Сложнейшая ситуация на Ближнем Востоке и «своя игра» таких влиятельных держав, как Иран и Израиль привели к тому, что сегодня Турция оказалась запутавшейся в узле противоречий, который едва ли удастся распутать, если стремиться к превращению страны в доминирующий региональный центр силы, используя в качестве рычага сирийский кризис.
Турецкое руководство сделало всё, чтобы связать сирийских мятежников обязательствами на будущее, рассчитывая превратить их со временем в костяк управляемого режима. При этом в самой Турции политический режим ужесточается. Не прекращаются преследования армейских офицеров по делу «Эргенекон», начатому еще в 2008 году. 330 офицеров и генералов брошены в тюрьмы по обвинениям в подготовке государственного переворота. Продолжаются преследования СМИ. Базирующийся в Нью-Йорке «Комитет по защите журналистов» сообщает: «Анкара ведет одну из самых масштабных в новейшей истории кампаний преследования прессы. В турецких тюрьмах находится больше журналистов, чем в любой другой стране мира...»
На этом фоне призывы официальной Анкары к вмешательству в Сирии всё чаще наталкиваются на протест. Намерения Р. Эрдогана использовать хаос, вызванный «арабской весной», для выдвижения Турции на господствующие позиции в регионе не находят должного отклика в обществе.
Ещё не так давно отношения с Сирией были ядром ближневосточной политики Турции. Бурно росла двусторонняя торговля, был отменен визовый режим, Р. Эрдоган и Б.Асад вместе проводили отпуск. А в 2011 г. Анкара резко отошла от этой линии под давлением авторов проекта «Большой Ближний Восток».
Сегодня всё происходящее в Сирии ложится на Турцию всё более тяжким бременем. Помимо больших расходов на поддержку мятежников турецкие власти вынуждены были принять на своей территории более 100 тыс. сирийских беженцев, что уже обошлось им в 300 млн. долларов. Однако и это не самое страшное. Главное - не имеющий пока ответа вопрос о том, куда направит остриё своего удара террористический интернационал, который сегодня орудует в Сирии, перекочевав туда в основном из Северной Африки. У политиков в Анкаре есть все основания испытывать беспокойство по поводу того, что может произойти с их страной после завершения кризиса в Сирии. Ведь размещение в Турции натовских ракет «Пэтриот» - дополнительная «красная тряпка» для «слуг Аллаха».
Сейчас проблема размещения на турецкой территории систем «Пэтриот» поворачивается новой стороной. В начале февраля у посольства США в Стамбуле произошёл террористический акт, ответственность за который взяла на себя левоэкстремистская организация «Революционный народный фронт - Партия освобождения». Эта организация заявляет о своей поддержке Б.Асада, и взрыв у турецкого посольства - уже не первая её акция. На этот раз при взрыве погиб охранник посольства и были ранены несколько случайных прохожих, но на теле смертника находилось столько взрывчатки, что можно было взорвать трехэтажный дом.
Бывший посол США в Турции Росс Вильсон считает, что организаторы террористического акта 1 февраля выразили протест против турецко-американской политики в отношении Сирии. «Успешная атака на американское посольство должна была застать врасплох турецкое правительство и силы безопасности и скомпрометировать США, которые, по распространенному мнению, манипулируют Эрдоганом и его правительством в борьбе против Башара Асада», - пишет Росс Вильсон.
Можно также вспомнить, что в моменты обострения ситуации в Сирии тысячи турецких граждан выходили на улицы, протестуя против политики своего правительства. В октябре 2012 года, когда турецкий парламент санкционировал военные операции против соседней страны, Стамбул захлестнули антивоенные демонстрации. Антинатовские и антиамериканские настроения, вне всяких сомнений, заявят о себе с новой силой, как только масса перетекающих в Турцию из Сирии экстремистских элементов достигнет критической величины, смешиваясь с курдскими боевиками и создавая разрушительный для государства «террористический коктейль».
Ситуацию ещё больше обострит выступление турецких алавитов, которых, по оценкам, в Турции 15-20 миллионов, то есть примерно четверть населения. В отличие от курдов, алавитская община Турции не имеет планов строительства собственного государства, требуя лишь равноправия с суннитским большинством. Однако турецкие алавиты не утратили чувства кровной связи с сирийскими алавитами и вмешаться в политические планы турецкого правительства вполне способны. При новом обострении ситуации в этой среде найдутся силы, готовые выступить на стороне Дамаска.
А самой главной заботой Анкары остаётся рост вооруженной активности Рабочей партии Курдистана - ведущей и организующей силы курдов Ближнего Востока. Вдохновляющим примером для турецких курдов стал отказ Дамаска от централизованного контроля над территориями сирийских курдов. Сирийская армия ушла из курдских населенных пунктов, предоставляя им права полного самоуправления и формирования собственных структур безопасности. Курды восприняли это как шаг к созданию собственного государства совместно с иракскими курдами. Радикализация турецкой части Курдистана в этих условиях неизбежна, и она уже происходит. Курдские боевики систематически нападают на турецких военнослужащих, чиновников, захватывают представителей судебной системы. Растёт влияние среди турецких курдов Партии демократического союза, имеющей базу в Сирии и являющейся ответвлением Рабочей партии Курдистана.
* * *
Стабильность Ближнего Востока всегда была неотделима от межконфессионального и межэтнического мира в этом регионе. Установлению здесь всеобщего порядка и игра Анкары на стороне радикально-экстремистских сил «арабской весны» несовместимы. Раздутый с помощью Турции мятеж в Сирии не может ограничиться территорией одной страны, он в состоянии дестабилизировать и саму Турцию. Сегодня Анкара действует заодно с «ручными» королевствами Персидского залива, накрепко привязанными к внешнеполитическому курсу Вашингтона. Однако международная ответственность Турции как системообразующего в геополитике Западной Азии государства куда больше, чем у нефтяных монархий Залива. Будет ли Турция в состоянии соответствовать этому своему положению?
