В одном из лучших фильмов на революционную тематику - «6 июля» его имя звучит из уст Ленина чуть ли не постоянно. И хотя это было сделано только для того, чтобы избежать упоминаний Троцкого, роль его ближайшего соратника - Эфраима Марковича Склянского и в революции, и в Гражданской войне, действительно трудно переоценить.
Удивительными взлётами в ту эпоху отличились многие. Фрунзе и Ворошилов, как, впрочем, и выдвинувший Склянского на первые роли Троцкий, тоже не были профессиональными военными. Тем не менее, судьба 25-летнего на момент революции полкового врача Склянского, как одного из создателей и руководителей Красной армии, поистине уникальна.
Впрочем, уникальной она стала только после октября 17-го, поскольку путь в революционеры, пройденный выходцем из еврейской семьи среднего достатка, был, можно сказать, самым обычным. Знакомство с житомирскими студентами - постояльцами их небольшого домика, которые снабжали пытливого гимназиста нелегальной литературой. Золотая медаль по окончании гимназии в 1911 г. и поступление на медицинский факультет Киевского университета.
Уже на втором курсе университета Склянский оказался в числе лидеров студенческих марксистских кружков, и летом 1913-го, всего 21 года от роду, вступил в РСДРП. Несмотря на то, что началась мировая война, Эфраиму удалось закончить университет, и уже с дипломом уйти на фронт, хотя и не сразу врачом. Несколько месяцев ему пришлось провести солдатом в запасном батальоне Черноморского полка. И там он уже вовсю агитировал за мир без аннексий и контрибуций, за превращение империалистической войны в революционную... Распространял прокламации в Красном Кресте, быстро примкнул к большевикам и получил партийную кличку «Виктор».
Однако, и став, наконец, полковым врачом, Склянский проявлял себя неплохо - он был из тех, кто не сплавлял больных и раненых в тыловые госпитали, оказывая помощь тут же - непосредственно за линией фронта. И это лишь прибавляло авторитета товарищу «Виктору», который, между прочим, всего за полтора года на фронте дослужился до штабс-капитана. Вряд ли стоит удивляться, что ему сразу нашлось место в солдатских комитетах, сначала полковых, а потом и выше.
Именно как опытный комитетчик Эфраим Склянский был выбран делегатом первых солдатских съездов, а затем вошёл в руководство армейского и фронтового Советов солдатских депутатов.
На одном из военных совещаний, где он оказался в числе большевистского меньшинства, молодой врач сразу обратил на себя внимание спокойной уверенностью и краткими саркастическими репликами в адрес ораторов школы Керенского.
Несмотря на то, что те ещё были в большинстве, нетрудно было понять, кого в итоге поддержит солдатская масса.
Вскоре Склянский фактически самостоятельно сформировал военную организацию большевиков 5-й армии, и в числе её делегатов попал сразу на октябрьский II Съезд советов. Там его не только избрали в президиум, но и дали назначение в Петроградский военно-революционный комитет. На съезде он познакомился с лидерами большевистской партии, и прежде всего - с Троцким.
Мало кто знает, что в ночь на 25 октября 1917 года, когда довольно спонтанно началось вооружённое восстание в Петрограде, чуть ли не первым получил информацию об этом именно штабс-капитан Склянский. Он тут же поспешил поставить в известность об этом большевистскую фракцию армейского комитета своей 5-й армии. Оттуда новость мгновенно ушла в Смольный. И только тогда Военно-революционный комитет отправил на помощь восставшим 12 батальонов пехоты, 24 пулемёта, кавалерийские и артиллерийские части. 25 октября сводный отряд под командованием Склянского захватил штаб Петроградского военного округа и обезоружил засевших там юнкеров.
Окончательно о карьере врача Склянскому пришлось забыть уже очень скоро - как только надо было приступить к формированию артиллерийских батарей для отражения наступления Керенского. Начало 1918 года Склянский провёл в штабах и Ставке, занимаясь демобилизацией царской армии. Главным вопросом оказался, как и следовало ожидать - кадровый. Кого просто уволить, а кому предложить достойную «революционную» работу, зачастую решал лично Склянский - товарищ «Виктор», которого многие, впрочем, предпочитали звать иначе - товарищ «доктор». Ему пришлось пообщаться с тысячами офицеров, которым вскоре предстояло стать теми самыми военспецами, которые внесут совершенно неоценимый вклад в формирование Рабоче-Крестьянской Красной армии.
Личные качества доктора Склянского, его организаторский талант и колоссальная работоспособность, не остались незамеченными. Осенью 1918 года Троцкий, уйдя после Брестского мира из Наркоминдела, приступил к формированию Революционного военного совета, который он возглавил вместе с наркоматом военных и морских дел. Троцкий, сам себя называвший «демоном революции», недолго колебался с выбором заместителя в Реввоенсовете - тем более, что Склянского ему порекомендовал и председатель ВЦИК Яков Свердлов.
Именно на посту заместителя председателя РВСР Эфраим Склянский стал правой рукой Троцкого. Тот вспоминал впоследствии: «Я остановил свой выбор на Склянском в качестве моего заместителя. Я никогда не имел впоследствии случая пожалеть об этом...».
Самому наркомвоенмору и председателю РВСР больше по душе было гонять по фронтам на своём легендарном поезде, а потому едва ли не вся организационно-административная работа по созданию и укреплению Красной армии оставалась за Склянским.
Товарищ «Доктор», напоминавший всем чеховских героев, со своим немногочисленным аппаратом скрупулёзно отслеживал и ход формирования частей и соединений РККА и ситуацию на фронтах. Он был всегда точен, неутомим, бдителен, всегда в курсе дела... Заместителю председателя РВСР можно было позвонить в два часа ночи и в три. Склянский неизменно оказывался в комиссариате за письменным столом.
Сохранилась весьма убедительная статистика регулярных заседаний Реввоенсовета республики. Если Троцкий побывал меньше, чем на половине из них, а у таких членов РВСР, пусть и временных, как Сталин, посещаемость и вовсе была близкой к нулю, то Склянский пропустил всего три или четыре. Один из его «прогулов», судя по протоколу, закончился в самом конце заседания. Соратники говорили о Склянском: «он всегда был на посту, с воспаленными глазами, но с ясным и спокойным рассудком». Троцкий сравнивал своего заместителя с гением французской революции Лазарем Карно, хотя больше ему подошло бы сравнение с пунктуальным начальником наполеоновского штаба маршалом Бертье.
Не скрывая своего удивления и уважения говорил о совсем молодом - тогда ещё 27-летнем Склянском А.В. Луначарский. Наркому культуры, которому по статусу полагалось поддерживать «революционное» искусство, очень понравился авангардный, но вполне узнаваемый портрет заместителя председателя РВСР, написанный Юрием Анненковым (на фото).
«Тов. Склянский воспринят художником как один из центральных мозговых узлов огромного организма, к нему с разных сторон подходят центростремительные нервы, их ветви, в нем перерабатываются директивы, которые тотчас же текут вновь в пространство и где-то создают целесообразную реакцию. Целая коллекция инструментов такого рода управления окружает т.Склянского как одного из центральных распорядителей Красной армии. И среди них он стоит исполнительный, весь отдавшийся этой внутренней работе внимательного вслушивания в голоса телефонов и телеграфов, их быстрой и точной переработке и распоряжения. Портрет доведен при большом внешнем сходстве почти до абстрактной формулы - вот вам центральный агент революционного государства...».
Нарком успел обратить внимание, что при всей его чудовищной занятости, Склянский оказался весьма культурным человеком, который любил искусство, и ухитрялся не пропускать ни одной выставки, ни одной театральной премьеры, ни концерта.
Необходимость постоянно замещать Троцкого предопределила очень плотные контакты Склянского с Советом народных комиссаров и лично с его председателем - Лениным. Это, кстати, и подмечено в кадрах кинофильма «6 июля». Обратимся за свидетельством и к тому же Троцкому: «Сколько раз при мне Владимир Ильич вызывал Склянского по телефону, чтобы узнать, что делается в Архангельске или на Западном фронте, под Вильной, или за Уралом, - и Склянский всегда с безошибочной точностью (у него была исключительная память!) давал последнюю информацию, называя числа и даты, потери или трофеи, - а было время, когда одно перемежалось с другим. Он всегда стоял в самом средоточии той партийно-советской машины, которая строила нашу армию, которая подправляла ее после потерь, которая правильностью своей работы обеспечивала ее устойчивость и победы».
Интересен тот факт, что в архивах сохранились многочисленные телеграммы на фронт, написанные рукой Склянского, но подписанные или надписанные рукой Ленина. Таков был в то время характерный стиль работы - подпись лидера большевиков работала лучше любого кнута или пряника. А сам факт написания их зампредом РВСР Склянским свидетельствует, прежде всего, о той степени доверия, которой он был наделён со стороны председателя СНК. Не раз сотрудникам Совнаркома или Реввоенсовета доводилось по разным поводам слышать от Ленина восторженный отзыв о Склянском: «Прекрасный работник!».
Однако, несмотря на то, что Склянский практически всю Гражданскую войну провёл на важнейшем военном посту, ему пришлось его покинуть. После смерти Ленина позиции Троцкого неожиданно быстро ослабли, а Склянский, будучи делегатом XII съезда РКП(б), тоже весьма неожиданно позволил себе критиковать самого генсека Сталина. И за что - за ошибки в кадровой военной политике. Такое не прощается.
Склянского перебрасывают на гражданскую работу - он должен был возглавить трест «Моссукно», что было сделано по настоянию Феликса Дзержинского. Тот хорошо помнил, какую огромную роль сыграл Склянский в подавлении лево-эсеровского мятежа, когда сам «железный» глава ВЧК едва избежал гибели. Склянский принял участие в создании специализированного текстильного института, проводил инвентаризацию национализированных текстильных фабрик по всей России.
В начале 1925 года Склянского назначили председателем «Амторга» и направили в США. И там он погиб - утонул, катаясь на лодке на одном из озёр близ крохотного дачного поселка Эндион. Обстоятельства гибели человека, шедшего бок о бок с Троцким, до сих пор окутаны тайной.
Есть ли основания утверждать, что его убрали сталинские агенты, пока сказать трудно. Ведь к тому времени «вождь народов» ещё не был даже «первым среди равных», а всего только - генеральным, то есть - самым важным партийным секретарём. Хотя убрать Троцкого с постов председателя РВСР и наркома по военным и морским делам Сталин к тому времени уже успел.
Источник: Столетие.Ru
