Драматические события в Новороссии стали ответом взрослого поколения на молодежные бунты.
В соцсетях просмотр сообществ Донецка, Славянска и Краматорска вызывает
странные чувства, достойные научного труда. Трагедия там почти
отсутствует, зато молодежь обсуждаем фильмы, тусовки, отдых, а если и
говорит про войну, то исключительно в ракурсе «На улице Ленина ух как
бабахнуло, кто видел?». Неучастие, заквашенное инфантилизмом («Пусть
взрослые воют, куда уж нам!»), сквозит из комментариев молодых (старшие
поколения Донбасса осваивает соцсети медленнее москвичей и
петербуржцев).
Украинствующие ликуют - мол, не идет молодежь
биться за ДНР и ЛНР. Однако, такая оценка предвзята - те, кто не спешит
сражаться за Новороссию, ровно в той же степени игнорируют службу в
украинской армии или нацгвардии, а при первых автоматных очередях
постараются убраться куда подальше.
Аналогичная ситуация
наблюдается не только среди донецких и луганских обывателей. Просели
практически все российские молодежные движения (вне зависимости от
околокремлевского или оппозиционного окраса), связанные с брутальными
субкультурами. Казалось бы, участники Русских Маршей должны были сотнями
и тысячами оказаться на Украине или хоть как-то реагировать на
происходящее, совершая мужские поступки, однако в среде российских
добровольцев вся эта публика оказалась представлена крайне слабо.
Не получились защитники независимого Донбасса ни даже его враги из
активистов ЗОЖ-движения, идеально прокаченных турникменов, поклонников
боев без правил, охотников за педофилами. В западной и центральной
Украине ситуация слегка иная - фанатская среда сначала пошла в «Правый
сектор», потом в батальон «Азов», а теперь ложится под пули бывалых
ополченцев.
В русской национал-патриотической среде способными
на действие оказались не подростки с московских окраин, играющие в фа и
антифа, ни даже статусные лидеры националистов последних лет (Демушкин,
Белов), представлявшие собой, казалось бы, новую генерацию правых
вожаков, а ветераны 90-х - Баркашов, коллектив газеты «Завтра»,
организации ветеранов Чечни и Афгана, казачьи и православные сообщества.
Все те, кого городская правая молодежь считала нафталином. Теперь этот
«нафталин» хорошенько отшлепывает нашкодивших ребятишек-правосеков.
Многие годы считалось, что молодые - локомотив социальных изменений.
Теоретически это верно. Манежка, Болотная, Майдан - везде застрельщиками
были те, кому меньше 30-и. Между тем, средний возраст сполна сумел
отыграться перед молодежью в Новороссии: когда дело дошло до стрельбы,
то за оружие взялись те, кто отмалчивался многие годы - ветераны горячих
точек, отставные силовики, работяги. Есть среди ополченцев и невоенных
люди младше 30-и, но их доля не велика, но в целом восстание на Донбассе
- это не только выступление против украинизаторов, не только народный
протест против олигархического управления, но и ответ среднего возраста
на разнузданность юнцов.
Интересно интервью с одним из
петербуржцев, отправившихся на войну. 43-х летний военный, рассказывая о
своей мотивации, побудившей его к столь серьезному поступку, говорит
больше не о патриотизме, а о другом:
«Я не считаю, что это мое
дело, у кого какая зависимость или независимость... Мне рассказывали,
что у них там по улицам носятся толпы малолеток в камуфляже и с битами.
Им в принципе все равно - кого. Вся эта толпа доходит до определенного
настроения, и как только им попадается первый непонравившийся - все...
Мой сын играл в «Зените» в самом младшем составе. Я все понимаю:
болельщики выпили пива, покричали, побузили, побили кому-нибудь лицо,
разбили пару витрин. Я все понимаю. Но когда это на протяжении почти
полугода и это официальная политика властей... Я хочу переломить эту
ситуацию».
Майдан подпитывался энергией молодежного бунта:
мысль о том, что новое поколение сметет старую прогнившую верхушку,
витала в воздухе, однако единственным молодежным деятелем революционного
времени, ставшим в итоге политиком большого масштаба, оказался
31-летний Павел Губарев, представитель противоположного майдану лагеря. В
целом, молодежь осталась где-то на обочине. Одни взрослые дяди с
большими кошельками и большими аппетитами воюют с другими взрослыми
дядями, у которых за спиной русский народ, автомат и пара чеченских
кампаний.
