В кругах экспертов и дипломатов давно уже говорят о том, что «когда Европе нечего сказать, она посылает Кэтрин Эштон, чтобы та высказала это вместо нее». Не самая трудная задача, за которую Евросоюз платит своему комиссару по иностранным делам и политике безопасности 360 тысяч евро в год, что делает баронессу Эштон оф Апхолланд самым высокооплачиваемым политиком в мире. Оправданы ли такие затраты на руководителя «министерства иностранных дел ЕС», которое является сугубо виртуальным?
Этот вопрос вновь начинают задавать в свете намечающегося на 8 марта приезда «главы европейской дипломатии» в Тегеран. Как сообщил заместитель министра иностранных дел Исламской республики Аббас Аракчи, у нее состоятся встречи с президентом Хасаном Роухани и министром иностранных дел Ирана Мохаммадом Джавадом Зарифом. Насколько важен будет этот визит? Ответить на этот вопрос можно только в том случае, если знать, что на самом деле представляет из себя Кэтрин Маргарет Эштон, баронесса Эштон оф Апхолланд и какую роль в мировой политике она играет.
Ничем не примечательный европейский чиновник, волею странных нравов, царящих в объединенной Европе, вознесенная в круг «вершителей судеб мира», Кэтрин Эштон - плоть от плоти европейской бюрократии, носитель принципов «мультикультурализма», «политкорректности» и «либеральных свобод», которые сегодня рушатся на наших глазах, не выдержав столкновений с политическими реалиями. Иллюзии о некоей «объединенной Европе как новом центре силы» так и остались иллюзиями, европейская дипломатия так и осталась понятием виртуальным. А деятельность «романтиков-еврокомиссаров», к которым принадлежит Эштон, поставила и Европу и остальной мир перед лицом новых угроз и вызовов, которые, как выясняется, еврокомиссары решать не в состоянии, сколько бы не называла их пресса «творцами дипломатических триумфов».
Извилистый путь «карьерного чиновника»
Будущая баронесса никогда не
принадлежала к аристократии, получив в 1999 году титул баронессы Эштон
Апхолландской (по названию ее родного города) и статус пожизненного пэра
Великобритании «за особые заслуги перед отечеством». Впрочем, в
сообщении о присвоении титула конкретных примеров «особых заслуг» не
приводилось, а говорилось лишь, что она «проявила себя»
во время работы в органах здравоохранения, обеспечивая взаимодействие
лейбористов и благотворительного фонда принца Чарльза. Поэтому своим
титулом она 
обязана
не неким непонятным «заслугам», а «партийной принадлежности» - активной
работе в Лейбористской партии, поскольку именно тогдашний премьер от
лейбористов Тони Блэр и внес в «инстанции» представление о награждении,
которое и состоялось вопреки достаточно «скользкому» эпизоду в биографии
Кэтрин Эштон, связанному с ее сотрудничеством в начале 80-х с так
называемой «Кампанией по ядерному разоружению» (Campaign for Nuclear
Disarmament). Эта организация объединяла в первую очередь политиков
левого толка и активно выступала за ядерное разоружение, по некоторым
данным, получая финансирование из СССР. В 1982 году, когда она работала в
CND на должности казначея, на счета организации поступали крупные
суммы, источники которых так и не были раскрыты. И хотя сама Эштон
эмоционально опровергала даже намеки на наличие каких-либо связей с
Советским Союзом, консервативные круги что в Великобритании, что в США и
во Франции всегда относились к ней подозрительно. Вслед за титулом
баронессы уроженка Ланкашира и выпускница Лондонского университета,
проработав с 1998 по 2001 годы руководителем органов здравоохранения в
графстве Хартфордшир, получила в правительстве лейбористов пост
парламентского секретаря в Министерстве образования. В 2004 году Эштон
перешла на работу в Министерство по конституционным вопросам, а в 2007
стала парламентским секретарем реформированного Министерства юстиции в
последнем правительстве Тони Блэра.
В министерстве по конституционным вопросам Эштон занималась национальными архивами и вопросами защиты имущества психически недееспособных граждан. Трудно сказать как именно связаны между собою психически недееспособные граждане и сексуальные меньшинства, но именно организация по защите прав сексуальных меньшинств Stonewall в 2006 году назвала ее политиком года за «заслуги в деле борьбы за права человека и равноправие», что дало основание ехидным британским журналистам называть ее порою «адвокатом геев», а после того, как она в 2007 году стала лордом-председателем так называемого «Тайного совета» при британской королеве, «гей-лордом».
«Самое смешное назначение в истории ЕС»
Усердно потрудившись на достаточно
странных должностях, не предполагавших ни особой компетенции, ни особой
ответственности, а только наличие «партийного билета» лейбориста, в
октябре 2008 года Эштон неожиданно для всех вышла на международную
арену, став комиссаром ЕС по торговле вместо занимавшего этот пост
Питера Мандельсона. Официальные биографы описывают данное назначение в
весьма деликатных тонах, мол «ее 
назначение
было воспринято с осторожностью из-за отсутствия у нее опыта в торговых
делах». Чего уж там - не с осторожностью, а с откровенным недоумением, и
не «из-за отсутствие опыта», а из-за полной некомпетентности в вопросах
внешней торговли. Утверждение ее кандидатуры состоялось только по одной
причине: выступавшим против ее кандидатуры членам Европарламента
откровенно заткнули рот обвинениями в «сексизме и мужском шовинизме»,
что по тем временам (да и по нынешним) в Европе посильнее обвинения в
наркоторговле будет. А спустя всего тринадцать месяцев, в ноябре 2009,
произошло событие, которое вызвало откровенный шок и у наблюдателей, и у
дипломатов - Кэтрин Эштон была избрана на пост «высокого представителя
Европейского Союза по иностранным делам и политике безопасности».
«Не будем сгущать краски: Кэтрин Эштон представляет собой великую победу феминизма», - писала по поводу ее карьеры и нового назначения одна из газет. - «Она осуществляет пророчество известной французской журналистки Франсуаз Жиру, которая написала 30 лет назад: «Настоящее равенство полов будет в тот день, когда на важный пост назначат некомпетентную женщину». Кэтрин Эштон и есть это достижение».
Не менее жестко высказывались политики, имевшие огромный опыт дипломатических игр и противостояний: «Чем думали представители 27-ми европейских МИДов, когда давали свое согласие на назначение человека, не имеющего никакого опыта в международных делах и не обладающего для этого никакими знаниями? ...И этот непрофессионал с непонятными навыками теперь будет представлять на внешнеполитической арене интересы пятисот миллионов европейцев? Среди университетских стажеров, которые разносят бумаги в британском парламенте, мы могли бы найти людей куда как более осведомленных в вопросах международных отношений, чем баронесса Эштон».
Впрочем, столь холодный прием саму баронессу Апхолландскую нимало не смутил. Как она сама заявила в интервью, «я намерена доказать, что моя кандидатура была лучшим выбором для Евросоюза. Все мои близкие и знакомые меня в этом поддерживают». Еще бы, ее близкие и знакомы (а Эштон, есть за ней такая маленькая женская слабость, любит лесть) в те дни твердили, что «наша Кэтрин - лучший кандидат!», поскольку «не машет кулаками, а берет убеждением и личным обаянием».
«Дипломатический триумф леди Эштон»
Собственно, основная дипломатическая
деятельность Эштон с ноября 2009 года была связана с переговорами по
иранскому ядерному досье. Этим переговорам она обязана своей широкой
медиа-известностью. И этим же переговорам она обязана тому, что
неискушенный обыватель всерьез считает ее дипломатом. Ведь для него,
обывателя, остаются неизвестными как минимум два обстоятельства.
Во-первых, Эштон никогда не была самостоятельной фигурой на этих
переговорах. Де-юре представляя на этих переговорах интересы Евросоюза,
фактически она представляла интересы тех британских кругов, которые в
угоду «атлантической солидарности» и своим обязательствам перед США
полностью поддерживали антииранский сценарий переговоров по ядерному
досье. Эштон послушно и исполнительно делала все, что ей диктовала
американская сторона. Загнав переговоры в тупик, она выступила в
поддержку санкций против Тегерана, которые обернулись многомиллиардными
потерями для европейской экономики. Во-вторых, непрофессионализм Эштон
неоднократно ставил переговоры на грань срыва. Она регулярно и публично
обвиняла Иран в нежелании идти на переговоры с посредниками. Но когда
официальный представитель Ирана от имени своей страны предлагал ей
конкретные даты и место для таких 
переговоров,
то Эштон в оскорбительной для Тегерана манере заявляла, что место и
время переговоров будет определять Евросоюз, а не Тегеран. Впрочем,
никакой загадки в таком поведении Эштон не было. Вашингтон и Лондон
ставили задачу спровоцировать срыв переговоров, чтобы усилить давление
на Тегеран, получить повод для введения санкций и финансирования
антиправительственных сил в самом Иране. Не случайно активное участие в
переговорном процессе принимал директор британской МИ-6 Роберт «Джон»
Соерс, один из самых упертых «антииранских ястребов» Атлантического
союза. Эштон находилась под полным его влиянием, и все, что она говорила
на переговорах, сначала утверждалось Соерсом и его американскими
партнерами.
После «женевского прорыва» в ноябре минувшего года СМИ льстиво заговорили о «дипломатическом триумфе леди Эштон, благодаря настойчивости и огромным усилиям которой состоялось соглашение с Ираном». «Взрослые дяди», то есть политики ранга Джона Керри и Джавада Зарифа, тоже данную версию об «огромном вкладе Эштон» не опровергают. Впрочем, на то у каждого из них свои резоны. Иранским представителям важна не сама баронесса Апхолландская, цену которой как дипломату они знают гораздо лучше других, а ее статус представителя Евросоюза, отношения с которым для Ирана всегда были важны даже более, чем отношения с США, как бы парадоксально эта мысль не звучала.
Джон «Лгунишка» Керри, подчеркивая роль Эштон в женевских соглашениях и «венском процессе», остается верен своей тактике «лгать и запутывать». Ему, как и его шефу Обаме, преувеличивать несуществующие «заслуги» Эштон более чем выгодно. На всем протяжении переговорного процесса с Тегераном, в котором участвовала «глава европейской дипломатии», она играла либо по сценарию, написанному в Вашингтоне, либо исполняла роль декоративного атрибута, которого держат для статуса, но ни во что особо не посвящают.
Самый яркий пример того, что Эштон
откровенно «пользовали в темную», - события утра 7-го ноября 2013 года,
когда мир затаив дыхание ждал добрых новостей из Женевы. На встрече в
трехстороннем формате (Эштон, Керри, Зариф) Керри внезапно объявил, что у
него есть маленькое уточнение: в качестве первого шага и доказательства
своих добрых намерений Исламская республика должна заморозить любую
деятельность в рамках ядерной 
программы.
Ошарашенная Кэтрин Эштон буквально застыла в растерянности, с
недоумением глядя на Керри. Джавад Зариф снял очки, повертел их в руках.
Вновь надел и спросил американского госсекретаря: «Вы, наверное,
шутите?» «Ничуть, - ответил Керри, - это общее мнение американской
делегации». Реакция иранской стороны была вполне предсказуемой. Зариф
заявил, что о принятии данного предложения, выдвинутого в обход уже
достигнутых договоренностей, не может быть и речи. Потребовалась еще
неделя, чтобы стороны пришли к соглашению, и Эштон, как вы понимаете,
здесь никакой роли не играла. Как, собственно, и во все остальное время.
На протяжении всей своей карьеры Эштон никогда не была самостоятельной
фигурой. Партийная принадлежность, «особые заслуги», принципы Евросоюза,
все что угодно, кроме профессионализма и компетентности, помогали
делать ей карьеру. А на пике событий, когда она полностью отрабатывала
отведенную ей роль «говорящей головы», в дело вступали совсем другие,
куда как более серьезные лица, которые, собственно, и делают политику.
*********
Вот и сейчас визит Эштон в Тегеран носит сугубо протокольный характер. Брюссель ничего не может сказать британскому, немецкому, французскому и итальянскому капиталу, устремившемуся в Тегеран. Также нечего Евросоюзу сказать и США по поводу того, почему Париж, Берлин и Лондон в одностороннем порядке выходят из «режима калечащих санкций» и впредь намерены решать свои проблемы с Ираном в двухстороннем формате. А когда Брюсселю сказать нечего, он посылает Эштон.
