему. Так, со стороны Алжира, звучат обвинения в том, что «сепаратизм» является продуктом «заговора» французских и израильских спецслужб.
Соответственно, в качестве «доказательства» приводятся «западные карты будущего региона», на которых берберские районы выделены как «независимые» государства, подобно «Курдистану».
В свою очередь, алжирские и марокканские власти поочередно обвиняли друг друга в поддержке берберских активистов на территории друг друга, что явно не способствует успеху в борьбе с ними.
Особое внимание при наличии «французского следа» обращается применительно к действиям туарегов за создание в Сахеле (в Мали, Нигере и Буркина-Фасо) собственного «независимого государства Азавад», которые они ведут с момента предоставления независимости французской Африке. Особенно ярко, по мнению представителей алжирских спецслужб, французский «след» проявился в 2007 - 2009 годах во время ограниченной войны в Нигере между Парижем и Пекином за урановые шахты.
В любом случае, резкое усиление протестной активности берберов в Марокко свидетельствует о появлении еще одним серьезным вызовом государствам Большого Ближнего Востока.
Однако перспективы достижения берберами их целей пока представляются достаточно туманными. Этому препятствует и их географическая оторванность друг от друга. В отличие от курдов, в основном проживающих «компактно», берберы разбросаны на огромной территории от Атлантики до Нила и от Средиземного моря до реки Нигер «островами», нередко разделенными протяженными пространствами, заселенными арабами и представителями других наций.
Как представляется, они находятся лишь в начале долгого пути в возобновившейся борьбе, остановить которую будет весьма тяжело по причине накапливавших долгими десятилетиями различных проблем.
Напомним, что обострение национальной проблемы сыграло одну из важнейших ролей в крахе в ХХ веке целого ряда империй и способно повториться в североафриканских государствах.
Между тем, пока говорить о возможном в среднесрочной перспективе создании «независимого Берберистана» с продолжением стирания межгосударственных границ в регионе рано. Как представляется, наибольшую опасность для него представляет погружение в череду затяжных болезненных конфликтов на национально почве, как это наблюдается «в миниатюре» долгие годы в алжирской Гардайе.
А это, в свою очередь, способно еще больше усилить для Европы миграционную проблему.
Однако теперь для марокканского короля создается другой серьезный риск - объединения против него берберов и недовольных арабов, которые начали массовые выступления во всех крупных городах, которые власти пока не решаются подавить, опасаясь еще большего взрыва негодования.
При этом данное событие имеет важное значение и для России. В свое время она не проявила должного внимания к событиям в курдских районах в Ираке и теперь приходится налаживать связи с представителями этого влиятельного «меньшинства» уже в ходе сирийских событий, пытаясь «перехватить» соответствующие контакты у США.
Однако, чтобы иметь серьезное влияние на Ближнем Востоке, Москве необходимо проявлять большее внимание к происходящим процессам и на другом региональном «фланге» - североафриканском.
Иными словами - заблаговременно развивать и налаживать связи с силами, имеющими там важное влияние, чтобы не только иметь серьезные рычаги политического влияния, но и создавать основу для будущих экономических проектов в богатом ресурсами регионе.
Судя по наблюдаемым событиям, берберы достаточно показали себя таковыми в Марокко, Ливии, Алжире и других государствах.
Сергей Балмасов, эксперт Института Ближнего Востока и РСМД, специально для EADaily
