- Господин президент, в России вас давно и хорошо знают как искреннего и большого друга нашей страны. Вы неоднократно говорили, что с избранием вас президентом отношения между нашими странами будут улучшаться, собственно, это и происходит. Что лично для вас значит Россия?
- Я повторю то, что я говорил всегда. Я по убеждению русофил. Для меня Россия - это страна, которая стала чем-то основным для Сербии и сербского народа ещё с момента, когда мы начали основывать наше государство... С 1990 до 2000 или до 1999 года было недопонимание со стороны российского руководства того, что происходит в Сербии. Затем до 2012 года длился период непонимания со стороны сербского руководства, что же нам нужно от России. Теперь у нас период стабильности отношений, когда каждое из наших государств уважает интересы друг друга. И уже год развиваются взаимовыгодные отношения.
- Я знаю, что когда-то даже в вашем мобильном телефоне играл гимн России. У вас по-прежнему сохранился этот сигнал или вы его как-то поменяли?
- Сейчас, поскольку я президент Сербии, я больше этим не забавляюсь, но долгие годы у меня в мобильном телефоне был гимн Советского Союза... Я этого не скрываю: после Сербии больше всего я люблю Россию.
- Вы, по-моему, неплохо говорите по-русски. Где вы изучали русский язык?
- Я понимаю по-русски, но не говорю уж так хорошо, поэтому, если вы не возражаете, мы продолжим по-сербски. Я не изучал русский ни в школе, ни как-то иначе. Но я всегда с удовольствием читал по-русски, потому что я с детства любил русских классиков. И иногда, когда читал их по-сербски, воображал какую-то картину, и мне хотелось прочитать то же самое и по-русски, понять, как это звучит в первоисточнике. Есть один замечательный обычай. Когда я был ещё ребёнком, мы переписывались с детьми из России, то есть тогда ещё из Советского Союза. И у меня был один друг из Баку. Это был парнишка моих лет. Его звали Халил. Он был мусульманин. Я тогда ничего не знал о том, что такое мусульманин или православный. Как, собственно, и сейчас я не вижу разницы.
И вот мы с ним переписывались несколько лет.
Потом эта переписка как-то прекратилась, но так я учил русский наряду с английским, немецким, французским, которые преподавались в школе. Сейчас я слышу, что изучение русского языка немного сокращается.
И мы говорили с послом о том, чтобы расширить изучение русского языка, поскольку это язык деловых отношений, а не только дружеских... Я думаю, что в каждой сербской семье знают русский.
Мне жаль, что сегодняшние дети очень мало читают. Когда-то в России были очереди, и в этих очередях я видел, что почти каждый читал. Может, сейчас не читают книг, потому что нет очередей? Может, нужно вернуть очереди? У нас тоже дети сейчас очень мало читают. Другие источники информации перекрыли интерес к чтению.
Я пытаюсь не смотреть, например, фильм прежде, чем прочитаю книгу, на основе которой он сделан. Фильм может уничтожить для воображения и настоящий быт казачьей станицы, и Аксинью, и всё остальное. То есть то, что я представлял, когда читал роман. То же самое было бы, если бы я, не прочитав книгу, посмотрел «Братьев Карамазовых», где играет Бриннер. Несколько дней назад я работал допоздна и где-то в половине первого ночи включил телевизор как раз тогда, когда начался фильм «Тарас Бульба», российская экранизация. И я должен признаться, что я посмотрел до конца. Потому что я всегда думаю, что русские сами не могут испортить то, что я знаю о русских.
- Мы действительно очень близкие народы, у нас очень большая духовная близость. Но обратимся к конкретным отношениям между нашими странами, их наполнению прежде всего в экономической сфере. У нас достаточно много проектов, в том числе знаковых, таких как «Южный поток». Новые формы сотрудничества в инфраструктуре, в других областях. Какие направления вам кажутся наиболее важными как для Сербии, так и для России?
- В 2000 году, в мае, Сербия и Российская Федерация заключили договор, в соответствии с которым 80 процентов товаров и из России в Сербию, и из Сербии в Россию идут без таможенной пошлины, без налогов. И эту возможность Сербия не использовала, потому что до 2008 года избегала сотрудничества с Россией. И это лишило нас возможности построить тысячи фабрик, предприятий, которые бы сейчас дали возможность экспортировать овощи, фрукты... Сегодня уже подписан договор по энергетике, он сейчас дополняется и развивается. Сейчас Скупщина рассматривает новый законопроект, касающийся «Южного потока», он провозглашается как национальный проект. Мы очень довольны этим договором. Мне кажется, что и Россия заинтересована в новых поставках. Российская Федерация является также самым крупным покупателем нашей сельскохозяйственной продукции. Россия может покупать практически всё, что мы производим. Российские банки наконец вошли в структуру сербских банков, что может послужить подспорьем для наращивания нашего сотрудничества. Сербия - страна с хорошими законами, которая борется с коррупцией, преступностью. Я уверен, что сейчас как раз настал тот момент, когда можно построить очень надёжный мост под названием Москва - Белград.
- Создан крупнейший в Европе центр по чрезвычайным ситуациям в гуманитарной сфере. Как вы оцениваете перспективы этого центра?
- Этот центр благодаря бывшему министру России по чрезвычайным ситуациям господину Шойгу и, конечно, сотрудничеству со всем руководством России был открыт в Нише. И уже в прошлом году показал, зачем он существует. С помощью российских самолётов были погашены пожары в Сербии. Участвовали и все балканские государства: Черногория, Босния и Герцеговина, Хорватия. Это было настоящее сотрудничество... Это пример того, что мы можем. Конечно, наше политическое сотрудничество является тем, что подтягивает за собой сотрудничество и в области промышленности, и в сельском хозяйстве. Россия - наш основной помощник в Совете Безопасности в вопросе сохранения территориального суверенитета Сербии в Косово. В какой степени мы будем нуждаться в помощи в вопросе о Косово, в той степени Россия и будет нам помогать... Мы сейчас на пути к достижению договорённости с Албанией, на пути к строительству добрососедских отношений. Мы признаём, что существует нечто отдельное под названием Косово и администрация Приштины. И они признают Сербское сообщество. Мы должны решить эту проблему и не оставлять её нашим детям.
- Я вряд ли открою вам большой секрет, господин президент, но в российском руководстве не только Сергей Шойгу является вашим надёжным другом. Буквально на днях руководитель Российских железных дорог Владимир Якунин говорил о Сербии как о стратегическом партнёре в вопросе железнодорожного транспорта. Как вы смотрите на эту ситуацию со своей, сербской стороны?
- Мы получили достаточно большой кредит от Российской Федерации для реконструкции наших железных дорог. Я думаю, что мы осуществим реконструкцию железной дороги Белград - Бар, так как порт Бар без нормальной железной дороги практически не может существовать.
Для Сербии пришло время расти и развиваться, но в условиях кризиса Сербия хотела бы войти в состав Европейского союза. У нас нет ни одной причины утверждать, что мы не хотим быть там. Мы готовы, пожалуйста. Только не нужно касаться нашей национальной гордости, нашего суверенитета. Мы бы хотели иметь условия для дружеских, рабочих отношений. У нас достаточно много друзей в мире... Сербия - это страна, которая иногда соединяла тех, кто находится в военном конфликте. И я должен сказать - я это уже однажды сказал, хотя, может, это и звучит как ересь, - что внешнюю политику я бы проводил так же, как Тито. Он грешен по отношению к сербскому народу в Югославии, но внешнюю политику он вёл блестяще. Я бы хотел, чтобы у Сербии было столько друзей, сколько в мире создал он.
- Вы недавно были на моей родине, в Азербайджане. Может быть, был шанс повидать вашего друга детства Халила?
- К сожалению, программа была так насыщена, господин Алиев не отпускал меня даже на полчаса. Эта дружба началась ещё несколько лет назад при предыдущем президенте, моей задачей было укрепить её. Мне жаль, что ещё ребёнком я не был в Баку, чтобы знать, каким он был тогда. Сегодня это современный город, который хранит и старые традиции, обновил всё, что устарело. Я был удивлён, какой Азербайджан сегодня. Я видел зал для «Евровидения», который был построен за девять месяцев. Я видел их планы. Они говорили: мы построим это за шесть месяцев. И я верил, что так и будет.
- Вы очень подробно и точно говорили о важных областях сотрудничества между Россией и Сербией. Но всё-таки главные скрепы между нами в духовной сфере. В гуманитарной, в культурной. Что вы, как президент, считаете прежде всего необходимым сделать для того, чтобы эти духовные, культурные, гуманитарные связи стали ещё более тесными?
- Что касается духовных связей, отношений между церквами, то это братские отношения. Отношения между Русской православной церковью и Сербской православной церковью никогда не портились. Сербская православная церковь всегда уважала статус Русской православной церкви, российского патриарха. Что касается культуры, то мы вечером пойдём куда-нибудь, чтобы вы спросили, знают ли люди русские песни. И вы всё увидите. Я часто досаждаю и жене, и сыновьям, потому что у меня в машине есть диск с песнями времён Советского Союза и Второй мировой войны. Я часто слушаю их в машине. Они просят меня взять наушники. Говорят, что мы их тоже любим, но уж слишком часто ты их ставишь. А я этого не чувствую... Наши с вами пути пересекались веками, мы говорим на похожих языках. Сколько времени нужно сербу, чтобы он научился говорить по-русски? Месяц, наверно... Поместите в одну комнату русского, а в другую серба, и вы увидите, как они похожи. Поэтому Сербия никогда не нарушит связей с Россией. Поэтому Сербия никогда не станет членом НАТО. И нет ни одного серба, который бы эти связи с Россией прервал. И когда с 2000 по 2008 год наши связи ослабели, стало ясно, что Сербия остановилась... Я хочу пояснить одну вещь. Когда пала царская Россия и многие бежали от большевиков, Сербия получила огромное богатство. Большое число офицеров, художников, скульпторов, архитекторов, оперных певцов, артистов балета бежали в Сербию. Они обрели здесь свой новый дом... Мы благодарны, что они приехали именно к нам. И у нас теперь есть своя балетная традиция. В основном это русские балерины. Светлана Захарова танцевала с детьми из Сербии русского происхождения.
- Я хотел бы вернуться к политике. Год назад Сербия была официально объявлена кандидатом на вступление в Евросоюз. Я хотел бы, чтобы вы сказали несколько слов о, скажем так, европейском векторе сербской политики в региональном плане. Какой вы видите Сербию в составе Евросоюза? Что вы ждёте от Евросоюза для Сербии?
- Европейское содружество - это замечательная идея. Народы сближаются, исчезают границы, вводится единое законодательство, единые условия для развития промышленности. Между Америкой и Россией создаётся ещё одна великая сила, объединяющая разные народы с разными интересами, но с одной целью: жить лучше. Что значит войти в Евросоюз? Это значит принять единое законодательство, обеспечить функционирование государства. И мы для этого уже многое сделали. Мы ждём в июне решения о дате заключения договора. Пусть этот процесс длится семь-восемь, пусть десять лет. Но вступление обеспечит Сербии более свободное существование, привлечёт инвесторов. Я бы хотел, чтобы Сербия была страной с двумя дверями. Одна - на Запад, другая - на Восток. Моё желание - объединить и Восток, и Запад. На Западе есть технологии, на Востоке - энергетические запасы и сырьё. Это нужно объединять. А Запад с технологиями опаздывает с приходом сюда. Если страны, обладающие сырьём, начнут развивать свои технологии, Европа падёт.
- Я не могу вас не спросить о том, как складывается диалог с Приштиной. Где граница тех компромиссов, на которые вы бы могли пойти при решении проблемы Косово, и какой вы видите роль России в поддержании стабильности в этом регионе?
- Я всегда был недоволен политикой по отношению к Косово, когда был в оппозиции. Я считаю, что нужно подходить с наибольшей ответственностью к решению этих вопросов... Сербия признаёт специфику Косово. Это территория, на которой больше никогда не будет сербского президента... Меня уже дважды не допускали в Косово, преграждая мне путь. И что я мог сделать? Поднять в воздух самолёты? Международное сообщество находится на стороне албанцев. Я это вижу... Сербия признала, что эта территория имеет и президента, и конституцию, и парламент, и правительство. Но мы также признаём, что там проживает достаточно большое число сербов, которым необходимо обеспечить их права. Сербия никогда не признает независимость Косово. Но мы можем жить вместе... Существует некая уже созданная реальность. Наш союзник в Совете Безопасности - Россия. И она много может сделать для нас. И нам больше ничего не нужно. Нам только нужно соблюдение принципов, которыми руководствуется весь мир: без согласия государства его границы не могут быть нарушены. И ничего больше... Я стараюсь объяснять в мире, чтобы было понятно: Сербия ни в чём не уступает. Но, с другой стороны, реальность - это нечто совсем другое. Нельзя допустить, чтобы все сербы покинули эту территорию. Я против того, чтобы эта проблема была решена именно так. Если все сербы уйдут, то это не решит проблемы. Так нельзя поступить. Там находятся памятники архитектуры, которые являются достоянием не только сербов... Смотрите на меня как на человека, который разрывается между желаемым и возможным, между прошлым Сербии и её будущим, которое нужно обеспечить. И я воевал, и мои деды воевали. И я не допущу, чтобы воевали когда-то мои внуки.
- Есть ещё одна тема, которая необыкновенно близка нашим народам. И в Сербии, и, конечно, в России свято хранят память о жертвах и героях прошедшей войны. В будущем году исполняется 70 лет освобождения Белграда от немецко-фашистских захватчиков. Насколько действительно, на ваш взгляд, сильна память в сербском народе об этих событиях?
- Эта память очень сильна. Однако за последние десять лет в связи со всеми событиями память немного ослабла... Но я никогда не упускаю случая возложить венок освободителям Белграда. У нас два места, где похоронены русские солдаты. Не забывайте, что русские помогали нам и в Первой мировой войне, и во Второй мировой войне. Нам удалось освободить Белград, но, если бы Красная армия не ввела тяжёлую технику и не помогла выбить немцев из окопов, мы бы все погибли. Этот день освобождения для нас является великим праздником.
- Не могу не вспомнить о том, что история вашей семьи тоже героическая. Если не ошибаюсь, ваш дед был героем Первой мировой войны и погиб на острове Корфу. Насколько эта историческая память, верность этим традициям сильны в вашей семье?
- Я верен традициям. Я рано потерял родителей. В своём селе в 150 километрах от Белграда я построил дом, где люблю отдыхать. Там почти в каждой семье кто-то погиб во время войн. Мой дед по маме вернулся, другой погиб. Во Второй мировой войне один мой дядя погиб в партизанах, другой - в четниках. И так было в любой сербской семье. В любой семье вы найдёте кого-то, кто сложил голову в одной из войн... Наша история - это история войн. И я бы хотел, чтобы с меня началась история развития Сербии. Чтобы тот, кто не видел Сербию лет двадцать, не смог бы её узнать. Это моя цель, как и цель многих граждан Сербии.
- У меня еще вопрос к вам, господин президент. Но он почти секретный. Тут у меня копия налоговой декларации президента Сербии. Здесь среди прочего указан только один...
- У меня только одна «Нива».
- У вас только один автомобиль - «Нива», которому 15 лет. Скажите, как часто вы на нём ездите и как вам удалось сохранить столько лет «Ниву»?
- В этом году у меня появился ещё один автомобиль. Ему уже 10 лет, я взял его у сына. Но я написал в декларации, что это подарок. Но пошлину я заплатил... «Нива» - это мой автомобиль на выходные дни. В Белграде я на нём не езжу, но когда уезжаю в Крагуевац, в деревню, то езжу на нём. У меня есть квартира, всё, что нужно для жизни. У меня замечательные дети. Я - богатый человек.
- У меня последний вопрос, господин президент. Наша программа называется «Формула власти». И всегда в конце нашей программы я задаю один и тот же вопрос нашим героям: что такое, на ваш взгляд, власть? Какова она на вкус?
- Есть одна поговорка: «Власть как солёная вода. Чем больше пьёшь, тем больше хочется пить». Я живу почти так же, как жил, когда был в оппозиции. И тогда за мной следили и прослушивали, и в последние четыре года у меня есть служба политической безопасности. Газеты всегда были против меня, как и сейчас. У меня немного изменился режим жизни. Но изменилось не так уж много... Сейчас осталось только одно: показать гражданам Сербии, что власть может относиться к ним по-другому. И что вообще может быть власть, которую можно ценить. Ведь мы живём тяжело. И мы осуществили далеко не всё, что могли. Многие голодают. Но у нас нет беспорядков на улицах и в Белграде, и в других городах. Это знак того, что граждане нам верят. Это доверие для меня - высшая награда. И это то, что накладывает на меня наибольшую ответственность.
.jpg)
